Глава 1. Идолище

- Где читать, Петр Аркадьевич? - переспросил Илья, перелистывая газету, переданную ему.

- На последней, «Кощей возвращается», – сказал Андреев и присел на скамейку между Ильей и Демьяном.

Илья развернул газету и прочитал:

«То ч-то на-чал-ло п-ро-исходи-ть в Совет-ском рай-оне с о-се-ни прош-ло-го го-да не ук-к-клад-ды-ва-ет-т-тся в со-со-з-з-зна-ни-и людей. То ма-ши-на с люд-дь-ми за-вяз-з-ла…»

- Ладно, Илья, - взял газету Пётр, – давай сам прочту. Слушайте, – и, взглянув на Демьяна поднял вверх указательный палец. – «То, что начало происходить в Советском районе с осени прошлого года не укладывается в сознании людей. То машина с людьми завязла в высохшей глине и два ее пассажира погибли от лап медведя. То, в декабре, на выезде из села Кощьи Нави (такое название вернули своей деревне ее жители. Ранее она была отделением совхоза «Первомайский» и называлась «Путь октября». От редакции С.М.) на грузовике ГАЗ-66 погибли три человека и, следственные органы установили, что это произошло от лап медведя. Их руки были сломаны, как и ноги, лица мертвецов искажены испугом. На двух обрезах, валявшихся около машины, стволы согнуты и скручены. На них обнаружены отпечатки пальцев неизвестного человека.

Но, как считают представители следственных органов, - простому человеку это сделать не по силам, - опять поднял ладонь с вытянутым указательным пальцем вверх Петр, - разве что медведю. Такой силой ни один человек в мире не обладает, считают специалисты. Не об-лада-ет». – Петр Аркадьевич внимательно посмотрел на Илью, потом на кузнеца.

- Что ты так на меня смотришь, Пётр? – с удивлением спросил Демьян. – Что я это сделал, что ли?

- Да не об этом я подумал, Демьян, - махнув рукой и поерзавшись на скамейке, сказал Петр. – Это ударение ставлю я для твоего внимания, не больше! Не больше, Демьяныч! Дальше вот в чем дело. Слушай:

«У пассажира, сидевшего рядом с водителем, были не только выпучены глаза, но и заткнуты в его рот двенадцать тысячерублевых купюр. Судя по разрезам на лице, оставленных, как считают следственные органы, когтями медведя, всунуты в глотку
«Хряка» (так звали этого человека в воровском мире С.М.)  его убийцей (?). Тогда спрашивается, неужели лесные животные обладают каким-то человеческим интеллектом, памятью, умением за какие-то грехи наказывать грабителей, убийц, воров? (Но это ни в какой мере не относится к Хряку, то есть извините, читатель, Сидоркину Михаилу Потаповичу, отсидевшему в тюрьме три года за драку в ресторане, шесть лет за грабеж. С.М.).

- Все? - спросил Демьян у Петра, наливающего себе из бутыля, стоящего на столе, квасу.

- Нет-нет, погоди, в горле запершило, - ответил тот. – Так вот, слушайте дальше.
«Водитель этого грузовика, умер от столкновения своей машины с деревом, врезался в дуб. Пассажир, лежащий на заднем сиденьи машины, был истерзан медведем. Следы его разорванной куртки, остатки волос были обнаружены на коре дерева. Судя по оставленным следам и травмам, создается такое впечатление, что его несколько раз держа за ноги, ударили об дуб. Следов же Вензеля, так звали этого человека в воровском мире, на снегу не обозначено, только медвежьи. И то, они обозначены на снегу не больше десяти пятнадцати шагов вокруг машины. Дальше их нет, словно у медведя есть крылья».

- Не понял? – удивился Демьян. – А ну дай-ка газету, посмотрю, не сочиняешь ли? Ну, Петр, дай.

- Погоди, погоди, Демьяныч, еще не все. Слушай дальше. «Что-то здесь не так, спросите вы у меня, дорогой читатель. И правильно, не только я, а и следственные органы внутренних дел разводят руками, мол, такого не может быть. А вот медики, исследовавшие трупы, считают, что это мог сделать только человек, обладающий неимоверной физической силой. Мол, не мог медведь, или другое животное, на своих (руках) лапах иметь пяти фаланг пальцев рук, оставленных на ногах Вензеля и на глотке Хряка. Откуда взялись разрезы от когтей на лице и локтевых суставах Хряка и Вензеля, вопрос второй.

