Этюды о старцах

                +
                Отрывки из будущей книги

CОДЕРЖАНИЕ
Мозаика воспоминаний
О старчестве
Драгоценный батюшка Николай
"другие имели огненные крылья"
О фотографии старца схиархимандрита Амвросия
Нет ничего случайного
Слово благодарности старцам
О скуфье отца Амвросия
О священномученике отце Константине Киржеманском
О святителе Спиридонии Тримифунтском чудотворце
Крестины в Старом Изборске
О несовпадении тайного и явного
О рабе Божией Екатерине - монахине Елизавете
История Ангела
О поездке в благословенную Оптину
Об отце архимандрите Адриане и чуде в Команах
О благословении старца Николая
О первой поездке к старцу Николаю Гурянову
О поездке к святому праведному Иоанну Кронштадскому
Крестник
Встреча
Памяти брата Иосифа Муньоса
"Береги каждый час"
Голуби
О безвозвратно потерянном времени
Забытый автограф
"все пророки от сотворения мира"
Не поздно ли креститься?



                Никто зажегши свечу не ставит ее в сокровенном
                месте, ни под сосудом, но на подсвечнике, чтобы               
                входящие видели свет.   (Ев. от Лк. 11; 33)



          ЭТЮДЫ О СТАРЦАХ
 
(Мозаика воспоминаний очевидца)

«…на все и всегда, на всю жизнь – дорога и дорога, труд и болезнь и у монаха и у мирянина. Пути несколько разные, но пути и дороги, а цель-то одна».
                Старец Иоанн (Крестьянкин)* *(Письма архимандрита Иоанна (Крестьянкина,) с19-20, изд. Свято-Успенский Псково-Печерский м-рь)



В основу этой книги положены личные воспоминания о встречах с людьми духовными, с теми, кого принято называть старцами, о ком в Евангелии сказано, что не прячут светильник под спудом, но ставят так, «чтобы входящие видели свет». С некоторыми из них Господь благословил краткое знакомство, с другими длительное, многолетнее. Но каждая такая встреча оставляла в душе и в судьбе неизгладимый отпечаток.
Когда-то давно прочитала известную притчу о том, как человек, рассматривал два следа на песке: один собственный, а другой –  Господа. Когда один след исчез, то он укорил: «Зачем оставил меня в самый трудный момент? Куда скрылся, когда был особенно нужен?» Но Господь на это ответил, что в самые сложные моменты  жизни Он просто нес его на руках, оттого один след обрывался, а другой становился глубже.
Вот так и мне порою казалось, что мой след – единственный. Но, может быть, потому, что все равно понуждала себя идти, Господь подсказывал,  что другой след делался глубже?  И выражалось это именно в особенном утешающем действии Промысла Божьего, суть которого составляли и встречи с людьми духовными, и особые жизненные обстоятельства. Эти «особенные факты проявления сверхъестественного мира…и Промысла Божия о нас» (пользуясь словами митрополита Вениамина Федчинкова) положены в основу  повествования. И далее, продолжая его же словами, хочу отметить, что «если внимательнее относиться к жизни, то нетрудно заметить ведущую премудрую руку Божию как в жизни мира, так и в судьбе отдельного человека. Особенно ясно это будет, если мы посмотрим жизнь после долгих лет».* (*«Из того мира» митрополит Вениамин, с. 203)
Наверное, стоит еще прибавить, что воспоминания написаны в каком-то смысле как продолжение книги «Преподобный старец Амвросий Балабановский» (впервые опубликованной в 2000 году), благословленной  очень известным старцем отцом  Николаем Гурьяновым.
        Особое место в моем сердце и в моем повествовании, принадлежит именно ему. Все, что бы ни происходило, все осмыслялось как бы в «осиянии» этого образа, в его духовном присутствии. Поэтому о ком бы и о чем я ни говорила, всегда имела в виду это мысленное соотнесение. И не важно, что описываемые события в своем линейном течении не всегда соприкасались с батюшкой, что было время до нашей встречи и после. Знакомство с ним  ввело параметр Вечности в мое личное время (и я благодарна за это Богу). Еще « в скобках» отмечу, что если бы не эта встреча, то, возможно, не было бы ни предыдущей книги, ни этой.
Святая Царица Александра Федоровна, находясь в тобольской ссылке, любила читать книгу неизвестного священника, служившую ей утешением духовным. Там сказано:  «Когда мы сами, под влиянием Духа Божия, проливаем любовь, участие и мир, то каждое наше слово, каждый взгляд может поднять дух в наших ближних, передавая им то, что нам Господь для них дает».*( Каждый день – подарок Божий, стр.32) Пожалуй, в этих словах особенно просто и ясно запечатлелась  суть старческого делания.
А мне бы хотелось, с помощью Божией, возможно полнее поведать о тех, «кто поднимает наш дух», поддерживает своею любовью, изгоняет уныние и мрак, потому что ведут нас к Тому, Кто сказал о Себе – «Я Свет миру»…
Желаю и себе, и всем,  «чтобы входящие видели Свет», замечали его и в своей жизни и в жизни других…

                О СТАРЧЕСТВЕ.

Прежде, чем перейти к непосредственному рассказу, наверное, нелишним будет напомнить, кого в церковном сообществе принято называть старцами. (Разумеется, здесь речь не идет просто о людях преклонного возраста, имеющих некую житейскую опытность).  Это понятие тесно связано со  святостью,  особыми благодатными дарами, посланными старцам  для помощи ближним. И напрямую не связано с физическим возрастом человека, поскольку оно –  мера духовного рассуждения, духовной ответственности. «Одно из самых важных и нужных нам дарований от Бога есть дар рассуждения, это и в житейских делах необходимо, а наипаче в духовной жизни», - по словам известного старца Псково-Печерского Сято-Успенского монастыря архимандрита Ианна Крестьянкина* (*Письма архимандрита Иоанна Крестьянкина, изд. Свято-Успенский Псково-Печерский м-рь,с.78, 2006) «Рассуждение показывает человеку всякий путь благий и не попускает ему уклониться на путь злой. Оно первенствует над всеми добродетелями, ибо от него рождается любовь, от любви милостыня и всякое благотворение, потом незлобие, высокотворное смирение, мир и кротость. Рассуждение есть ум Святого Духа и, когда вселится в ум человека, управляет его всеми умными чувствами», -  по словам святого Андрея Юродивого.* (*Серия: «благодатное слово русского старца» протоиерей Валентин Мордасов «Помощь Ангелов и бесовские козни» с. 60, изд. «Благовест»)  Это самый драгоценный дар (не случайно попросил его у Бога царь Соломон).  И со времен Ветхого завета известно, что  до царей народом управляли  пророки.
С утверждением христианства эта духовная традиция не исчезает, просто переносится на иную почву, уходит как бы вглубь, становится монашеской, или монастырской, по-прежнему связанной с духовным водительством, руководством, говоря в православной терминологии – «окормлением» (от слова «кормчий»).  Есть старец, а есть его ученики или те, кто приходит к нему за советом, помощью,  исцелением. Особую духовную тайну составляет процесс воспитания преемника, когда дух старца передается, почивает впоследствии и на ученике. Так, в Ветхом Завете –  это пророки Илия и Енох. Близкие к нам по времени примеры  находим в истории Оптиной пустыни, в лице преподобных старцев Амвросия (Гренкова) и его ученика Иосифа (Литовкина), или старцев Варсонофия (Плиханкова) и ученика Никона (Беляева).
 Дух не разбирает ни лица, ни чина, ни места, ни времени и  «дышит, где хочет», является Вечным и Неизменным, Тем, о Котором говорил преподобный старец Серафим Саровский чудотворец как о цели христианской жизни: «стяжи мирный Дух и вокруг тебя спасутся тысячи». Старцами были не только мужчины, но и женщины, например, святые блаженные Матрона Московская, Ксения Петербургская. К ним при жизни, и после смерти стекается  бесчисленное множество людей за советом и помощью.
«Апостол Павел, независимо от иерархии, перечисляет три служения в Церкви: апостольское, пророческое и учительское. Непосредственно за апостолами стоят пророки (Еф.IV,11; 1Кор. XIII, 28).  Их служение состоит, главным образом, в назидании, увещании, и утешении (1Кор.XIV, 1,3). С этой именно целью, а также для указания, или предостережения, пророками предсказываются будущие события.» * (* Концевич «Оптина пустынь и ее время, с.7, )    «Пророческое служение связано с личной святостью, процветало с подъемом жизни церкви... Ярче всего оно проявляется в монастырском старчестве. Влияние …(его) далеко распространилось за пределами стен монастыря. Старцы окормляли не только иноков, но и мирян. Обладая даром прозоливости, они всех назидали, увещевали и утешали (1Кор. XIV,1,3), исцеляли от болезней духовнях и телесных. Предостерегали от опасностей, указывали путь жизни, открывая волю Божию. Представляя собою прямое продолженин пророческого служения, старчество с этим именем и в этой форме появляется лишь в IV веке, вместе с возникновением монашества, как руководящее в нем начало».* (*там же с.8)
 Что касается русского старчества, то «судя по житиям, оно было общераспространённо…»
Далее, исходя из собственного опыта, Михаил Концевич (известный религиозный писатель начала 20 века) говорит о тех чувствах, которые испытывает входящий в общение с ними. «Предавшие себя всецело водительству истинного старца испытывают особое чувство – радостии свободы о Господе… Старец непосредственный проводник воли Божией. Общение же с Богом всегда сопряжено с чувством духовной свободы, радости и неописуемого мира в душе»*. (*там же, с.11)
В подтверждение того, что старец не навязывает свою волю, а лишь является инструментом, одушевленными Устами Божиими, хочу привести слова старца  архимандрита Псково-Печерского - Успенского монастыря отца Иоанна Крестьянкина:
«Я не устану вам повторять слова святых отцов, прошедших суровую школу скорбей и познавших покой и радость в Боге, слова их, в которых стержень нашей крепости, чтобы мы не поколебались: « На земле нет ничего невозглавленного, потому что начало всему – Бог». Вот в чем наша надежда и крепость – в неколебимой уверенности, что в мире вовсе ничего не бывает без Бога, но все происходит или по Его воле, или по Его попущению. Нам бы следовало напечатлеть в сердце своем единственное знание: чтобы ни делал Господь, Он делает для нашей пользы, и мы все должны принимать с благодарностью, как от Благодетеля и Благого Владыки, хотя бы то было и скорбное. Так делали Божии люди во все времена, этим они проходили тяготы жизненного пути».   
По словам Ивана Михайловича Концевича, окормлявшегося при Оптиной пустыни и написавшего большой труд, посвященный традиции старчества и развитию и укоренению его в России: « Благодатное старчество есть одно из высочайших достижений духовной жизни Церкви, это ее цвет, это венец духовных подвигов, плод безмолвия и Богосозерцания»* * (* «Стяжание Духа Святого на путях древней Руси», а также «Оптина Пустынь и ее время»  Далее, продолжая свою мысль, он подчеркивает: «Оно органически связано с иноческим внутренним подвигом, имеющим цель достижения бесстрастия, а потому и возникает одновременно с монашеством на заре христианства». Таким образом, очевидно, что это явление не чуждое нормам церковной жизни, а напротив – самое важное достижение ее. В старческих ликах мы можем видеть Свет, которого лишены сами (в силу привычки грешить), но к которому призваны и должны стремиться.  И не только видеть, но как сказал когда-то апостол и «осязать».

