Долюшка женская. Поворот в судьбе. гл. 32

32. Поворот судьбы
        В больницу Катерина собралась после Новогодних праздников, когда уже и Рождество прошло, и Старый Новый год.  Всё выбраться не могла. Сначала   готовила отчёт - население да скотину считала,  жалко было день терять.  Потом  решила подождать, когда школьники с каникул выйдут, чтобы пешком не идти до Новореченского. В каникулы    Светлана с Женей приехали. Дольше готовилась к их приезду, чем они гостили. Ночь у одних родителей переночевали в Колядиной,  ночь у Катерины.  К вечеру  Володя Дранников, так называемый сват,  повёз их в Колядину, чтобы ночью увезти на вокзал. К  Катерине он не заходит, то ли стесняется, то  ли действительно ему всё некогда. Подъедет, посидит в машине, выкурит сигарету, подождёт пока молодые собираются и одевают  Никитку и уедут. Катерина не настаивала, не было особого желания такого гостя принимать. Слышала  от знакомых,  Дранниковы говорят: «Дети живут и ладно, пусть живут, а нам ни к чему родниться». Катерина не могла налюбоваться на  внука - второй год пошёл, бегал по дому, смеялся, кота Мурзика таскал за хвост, перевернул всё в шкафах. Светлана хохотала:
-Так, Никита, молодец, наведи порядок бабе Кате, чтобы подольше тебя помнила.
-Да уж не забуду единственного внука. Вот только дочь очень редко ездит, - не утерпела,  уколола Катерина.
-Мама, легко сказать - редко. Когда нам путешествовать? У Жени столько работы, он с утра до вечера в школе.  А я  куда попала одна, без Жени, с Никиткой? Так хоть дед встретит. А если я одна приеду к ним, ты же первая обидишься.
-А почему обязательно к ним? Дай телеграмму, я здесь с  любым, у кого есть машина, договорюсь, встретят.
-Так тебе рассчитываться надо, а тут бесплатно.
-Это уже не твои проблемы.
-Да ладно мама, не будем ссориться, ты сама то часто - нет к бабе Наде ездила? Тоже раз в год могла себе позволить. Лучше скажи, что Серёжка пишет? Вот уж кого надо ругать, так его. Единственной родной сестре написал одно письмо и больше ни строчки. Вот твой любимый сыночек какой!
      Катерина изменилась в лице, в голове были мысли: «Сказать дочери про Серёжу или нет?»
     Светлана продолжала: - В Колядиной у Новореченских слышала какое горе?
-Какое?- что-то промелькнуло в голове у Катерины, связанное с Новореченским  Ильёй.
-Да  в Афганистане Илья  служил, ранен сильно.  Что-то,  говорят,  то ли  без ног, то ли без рук остался, мать сейчас в госпиталь уехала. В Колядиной  все только об этом и говорят, - продолжала Светлана.
      У Катерины закружилась голова,  она побледнела и стала падать. Светлана поддержала её и они вместе с Женей  уложили на кровать, дала понюхать  нашатырного спирта, как когда-то в детстве делала, когда мать  угорала и теряла сознание.
-Мамочка, что с тобой? Ты что так заволновалась?
-Да так, Илюшу жалко. Серёжин же друг. Хороший мальчик,  - она чуть не сказала «был».  - У  вас на свадьбе он мне сказал: «Вот уйду в Армию, там от всего отвыкну, пить и курить не буду». Видишь как бывает.
-Мама, а что от Серёжи писем нет? Что-то ты не хвастаешь?
-Нет доченька, - тяжело вздохнула Катерина.
-А может он тоже в Афганистане, как его дружок?
-Илюша ушёл в Армию на полгода раньше, осенью.
-Да если бы он служил в Афганистане, Екатерине Андреевне в военкомате сразу бы сообщили, - добавил Женя, решив успокоить тёщу.
          Катерина промолчала, а Светлана перестала дальше расспрашивать мать, боялась расстроить ещё больше.
        Светлана уехала в Красногорск. Катерина долго сомневалась - правильно сделала, что не сказала или нет? После долгих раздумий, решила - правильно. Пусть всё идёт своим чередом, а там видно будет. Конечно, «шило в мешке не утаишь». Но пусть подольше не знают в деревне о том, что Серёжа в плену, тем более после случая с Илюшей. Вдруг  Светлана не удержится, Жене расскажет, а она обязательно расскажет. Катерина посмотрела, как дружно они живут, Светланка им как  хотит,  так и вертит, но в то же время никуда без него, только трещит: «Я у Жени спрошу», «Мы с Женей обсудим».  У  неё теперь Женя на первом месте, а мать на втором. А Женя эту новость может матери своей сказать, а мать не удержится -  подружкам.  И начнут косточки мыть. Нет. Буду молчать. Пока есть возможность.