Наша местная Ясновидящая, услышав мой вопрос, перекрестилась и упала в обморок. А потом, когда пришла в себя, заявила, это сделал человек-оборотень, живший в нашем мире несколько тысяч лет назад. Вот и возник вопрос, а не вернулся ли Кощей Бессмертный из сказки назад?» Подпись Серафима Михайлова.
Вот теперь все! – закончил читать заметку Петр и передал ее Демьяну.

- А когда все это было? – переспросил Демьян Демьянович.

- Газета вышла 21 января, сегодня 8 февраля, - ответил Петр. - Но событие, о котором рассказывается, произошло 25 декабря, после того как они напали на вас. Вот и все. А о том, что на лесопилке избили Кулебяку и зарплату забрали с досками ничего. Следствие об этом умолчало. Журналистам интересен медведь, а не бандиты, они у них такие бедненькие, деньгами давятся.

Петр встал из-за стола и остановился около зачадившей керосиновой лампы и внимательно посмотрел на кузнеца и Илью.

- Уже второй раз на пилораму наехали. И знают, где и что, сволочи. Вот что значит кабала!

- Да ты не кричи, - перебил его Демьян.- Своим криком тут делу не поможешь, а вот тот медведик, видишь, заступился за нас. А? Первый раз, когда те на молочную ферму наехали, и вот второй раз, а не ДНД, о которой ты на каждой сходке кричишь. Где же твоя добровольная народная дружина?

- Демьян, вот горазд ты наезжать, а? У нас же и прав нет на ведение этой работы. Был бы сельсовет, власть бы была, а так, нет ее. Нет! А кто мне разрешит мужиков с вилами на этих бандюг бросать? Нас с ними, грубо говоря, тут же те в два счета перестреляют.

- Вот. Так что и поменьше болтай на эту тему. Надо собраться нам всем и идти в власть районную, и там ставить свои требования, чтобы дали власть нам, чтобы милиционер в деревне появился, чтобы котельную отремонтировали, школу. А ты только на сходке мастер покричать.

- Во, какой, а? – вскочил Петр. – Умный, грубо говоря, да? Так собирай народ и веди его в райцентр, и нечего на меня вешать все дела, грубо говоря. Крайнего нашел, ишь какой.

- Да ладно, уймись, - махнул рукой кузнец. – И так на душе пакостно, а ты еще тут. Единственное, кому поклонился бы, так этому оборотню. Знать бы кто он? 
Скорее всего, кто-то из наших мужиков. Может Колька Ожугов, пастух, что с Семкой работал летом. Дед у него был сильный. А может и Юрка Ефимов, внук Дмитрия Егорыча, егеря нашего.

- Вот и я говорю, грубо говоря, - тут же схватившись за тему, в которую Петр видно больше верил, чем в медведя. - А может действительно, грубо говоря, оборотень у нас появился? После того землетрясения, что три года назад у нас произошло, о чем только люди в деревне не рассказывают. Кто о приведениях, кто о геологе, грубо говоря, который несколько лет назад пропал. А, Демьян?

- Думаешь, это после землетрясения все начало происходить?

- А как же. Может действительно какое-то смещение в земле произошло, и все что мы раньше считали сказками, это и не сказки вовсе, а, грубо говоря, былины. Семка, когда прочитал ему эту заметку, грубо говоря, то также сказал, что скорее всего, грубо говоря, какой-то паранормальный мир столкнулся с нашим, или еще что-то. Он, грубо говоря, тоже заметил, что какие-то видения у него в последнее время, грубо говоря, стали происходить. Особенно, когда, грубо говоря, ветер восточный дует. Завтра в город поеду, у знакомых спрошу, насколько все это правда.

- О чем? О паранормаль…? Как ты там сказал?  – спросил Демьян.

- Да нет, о медведе-оборотне. Правда ли, что все это произошло в лесу с теми бандитами. Может, грубо говоря, все и не так было вовсе, а журналистка, грубо говоря, выдумала. Может, там и следов медвежьих, грубо говоря, вовсе не было. А так, следователь что-то предположил, а она, грубо говоря, и давай про медведя, про оборотня выдумывать. Ведь сейчас, грубо говоря, что угодно могут писать, и уже не знаешь чему верить. 

Илья встал, подсыпал древесного уголька в самовар и раздув сапогом жаровню, заново надел на него трубу. Огонь в самоваре загудел.

- Здорово! – наблюдая за Ильей, сказал Петр. – Демьян, на сколько литров самовар?

- На пять. Латунный.

- Здорово! И удобно, грубо говоря, надо у себя порыться на чердаке, у отца был тоже такой самоварище, если его не выкинули.

- Пойду за заваркой схожу, – Илья вышел из кузницы.
 