               
                Драгоценный батюшка Николай…

 Именно в этом смысле наши мятущиеся души перенимали в присутствии батюшки Николая Гурьянова его мирность, радостность, незамутненность. Он обучал нас этому одним своим видом, присутствием, что было важнее и доказательнее многих слов, почерпнутых теоретически, из книг. Впрочем, были и книги, которые старец сам благословлял издавать (или «переиздвать поскорее») и среди них «Страшный суд Божий. Видение Григория, ученика святого и богоносного отца нашего Василия Нового Цареградского». При этом батюшка сказал: «Именно так будет проходить Страшный Суд Божий. Надо, чтобы эта книга была у каждого человека на земле».
В видении послушника Григория, ученика преподобного Василия Нового * (*«Видение Страшного суда Христова, бывшее Григорию, ученику преподобного Василия Нового, с.57. из кн. «Между раем и адом», изд. «Ковчег», Москва,2005 ) передается его разговор с Ангелом, где на вопрос послушника, почему «некоторые взошли с Господом, другие же остались на земле»? Ангел ему отвечает: «Только те сподобились этой великой славы, которые премногим воздержанием достигли совершенного безстрастия».*(тамже, с.57   )
«Некоторые из них ходили по новой земле, другие имели огненные крылья и парили в воздухе. И, созерцая все это, приходил я в восторг духовный и радовался. Великие же праведники, подобно Серафимам имели крылья огненные». * (там же, с.57) Итак, бесстрастные поднимаются в горняя на крыльях. В книге батюшкиной келейницы «Ангел Небесный» приводится один из ее последних разговоров со старцем. «Как-то обронил: «Я скоро улечу». «На чем, отче?» - « На крыльях. Они у меня огромные и сильные, долечу вмиг».* (*из кн. «Ангел Небесный», с. 29, изд.«Русский Вестник», 2002) Высота его бесстрастия причина того, что он улетел от нас в горняя. И в подтверждение этого мне бы хотелось привести случай, свидетельствующий о присутствии этих крыльев уже при его жизни. Старица схимонахиня София Леонтьева (о которой повествуется в предыдущей книге) подтвердила подлинность этой истории, ее духовную правду. Хочу здесь дополнить о матушке, что печорские старцы подарили ей свои монашеские одежды: шерстяная кофта досталась от отца Иоанна Крестьянкина,  и ряса – от отца Адриана Кирсанова.  Надо ли пояснять, что прозорливые батюшки ничего не делают «просто так», без всякого смысла и значения? По крайней мере, этот жест свидетельствует об уважении и заботе, о духовной близости, не говоря уже о том, что невольно приходит на память милоть пророка Илии, посланная Елисею, словно духовная эстафета. Только матушка их берегла с благоговением и не надевала на себя по естественному для нее смирению.
                ***         

…другие имели огненные крылья и парили в воздухе*
               
Иногда матушка вела себя так, словно ждала от меня что-то, какого-то важного известия. А еще говорила, что утешается, рассказывая мне о своих скорбях. Но однажды поведала, что к ней заходила знакомая по имени Любовь, которую  Господь сподобил побывать на острове, на службе старца. Возле храмовой иконы святителя Николая женщине хорошо был виден алтарь. И вот, в какой-то момент она взглянула на батюшку и вдруг поняла, что он стоит не на земле, а на воздухе. После службы  с волнением  подошла к нему, и он позвал ее в келью «попить чайку». Когда побеседовали, старец попросил, чтобы до времени она никому не рассказывала о том, что Бог ей открыл. Но она,  не удержавшись, поделилась своей радостью с матушкой Софией. Взглянув на меня испытующе, матушка сказала: «Она по секрету рассказала мне, а я – тебе».
«Ангелы суть певцы Божии. Молитва твоя есть то же, что пение Ангелов», - по словам архимандрита Иоанна Крестьянкина.* (* «Духовная аптека» старца Иоанна (Крестьянкина) Ковчег, М. с.126) Когда я осмыслила эти слова, то решила:  неудивительно, что молитвенная песнь батюшки уносила его от земли на небо. И в дополнение открыла матушке то, чему сама была свидетелем.
Однажды написала ему записку, (впервые в жизни), не осмеливаясь просить  ответ, и все-таки надеясь, что получу какой-нибудь отклик, вразумление… Для начала я положила в сердце, что первые слова, которые произнесет приехавший от батюшки послушник и будут тем сообщением. Александр передал: «Знаешь, старец сказал отцу И., что надо больше полагаться на Бога, а не на людей!» (Только через несколько лет я действительно убедилась,  поняла - это относилось и ко мне). Что же касается отца И., то он просил благословения и поддержки отца Николая в том, чтобы уехать на Афон, (печерские старцы не склонны были его отпускать). Все же отец Николай внес свою молитвенную лепту и в кротчайшие сроки все документы были оформлены, отец И. отправился на Афон.
По милости Божией, я получила и сугубый ответ старца, хотя   никак не могла предполагать, что это произойдет так быстро и необычно. В тот же день, вечером, встав перед иконами, решила почитать Святое Евангелие, там, где откроется страница. И когда читала, вдруг  поняла, что в определенных словах и содержится батюшкин ответ – это была нечаянная радость. В тот же миг ощутила, что от икон словно подул сильный ветер, как если бы внезапно распахнулось окно, и почувствовала незримое духовное присутствие старца… Невольно объял такой страх и трепет, что я выскочила из комнаты. Мать София  внимательно выслушала меня, а затем спросила: «Ну, ты поехала сразу же к батюшке?» - «Нет, не осмелилась».- «Да как же не поехала? Ведь надо было! К тебе же батюшка по духу приходил!» - «Матушка, я «узнала» батюшку, но не посмела, не догадалась, что следует поехать»... Схимонахиня смотрела на меня недовольно, а я оправдывалась: «Ведь Господь все равно меня к нему привел, только позже». Действительно, случилось это через несколько лет после описываемого события, когда я очень нуждалась в его помощи. По обыкновению мне помогал в этом намерении мой крестный Юра, с которым советовалась, и он молился за меня.               

21мая 2006 Господь сподобил меня побывать на встрече, посвященной памяти старца Николая. Многие делились своими воспоминаниями о батюшке, но особенно меня поразил случай, произошедшей с женщиной, пережившей тяжелейшую операцию. Когда она находилась между жизнью и смертью, то увидела громадный ров, из которого доносился гул, стоны, крики, по краям  его собрались угодники Божии.  Некоторых она узнавала, в том числе и митрополита Иоанна (Снычева). Он опускал в эту пропасть свой владычный посох, человек внизу за него хватался и владыка поднимал его из бездны на поверхность. Тут она заметила, что кто-то на огромных крыльях парит над этой пропастью и по временам, устремляясь вниз, навстречу красным отсветам охапками выхватывает оттуда людей. Приглядевшись, женщина узнала старца Николая.
Впрочем, еще здесь, на земле, это уже было его основным послушанием: вытаскивать людей из ада. Его келейница схимонахиня Николая рассказывала, как однажды батюшка прятал от них опаленные руки. Тогда мать Анастасия (живущая в сторожке у храма) спросила:  «Батюшка, я не видела дымок над твоей трубой, разве ты печку топил, как обжегся?» - и он ответил ей: «Нет, не топил, а ты что же думаешь, легко людей из огня выхватывать»?
По словам келейницы, в 40 лет батюшка уже был совершенен. Господь дал ему возможность выбора: перейти в жизнь вечную или еще задержаться здесь.  Старец был восхищен духом и видел разные обители, но особенно его потрясло зрелище людей в адском плену, батюшка заплакал и попросил у Господа возможности молиться за их освобождение. Господь благословил. И он вернулся к нам, чудесно исцелившись от рака, молясь за грешных, и прожил еще много лет.               

О фотографиях старца схиархимандрита Амвросия Балабановского (Иванова)*.
(*о нем смотри книгу «Преподобный старец Амвросий Балабановский»)

«… руце Твои составиша первую смирну благодати, и персты Твои сотроша масти благовонныя, дыхание уст Твоих паче всякого фимиама»*…               
                *(христианские песнопения Деве Марии, с309)

«В жизни моей или знакомых мне людей были такие события, которые свидетельствовали о сверхъестественном мире: о  бытии его, о жизни умерших, о явлениях их живым, о необычайных случаях Промысла Божия и т.п. Всякий мир познается через непосредственное откровение его нашему познанию. Этот основной закон познания совершенно одинаково приложим как к этому, так называемому «естественному», миру, так и к «тому», именуемому «сверхъестественным». И в наше время особенно нужно давать фактический материал »*  *(с. 3, митрополит Вениамин Федченков «Из того мира»)
И в ряду подобных удивительных случаев – происшествие с моей знакомой Мариной. Однажды утром она позвонила мне в необычном волнении и сказала, что ощутила сильное благоухание от фотографии отца Амвросия, помещенной в книге о нем. Батюшка был снят в торжественном облачении в своем храме на фоне иконы «Всех Святых», а внизу помещалось его четверостишие: «Где святые все собором и бесплотных лик духов воспевают райским хором: Свят Господь Бог Саваоф!» Подумалось, что это ей было дано для укрепления веры, а мне послужило  утешением и радостью.
Достойным удивления представляется также случай с батюшкиной фотографией, помещенной на обложке книги. Помню, что когда я увидела ее впервые, то немного смутилась. Поскольку великий старец был на ней «слишком» прост, «по-домашнему» (в моем понимании), в белой рубахе и монашеском парамане. Впервые увидела этот портрет в доме покойной старицы схимонахини Серафимы (Шошиной – «правой руки» батюшки). Это происходило в день памяти отца Амвросия, 15 октября, мы собрались, чтобы помянуть его и матушку. Там я вглядывалась в эту фотографию и думала о том, что  хорошо бы нашелся человек,  написавший  о старце. Мелькнула даже мысль, что и я бы постаралась для батюшки, и приложилась к снимку, прося благословения старца. Только через несколько лет вспомнила произошедший эпизод, когда именно эта карточка украсила обложку  книги о старце, причем совершенно неожиданно для меня. Художник - оформитель  принял такое решение.  Я не стала возражать, когда  вспомнила все, что думала и чувствовала, глядя на нее впервые.  Приняла это  как подтверждение его благословения на труд. (Спасибо тебе, драгоценный батюшка Амвросий! Царство тебе Небесное и Вечный покой в селеньях праведных!) Впоследствии я прочла у отца Андрея Кураева такое замечание: «…все произошло по известному правилу: каждый пишет ту книгу, которую хотел бы прочитать сам».* (* А. Кураев «О Рерихах и православии» с.15)  Действительно, я столько лет желала прочитать про батюшку… И что удивительно, спустя много лет после опубликования, когда я писала новую книгу о нем и других старцах,  Господь  послал мне благословение через параманный крест отца Амвросия. Теперь я могла приложиться к нему непосредственно, так как неожиданно  познакомилась с  человеком, унаследовавшим его. Впрочем, думается, что это заслуживает отдельного рассказа, и я вернусь к нему позже.
 А сейчас хотелось бы еще дополнить о художнике-оформителе. Несколько ранее он подготовил к печати большую книгу (в том же издательстве)  под названием «Россия перед вторым пришествием». На обложке поместил изображение преподобного Серафима и Государя-мученика. Когда  старец Николай увидел это оформление, то сказал, что это – новый образ, новая икона.
За много лет до того, как  могла предположить, что когда-нибудь буду работать над книгой  о старце,  приехала однажды к батюшке Николаю и подарила ему фотографию схиархимандрита Амвросия, где он в митре и с крестом в руках. Не могу ничем объяснить это желание, тем более,  что  случайно повредила снимок: на руке появилось небольшое пятнышко, которое не удалялось. Отец Николай без удивления принял и поблагодарил. А, по прошествии длительного времени, когда уже писала об отце Амвросии –  увидела это фото в доме у Валентины (будущей келейницы – схимонахини Иоанны), но пятнышка на нем не было – оказывается оно совершенно очистилось, пока находилось у старца. (В документальном фильме  «Свете тихий» эта фотография на стене показывается наряду с другими).
Однако, начав рассказ о необычном благоухании, не могу здесь не вспомнить, что подобный случай произошел со мной и моей знакомой Катериной. Было это 6 февраля в день памяти святой блаженной Ксении Петербургской (как сегодня, когда пишу эти строки). Мы сидели в ожидании приема у старца архимандрита Иеронима* (*Шурыгина) (он  гостил несколько дней в Москве) я читала акафист. И вдруг Катерина воскликнула: «Откуда  этот аромат?» И потянулась к книжечке, которую я держала в руках. Оказалось, запах исходил от иконы блаженной Ксении, помещенной в акафисте. Надо сказать, что раньше эта книжечка принадлежала батюшке Николаю Гурьянову, и я получила ее в подарок в келье старца, приехав на годовщину смерти. Хочу еще добавить, что батюшка благословлял меня при жизни молиться ей. Уже после смерти старца я видела сон, как он посылает меня к ней, а она – к нему. В тот день отец Иероним благословил Катерину на паломничество в Иерусалим, откуда и мне, грешной, она привезла в утешение святыню.

