Рождение русского интеллигента

   У меня в руках преинтереснейшая книга замечательного русского историка– В.О. Ключевский  «Неопубликованные произведения». Почему они остались неопубликованными, мне понятно, но читатель, если таковой будет, пусть решает это сам.
  Работы его  не только захватывают, но и вызывают   наслаждение тем, как они написаны, и  поражают  прозрением автора.
   Почему же они остались неопубликованными? Вероятно потому, что понимая русское общество конца 19-го – начала 20-го веков, не решился он вызвать на себя огонь непонимания  критики оскорблённого  гордого великоросса; но в своих лекциях, он, конечно, не мог не говорить о волнующих его вопросах и многое говорил своим студентам.
  И так, статья «Об интеллигенции». Она написана  30 октября 1897 года.

    ХV-й век. До него «русская мысль была усвоением идеалов со стороны, привнесённых <…> христианством». Но, как будто, узнав эти идеалы, появилось и «непримиримое несогласие с ними».
  Первые русские интеллигенты появились значительно позже. Это были «люди с лоскутным миросозерцанием, сшитым из обрезков газетных и журнальных статей». 
  Слово «интеллигенция» вошло в употребление русского человека в конце XIX-го века. Сегодня им называют людей, имеющих научно-литературное образование. Ключевский считает его не совсем удачным. Может быть, мысль «перезвуковать  образованного русского человека в интеллигентного внушена полусознательным, атологическим процессом, который совершается и в современном обществе,  образец меткого диагноза которого дан в пословице: «Кто чем болит, тот о том и говорит»? Это слово, считает историк, смешивает образование с пониманием, а сегодня бы сказали, информацию с пониманием.
    Когда в России появились книги, и чтение и письмо казалось искусством, в страну стала поступать и книжная мудрость. Первые  не точно переведенные   книги были религиозного содержания. Они были «продуктом добрых, но сторонних людей». Сквозь них русский человек взглянул на просвещённый мир, и своя земля показалась ему «таким бедным, заброшенным уголком Вселенной, где ни Христос не учил, ни  пророки не пророчествовали.<…> Тогда  русский ум припал к этим рекам мудрости». Первый «книжный человек» был «смиренно мудр». Это был первый тип  родившегося русского интеллигента.
      Грамотные люди на Руси считались разумными, «понимающими»; но разумными бывали и те, кто «не обладал книжной мудростью».
    Киевский князь Владимир, крестивший Русь, так понял заповеди Христа, что считал грехом казнить даже разбойников; но епископы убедили его, что казнить таковых грехом не считается, если будет предварительное следствие.  Эти епископы пришли на Русь из Греции, и первое время очень мало понимали в нашей языческой стране. Примирение их с народом произошло, благодаря церковному календарю: система времяисчисления оказала на народ дисциплинирующее действие.
  Владимир Мономах сам написал поучения своим детям: не преступать клятвы, не забывать убогих, не убивать правого, не губить никакой христианской души; но сам он громил сёла, убивал в междоусобной войне с братом»,  напав на христианский город, «не оставил там ни челядины, ни скотины».

  Развитие образования под влиянием и с помощью христианских книг остановилось во время татаро-монгольского ига. Когда же,  наконец, народ сбросил его, то почувствовал своё величие. Русский образованный человек возгордился; но не он сбросил  это иго, а простой народ со своими вождями, немногие из которых знали грамоту. Сам он, этот грамотный человек, «не сделал ни шагу на поприще науки и искусства», наблюдался даже регресс. Во время Мономахов и Мстиславов устраивались училища, где преподавались латинский и греческий языки, а во время Иванов не хватало даже школ, где учили бы грамоте.
  Взирая на подвиги своего народа, - пишет Ключевский, - русский книжник XVI в. пришёл к убеждению, что и ему, образованному человеку, нечего искать на стороне, что у него есть всё «для умственного и нравственного преуспеяния». Надменно стал он смотреть на  Византию, «Русь засияла  паче солнца во всей поднебесной»! Возникло убеждение, что  русская земля, «ещё недавно идолослужительница», показалась ему  единственным убежищем итинной веры и просвещения: католиков   Европы перестали называть даже христианами.   Если в ХI веке на Руси уже читали книги, «они были для праведника, что оружие для воина, что парус для корабля», то в ХVI-м  учители стали запрещать юношам много читать, говоря, что от чтения можно ума лишиться, «впасть в ересь». Забыто было множество переведённых книг, в том числе и по отраслям знаний (минералогии, медицине, логике). Киевский митрополит излагал Мономаху даже основы психологии.  Теперь же русский книжник гордо говорил: «Не учён я словом; но разум Христов в себе имею», «Богомерзостен всяк любяй геометрию!»…
  Так появился 2-й тип русского интеллигента, и самая  яркая черта его характера была надменность и личная гордость. В образовании осталось только необходимое чтение и письмо. Прекратилась связь Руси с более образованным миром. «Полно учиться и ребятиться, - говорили  недорослям, только освоившим чтение Псалтыря, - пора жить своим умом!»
  Так, построив христианские храмы, русский человек продолжал жить в язычестве, и, несмотря на заповедь «Не убий!», законодательство открыто признавало смертную казнь, которая применялась даже за приём беглых крестьян, за взятки, за употребление хлебной меры без казённого клейма, за ловлю рыбы неводом в Переяславле,… да, мало ли?! 

  Так русский человек отрёкся от прежних идеалов и от связи с миром, так же, как библейский раб закопал в землю свой талант. Он считал себя единственным хранителем правильной христианской веры; но вера эта, пишет Ключевский, - стала мёртвым капиталом.
  После татаро-монгольского ига для защиты своей земли нужны были технические средства; но знаний, чтобы произвести их, не было. Знания русский человек не настроен был приобретать, считая это  ненужным и «суетным» делом. Пришлось «выкрадывать специалистов из других земель».
  Когда начали исправлять переписанные и испорченные невежеством тексты богослужебных книг, стали возникать вопросы, касающиеся богословия и философии; но русский интеллигент не знал этих наук. Он знал только легенду о нравственном падении мира и преображении России в третий Рим, а нужны были ещё и военные науки, и горнозаводские, и медицинские… Образованный человек знал только русскую действительность; но не понимал её, и не признавал более ничего. Тогда впервые стали возникать в нём сомнения….

   Статья на этом обрывается. Она называется «Мысли об интеллигенции».