-2-

Смородиновый запах разошелся по всей кузнице. Хруст сухарей, громкое чмоканье и похвала чаю. Без этого он не вкусен, и не напьешься им. Вот и сейчас Демьян, накинув на шею полотенце, в одной руке держит кусок сахара, в другой – блюдце, и отпивает понемножку чай.

- Хорош, хорош чаек, - щуря глаза, шепчет он, отхлебывая с блюдца. – Прекрасен! А смородиновый лист, он и лечит, и аппетит придает. Еще люблю чай с мятой и медком,  вприкуску… Силу дает неимоверную, а в кузнечном деле без нее нельзя…

- Ну а потом что было? – перебил Демьяна Петр.

- Ну, - вздохнул кузнец, - а потом кто-то из них выстрелил. Думал в жинку они или в меня, а, как оказалось, по люстре стреляли. Да черт с ними, с этими деньгами, Петя, главное живыми нас оставили. Живыми!

Потом Илюшка к нам прибежал, за ним - Ленка. Помог мне встать. Хорошо в бане они были, парились, а то сразу бы под их руку попались.

- Так они после выстрела ушли?

- Это у Ильи спрашивай, я в отключке был, уж больно сильно кто-то из них мне по затылку саданул чем-то.

- Когда услышал выстрел, то и не понял сначала, у нас это или где, - сбивчиво начал рассказывать Илья. – А потом на душе что-то как-то тяжело стало, чувствую, что это где-то рядом стреляли. Думаю, надо проверить, простынь на себя накинул и вышел на улицу. Смотрю, там у калитки какие-то три мужика стоят, и тут же лампочку у ворот разбили. Я сначала ничего не понял, кинулся туда, а их уже нет, сели в машину и уехали. Смотрю собака в крови лежит…

Так я уже вам, Петр Аркадьевич, про это еще тогда рассказывал.

- Даже не думал, что и вас тронут, - покачал головой Петр. – Все-таки на Касьяна работаете.

- На кого-кого? - поставил на стол блюдце Демьян и повернулся всем телом к Петру.
– Кто ж он такой?

- Да вот тот, что вам заказал ворота со страшилищами. Разное про Касьяна говорят, и - шепотом, вслух боятся. Ведьмак он, что ли. Чем занимается, люди не знают, но говорят, что Касьян очень уважаемый человек в городе, и мэр ему кланяется, и бандитские машины у ворот его дома часто стоят.

- Это кто тебе такое сказал?

- Да так, парень один, у которого аккумулятор в магазине покупал. Тот Лаврентий, который к вам частенько наведывается, при мне зашел в магазин, забрал сверток и ушел. Ну, я и спросил у продавца, кто это. А тот сразу палец к губам и шепчет, что страшный это человек, слуга Касьяна. А Касьян – колдун, все его боятся, и прокурор в том числе. Вот!

Дом у него, сам видел, огромный, забор из кирпича, высоченный, во двор не заглянуть. А гараж прямо под его домом. Вот и все.

- Вот тебе на-а! – Демьян посмотрел на Илью. – Я Лаврентию про то, что с нами те бандиты сделали, рассказал, а тот сделал вид, что не слышит меня. Хоть бы слово какое сказал, а то как истукан, ничего не слышит, ничего не видит.

- А когда он у вас был?

- Да дня через два-три после того, как бандиты на нас напали. Заказал Илье идолов и уехал.

- Идолов? – переспросил Петр.

- Так он назвал их, двенадцать идолов. Там у каждого свое Лико, и крепятся они к железным брусьям из пятидесятки.

- И что?

- Петь, это дело такое, чужое, и рассказывать о нем не собираюсь. Поверье есть такое у нас, у кузнецов, поверье, если сказал заказчик тихо, значит и никто кроме него не должен эту работу видеть. А то сам понимаешь.

- Да ладно, - отдернулся Петр, - я че, крайний. Не хочешь, не показывай, мне все равно.

- И правильно, только молчи про это, - положив свою огромную ладонь на колено Петра, продолжил Демьян. – А то если кличут того Касьяном, то так просто кличку, поверь, не дадут. А Касьян темная и страшная сила, сам знаешь! - не сводя своих глаз с Петра, прошептал Демьян.

- Да ты что, - отсев подальше от кузнеца сказал Петр. - Да может, грубо говоря, у него фамилия такая.

- Так она тоже спроста не дается. Кто знает, кем его предки были в давние времена.

- Только не пугай меня так, - откашлявшись, прошептал Петр.      

- Касьян это…

- Хватит! – вскрикнул Петр. – С детства, грубо говоря, помню кто он: демон Кощей.

- Ну вот, - улыбнулся Демьян. - Точно, точно мы ж с детства про него разные страшки друг другу рассказывали, анекдотами их называли. Вот и я после твоего рассказа о нем, почувствовал что-то неладное здесь, - и положил руку себе на грудь.