               

                ***
      Катерина утром уехала на школьном автобусе в Новореченский.  Сначала решила сходить на приём к гинекологу. Новый врач оказался молоденьким. «Наверное после института», - подумала Катерина. Звали его Владимир Алексеевич. Принял приветливо, спросил имя, фамилию, заполнил карточку.
- На что  жалуетесь?
-Ни на что, просто провериться пришла. Всё же возраст, думаю климакс на пороге, - смущённо произнесла Катерина, она чувствовала себя совсем старухой рядом с молоденьким врачом.
-Да какой климакс? –засмеялся Владимир Алексеевич. -В вашем возрасте ещё рожать да рожать.
      Не смотря на то,  что врач казался молоденьким,  он уверенно стал осматривать Катерину, мурлыкая себе под нос песенку:
-Ну почему, почему, почему, мой светофор зелёный?
А потому, потому, потому, что  на-на-на влюблённый…
Пауза. И снова:
-Ну почему, почему, почему, мой светофор зелёный?
А потому, потому, потому, что  на-на-на влюблённый…
Пауза. И снова:
-Ну почему, почему, почему, мой светофор зелёный?
А потому, потому, потому, что  на-на-на влюблённый…
-Да, похоже прекрасный климакс у вас, - засмеялся Владимир Алексеевич.
-Ну вот, я же говорила, - сказала Катерина, слезая с гинекологического кресла.
-Бабушки -дедушки поди уже?
-Да, внук есть.
-Ну и прекрасно. Обрадуйте мужа, внук вырастит вместе с сыном,  племянником будет.
-Кому?- не поняла Катерина.
-Ваш внук будет вашему сыну племянником, - засмеялся врач.
      Катерина заметила, что гинеколог был очень добродушным, шутил, смеялся, пел песенки, может и сейчас шутит?
-Да нет, милая моя, я не шучу, беременная вы. И причём беременность очень большая. Об аборте не может быть и речи.
-Да вы что, Владимир Алексеевич? Ведь дети взрослые, сын в Армии, я так не могу. Только аборт.
-А я сказал - только рожать!  Я не враг ни вашему здоровью, ни себе. У меня трое детей и я не хотел бы  брать на себя ответственность убирать трёхмесячную беременность. Раньше надо было думать.
       Владимир Алексеевич снял перчатки, помыл руки и стал заполнять документы. Куда девались его шуточки и песенки?
       «Да, врач-то серьёзный, а мне он пацаном показался. Что теперь мне делать? Куда идти? Я не буду рожать, это будет приблудный ребёнок, случайный, от Толика, который таскается по пьяным бабам. Какая у ребёнка будет  наследственность? Нет, я рожать не буду.»
       Владимир Алексеевич как будто прочитал её мысли, оторвался от бумаг, поднял голову и чётко сказал:
- Я вас поставил на учёт. Будете приходить ко мне раз в десять дней, наблюдаться. Анализы сдадите, вот направление. И предупреждаю - не вздумайте убирать, я вас спасать не буду.
       Врач  подал Катерине бумажки с направлением на анализы, она молча встала и вышла из кабинета.
      «Как он со мной разговаривал? Как с  глупой девчонкой.»
Катерина всю дорогу плакала. То над своим горем, то  вспоминала, как врач унизил её своим обращением, то -  что она скажет Светланке? А Серёже, когда он придёт из Армии? А что соседи скажут? А что Людка Плотникова скажет? А что Толик скажет?
     «Ну почему всё горе только на меня? Ну всё плохое только у меня! Вот под старость ещё бог меня ребёночком наградит!  Да зачем он мне нужен? Вот дура, зачем я пошла в больницу?»
     «Климакс, - передразнила она себя. - В крайнем случае родила бы тихонько дома и убрала.  Машу бы попросила, она подруга верная, не проболталась бы. А так - позор! Позор!»
    «Ну как бы я убрала ребёнка?- тут же возражала себе,  - убила бы родного ребёнка - сына или дочь? Нет, у меня бы на родное дитя рука не поднялась!»
      Мысли одна  дурнее другой шли в голову.  Она не хотела жить и только желание дождаться Серёжу заставляло её направлять мысли в другую сторону.
Она сразу пошла домой, идти на работу у неё уже не хватало  ни сил, ни желания.
     Ночью долго не могла заснуть, обдумывала план, как жить дальше.
Родить,  по всем подсчётам,  должна в июле. Если всё нормально, Серёжу освободят, он наверное дослужит, придёт из Армии в мае. Лучше бы уж он её с ребёнком увидел, чем беременную. Стыд какой  перед сыном. Что дочь скажет? Как воспримет? Ну всё плохо, всё!
    Потом махнула рукой и решила: « А пусть всё идёт как идёт, изменить уже ничего невозможно. А там видно будет кто как к этому отнесётся».