Нет ничего случайного…

    Говоря о духовных связях, или взаимодействиях, мне хочется упомянуть здесь интересное «совпадение», касающееся старца схиархимандрита Амвросия Иванова. Собирая материалы для своей книги о нем, в «Житии схиархимандрита Варсонофия»* (*Издание Введенской Оптиной Пустыни, 1995г, с.124) нашла любопытную запись: «На первой странице тетради рукой преподобного Амвросия (Гренкова) написано: «Брату Константину благословляется записывать замечательные случаи Оптиной пустыни и Предтечева Скита. 20 сентября 1862 года. Многогр. 1 Амвросий». Когда  увидела эту запись, то сразу же подумала, что преподобный прозорливо назвал себя  Амвросием первым, хотя в то время в Оптиной не было другого старца с таким именем. Например, были два настоятеля с именем Исаакий (Антимонов и Бобриков), известные как Исаакий «первый» и «второй». По аналогии я и поняла, что преподобный как бы тем самым предсказывает появление еще одного («второго») Амвросия, то есть будущего старца схиархимандрита Амвросия Иванова, наследника имени и дела старца. Но поскольку  не была уверена это 1 или просто буква I (от слова иеромонах) то и  не  включила в текст это свидетельство. И вот не так давно, читая книгу Евгения Гончарова,* *вышедшую по благословению Высокопреосвященнейшего Сергия, митрополита Воронежского и Борисоглебского, «Сновидения. Жизнь души во сне», я нахожу в главе «Вразумления от праведников» любопытные сведения, на которые ссылается автор. «В книге об оптинском старце Варсонофии* (*Преподобный Варсонофий Оптинский. Духовное наследие. - Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 2005) приведен следующий случай. О. Димитрий, художник, рассказал старцу замечательное сновидение одной шамординской монахини, матушки Марии (Соколовой).  «Она совсем было собралась уезжать из Шамордина, доверившись лукавому помыслу вражию, что не стоит тут жить, ибо нет уже в Оптиной старца Амвросия. Видит во сне, будто она перенесена на какую-то прекрасную местность. Видит громадный дворец, над дверями над ним: «Обитель отца Амвросия 1». Входит во дворец». Интересно, что и в первый раз и во второй также эти сведения приходят ко мне «через» преподобного Варсонофия Оптинского, то есть из книг, посвященных ему. Во второй раз даже под заголовком: «Вразумление от праведников».   В скобках замечу, что моей любимой мыслью, почерпнутой у старца Варсонофия, на которую я опиралась при создании и первой книги и теперь, является та, что нет случайностей, все так, как угодно Господу, все взаимосвязано, только мы или замечаем это или нет. Помню, меня очень поразило, как старец Варсонофий, рассказывая о себе, приводит факт такой взаимосвязи. Он вспоминает, что однажды (еще в бытность свою в миру) подарил бедному монастырю лампаду к иконе Крестителя Господня Иоанна и впоследствии за эту незначительную милостыню Креститель ввел его в свой скит, в Оптиной, вознаградив тем самым сторицей.
 
       Слово  благодарности  старцам. Чудо святителя Николая

Договариваясь о переиздании книги об отце Амвросии, сказала, что, возможно, дополню ее или немного изменю. Однако когда попыталась это сделать,  заметила, что плохо получается, и самое главное – совершенно не лежит к тому душа. Со временем поняла и причину. Дело в том, что старец Николай, прочитав компьютерную верстку,  благословил ее так и печатать: «ничего не меняя!» Что и было исполнено. Следовательно, относились эти слова не только к издателям, но и ко мне самой. (Так что книга вышла без всяких дополнений).
Надеялась, что она станет словом благодарности старцам,  в ней опираюсь на личный опыт общения с ними. Как объяснить, то ощущение легкости и радости на сердце, когда,  проснувшись среди ночи,  почувствовала: батюшка прочитал мою книгу?! На следующее утро Валя-келейница подтвердила и сказала с радостью: «Батюшка сам читал, я видела!» - и добавила,  чтобы  привезла «побольше» экземпляров, как только она выйдет.            
Один из ныне живущих старцев, (он на фотографии)** знавший отца Амвросия при его жизни, сказал, что «старчество – это дар видеть человеческое сердце, человеческую душу».  Рядом со старцем попадаешь в атмосферу любви, покоя истины, когда все мелкое, житейское, мирское (то есть не бессмертное), что обычно так тяготит душу, покрывает ее бременем повседневной суеты, охладелости, забывчивости, иными словами – удаленности от Бога – все это ненужное и ничтожное отлетает как шелуха от благодатного ветра; весь сор, все тягостное или скорбное отступает перед одной главной и единственной истиной – что душа бессмертна, что жив Господь, и у Него все живы, что «Бог не есть Бог мертвых, но живых» (Мф. 22,32). И те, кто пьет эту «воду живую», «у того из чрева потекут реки воды живой». Именно рядом со старцем и напитывается этой благодатной «водой» бедная, усталая, замученная и слабая от неосознанного маловерия душа. Она распрямляется и, освобожденная, радуется, ощущая сбывшимися все ее тайные упования и предчувствия. Она греется в лучах любви Божией, источником которой на земле и являются те, что стяжали «мирный дух» и уже здесь вступили в иную область бытия, стали «небесными человеками», оставаясь «земными ангелами», вокруг которых «спасаются тысячи». Нет на свете ничего удивительнее и лучше старчества, нет и ничего важнее этого. И невольно думается о том, как важно поблагодарить Господа за главную встречу, определившую нить всей моей жизни. Я говорю о покойном старце – схиархимандрите Амвросии, о ком по духу сказал другой старец нашего времени отец Иероним: * «Он заповедовал тебе каждый год приезжать на его могилку». Конечно, эти посещения –  духовно, молитвенно – общение с батюшкой. Однако, к большому сожалению, так складывались обстоятельства, что не всегда получалось. Правда, по милости Божией, иногда эти утешающие встречи происходили иным образом.
Однажды в Москву в церковь Иоанна Богослова, что на Новой площади, привезли часть Покрова Пресвятой Богородицы (из Шартра и Рима). Узнала я об этом «случайно», через знакомую. И, разумеется, отправилась   поклониться святыне. Со мной была Тамара, жена моего крестного, которая сообщила, что на проповеди один батюшка рассказал о встрече со святителем Николаем (все это происходило вскоре после Николы-зимнего). Заинтересовавшись, я попросила узнать, не разрешит ли он мне описать этот удивительный случай. И вскоре получила через нее благословение прийти познакомиться с ним. Каково же было мое изумление, когда оказалось, что батюшка знал схимонахиню Серафиму (Шошину), бывшую  правой рукой отца Амвросия, а его тетя окормлялась у старца много лет, а затем у матушки Серафимы. Он-то и унаследовал параман и параманный крест старца, которым меня благословил (о чем я раньше уже упоминала). Этот крест хорошо виден на фото, помещенном на обложку книги "Преподобный старец Амвросий Балабановский".(1) Ну как тут ни вспомнить предсмертные слова батюшки на вопрос, кому он оставляет чад своих: «Под Покров Царицы Небесной»? Если Господу будет угодно, то надеюсь дополнить свое повествование о старце Амвросии по его свидетельству. Однако сейчас хочу продолжить о святителе Николае чудотворце, хотя бы в нескольких словах. Это произошло в бытность отца Филарета священником в Можайском Рождества Богородицы и преподобного Ферапонта Белоезерского и Лужецкого чудотворца монастыре.Это было для него время очень непростых испытаний и искушений. В тот момент он оказался несправедливо оклеветанным и подвергшимся гонениям со стороны людей, начальства. Дошло до того, что ему и покушать было нечего, можно сказать, что он голодал. И вот однажды, погруженный в скорбные думы, брел он по дороге, ощущая как сосет под ложечкой, как вдруг увидел в авоське бутылку молока и белый хлеб, что-то еще - некто шел ему навстречу и нес эту снедь. Перед ним оказался пожилой человек, пояснивший, что это все для него и чтобы он не скорбел! Никогда в жизни не ел он таких вкусных продуктов, которые буквально вызволили его из мрачного состояния и возродили в нем славословие Богу! Сердце его озарилось радостью и теплом, довольно быстро он догадался, что на пути ему явился сам святитель Николай чудотворц...
 
 А сейчас хочу поведать еще об одной удивительной встрече с отцом Амвросием через
 рассказы других лиц.