- Ладно, - Петр поднялся. - Завтра в город поеду, нужно в пенсионный отдел сходить. Вам что-то нужно в городе?

- А меня с собой не возьмете? – спросил Илья.

- Зачем? – поинтересовался Петр.

- Подарок Лене хочу купить, и в ЗАГС зайти нужно.

- Вот те на, поди жениться собрался? Молодцом! – пожал руку Илье Петр. – Тогда нужно и Лену взять с собой? – наставительно посоветовал он. - Без нее то, заявление у тебя и не примут в ЗАГСе, или ты туда не за этим собрался?

- Уговорю, - немножко смутившись, ответил Илья, и посмотрел на Демьяна. – Беременная все же, в мотоцикле застудится еще…

- Тоже правильно, - сказал Демьян.

  -3-    

«Кто же этот заступник у нас? – Илья вышел из кузницы. На улице покой. Несколько звезд блестят яркими огоньками, Луна тусклым шаром повисла над крышей дома. Полная, как в ту ночь, когда в их дом влезли грабители.

Илья тогда так и не успел их рассмотреть, лампочку разбили. Может и прав был Демьян Демьянович, так лучше, а то кто его знает, чем встреча бы эта смогла обернуться для него.

«Деда сторожа жалко, которого они убили на лесопилке. Степан Игоревич Кулебяка, ее хозяин, тогда места себе не находил. Это ж отец его был, упросил сына пристроить его на охрану, чтобы соседи от зависти не лопнули, мол, и он не просто так щи сыновьи ест, а заработанные. И работал то Игорь Иванович в дневную смену, ворота машинам открывал, выписки проверял, а в ночную смену, ребята помоложе охраняли лесопилку.

Долги, говорят, из-за ворованной доски, что в ноябре «увели», у Кулебяки большие сложились. Из больницы выписался, занял в банке кредит, чтобы хоть как-то свести концы с концами, а тут и новые бандиты нагрянули. И не просто, а перед выдачей зарплаты, в обеденный перерыв, когда на лесопилке никого не было, кроме охранника, отца Кулебяки. И поплатился жизнью старик. А мужики, что с обеда на бричке приехали, кинулись в защиту его, и сами были поранены.

Какое горе свалилось на их семьи, на Кулебяку, да и на всех рабочих с лесопилки, те без денег несколько месяцев уже работают, так, за спасибо. Хотя знают, хозяин лесопилки здесь непричем, а все из-за бандитов, и крепятся.

Юрка Ефимов, одноклассник Ильи, что работает на лесопилке, рассказывал, все мужики сейчас с ружьями на работу ходят, если что, готовы постоять за свое дело, и правильно.

Кто же этот оборотень? А может это сам Демьян Демьяныч? Силой он обладает недюжинной, выковал себе набалдашники на руки с когтями медведя и разобрался с бандитами. Хотя, навряд ли он обладает такой колдовской силой, что машина в сухой земле начала проваливаться. Да и навряд ли бандиты с ружьями его подпустили бы к себе».

Илья заходил по дорожке туда-сюда, чтобы хоть как-то себя успокоить, отвести дурную мысль, но она, как репейник, прицепилась, не оторвать.
«Ленка что-то про это говорила. Да, да, что отец на рубке леса был, дрова заготавливал осенью, и медведь на него вышел. Отец и рубанул его по голове, да так, что топор в голову ему вогнал, еле вытащил потом.

А второго зимой также зарубил, когда тот из берлоги вылез. Точно, точно. Так может это его работа с бандитами, а не оборотня? Отомстил за старика, дал бандитам по рукам, чтобы не совались в нашу деревню. Вот это дела».
Илья вернулся в кузницу, налил в кружку из самовара оставшейся горячей воды, сделал несколько глотков, еще и еще, но дрожь, охватившая его, не унималась. Обнял горячую кружку ладонями, а мысли, будоражащие его сознание, покою не дают.

«Так, как же это он смог сделать? Как? Тогда, он помог подняться Демьяну лежащему у лестницы, обтер полотенцем кровь, сочащуюся из раны на затылке. Демьян тогда быстро начал приходить в себя, рана оказалась не глубокой, да и присыхала быстро. С Верой Ивановной было похуже, никак не могла успокоиться, полночи смотрела в окно и что-то про себя урчала, словно волчица на Луну.

А Демьяныч, пришел в себя, вышел на улицу, принес кусок льда, разломал его и приложил через полотенце к вискам жены. Лена замела мусор. Потом Демьяныч сел рядом с женой, обнял ее, так и просидели, чуть ли не до рассвета. А Лена с Ильей остались с ними, сидели напротив, в креслах, там и уснули.