        Катерина за две недели уже было смирилась с мыслью, что у неё будет ребёнок, когда на явке к Владимиру Алексеевичу он огорошил её своим вопросом:
-Екатерина Андреевна, у вас в родне были двойняшки?
-Да, мама моя с  сестрой своей двойняшки.
-Ну вот, не зря видно говорят, что двойняшки бывают через поколение. У бабушки  вашей получается были, у её дочерей нет, а у вас…
-А у нас  - у тёти Любиной дочери вообще детей нет,  у  сына  один ребёнок  и у  меня нет двойняшек.
-Нет, значит будут,  -  опять засмеялся Владимир Алексеевич.
-Владимир Алексеевич, не пугайте вы меня, я и так уже две недели не ем, не пью и не сплю, - занервничала Катерина.
Владимир Алексеевич перестал смеяться и тяжело вздохнул:
-Ну почему дети, это всегда горе для женщин? Вот у меня трое детей. Бог даст - будут ещё, будем рожать. Я ведь приёмный у своей мамы. Знаете, какое горе для неё было, что она не  могла родить ребёнка.  От неё из - за этого муж ушёл, она его до безумия любила. Потом вот сошлась с первым попавшимся, чтобы только меня взять в доме малютки, одиночкам не давали ребёнка.  Вот, вырастила меня, выучила. Я ей безмерно благодарен. А себе слово дал, что пойду учится на гинеколога, буду помогать всем женщинам, кто не может родить  и что моя жена будет рожать всех. Теперь у моей мамы трое внуков. И ещё будут. А вам бог даёт, вы не хотите. Сорок три  года - какой это возраст? Успеете, вырастите.

       Что-то располагающее оказалось в докторе, когда он рассказал о себе. Стало стыдно, что  она его проклинала, вспоминая, как была у него на приёме и как он  её ругал. Катерина  прониклась каким-то доверием, тёплым чувством к молодому человеку и рассказала ему откровенно о том, что мужа нет, даже любовника нет, друга нет, беременность совершенно случайная, совершенно от случайной встречи.  А мужа она схоронила много лет назад и ни разу ни с кем не была в любовных отношениях.
-Ну что делать, Екатерина Андреевна? Поздно уже что-то решать. Хотя не совсем поздно, выход из любого положения можно найти - можно преждевременные роды сделать месяца через два….
Помолчал немного.
- Но не думаю, что вы на такое пойдёте. Я гинеколог, не психолог, но немного в людях разбираюсь.  Не  тот вы человек, который убивает своих детей, а их у вас сразу  двое.  Я вижу, вы стойкая, всё переживёте, зато дадите миру двоих здоровых ребятишек. Старшие дети взрослые, помогут. Поверьте мне - с малышами у вас начнётся новая жизнь.