О скуфье отца Амвросия
            
Это были воспоминания о молитвенной сердечной теплоте, которая понятна верующему. Как сказал некий старец-отшельник:«Божий ответ мы чувствуем сердцем». (2) Но также важно, мне кажется, упомянуть и о чувстве «похолодания» на сердце.  Примером поясняющим, что я имею в виду, наверное, может послужить рассказ моего знакомого – протоирея Андрея о событии из его жизни.
Одно время отец Андрей работал вторым священником в приходском храме села Большое Игнатово (в Мордовии). В алтаре этого храма находится зимняя скуфья (подбитая мехом) старца Амвросия Иванова (Балабановского). По обычаю священники выносили ее из алтаря и возлагали на головы верующих. Порою случалось, что кто-либо из одержимых начинал кричать при этом. Однажды, собираясь служить Всенощную, и несколько запаздывая, он вспомнил (почти с досадой), что обещал вынести скуфью приехавшим издалека монахиням. Боясь опоздать с началом службы, батюшка довольно торопливо возлагал ее на их головы. Когда же отнес скуфью в алтарь, то сам приложился к ней и покаялся, что в суете, без должного благоговения, прикасался к святыне. И вдруг ощутил медовый запах, исходящий от шапочки. Тогда он вернулся к матушкам и дал им приложиться к ней, затем спросил, есть ли ощущение аромата? Они подтвердили, что обоняли мед.
Отец Андрей поблагодарил Господа. Но вот прошло некоторое время, и  тайный холод сомнения проник в сердце. Вдруг подумалось: а не почудилось ли им всем медовое благоухание, исходящее от шапочки? Быть может, кто-то просто пользовался пахучим шампунем? Но недоумение не осталось без ответа. Однажды входя в алтарь, вдруг ощутил настолько сильное благоухание, «словно его погрузили в бочку меда», ну какие сомнения могли еще оставаться? «Вот тебе, маловере, чтобы утвердился», - завершил свой рассказ батюшка.
В пояснение происшествия хочу напомнить, что покровителем отца Амвросия был святой митрополит Амвросий Медиоланский, (празднуется вслед за Николой зимним). Когда родился будущий святитель, Господь послал пчел как своих вестников, и они облепили лицо ребенка, его уста, нимало не повредив ему при этом и не испугав. Это было прообразом, символом медоточивой речи, не скверных уст, «божественного глагола», ведь впоследствии он стал знаменитым церковным проповедником. Когда же умирал его соименник - старец Амвросий, то последними словами старца были - «пчелы, пчелы, мед»… Видимо, святой покровитель пришел встретить его безгрешную душу, окруженный своими верными спутниками - пчелами.
 Еще отца Андрея весьма удивило то, что запах меда менял свои оттенки. Когда он это заметил, то вынес скуфью одной женщине с обостренным обонянием, и она подтвердила, что «вчера был запах гречишного меда, а сегодня – липового». Мне представляется особенно важным здесь отметить, что впервые запах меда он ощутил в ответ на свое покаянное чувство, обращенное к старцу.

            О священномученике Константине Киржеманском
 
В дополнение ко всему мне представляется необходимым рассказать, как Господь привел меня в этот храм. Каждое лето я отдыхала на даче, в деревне, которая почти граничит с Мордовией, и однажды мы совершили паломничество по соседству – в Большое Игнатово, поскольку выяснилось, что там находятся мощи иерея Константина, нетленными пролежавшие в земле с 1918 года до 2001года, когда, наконец, обрелись настоятелем храма архистратига Божия Михаила.
Иерей Константин (или лучше сказать – священно-мученик) * (*готовиться канонизация старца) был убит в 1918 году, распят на дверях храма, в котором служил, в деревне Киржеманы.  Старец отказался хулить Царственных исповедников и служил о них панихиды. За что был мучим советскими властями, а затем предан медленной смерти.
Первое, что поразило нас при посещении этой церкви – неизъяснимый аромат мирра, волнами исходящий от алтаря, (где они пребывали) и до самых дверей храма. Впоследствии (в местной газете «Борьба») я прочитала статью о том, как обретались святые останки. Оказалось, что когда их откапывали, священник первым ощутил благоухание, очень напоминающее аромат мирра, но он промолчал об этом из осторожности. Однако, вскоре те, кто был с ним, в один голос заговорили о необыкновенном запахе, исходящем из-под земли. В то же время забили три источника: один – в изголовье, другой – в ногах, а третий – посредине. Копавшие вынуждены были их присыпать, так как побоялись, что останки могут пострадать. Почва сама по себе была сырой. Думается, что это не случайное явление, а некий знак. Вспоминаются при этом Евангельские слова: «Кто верует в Меня, у того, как сказано в Писании из чрева потекут реки воды живой» (Ин.7,38). И мы видим, что здесь это исполнилось почти буквально. Или: «…а кто будет пить воду, которую Я дам ему, тот не будет жаждать вовек; но вода, которую Я дам ему, сделается в нем источником воды, текущей в жизнь вечную» (Ин. 4, 14). Велико же было их изумление, когда взору предстали совершенно целые мощи, не пострадало даже облачение, а Евангелие под рукой Старца можно было все перелистать!
Чудеса и исцеления сразу же стали происходить по молитвам обретенного священно-мученика. Это укрепляет надежду тех, кто обращается к нему, и уже здесь вкушают они вечного источника веры и любви к Богу. Например, один из тех, кто участвовал в обретении, получил исцеление от мучавшего его радикулита, причем произошло это немедленно. Больной был вознагражден за то, что болезнь и немощь не помешали ему участвовать в таком богоугодном деле.
Другой случай произошел при облачении мощей в новые ризы. Оказалось, что бархатные тапочки немного малы и настоятель, надевая их, сказал: «Ничего, ведь ему в них не ходить!» Однако когда утром он поправлял что-то, вдруг заметил, что к бархатным подошвам пристала земля и даже травинки.
Надо ли говорить о том, что в эту церковь нас тянуло как магнитом? И вот, когда в третий раз там оказались, отец настоятель поделился радостью: в храме появилась еще одна святыня – скуфья старца Амвросия Балабановского.
Где-то неподалеку хранилась она у чад покойного отца Филарета, (монаха высокой духовной жизни), которого в схиму постригал старец Амвросий. Настоятель Игнатовского храма, отец Александр, показал мне справку о постриге, выписанную без сомнения рукой старца много лет назад. Почерк его я без труда узнала, к тому же подтверждалась справка печатью его церкви, (в честь Преображения Господня). Что-то побудило послушников отца Филарета передать эту святыню в храм, где она теперь находится в алтаре. (Вот о ней и шла речь выше, со слов второго священника –  иерея Андрея).
Краткая история скуфьи такова. Она была подарена отцу  Амвросию кем-то из Глинских старцев (кажется, архимандритом Серафимом Романцевым). Батюшка надевал ее несколько раз, хотя шапочка была ему маловата, и в свое время передал отцу Филарету, сберегавшему ее как святыню. Уже после смерти последнего она хранилась его чадами. На вид скуфья почти как новая.
Мне кажется довольно прозрачным духовный смысл этой истории. После разгрома Глинской пустыни (в конце 60-ых) скуфья как символ духовной власти, преемственности по духу, оказывается у отца Амвросия, а от него, незадолго до кончины, переходит к прозорливому схимонаху Филарету, батюшкиному постриженику. 

                О святителе Спиридоние Тримифунтском чудотворце

 В заключение необходимо дополнить, что недалеко от храма святого архистратига Божия  Михаила, (в котором она теперь хранится), находится, так называемый, Старцев угол. Это необыкновенной красоты святое место,  где во времена государя Иоанна Васильевича Грозного было явление святителя Спиридония Тримифунтского чудотворца, единственное в России. Сейчас там установлен крест. А до революции здесь была церковь и скит. По преданию церковь ушла под землю, скит был разорен, но под землей, под спудом, находятся и по сей день, святые мощи старцев. В этом месте три святых источника. Настоятелем храма устроена часовня и  купальня, выложены гравием дорожки. Место такое дивное, благоухающее святостью. В одно из посещений мы обнаружили под сводом купальни крупные соты, сделанные дикими пчелами. Сначала нам было страшно смотреть на них, но затем, решившись, первыми пошли купаться мужчины и мальчики. Мы не без тревоги ждали, что будет, и невольно прислушивались к голосам. Наконец, с радостными возгласами показались мальчишки и, перебивая друг друга, стали рассказывать, что пчелы не кусаются и «никакого внимания не обращают».
В тот день по нашей просьбе иерей Андрей отслужил молебен с акафистом святителю Спиридонию на святом источнике, было это в конце лета, в августе. А зимою святитель «напомнил» нам о себе.
 Случилось это в Москве. Причащалась я, по милости Божией, на именины отца Амвросия (20 декабря н.ст.) и была озабочена тем, чтобы договориться о соборовании своих близких на дому. Наконец, мне удалось переговорить об этом со служащим иереем. Он пришел к нам вскоре, неожиданно, в день празднования иконы Матери Божией «Нечаянная Радость». Нас собралось несколько человек, молились легко, с подъёмом. Когда позже сели пить чай, разговорились с батюшкой, и тут выяснилось, что у него сугубый праздник – третья годовщина рукоположения. Кто-то спросил: «Ну и как вам служится, батюшка, не жалеете, что стали иереем»? Мне очень понравилось, как отец Михаил ответил. Он сказал, что это как жену выбирать – один раз на всю жизнь – так и священник обручается Церкви, если любит молиться, если не может жить без храма Божия, если хочется служить – значит, он не ошибся в своем выборе.* (*Мне и самой давно казалось, что существует некая тайная связь между церковью и душой того священнослужителя, который является настоятелем данного храма. Что в каждом случае есть какие-то духовные особенности у каждой церкви  и определяются они тем, кто в ней служит. Многое зависит от личности , от усердия того, кто в ней трудится, подвизается, это как особый духовный организм, живущий и дышащий по - своему. Ведь во Христе индивидуальность не утрачивается , а расцветает. Мне кажется, что всегда заметна главенствующая роль настоятеля храма, когда, скажем, е го заменяют, то служба как-то неуловимо отличается и словно чего-то не хватает, что-то теряется, хотя служить может замечательный иерей.)  Все были весьма довольны, а я уже думала о том, как бы теперь помочь причаститься тем, кто соборовался. И вот так сложилось, что мы все, не договариваясь, выбрались в храм в один день, и, повстречавшись там, были радостно удивлены. Когда же я подошла к праздничной храмовой иконе, то увидела на аналое образ святого Спиридония Тримифундского чудотворца, о дне памяти которого, к сожалению, не вспомнила раньше! Но не забыл меня тот, кому летом я молилась об укреплении нашей веры. Я нисколько не сомневалась, что именно он и помог «организовать» все эти благодатные события. Во время всего происходящего у меня было такое чувство как будто меня  и моих близких заботливо передавали одни добрые  руки – другим: от старца Амвросия – к Божией Матери, а от нее – к святителю Спиридонию…
Здесь я позволю себе сделать маленькое дополнение. Лично для меня нет никакого сомнения в духовной связи событий, далеко отстоящих во времени. Однако рада возможности подтвердить это мнение великим старческим авторитетом архимандрита Софрония Сахарова. Вот, что он говорил (со слов его келейника): «В молитве, приносимой в подобающем духе, старец видел акт вечной ценности, и поэтому он переживал каждое молитвенное действие как новое событие. Мы можем забыть, что мы молились и о чем молились, но энергия молитвы пребывает в Боге и совосстанет с нами в день воскресения. Он также говорил, «что молитва действует медленно и благородно». Ее действие может быть моментальным, но оно также может произойти через пять, десять или двадцать лет после того как помолился человек, ведь ни один молитвенный вздох не пропадает перед Богом» .*   (*курсив мой) из кн. Старец Софроний, авт-сосот. Ильюнина С.Петербург «Искусство России» 2011с.112
Борьба хладом неверия побуждает к тому, чтобы открывать людям чудеса Божии, ведь Господь и ныне и прежде все  Тот же. Однажды перечитывая книгу митрополита Вениамина Федченкова  «Из того мира», я с радостью прочла: «Здесь мы записали лишь отдельные, особенные факты проявления сверхъестественного мира и более выдающиеся случаи Промысла Божия о нас». Именно в этом смысле я и вижу, как покойный старец отец Амвросий благословил меня встретиться с живущим тогда старцем отцом Николаем Гурьяновым. Быть может, оттого я и подарила ему фотографию Амвросия Балабановского, о чем уже упоминала, хотя не один  год пролег между этими событиями?
Когда  писала эти строки, то видела себя рядом с отцом Николаем. А теперь, когда батюшка уже «дома» (по его словам), т.е. в Царствии Небесном, хочу добавить, что он не изменился, о чем свидетельствует хотя бы такой случай.