Значит не Демьяна эта работа. Может Кулебяки? Да куда ему, человек мягкий и добрый, силой не обладает. А может все-таки это работа Юрки, может действительно есть у него прирученный медведь? Фу ты, да откуда, что он бы от меня это скрывал. На кой ему это нужно бы было? Да и медведь – не собака, такое животное не приручишь, даже если ему вместо мамки будешь.

Вон Семен рассказывал, что царь Петр Первый запретил в России использовать лосей для перевозки грузов. Дикость в них так и не удавалось унять крестьянам, да другим работным людям, несмотря на то, что выросли эти животные на подворье. В сентябре у них гон начинается: глаза красные, выпученные, ничего ему не страшно, все готов на рога поднять. Да и после гона у лося гордости не отнять, чуть что, передним копытом не то что хозяина может зашибить, а дерево толстенное вдребезги разбивает, не говоря уже о силе задних копыт. А что ж тогда говорить о медведе.
Нет, не Юркиных рук это дело».

-4-
 
Во дворе, растерев снегом лицо, Илья направился к времянке. А там тепло и покойно. Лена сидит у прялки и что-то вяжет на спицах, а Вера Ивановна - рядом с ней, и  не спускает глаз своих с ее пальцев и, так же, как и дочка, шепотом считает каждый новый узелок, сделанный ей – тридцать пять, тридцать шесть. Илья не стал им мешать, и, улыбнувшись про себя, потихонечку вышел из комнаты.

- Илья, - остановила его Лена, - дай нам еще с полчаса, довяжем с мамой рукав комбинезончика малышу. Хорошо?
- Хорошо, - улыбнулся Илья, вернулся к любимой, поцеловал ее в теплый лоб, и,   смахнув с глаз набежавшую слезу, вышел во двор. И на сердце после этого полегчало, словно снята вся тяжесть с души, накопившаяся от недавних горьких мыслей.

Как они ждут с Леной своего первенца. Какое счастье придет с ним в их дом, и заботы пополнятся, и некогда будет уже думать о лишнем. Хотя…
Илья вернулся в кузницу, вытащил из кладовой идолов и разложил их на столе. Интересно, и лика у них добрые, не несут устрашения. Единственный человек, которому показал он их – это Семену. Уважал он его и не только потому, что с матерью тот живет, а и как человек рассудительный, никогда голоса не повысит. Что-то всегда притягивало к нему, и слушать его рассказы он любил о чем-то неведомом, и - советы…

Когда увидел Семен вырезанных истуканов из дерева, был зачарован работой Ильи, долго рассматривал каждую статуэтку и качал головой.

- Не понравились? – спросил Илья.

- Да ты что, - поднял руку Семен, - да ты что! Прекрасная работа. Это, Илья, наша история, и не только россиян, славян, а многих и других народов. И связано это с тем, что они поклонялись обожествленным силам природы и душам усопших.
Люди преклонялись Сварогу - богу Неба. Люди считали, что именно он подарил им самый первый плуг и кузнечные клещи, научил выплавлять медь и железо, ковать его.
Макошь – богиня Земли, она супруга Сварога и всего женского, что заложено в нашей природе. Сварожич – это Огонь, он сын Сварога и Макоши. Люди преклонялись перед ним, они считали, что огонь давал им и тепло, и защиту от нечистой силы, и очищал от нее все оскверненное.

Перун считался богом грозы, войны и оружия, люди молились перед его идолом, прося защиты от врагов. Его представляли в образе вооруженного воина, мчащегося на золотой колеснице, запряженной крылатыми жеребцами. А топору Перуна приписывалась сила борьбы со злыми духами.

- Ярило, считался богом плодородия и страстной любви, - Семен встал и прошелся по кузнице. Остановился у тисков, словно вспоминая о чем-то, и продолжил. - Его представляли себе юным, красивым мужчиной, пылким влюбленным женихом.

А Велес воплощал в себе силы первобытного Хаоса, буйной природы, человеческих инстинктов, которые удержать очень сложно в повиновении.

Кощей – это, если не ошибаюсь, Черный демон, который руководит подземным царством. Его же называли еще и Вием, и Касьяном. Язычники считали, что он вместе с Богом сотворял мир, другие его называли хозяином ада. На Руси к нему относились с большим уважением, потому что боялись его. Он был наказан Богом. 

Стрибог считался верховным царем ветров. Его почитали и как истребителя всяческих злодеяний, разрушителя злоумышлений.