     Возвращаясь домой, Катерина вспоминала, как шла двадцать  лет назад по этой же дороге, когда узнала от Дины Сергеевны, что беременная и делать аборт она не будет. Она так же сомневалась - рожать не рожать? Боялась Пете сказать о своей беременности. Но встретила тогда  Гошу Ермакова, тот рассказывал про своего Юрку и она  решила – родит, и обязательно сына! И ни разу не пожалела, что родила Серёжу. Может и сейчас не пожалеет?
     Надо же было так случиться, что рядом с ней остановился  директорский  УАЗИК, на котором Гоша Ермаков возил директора совхоза, а сейчас ехал на обед, иногда Полежаев позволял Гоше такую роскошь.
-Подвезти? Залезай!- крикнул ей Гоша.
Катерина быстренько залезла.
-Лёгок на помине,  - сказала она.
-А что, ты меня вспоминала? Добром или худом?
-Конечно добром. Гоша, тебя наверное ни один человек в деревне худом не вспоминает. А сейчас я  вспоминала, как когда-то ты меня подвёз и всё про своего Юру рассказывал, который только родился. Я  тогда из больницы шла и мучилась вопросом - рожать или не рожать?
-С Серёгой ходила?
-Да, а теперь вот нисколько не жалею, что родила. Тогда ТЫ видно так на меня повлиял.
-Да не говори, Катерина дети - это счастье. Одно жалею, что мои  уже выросли, последняя вон уж на танцульки бегает. Я уж своей Тамаре говорю, залетишь - рожай, вторая молодость с маленькими детьми.
-А в песне   у Марка Бернеса: «Будут внуки потом. Всё опять повторится сначала»,- пропела Катерина.
-Да где они внуки-то? Много тебе твоя Светлана навозила внука? Так же и Серёга будет возить, если в городе будет жить. И у меня также. Юрка вот скоро с Армии придёт,  Серёга у тебя тоже. Вот женихи будут, свадьбы играть начнём. Выросли не заметно, будто и жизни-то мы не видали. Не, я бы сейчас с удовольствием мальчонку маленького заимел, Валеркой бы назвал, нравится мне это имя.
-А этого ещё в честь кого? Опять в честь космонавта?
-Не, на этот раз в честь Валерия Леонтьева, здорово поёт.
«Этого Гошу как бог мне даёт. Видишь как он  маленького ребёнка хочет, с такой тоской об этом говорит. А у меня уже почти есть. Ни у кого из моих  ровесников нет такого чуда, а у меня целых два».
     Ей уже хотелось петь и говорить кому-то об этом чуде и делится радостью.
«А будут думать и гадать кто отец - да какое им дело? Поговорят да перестанут. В конце концов я не девочка, а взрослая женщина, мне и решать. Я молодая ни к кому за куском хлеба не ходила, вдовой осталась, одна  детей вырастила,  а  сейчас тем более.»

          Катерина повеселела, к ней вернулся аппетит, она летала как на крыльях.  Купила ткани и нашила пелёнок, распашонок, чепчиков, навязала костюмчиков и пинеточек  разных расцветок. В душе  надеялась, что будет девочка и мальчик. Она придумывала им имена. Один вечер у неё были два Антошки - девочка Антонина, мальчик Антон.  Другой вечер девочка была Надежда от того, что надеется, да и в честь мамы,  а мальчик Александр - победитель. Третий вечер уже были другие имена. Потом она решила назвать детей теми именами, в день какого святого они родятся. На этом пока остановилась.
         Маша заметила в Катерине перемены, видела её вязанные костюмчики,  Катерина говорила, что вяжет Никитке. Остальные вещи для новорожденных она держала в строгом секрете.
Но полноту не скроешь, постепенно по деревне пошли разговоры….