        Крестины в Старом Изборске и старец Николай               

Дело было ранней весной, в Печорах. Знакомая позвала меня в крестные к сыну, мальчику четырех лет, сообщив при этом, что хочет ехать в Старый Изборск, где договорилась о крестинах с батюшкой. С радостью я согласилась. (Также как и я,  она много лет была знакома с отцом Николаем, только редко ей удавалось к нему выбираться). Крестины проходили в большом и холодном храме, где со многих потемневших икон на нас строго взирали святые угодники. Как-то так получилось (к испытанию нашей веры), что воду в купели то ли едва нагрели, то ли она слишком быстро остыла и была чуть теплой. Батюшка спросил в связи с этим, может, не погружать ребенка, а просто облить?  Всех порадовало и удивило желание мальчика встать в купель, и малыш совсем не замерз, а был очень доволен и ликовал.   Но после окончания таинства мы невольно оказались перед неожиданной проблемой: не было автобуса, чтобы вернуться домой. Пошли пешком вдоль трассы, надеясь остановить попутку. Но машины шли на бешеной скорости, и никто не притормаживал. К этому остается добавить, что было холодно, дул пронизывающий ветер, лицо кололи иголочки замерзшего снега, а ведь с нами были двое малышей  хрупкого здоровья. Мы прошли уже большой отрезок пути и теперь стояли на повороте к Печорам, молитвенно прося святых угодников послать нам поскорее машину, но, казалось, они нас не слышат. Наконец, я не выдержала, и, повернувшись лицом в сторону Пскова, в направлении батюшкиного острова отчасти с возмущением, отчасти с отчаянием громко обратилась: «Батюшка Николай! Пришли нам поскорее машину, чтобы дети не простудились!» И о чудо! Прошло совсем немного времени, может быть, 5-10 минут, и вдруг затормозила красивая иномарка. На нас пахнуло теплом и чистотой ее салона, невольно мы ощутили неловкость: мокрые, заснеженные, бедно одетые. Когда попытались, прежде чем сесть, отряхнуть хотя бы грязную обувь, то к удивлению водитель сказал: «Не надо! Полезайте скорее, чтобы дети не простудились!» Водитель дословно повторил слова моей молитвы к старцу! Это чтобы мы не усомнились. Надо ли говорить, какое ликование и теплота заполнили наши души? Остается только дополнить, что нас довезли до места и денег не взяли! «Слава Богу за все!» - только и хотелось повторять любимую батюшкину молитву. 
Кто-то, узнавший от меня об этом удивительном случае, спросил: «А почему он прислал именно «красивую иномарку»? Как могла я ответила по своему разумению: «Разве не Сам Господь был с нами в лице крещенного младенца, неужели Он не достоин хорошего автомобиля?»

                О несовпадении тайного и явного 
 
Келейница батюшкина – мать Николая открыла нам сокровенную тайну, что отец Николай был в тайном постриге, в схиме, с именем Нектарий. * *(При тайном постриге человек никому не говорит о нем и не ходит в монашеской одежде, выглядя как мирянин, но тайно исполняет все обеты и правила монашествующих, живя в миру как в монастыре. Всегда есть особые причины для этого сугубого подвига, который подходит не всякому.) Открылось это незадолго до его ухода от нас, да и как могло быть иначе, ведь постриг- то тайный! Однако не все поверили этому и стали активно доказывать, что такого быть просто не могло. Мне кажется, что даже если их одолевают эти помыслы, то лучше бы промолчать о том (из осторожности), чем утверждать подобное и, тем самым претендовать на большую близость к батюшке, чем самые близкие, оказавшиеся такими по его выбору, по его благословению. Невольно хочется спросить их Евангельским словом «не горело ли в них сердце», когда они читали книгу схимонахини Николаи «Ангел Небесный»? Зачем же тогда сомневаться, если само сердце подтверждает истинность сказанного? Разве у них есть основание сомневаться в том, что старец знал, что делает, выбирая себе келейниц? А если не знал, что тогда заставляет считать его старцем? Понятно, что ничто не предпринималось без его святого благословения, и матушка неоднократно об этом свидетельствовала. Все отмечают удивительную прозорливость старца, зачем же они теперь сомневаются в этом? Неужели батюшка мог сделать что-либо «случайно»? Мне думается, что вопрос о тайном постриге Старца - это в первую очередь вопрос веры. И свидетельство схимонахини Николаи не всех удивило, наоборот, как бы дополнило недостающие звенья в том, что сердце и так знало о нем. Батюшкин мирный дух не любил смущения и споров, поэтому представляется, что он нисколько «не обижается» на тех, кто хочет поминать его протоиереем. Его великое смирение, как и высота духовной жизни, остаются и там такими же, нисколько не умаляются, напротив, возрастают. И при жизни батюшки многие-многие относились к нему как к святому Старцу, неужели теперь они станут полагать иное? Посему думается, что нет греха и тем, кто знает его сердечно как схиепископа, не сомневаясь в свидетельстве той, что удостоена была Господом видеть смерть великого праведника. И хочется поблагодарить ее за то мужество, с которым она поделилась с нами своим сокровенным знанием. Достойны ли мы ее щедрого дара?

          О рабе Божией Екатерине – монахине Елизавете

Однажды при мне батюшка помазал иерусалимским маслицем пожилую женщину – Екатерину, и прикровенно нарек ее иерусалимской монахиней. Достойно изумления, что при этом он назвал ее будущее иноческое имя – Елизавета. По прошествии некоторого времени, я спросила старца архимандрита Иеронима*, *(Шурыгина) как понимать слова отца Николая, полагая поначалу, что Елизавета поедет в Иерусалим, но батюшка мне ответил: «Он сказал об этом в духовном смысле».
К тому времени как мы с Екатериной побывали у отца Николая, она уже не первый год подвизалась (на послушании) в Печерском монастыре, работая там безвозмездно. Через полгода после того, как батюшка ее помазал на монашество, она оказалась инокиней женской Снетогорской обители, во Пскове, а еще через полгода уже отошла ко Господу. И хотя умерла она инокиней, но Старец, зная духом ее подвиг, ее устроение, нарек монахиней, что позволяет полагать усопшую именно в этом чине в селениях праведных Иерусалима Небесного, где, верю, предстоит она Господу. Когда мать Елизавета преставилась, мне стали понятны слова отца Иеронима, что значит – « в духовном смысле».
Из святоотеческих писаний известно, что не всегда совпадает видимое состояние и то, что ожидает человека за гробом. Бывает, что и монашества человек лишается, а бывает и наоборот. Не случайно Антоний Великий был послан к мирянину, чтобы увидеть, что достойные стяжают славу Божию независимо от звания и состояния.

        История Ангела
 
                «Из них одни предстоят Великому Богу, другие своим содействием поддерживаю целый мир и каждому дано особое начальство от Царя иметь под надзором людей, города и целые народы…» Св. Григорий Богослов*   (стр.87из кн. Невидимый мир Ангелов*)
 «К каждому из верных приставлен Ангел, достойный того, чтобы видеть Отца Небесного» Св. Василий Великий * (стр.88 Невидимый мир Ангелов)*

Одна женщина, рассказывая о себе старцу, причиной своего крещения назвала отсутствие у нее Ангела- хранителя. Батюшка Николай посмотрел на нее и сказал: « А теперь знаешь, какой у тебя Ангел?» От этих слов она почувствовала радость и трепет и не осмелилась его расспросить, только было полное ощущение того, что за спиной ее стоял высокий Ангел с белоснежными крыльями, и батюшка видел его в тот момент, когда говорил с ней.
Впоследствии ей припомнилось, как еще ребенком она ходила кататься на лыжах на горки. Там, под ними, в низине бил родник с очень вкусной и очень холодной водой, которую дети всегда пили разгоряченные, но не простужались. А на самом высоком холме возвышался разрушенный храм, к которому их таинственно влекло. В некогда бывшем притворе каким-то образом уцелела фреска, изображающая ангела со свитком в руке, который очень хотелось прочесть. Но славянские буквы и сокращения слов так непривычны, что была сделана не одна попытка, прежде, чем удалось с радостью понять: «Ангел Господень напишет имена входящих в храм с верою и благоговением».  Ангел был красивый и смотрел прямо на нее. Через много лет она покрестилась, а потом еще через много лет храм восстановили, и она стала его прихожанкой. Источник под горой оказался трехсотлетним святым родником в честь иконы Божией Матери Рудненской, явленной здесь у воды. К большому сожалению, фреска не сохранилась. Однако верилось, что Ангел этот остался в ее жизни и распростер свои белые крылья над  ней. Как знать, не его ли увидел батюшка Николай во время беседы? А еще спустя много лет ей поручили написать книгу о восстановлении этого разрушенного храма. И первое, о чем ей вспомнилось –  была эта Встреча из детства. Книгу решила назвать «Ангел Храма». И в течение некоторого времени, что бы ни читала, везде видела упоминания об Ангелах.
«Ангелы – Хранители необходимы для людей по причине коварства злых духов над людьми: люди их не видят сами. Люди очень немощны для духовной жизни. Кроме благодати Божией, нужно еще лицо, исполненное этой благодати, мудрое, крепкое по своей природе; а таковы суть Ангелы. Кроме того, по исходе из жизни должны быть свидетели о делах человеческих против бесов» (стр. 416 из кн. «Невидимый мир Ангелов, Москва, Новая мысль, 2009 по благословению Высокопреосвященнейшего архиепископа Ивано-Вознесенского и Кинешемского Амвросия)
Однажды в день памяти старца Псково-Печерского монастыря архимандрита Иоанна открыла наугад его книгу «Духовная аптека» и прочла то, что упало в сердце как завет батюшки: «Ангелы суть певцы Божии. Молитва твоя есть то же, что пение ангелов; но твой голос слаб, и ты –  мало опытен, что же делать тебе, чтобы пробрести благодать от Царя царствующих? Ты представь в мыслях своих Ангела хранителя, воспевающего совершенства Божия, и присоединись к его пению, к его молитве, к его любви: тогда сердце твое ободрится при одной мысли, что и ангел твой молится вместе с тобою. Совершенство его молитвы покроет недостатки твои. Твой голос вознесется на небо, слившись с его голосом, и дела твои также будут освящены этим Ангельским союзом: вот в чем заключается тайна святой жизни!»* (* «Духовная аптека» старца Иоанна (Крестьянкина) Ковчег, М. с.126)   
«Присутствие при каждом христианине Ангела -Хранителя необходимо и потому уже, что телеса христиан суть, по свидетельству слова Божия, храмы Духа Святого, и сами христиане – члены тела Христова, освященные его крестными страданиями и смертью, запечатлеваемые Его таинствами, в которых сообщается нам благодать Духа Святаго; особенно же потому, что мы причащаемся самого тела и крови Христовых в таинстве евхаристии. Достоинство человека-христианина, как члена тела Христова и храма Духа Святаго непременно требует нахождения при нем Ангела-Хранителя, как старшего собрата и друга, который руководит нас к общему всех Владыке в царство света и блаженства.
Если радость бывает на небеси «у Ангелов Божиих и об едином грешнике кающемся» (Лк. 15,10), то можно судить, какое сильное участие принимают в нашем спасении Ангелы Господни.
Как в вещественном мире Господь благотворит нам через солнце, освещая и согревая нас и землю со всем , что наполняет ее, - через воздух, воду, растения, животных, - так и в духовном мире Господь, благотворя нас непосредственно, просвещая умы и сердца наши, заступая, спасая, милуя и сохраняя нас Своей благодатью, благотворит нас посредством слуг Своих, - Ангелов, посредством святых Своих и в особенности посредством  Пречистой Матери Своей, через патриархов, пророков, апостолов, святителей мучеников, преподобных, праведных и всех святых. Эти святые существа, а в особенности наши Ангелы-Хранители, - слуги Божии, даруемые нам для нашего спасения вечного.
Ангелы-Хранители наши – светозарные, умные лучи вечного солнца правды – Бога.
Как же нам не призывать в помощь и предстательство о себе эти благие существа, от Самого Господа получившие благодать – служить нашему спасению»? (стр. 416-417 там же)
«Ангел Божий, хранитель мой! Твоему попечению вверила меня благость Всевышнего, прости и вразуми меня, храни меня на пути жизни, руководи и управляй мною. Аминь». * (* «Духовная аптека» старца Иоанна (Крестьянкина), с.95 Ковчег, Москва, 2010) 
… «когда первой мыслью нашей в болезни или несчастье бывает мысль о Боге, когда мы спокойно относимся к своему несчастью, сознавая, что мы уже давно его заслужили грехами своими, когда прежде всего мы обращаемся за помощью к Богу, - наш Ангел-Хранитель вблизи нас. Он слышит наши вздохи, видит наши искренние слезы, облегчает наши страдания» (стр. 426 там же).