- Больше не помню, - внимательно рассматривая других идолов сказал Семен. – Также, как то - кто из них кто, тоже не знаю. Их расставляли по окружности на капище и приносили им в жертву какое-нибудь животное, утварь, траву и сжигали, молясь и прося помощи, например, чтобы дождь пошел, чтобы урожай был хорош, чтобы враг на них не напал и так далее.

- Так это значит, не для зла их делаю?
Семен внимательно посмотрел на Илью и улыбнулся:

- Илюш, что ни говори, а все зависит от Слова, в нем вся сила - доброта или злоба. Можно и розу назвать цветком счастья или цветком скорби. И как услышат об этом люди, так и будут думать, и смысл такой же придавать цветам.

- Я не знаю, Семен Иванович, для чего их делаю.

- У каждого человека, Илья, есть свои увлечения. Кто-то собирает марки, кто-то картины, а кто-то вот - идолов и все, что связано с язычеством. И никогда не дави себя этим вопросом, - положил свою руку на плечо Илье Семен, - если конечно нож не изготавливаешь. Ведь все зависит от тебя, ты их вырезаешь, и что в них вкладываешь – добро или зло?

- Так посмотрите, Семен Иванович, какие они добрые, а не как здесь, - и Илья достал из ящика листы бумаги с карандашными набросками идолов.

- Вот это и есть твое главное чувство, Илья, доброта, и если будут говорить о зле, то оно растворится в доброте их Лик.
Илья не сводил глаз с Семена, он готов был слушать и слушать этого человека, прошедшего через огонь, воду и медные трубы, так говорил о нем Петр. Правда, когда слышал эти слова Семен, то в ответ смеялся и сразу же поправлял своего товарища:

- Через медные трубы - это слава преподавателя университета. Огонь – наказание, я был пьяницей и бичом, квартиру потерял. Воды, которая подхватила меня и принесла на добрую землю с прекрасными людьми, которые протянули мне руку. Это вы.

«Да, прекрасный человек Семен, - Илья погладил рукой каждую фигурку, словно передавая ей свое тепло, доброту и любовь. – Да, а в сказке о Кощее Бессмертном он знал, что тот хотел на себе женить царевну, и все, а царевич Иван ее освободил. Кто же из вас Кощей?», - и заново Илья начал рассматривать фигурки идолов.

 «Вот этот-то, с львиной головой, то ли - Солнца, скорее всего Сварожич! – и, взяв резец, срезал вьющиеся кудри на этой фигуре, придав им ровные линии. – Молнии ему больше идут, - решил Илья. - А вот этот с коровьей головой скорее всего и есть сам Ярило, - Илья поглаживает его заостренный кончик рога, всматривается в его лико, глаза, и неожиданно отпрянул от идола, заметив, или показалось, что его глаза сверкнули. Перекрестился, взял следующую фигуру, и тут же что-то, словно подсказало ему – он.

Вроде фигура из осины, холодная должна быть сама по себе, а эта совсем ледяная, аж жжет кожу рук, прямо до самых костей. Дед изображен худой, кости ключицы ребер так и вылезают из-под кожи, вот-вот разорвут ее. Вроде и не так он вырезал эту фигуру, помягче делал все, по настроению. А это не его работа, совсем не его, получается, и Лико его изменилось как-то.

Взял Илья лист с набросками идолов, нашел копию, сравнивает. И здесь все меняется, на глазах, словно оживают рисунки, фигуры и следят за ним, и куда доброта, которую нанес он на них лика, делась.

Ярило, исподлобья смотрит на Илью, будто бы пытается узнать в нем кого-то. Кощей поднял свой посох с изогнутым концом и прикрыл свое лико, а потом резко отдернул и оголенный его клык, которого Илья не вырезал, появился на лике.

Илья отпрянул от стола: вот это да. Смотрит и ничего не поймет, все в кузнице спокойно, идолы лежат на столе полузавернутыми в тряпицу, и только один из них, на краю. Поднялся Илья, поставил табурет, и смотрит – это, скорее всего, фигура Перуна с топором и щитом. Что ж произошло сейчас, неужели уснул за столом, а эти видения - сон?

Перекрестился Илья, и как не хотелось, но отказался рассматривать фигуры, завернул их в материю и положил на полку. Еще раз перекрестился. Потянулся к чадящей лампе, чтобы погасить ее, а она сама погасла, и сразу же в кузнице стало темно. Нет, не темно, а сумрачно.  И сделал Илья несколько шагов к выходу, но тут же почувствовал, что что-то сдерживает его, и не столько физически, а как-то по-другому, словно кто-то зовет. Обернулся и…

- 5 -

 Туман оседает в углу кузницы, становится прозрачней, и сквозь него прорисовываются очертания старика. Нет, не того, что приходит к нему часто в видениях, а какого-то другого, с накинутой на голову ушанкой, в потрескавшейся, обвислой шубе, мех которой уже давно источен временем. И где-то он все же видел этого старика, не у заимки егеря ли? Точно, и тот же камень за ним.
Холодок прошел по коже Ильи, но не испугался, а как-то наоборот почувствовал себя, словно ждал этой встречи.

