Солнечногорск. Рейс в военный Хайфон

По окончанию Одесского высшего инженерного морского училища я попал по распределению  в ЧМП - Черноморское морское пароходство. Десять человек нас было таких счастливчиков среди выпускников факультета автоматики. Все мы были одесситами, или стали ими в процессе обучения, женившись на одесситках.
 
Январь 1968 года был нам дан на отпуск, а первого февраля мы должны были прибыть в отдел кадров, тогда он располагался на Приморской улице, у подножия Потёмкинской лестницы. Все мы, наверное, пришли в пароходство ещё в январе, так как понимали, что сразу на судно никого не направят. Пройдя инструктажи по технике безопасности и пожарной безопасности, мы попадали в разные группы судов, обслуживаемые определёнными инспекторами, становились в очередь, можно сказать.
 
И уже в феврале меня направили на теплоход "Солнечногорск" мотористом второго класса. Снова в Новороссийск. Прошёл ровно год после того, как я ехал туда же на "Брацлав" практикантом. Новое моё судно было постарше, ему шёл уже десятый год.

Снаружи он выглядел замечательно. Наклонный нос, удлинённый бак, надстройка,  слегка сдвинутая в корму от середины судна, крейсерская корма, грузовые стрелы в качестве грузового вооружения, покрашенный светло-серой, а говоря по морскому, шаровой краской - красавец!

Длиной 154 метра, почти двадцати метров шириной, "Солнечногорск" и скорость имел высокую - семнадцать узлов, которую обеспечивал двигатель Фиат мощностью восемь тысяч лошадиных сил. Построено судно было в Польше на стапелях верфи Гданьска. Семь подобных судов были сделаны для ЧМП, головным был "Лениногорск".

Офицерская кают-компания, каюты старшего комсостава, внутренние трапы - всё было сделано роскошно. Остальные каюты были поменьше, чем на "Брацлаве", мотористы тоже жили по двое, но кровати были двухэтажные. Небольшой письменный стол, стул, диванчик, два встроенных шкафа. Койка мне досталась верхняя.

Сосед, моторист Толя Султан, на пять лет меня старше, сразу спросил, курю ли я.
- Курю.
- Вот и я курю. А каюта, сам видишь, какая. Поэтому в каюте воздух портить не будем. Договорились?
- Согласен.
А куда было деваться, Толя ведь прав был. И если бы мне Сергей Нечаев на "Брацлаве" так же сказал, и там бы не курил, но там хотя бы простор был.
 
На вахту я попал ко второму механику, Александру Яковлевичу Большеченко, ему тогда было тридцать лет, и на "Солнечногорске" он был с приёмки. Ветераном был и Володя Алексашкин, моторист первого класса, ровесник Большеченко.

Вот под руководством Володи я и начал свою деятельность. У второго механика в заведовании главный двигатель, и обслуживающие его системы. Автоматики на судне почти никакой  не было, и смазывать многие детали приходилось вручную, и фильтра масляные постоянно разбирать и мыть, и уборкой каждую вахту  заниматься. А для ремонтных работ на судне была многочисленная и квалифицированная ремонтная бригада. Экипаж из сорока пяти человек состоял.

И механики и мотористы, все без исключения, были намного старше меня. И хотя отношения в коллективе со всеми у меня были хорошие, ровные, это сказывалось. Друг другу мы были не интересны. Выпускник факультета автоматики, в то время я слабо представлял себе своё собственное будущее. В голове шевелились мысли об аспирантуре. Может быть, поэтому по вечерам я часто занимался совершенно ненужным делом: продолжал изучать теорию автоматического регулирования, которая в дальнейшей жизни мне не пригодилась абсолютно.

Потом я подружился со вторым радистом, Аликом Зубковым, а чуть позже и с начальником радиостанции, Славиком Станом, лишь на пять лет старше нас с радистом. После этого я у них в радиорубке проводил всё свободное время. Алик был разбитной и весёлый, нёс ночную вахту, и в три часа ночи мы с ним встречались на камбузе, где вместе чистили картошку. Жарить её было моей еженощной обязанностью. Весь советский флот, независимо от принадлежности, свято соблюдал традиции: жареная картошка после ночной вахты. На каждого едока мы чистили по пять картофелин.
И жарил я картошку на двух сковородках.

В Новороссийске мы грузились на Хайфон. Но после выхода из турецких проливов взяли курс на Марсель. Французы отправляли подарки сражающемуся Вьетнаму, и как-то так получилось, что именно  "Солнечногорску" выпала честь их отвезти.
 
Из Франции мы пошли на Гибралтар. Суэцкий канал после Шестидневной войны 1967 года Израиля с арабами закрылся надолго. Так что до Хайфона идти нам предстояло больше месяца. Напомню, что Вьетнам тогда был разделён на Северный и Южный, и Советский Союз активно помогал Северному Вьетнаму, или ДРВ - Демократической республике Вьетнам. Хайфон, его единственный порт, находится в дельте реки Красной Тонкинского залива, и даже разделён на части протоками этой реки. Через Хайфон из Союза и Китая шли все военные грузы, всё снабжение, а город часто бомбили американские бомбардировщики.

Мы, впрочем, попали туда в относительно спокойное время. Выходили в город, посещали клуб моряков, там работал бар и сувенирный магазин. Как раз в то время, а точнее, с 1966 года, Мао Цзе Дун стал резко критиковать советских "ревизионистов".

В Китае началась "культурная революция", а Хайфон представлял собой стратегический интерес и для Советского Союза, и для Китая. В порту стоял китайский сухогруз, весь исписанный иероглифами. Мы с китайцами не общались, а поляки однажды на моих глазах с ними подрались в интерклубе.

Больше всего на той стоянке меня беспокоила зубная боль, но об этом я написал два года назад, желающие прочтут. Ещё запомнились песни, которые переписал у кого-то в Хайфоне Славик Стан. Их написал капитан-ракетчик Валерий Куплевахский. Сам же он их и исполнял. Песни очень душевные и запоминающиеся. Даже сейчас кое - какие обрывки их могу привести по памяти:

- В шесть часов вечера после войны, ты на свиданье со мной приходи. На площади Свердлова тебя я буду ждать, крыло от эф-сто пятого под мышкою держать...  Приду я на свидание с медалью на груди, её за воздержание вьетнамцы мне дали...

- Кто сегодня вспомнит обо мне? Девочка, что с куклою во сне, кто с ней в зоопарк теперь пойдёт?  Плачет-плачет грустный бегемот...

- Но приснилось мне в беспокойном сне: ты одна идёшь, как во сне плывёшь, ты одна идёшь, как во сне плывёшь, в тополином пуху, как в снегу...

- Что сидеть одной, горевать в тоске, вспоминать о том, что и не было, старых писем стопу ворошить...
 
- Ты не плачь, жена, горьких слёз не лей, по ночам в окно не гляди, пробегут ночи чёрные, серые дни, ты немного ещё подожди...

Продолжение - http://www.proza.ru/2015/02/25/409.