                О поездке в благословенную Оптину

«Сначала трепетно, робко вступаешь на путь, где все подкрепление заключается в невидимом, но постепенно, возрастая в опыте, возрастаешь и в познании. Почва крепнет под ногами, они ступают более твердо и уверенно, и уста уже без колебания и сомнения говорят: «Я знаю, в Кого я уверовал» (2 Тим. 1, 12)*(Каждый день подарок Божий. Дневник православного священника. Стр.130) 
Невольно вспомнилось, как ездила в Оптину Пустынь, чтобы узнать, не возмутся ли там издать книгу о старце Амвросии Балабановском? Было это на пасхальной седьмице. На Всенощной стояла у мощей преподобного Нектария Оптинского и удивлялась: мощи его находились в закрытой деревянной раке, а в ней – небольшая восьмигранная  звездочка с частицей мощей, не покрытая стеклом. Я  радовалась и изумлялась такому мудрому решению: хоть небольшая часть, но зато без стекла, можно прикладываться к открытым мощам! Вспоминалось, как в редких, исключительных случаях старец Адриан* *(архимндрит Псково-Печерского м-ря Адриан Кирсанов) открывал крест-мощевик, обычно носимый на груди, и давал приложиться непосредственно к святыне.
Раз пять, не меньше (как только меня посещало грустное предчувствие, что настоятель откажет)  припадала к открытым мощам преподобного  и укреплялась духом, оставляя все на волю Божию. 
Интуиция моя (увы!) оправдалась. Однако, по милости Божией, не пала духом при этой неудаче. Все было промыслительно, и впоследствии, как только книга была издана в Москве, тотчас ее закупили  для Оптиной.* (*Когда я приехала помолится туда в следующий раз, то с удивлением обнаружила ее в витрине.  Преподобный Нектарие, преподобные Амвросие и Варсонофие и все святые старцы Оптинские благодярю вас и прошу, как всегда,  ваших святых молитв! Слава Тебе Боже наш, слава Тебе!)
Но самое удивительное случилось на следующее утро моего пребывания там.   Когда я пришла в  храм, друзья мне сообщили, что напрасно я не поторопилась, так как прихожане вместе с братией прикладывались к открытым мощам преподобного старца Амвросия (Гренкова). (Это бывает по обычаю в конце братского молебна).  При этом известии мое настроение, которое и так колебалось как пламя свечи на ветру, совсем помрачилось. В этих испытаниях и искушениях требовалось мужество. И теперь словно темная туча сгустилась над моей головой и не давала вздохнуть.
И вот тогда я снова подошла к мощам преподобного Нектария за утешением и, прикладываясь, совершенно ясно увидела и ощутила, что между мной и святой частицей… тонкая холодная преграда стекла! Господи, помилуй! Но ведь вчера я столько раз ощущала не холодное стекло, а теплые темные мощи! Как же я могла не увидеть, не понять очевидного: частица всегда находится под стеклом?!
 И тут случилось неожиданное. Как бы яркий луч пронзил тьму  моей души, оживляя ее, и «откуда-то» пришла спасительная мысль: «Что так унываешь, неблагодарная? Ты вчера на Всенощной прикладывалась к открытым мощам преподобного Нектария Оптинского, чего же тебе еще?» От этого «беззвучного» голоса, сошедшего в сердце, сделалось тихо и легко на душе, тьма отступила.  Я смогла поблагодарить Господа и его святых угодников. Как это по-старчески: и смирить, (за нерадение) и тут же поддержать, с любовью вразумляя!
 Премудрость Божию я усматриваю во всем происшедшем. Если бы я не опоздала на братский молебен, то не могла бы в полной мере ощутить силу нездешней (не моей), просвещающей меня, мысли о том, что прикладывалась несколько раз к открытым мощам. Я вдруг поняла, что со мной случилось нечто необычное, необъяснимое и радостное. Действительно, так же легко, как я видела стекло сегодня, также просто и естественно я не наблюдала его вчера (в течение 5 раз, не меньше)! Кроме того, всякий, кто испытал на себе некое помрачающее уныние, прекрасно понимает, как невозможно усилием собственной воли, любым надуманным помыслом или предлогом вдруг его преодолеть, даже если очень стараешься.
«Христианин! Когда в минуты гнетущих тебя мрачных мыслей и тоски, ты мгновенно озаришься светлой мыслью, успокаивающей твою душу, знай, что эту мысль посылает тебе Ангел, твой верный наставник». (стр. 420 из кн. «Невидимый мир Ангелов, Москва, Новая мысль, 2009 по благословению Высокопреосвященнейшего архиепископа Ивано-Вознесенского и Кинешемского Амвросия)   
Несколько лет спустя, перечитывая «Мою жизнь во Христе» святого праведного Иоанна Кронштадского в выписках священника Александра Ельчанинова,   обрадовалась, найдя такие близкие мне строки батюшки Иоанна. «Иногда душу нашу окружает и проникает дыхание легкое, приятное, согревающее, оживляющее - чувствуешь себя легко, спокойно; а иногда прикасается к сердцу дыхание тяжелое, убийственное, сопровождающееся совершенным мраком душевным. Первое - от Духа Божия, второе - от диавола. Нужно привыкать ко всему: как в первом случае не зазнаваться, так и в последнем - не падать духом, не приходить в отчаяние, но усердно прибегать к Богу». * (*«По страницам книги святого праведного Иоанна Кронштадского «Моя жизнь во Христе», с. 49) 
Теперь я полагаю, что старец Николай-Нектарий (Гурьянов) знал («заочно») о предстоящем мне испытании, и хотел поддержать через близкого ему по духу соименника. Меня не оставляет мысль, что эту сугубую поддержку оптинского угодника я получила по молитвенному  ходатайству «своего» батюшки.

    Об  отце Адриане Кирсанове и чуде в Каманах

Невольно на память приходит эпизод из жизни старца Адриана. Было это много лет назад, когда батюшка поехал на лечение к морю, в Сухуми, с послушником Александром. Там они  решили посетить место бывшего захоронения святого Иоанна Златоуста в Команах.  Впрочем, батюшка полагал, что раз святитель покинул его, то вряд ли сохранилось здесь его духовное присутствие, предполагал найти просто «памятные камни», ведь столько веков прошло с тех пор!  Внезапно во время службы старец сказал послушнику: «Смотри, какой чудесный, необыкновенный покров на гробнице, как он сверкает! Надо подойти», - и пошел прикладываться к нему. Но Александр не видел того, что предстало духовному взору батюшки: покров оказался невещественным, небесным. Вот таким чудом  Господь  прославил Святителя и подтвердил его непреходящую духовную связь с этим местом, а также разогнал напрасное облако сомнения в душах паломников.
Тут мне кажется нелишним дополнить, что через несколько лет мне и самой удалось поклониться святой гробнице, а произошло все вскоре после того, как первые читатели выразили свое мнение по поводу этого факта и ряда других, описанных выше. Вот такое «совпадение».  К сожалению, это был не очень радостный опыт, так как, говоря другими словами:  «…Они не верят самым свидетельствам о чудесах»*…  Но в этой неожиданной поездке в Каманы я  словно бы получила ответ на свои огорчения словами книги иеромонаха Арсения Писарева «случайно» оказавшейся со мной.  Утешило его высказывание о том, что чудеса в Православной Церкви совершаются и поныне «для поддержания веры в слабых, для возбуждения ее в неверующих». * (*стр.106. «Грех непрощаемый. О грехе хулы на Духа Святого. Иеромонах Арсений Писарев)