А дед ни слова, ни говоря, поднялся, поклонился Илье и, повернувшись, приглашает его рукой к камню, да не к камню, а в какую-то, то ли пещеру, то ли землянку, выглядывающую в углу кузницы.

Сделал шаг, другой Илья, и рот от удивления открыл, перед его взором уже и не пещера, а изба, только без окон, и свет в ней тусклый, спокойный, белый. Приглашает старик Илью за камень широкий, вроде стола и указывает на камень поменьше, стоящий рядом, мол, присаживайся.

Обернулся Илья к старику, а тот видит, уже на коленях стоит перед алтарем и молится иконе. Приподнялся Илья, и тоже упал на колени перед этой иконой, и никак оторвать глаз от нее не может. Да и можно ли, так как видит на ней лико Иисуса, улыбающегося и накладывающего на Илью своими перстами крест. Упал ниц перед ним Илья и слова сказать не может, и мысли в голове нет, а только чувствует, как какая-то сила входит в него, и руки теряют свою тяжесть, как и тело, и поднимает он голову, а перед ним тот старик стоит и крестит Илью, читая молитву.

- Защити нас, - вдруг попросил Илья, - от вражды людской, от злости и стяжательства. Мы хотим спокойно жить, крестьянским делом заниматься, кузнечным, детей рожать и растить, а злыдни не дают этого делать, вселяют в нас робость и боязнь, заставляют преклоняться перед ними и свое заработанное отдавать им. Скажи дедушка, какой к этому путь.

- Да ты, молодец, сам знаешь тот путь, - ответил спокойным и не старческим голосом дед. – Был ты у меня уже в гостях с другом своим Иохананом.
Задумался Илья, но ничего вспомнить не может, поднял глаза на старика, а тот уже и не стоит, а сидит на огромном пне перед ним.

- Узнаешь? – спрашивает он у Ильи и, махнув рукой перед своим лицом, превратился в молодого воина, одетого в легкую кольчугу, и держит в руках копье. Поднял он его и бросил Илье.

Поймал копье Илья и рассматривает его, и:

- Так это ж дротик «черных хазар»! – вспомнил Илья, и поднял правую руку перед собой, и затаив дыхание рассматривает рукав кольчуги, надетой на нем, и сафьяновые сапоги. – Так это ты, Великий князь Святослав? – и пал перед ним на колени Илья.

- Поднимись Илья. Куда путь держишь?

- Книгу ищу, где сказано слово, как остановить злость, зависть, ненависть и жадность в русском народе. Ты говорил князь, что знает место ее некий Сергий Радонежский. Подскажи к нему путь.

- Святой он. Варфоломей в миру. Кудесник великий, слуга Божий и защитник Руси. Вернись назад, не знаю, где его искать.

- А кто еще знает? – не сделав и шагу назад, опять поклонился Илья. – Помоги мне Великий князь Святослав, владеешь ты, молва говорит, колдовством великим, и в зверя, и в меч булатный можешь превратиться, у ветра можешь спросить, у звезды.

- Больно настырен ты, Миролюб, что мне в тебе и нравится. Таким ты был и будешь. И вижу я, что ты с идолом боролся, и не сам, а с богатырем Иванищем. И ходил тот богатырь, как былины рассказывают, к городу Еросолиму, к Господу Богу помолиться,  во Ёрдань, там реченки купатися, в кипарисном деревци сушиться, Господнему да гробу приложиться.

Опустил глаза Илья, вспоминает, а потом еще ниже поклонился Великому князю  Святославу и говорит:

- Спасибо тебе, Великий князь Святослав. Извини, поругался я с ним тогда, за то что с Идолищем побоялся он бороться, с ордами татарскими, что его силу несметную составляли, и Царь-град заполнили своими силами, людей православных убивали, во  церквах коней своих кормили, иконы и святые образа топтали, будто того супостата, Идолища испугался. Поругал я его перед войском, опозорил, как и богатырей его. Нельзя давать идолищу свою веру топтать. Мы – Божьи воины.

- И страшное то идолище было? - спросил Великий князь Святослав.

- Напугал нас пленный татарин, сказал, что их идолище в длину две сажени печатных, а в ширину сажень была печатная, а головище, что ведь люто лохалище, а глазища, что пивные чашища, а нос на роже с локоть.