Благословение схимника-старца

 А еще вспоминается, как осенью, примерно за год  до кончины отца Николая, мы побывали у него на острове с иеромонахом Вассианом**,привезли ему частицу мощей убиенного (в 1918 году) иерея Константина Киржеманского, обретенного нетленным в Мордовии. (1)  Мы очень надеялись, что если старец чувствует себя сносно, получить его благословение, передавая мощи, (так как он был уже тогда в затворе). Но нам «не повезло», батюшке было плохо, приехал к нему врач из Питера, и мы передали святыню через одну из его келейниц – Валентину (ныне уже покойную схимонахиню Иоанну). Заночевали на острове, собираясь на другой день посетить Печерский монастырь. Было грустно, что он так болен, и что «рухнула надежда» повидаться. Однако на утро, когда проснулись, отец Вассиан сказал, что видел удивительный сон - его благословил какой-то благолепный схимник. И мы «гадали», кто бы это мог быть?  Теперь, когда старца с нами давно уже нет, думаю о том, что это был именно наш батюшка Николай. Да и как иначе? Ведь мы желали у него благословиться. Думаю, что это был Небесный батюшкин образ, ведь «схима» - молитва за весь мир. Именно так он и молился. Кроме того, после кончины старца вторая его келейница схимонахиня Николая поведала нам сокрытую до времени тайну,  что старец являлся тайным схиепископом в миру с именем Нектарий. Незадолго до смерти батюшка рассказал об этом, но "без подробностей", как она выразилась. (Слава Богу за все!)
В целом должна отметить, что все-таки была несколько огорчена, "разочарована",что  не увидела драгоценного батюшку. Однако понимала, что "затвор" старца вещь вынужденная и необходимая, и если меня "принять", так всех остальных - и подавно придется принимать! Какой же это тогда затвор? А еще думалось о том, что если бы я увидела старца во сне, то, скорее всего, узнала бы его даже в непривычном обличие... (Рассуждала, как бы забыв Евангельские слова: "но глаза их были удержаны, и они не узнавали Его").  Да и какое сравнение между мирянкой и священником, отвечающим за многие дущи? Конечно, его вопросы к старцу серьезнее моих! И потребность увидеть батюшку серьезнее! И трудов он предпринял больше, чем мы... Так я себя тогда успокаивала... Да, и кто бы из чад не хотел удостоится подобного видения?  Мы были при отце Вассиане и радовались его радости, понимая, что через него и нас "касается благодать". Эти слова когда-то сказал мне старец при встрече:"благодать коснулась твоего сердца" в ответ на заданный мною вопрос. Кроме того, увидев батюшку (наяву или во сне), возможно, погордилась бы по немощи?
Возможно, по этой же причине, батюшка однажды позвал меня к себе, явившись во сне жене моего покойного крестного, женщине доброй и смиренной: «Скажи Наташе, чтобы приехала»! Мы с ней рассудили, что речь шла обо мне. Возможно так же, что в греховном своем состоянии я просто не способна была вместить святой образ старца, поэтому он обратился ко мне через человека, достойного увидеть батюшку...
 В ответ на такое необычное приглашение часть пути я прошла пешком: хотелось хоть самым малым «подвигом» оправдать оказанную мне батюшкой  милость. Правда, ничего подобного старец от меня не требовал и не ожидал, "посылая" попутные машины, от которых я сначала отказывалась по легкомыслию, (не рассчитав силы). Трудно было болезненной, несильной преодолевать этот путь весной: ноги мокрые - снег уже таял, а идти надо было долго по льду, по заснеженному озеру, ориентируясь на веточки, отмечающие путь к острову. Голова болела от утомления (всегда плохо переносила любые нагрузки), и ночью простуда подступала, но лекарство принимать не стала, так как хотелось пойти утром на Литургию как полагается – натощак. Молитвенная помощь батюшки помогла мне все преодолеть и с радостью причаститься. А без этого бы непременно разболелась. Только благодатью Божией «побеждается естества чин». И потом была так рада, что посетила его. Понимала ведь сама, что пора ехать, но все время откладывала. Порою трудно вырваться, но раз старец позвал, значит, это необходимо. Слава Богу за все! Царствие Небесное и вечный покой подаждь, Господи, архимандриту Адриану и схиепископу Нектарию-Николаю!
               
 О моей первой поездке к отцу Николаю на остров Талабск

А когда шла к нему впервые, то ноги мои подкашивались и дрожали от той благодати и силы, что исходила от батюшки, и которые не вмещала.* (*Ну, как тут ни вспомнить слова апостола Петра: «Выйди от меня, Господи, ибо я - человек грешный!») Тем самым, видимо,  Господу было угодно приоткрыть тайну его великой святости. (Однажды нечто подобное я испытала  стоя в очереди к мощам преподобного Сергия в Лавре).
Со мной была попутчица*. *(Почему-то батюшка в конце встречи спросил меня, кем она мне приходится, я удивилась и  ответила - знакомая). Мы остановились вдвоем у его порога, вокруг - никого. Всю дорогу я только и думала, как бы упросить батюшку побеседовать. Я ничего не знала о том, что он обычно кратко отвечает на вопросы приезжающих, стоя в дверях своего домика.  Беспокоилась, что мне не удастся ничего выяснить. Только крайние обстоятельства привели меня в это святое место, как единственное оставшееся мне убежище. Мы с молитвой робко постучали. На пороге появился старец: «Что вы хотели?» Спросил он, как нам показалось, строго. Бледнея, я ответила: «Поговорить». И вдруг произошло непостижимое – старец захлопнул перед нами дверь! Ничего не понимая, в ужасе мы переглянулись и сказали друг другу – «строгий». Но прошло несколько секунд, и дверь широко распахнулась, батюшка улыбался, и приглашал: «Ну, проходите, проходите»… У порога появился батюшкин кот Липа, я пропустила вперед этого достойного насельника кельи и вошла за ним. Батюшка усадил нас, котик вспрыгнул мне на колени (чему я была весьма рада, так как люблю этих животных). Сначала говорила моя попутчица. Я знала ее проблему и не понимала, зачем она говорит об этом, если ее уже утешил и все ей подсказал другой весьма уважаемый печорский старец. Липа спокойно мурлыкал у меня на коленях, но вот я стала невольно утрачивать терпение и мир, и кот спрыгнул. Тогда попросила разрешение выйти, чтобы не слушать, и села на лавочку во дворе, под раскидистым деревом,  молясь Богородице.  Наконец, зашла и спросила необходимое. Слава Богу за все! С этого времени у меня началась иная жизнь - в ней появился отец Николай. Словно из малого ростка, из первой встречи, выросло большое «горчичное дерево», в ветвях которого  могли укрываться птицы. Такое огромное боговдохновенное влияние Старца преобразило мою жизнь. Грустно, что его нет уже на этой земле, и теперь я стараюсь все припомнить и продумать. Например, почему батюшка сначала закрыл перед нами дверь?
Спустя какое-то время, когда из малознакомого человека он превратился для меня в драгоценного отца, мне кажется, я поняла, что это означало. В свойственной ему манере (он иногда юродствовал) показал нам внутренний образ того страха, который мы имели, направляясь к нему. Тут было и недоверие старцу и наше маловерие и почти отчаяние, так как полагали «последнюю надежду» на эту встречу. (Больше надеялись на «человека», а не на Бога). То есть, продемонстрировал нам то, что навеял (наклеветал) враг рода человеческого  на старца (и чего мы не осознавали тогда): словно никогда не читали: «грядущего ко Мне не изжену вон»; словно он может быть немилосердным. Ведь даже когда батюшка был в затворе, то и тогда никто не отходил от него «тощ и неутешен». Ведь и через стены его домика до него всегда доходила боль, «приходящих к нему, с верою и благоговением». Когда он затворился, мне, конечно, очень хотелось его повидать, но я всегда думала о том, что если пустить меня, то и всех надо пускать, а это ему уже не по силам. Эта простая мысль помогала мне переносить вынужденную разлуку.
А в тот памятный день батюшка пошел нас провожать, такой довольный и ласковый. Надо отметить, что, когда мы шли к нему, то встречные собаки нас облаивали. Когда же пошли с ним обратно, он сказал собакам: «Не лайте, они свои!» И животные сразу умолкли. И потом, в течение всех 15 лет, никогда не гавкали на меня. Когда я приехала к батюшке во второй или третий раз, одна «шавочка» решила на меня потявкать, я с изумлением на нее посмотрела и сказала: «Ведь батюшка не велел на меня лаять, разве ты не знаешь?» Она недовольно отвернулась, замолкла и убежала.
Что касается громогласного лая, сопровождавшего нас вначале, думаю, что символическим образом это может быть истолковано в том смысле, что моя невольная попутчица имела намерение «ругать» кое-кого перед старцем, вот собаки и показывали этот образ, когда на нас «шумели». А я ехала с тем, чтобы спросить у него, за что меня так ругали и били ближние мои, и собаки только продолжали делать то, что уже делалось надо мной. (Вот тогда-то мне и надо было бы вспомнить самый первый батюшкин совет, полученный через Печерского послушника за 5 лет до этого: надо больше полагаться на Господа, а не на людей).
При встрече со старцем я кратко рассказала ему историю моей веры и то тяжкое положение, в котором очутилась тогда. Батюшка исцелил мою душу, мое недоумение, когда предают самые близкие люди. Он сказал мне: «блаженны, егда изгонят вы... имени Моего ради, радуйтеся и веселитеся»... И я вдруг поняла, что эти страдания ради Христа, (а не просто так), оттого, что я - Христова! Что они – за веру! Тогда мне стало легко и радостно, и появился смысл во всем. Какую же тяжкую ношу снял с меня дорогой отец! Вот так я и прилепилась к нему и не хочу отходить: не покидай меня, батюшка, грешную!
                ***
Когда он уже был в затворе, приезжая к нему в очередной раз и глядя на небольшое окно его домика, невольно ощущала, что моя греховность, тяжесть, никак не совмещаются с чистотой и святостью его кельи, как если бы это был вход в алтарь (или хотя бы на солею). Возможно, что Господь благословлял кое-кого туда попадать, но, безусловно, это люди более достойные и более нуждающиеся.  Всему свое время и место.
Много лет я удивляюсь тому, что Господь так устроил в мой первый приезд (по молитвам старца), что мы были у него одни в келье, и он посвятил нам достаточно времени, и ведь никто не потревожил. Чудны дела, Твои, Господи! Конечно, духовно ему было открыто, что мы так стремились к нему. Мы ехали из Пюхтицкой Успенской обители. Несколько раз я пыталась там узнать дорогу к нему, умоляла об этом святителя Николая. И дорога вдруг открылась, не простая и не близкая (пришлось даже заночевать по пути) но, на удивление, были и места в гостинице, и даже благожелательная помощь в том, чтобы там устроиться.
Позже я узнала, что батюшка окормлял эту обитель во главе с игуменьей Варварой (о чем имеется ее собственное удостоверение в книге о старце «Не прощай, а здравствуй», где собраны воспоминания чад). Как тут опять ни вспомнить, что все совершается промыслом Божиим. Уверена, что батюшка видел нас в Пюхтице и на послушании, и на молитве, и принял-то нас поэтому как своих. Кроме того, думается, мне помогло в этом и заботливое присутствие в моей жизни святого праведного Иоанна Кронштадского (чьими трудами была когда-то создана эта женская обитель).  Когда-то по его св. молитвам я впервые попала в Печоры, именно вскоре после своего паломничества в Питер, к месту его упокоения.
               