- Испугался и ты, услышав об идолище? - спросил Великий князь Святослав. – Ведь стар ты был, места спокойного поехал себе искать в Киеве.

- Стыдно бы мне было пужаться, Великий князь, ведь подняли меня калики, дали священной воды испить, и божественной силы огромной, не для того, чтобы я пни выкорчевывал, да камни убирал с нив, а русскую землю с другими богатырями защищал от супостатов. А как без этого, каждый князь сам по себе жил, и силою слабой обладал, и не мог устоять перед ордами несметным татар, половцев и платил им дань огромную, отчего народ плохо жил.

- И где ж ты силу взял, чтобы убить идолище?

- Прикинулся я каликой, - поднялся с колена Илья, устал видно, но в полупоклоне остался перед Великим князем Святославом стоять. – Не выдержал я, и сравнил то Идолище с коровой, которая лопнула от того, что много жрала. Не понравилось это Идолищу, и пустил он в меня огромный меч. Да мимо он пролетел, ударил во дверь дубовую, и выскочила она вместе с ним, полетела дальше и двенадцать его татаровских богатырей убила, других ранила. И тут я взял за ноги то идолище, и давай им размахивать, всю прислугу зашиб им в тереме.

- Вот тебе и ответ, - сказал Великий князь Святослав, - как защитить народ от поганства.

- Но это же был не я, а Илья.

- Твой дух, Миролюб, был в нем, - и исчез перед взором Ильи.
Посмотрел по сторонам Илья и ничего не понимает, сидит он у двери кузницы, а не в пещере.

«Опять ветром тот гнилой запах с болота потянуло, и видения с ним начались, - подумал Илья и перекрестился. Вышел во двор, а в окне времянки свет еще горит и Вера Ивановна с Леной сидят у окна и вяжут. – Значит, и не долго со мной все это было. Но не был же я Ильей Муромцем, не был, - почесал затылок Илья, - скорее всего это сон подсказывает, как быть: убивать их. Да, убивать».

-6-

Калитка в огороде хлопнула. Вроде и ветра нет, встал Илья и замер, прислушиваясь. Что это может быть? Случайно не бандиты? Схватил то, что под руку у кузницы попало, и пошел крадучись к огороду. Остановился, прислушивается. Тишина. Где-то что-то скрипнуло на чердаке времянки. Скорее всего, это доска от мороза жмется. Жаль, пса нет, убили его сволочи, а нового никак Демьян Демьянович не заведет. Жаль.

Выглянул Илья из-за колодца, ничего не видно в огороде. Посмотрел, что в руке держит, лопату. Хорошее оружие, а лучше за вилами сходить, они рядом стоят, в углу сарая. Сделал шаг и замер, что-то белое у калитки стоит. Человек? А может это всего лишь куст. А что же тогда шумнуло? Может птица,  уснувшая, с ветки свалилась?

Еще минута прошла, тишина. И ничего не движется. Взял лопату наперевес и пошел к забору. Под лунным светом хорошо видно, что на снегу следов нет. Подошел к калитке, закрыта, и у нее нет следов. И никого здесь нет. Осмотрелся, и тут же с испугу отшагнул назад и, споткнувшись обо что-то, упал в снег, и сразу же отполз назад.

Тишина. Что же его сейчас так испугало? Приподнялся и смотрит за калитку, что-то там белое, высокое, как человек двинулось в сторону, за околицу, где раньше стояли дома рода Медведевых. Плавно движется, удаляясь, без хруста снега, словно по воздуху плывет.

Илья встал и замер, держа наперевес лопату. Что же это, если не приведение? Растворилось оно в воздухе или нет? Вроде нет, у кустарника стоит, и опять к Илье двинулось мурашки по коже пошли.

Луна вышла из облака, и ее серебристый свет озарил все вокруг, и тут же приведение исчезло. Может это и совсем не оно, а всего лишь кусты малинника, тянущиеся вдоль забора, запорошенные снегом. А то, что он посчитал приведением - всего лишь тень облаков?

Илья осматривается. Никого. Вниз посмотрел, и ногу отдернул, в лучах луны в снегу увидел четкий след копыта, очертания которого можно рассмотреть до самых мелочей. Нет, это не копыто нечистой силы, так как та подков не носит. И кончики подковы с вензелями знакомыми. Присмотрелся Илья к ним, на букву «Л» похожи, одна своими завитушками вверх смотрит, другая – вниз. Что-то знакомое, где-то он видел уже этот след. Где? Вспомнить не может.

И снова облако луну закрыло, и он увидел, как приведение двигалось к нему.