О первой поездке к святому праведному Иоанну Кронштадскому чудотворцу

Это было давно, еще в советские времена, когда «мерзость запустения» была в Свято-Иоанновской обители, в нынешнее время существующей как подворье Пюхтицкого женского монастыря. Спустя много лет, мне хочется рассказать об этой первой для меня поездке и о том, как услышал меня святой праведный Старец Иоанн Кронштадский. Здесь называю его так, поскольку тогда он еще не был прославлен в лике святых, более того, трудно было представить, что когда-нибудь такое произойдет, ведь он считался врагом советской власти (как и многие другие угодники Божии). Однако по велению Господа и милости Его, молитвами тех самых Святых (ныне прославленных в лике новомучеников), а также и прочих атеистическая власть рухнула в одночасье, хотя и казалось, непоколебимой. Прекрасный пример действия промысла Божия, далекий от представления обычного человека. Чего не скажешь о богодухновенных старцах, например, Псково-Печерского Успенского монастыря. Так в частности, когда мы собирались по делам в Эстонию, батюшка Иоанн Крестьянкин, улыбаясь и благословляя нас в путь, иногда шутил, что мы едем заграницу. Я привела здесь этот пример лишь для того, чтобы подчеркнуть, что Дух Божий живущий в старцах все тот же...
Итак, поехали мы в Питер со знакомым - Александром, по молитвам и благословению нашего общего крестного Георгия. Довольно быстро нашли Карповку и с огорчением осмотрели заброшенный, «обезглавленный» монастырь. От Юры мы знали, что мощи батюшки находятся под спудом и как бы замурованы властями, но в том месте, где они примерно находятся, должна быть пометка. И действительно, под одним из угловых окон был нарисован мелом православный крест. Мы постояли, посмотрели: вокруг снуют равнодушные прохожие, рядом гремят трамваи, снуют машины, никто не задерживает своего внимания на этих святых руинах... Повсюду будничная суета, затягивающая как воронка, в ней нет ничего кроме пустоты и омертвелости будней.
Я задумалась, пытаясь найти в сердце хотя бы тоненький  лучик веры, связавший бы меня с покоившемся здесь батюшкой. Как молиться здесь, стоя посреди улицы, на глазах у этих спешащих советских граждан? "Мешала"  неуютная, холодная осенняя погода – казалось, также ветрено на душе. Однако,стараясь не обращать внимания на трудности, я перешла мостовую и облокотилась спиной о холодный чугунный парапет набережной,  (как раз напротив окон с крестом). Достала переписанный от руки акафист «Слава Богу за все!» и стала медленно читать, молча и, по-возможности не отвлекаясь. Я понимала, что все равно рада тут находится, что, наконец-то посетила место захоронения дорогого для меня человека, о котором много читала.   Мой друг тоже молился рядом... Потом мы немного посидели на лавочке в сквере, сомневаясь, услышал ли отец Иоанн нашу несовершенную молитву в этом нестройном городском шуме? (Помню, что своими словами я еще просила у старца помощи в делах житейских). Затем мы сели в трамвай и отправились на Смоленское кладбище к блаженной матушке Ксении, (тоже еще не канонизированной).
Вечером, вернувшись, попили чая, я предложила почитать Евангелие, где откроется. Так передо мной оказалась притча о Женихе и десяти девах: из них –  пять мудрых, а пять –  неразумных, смысл которой  от меня обычно ускользал и я огорчалась из-за этого. «Неразумные, взяв светильники свои, не взяли с собою масла». (Мф. 25:3)И масла им не хватило, пока пошли покупать, разумные ушли на брачный пир. Что же все-таки подразумевается под этим символом? -задумалась я как обычно... И вдруг в моем сознании, словно кто-то отодвинул занавеску, или лучше сказать, внезапно распахнул окно, наполненное светом: я вдруг четко осознала смысл прочитанного, долгое время скрытый от меня! А он такой: самое главное для человека – не угашать пламя веры, чтобы не предстать Господу (Жениху) неготовым. Души – невесты Христовы.  И я отчетливо поняла, что просить надо было у батюшки  Иоанна именно елея веры! А все остальное приложится. А еще осознала: для того, чтобы все изменилось, (как я хотела) необходимо вернуть себе этот огонь, этот елей веры, который возгорается только покаянием. На следующий день мы вновь оказались на Карповке,  теперь я знала то главное, в чем следует просить помощи старца.
«Чувствуя всю немощь нашу, в минуты колебания, в минуты изнеможения будем неотступно просить Отца нашего Небесного: «Умножь в нас веру»!* Возможно, здесь  следует добавить, что через непродолжительное время я попала к печорским старцам - на покаяние. И батюшка Иоанн Крестьянкин меня успокоил:"Не бойся. У кого исповедоваться будешь?" Помню, что я тогда удивилась его словам, потому что путала таинство исповеди с покаянием. А ведь это не одно и тоже, в чем вскоре и убедилась. Зато потом была радость на душе и батюшка Иоанн заглянул мне в глаза и порадовался вместе со мной. Царствие Небесное незабвенному архимандриту Иоанну, Вечная ему память! Царствие Небесное архимандриту Адриану!
Вот так святыми молитвами Питерского старца я попала к Печерским батюшкам, и только спустя несколько лет осознала удивительное действие Промысла Божия в своей судьбе. Меня словно передали "из полы в полу"(по меткому выражению одного из оптинских старцев)... Почему так получилось? Да потому что Дух Божий один и тот же во все времена, а старцы - это Люди Божии, Друзья Божии...
Слава Богу за все!

                Крестник

Удивительное свойство человеческой памяти. Как мозаика всплывают разные события, чтобы в конечном итоге сложится в огромный образ Того, Кто стоит за всем этим.
Однажды покрестился молодой человек с именем Сергий. Крещение происходило в храме Преображения Господня в селе Спас-Прогнань, где когда-то служил старец схиархимандрит Амвросий Иванов (Балабановский). После таинства он с крестной направился к святому источнику вмч. и Победоносца Георгия, зачерпнув воды, вдруг воскликнул: «Она благоухает!»
Когда крестная его вернулась домой, то обнаружила неожиданное чудо. У нее очистились две бумажные иконы: Матери Божией Споручницы грешных и вмч. целителя Пантелеимона. Дело в том, что примерно за неделю до описываемого события, иконы случайно были запачканы машинным маслом, и хотя лики остались чистыми, но по краям небольшого образа, даже внизу на одежде святых, а особенно сзади появились невыводимые темные пятна. Надо сказать, что ее это чрезвычайно огорчало; каждый день, когда хозяйка смотрела на них – сердце сжималось. И вдруг – такая необъяснимая радость! В удостоверение того, что загрязнение действительно существовало, на оборотной стороне Споручницы грешных остались по краям бывшего пятна желтые тонкие разводы, а с той стороны, где лик (не задевая одежды святых) небольшое темное пятнышко. У образа святого Пантелеимона оборотная сторона очистилась полностью, но с лицевой стороны ниже наклеенного образа сохранилась темная полоска.
И еще в эту ночь после крещения снились легкие радостные сны, она встала отдохнувшая, здоровая и поняла из всего, произошедшего с ней, что Господу угодно, когда люди принимают святое крещение. Хотя сама являлась новоначальной, однако было ясно, что Господь принял и одобрил ее старания привести человека к вере. (Все это происходило в советские атеистические времена).
Затем, так сложились обстоятельства, что своего подопечного она потеряла из виду. Позже в ее жизни были и другие крестники, она никому не отказывала, помня о том, что и сама покрестилась не совсем осознанно, да и в вере утвердилась не сразу. Волновалась, конечно, когда не со всеми удавалось поддерживать контакт. Не без причин беспокоилась и о Сергии, которого не видела много лет. И вдруг – неожиданное известие! По московскому телевизионному каналу увидела, что в Петровском парке строится уникальный храм, который весь будет мозаичным, а мозаику выкладывает тот самый крестник Сергий! Слава Богу за все! Получила весточку!
Однажды она спросила у отца Николая, как быть, если в записке о здравии не всегда могут уместиться имена всех крещеных, а батюшка ответил, что в приписку и «всех сродников» они входят. Сам же он поминал  за: «(имярек) со сродниками». И ей с радостью подумалось, что «небесная канцелярия» не то, что земная – в ней ничто не пропадает, не теряется! Подтверждением тому является такой случай. Одна девочка-подросток попросила свою соседку – женщину религиозную – помочь ей окреститься в тайне от родителей. Женщина, подумав, согласилась. Затем, обстоятельствами жизни они были разлучены, но крестная, не теряя надежды на встречу, поминала ее. Через много лет, когда девочка стала взрослой и осознанно церковной, они вдруг «случайно» встречаются в храме святого Пимена Великого, и Варвара с радостью узнает свою постаревшую крестную Анну.
Подобным же образом и я нашла свою знакомую Катерину. Увиделись в храме святого апостола Филиппа, хотя когда расставались, Катя была далека от веры и на мои попытки приблизить ее к церкви не отвечала.   Обе мы сожалели, что «потерялись» и очень хотели встретиться, только почему-то не догадывались помолиться друг о друге. Неожиданная радость обретения усугублялась еще тем, что мы теперь единомысленны. На мой взгляд, это подтверждение сугубой милости Божией к нам, грешным, ведь Господь дает нам желаемое даже прежде прошения к Нему, надо только быть внимательными к самим себе и событиям собственной жизни. «Понаблюдайте каждый за своею жизнью, и вы увидите, что не только молитвенно высказанные прошения исполняются любящим нас Богом, но даже многие наши добрые желания (высказанные или даже невысказанные), сердечные чувства, стремления со временем осуществляются Его Промыслом. Это и есть Божий ответ. Но только этот ответ мы получаем не в такой форме, как в беседе с человеком, а в такой, как Бог изволит явить»* (« Беседа о молитве» монах Константин, стр.20)
 Если присмотреться к тому, как мы живем, то можно отметить, что большую часть времени мы погружены в море суеты, охладелости, рассеянности, иными словами удаленности от Бога. И только в редкие минуты словно освобождаемся от тяжкого бремени, сознание наше проясняется (или исцеляется) и мы действительно живем. Потому что жизнь осуществляется только в Боге, сознание существует именно во Христе, а все прочее словно тягостный сон небытия. Мы призваны к тому, чтобы уподобляться Христу, «ходить перед Богом». Встреча с Ним оживляет нас.

   Встреча

В храме Пимена Великого находится чудотворный образ преподобного Серафима (вероятнее всего, 19 век). Однажды молодая женщина, впервые попавшая туда, прикладываясь к иконам, внезапно увидела перед собой (метрах в десяти) писанный маслом во весь рост образ преп. Серафима Саровского чудотворца. Она обрадовалась ему как своему давнему другу и бросилась  навстречу, как в объятия. Удивилась, что встретила такой редкий «портрет» батюшки (с улыбкой на устах), которого почитала как родного.
Упав перед ним на колени, поблагодарила его за ласковую, неожиданную встречу. Каково же было ее удивление, когда впоследствии бывая в этом храме, убедилась, что икона написана канонически, т.е. улыбку старца она видела сердечными очами, а не нарисованной. Радость, которую при этом испытала, была вызвана чудом духовной встречи. Ей вспомнились слова старца Адриана, которые он когда-то говорил ей, показывая на иконы: «А они сидят там все живые». Тем самым батюшка открыл, что духовными очами веры созерцает их живыми. Дай нам Господи всегда иметь такую веру!
Остается только добавить, что через много лет эта раба Божия спросила отца Николая, как ей назвать будущего ребенка? А батюшка ответил: «Серафимом!» Она с радостью подумала: «Значит, родится мальчик»! А батюшка, узнав ее мысль, с улыбкой продолжил: «А если девочка – Серафимой». Но по опыту ей было известно, что первое слово батюшки – от Бога, и нисколько не сомневалась. Разумеется, родился мальчик. Правда,  родственники были крайне удивлены таким «странным» именем и возражали, говоря, что его засмеют, и пр. Тем не менее, послушание имеет благой плод – и мирские люди, встречавшиеся с ребенком, хотя и удивлялись «редкому» имени, но говорили, что «это хорошее имя». Да и родственники со временем осознали, что оно ему очень подходит.
Когда ребенку было года два-три, однажды он проснулся и сказал, что к нему приходил батюшка Серафим. Произошло это в день ангела, после того, как его, причастившегося, привели из храма. Мать, покормив, уложила малыша спать, а сама тихо разговаривала с крестной в другой комнате. Возможно, прошло так около часа, прежде чем ребенок внезапно позвал ее. Малыш радостный сидел в кровати и улыбался: «Ко мне приходил батюшка Серафим!» К сожалению, невозможно было понять подробности, ясно  только, что  батюшка погладил его по головке и напоил  водичкой, а «пришел из луча под дверью». Впоследствии мать мальчика спросила об этом старца Адриана, батюшка не опроверг слова ребенка а, радостно глядя на него, заметил: «Надо мне прийти к тебе в гости!» Дивен Бог во Святых Своих!
Когда мальчик этот стал отроком, то примерно за год до смерти отца Николая ему приснился необычный сон. Видит он в храме «Рождества Богородицы», (который обычно посещал) на деревянном постаменте – гроб, в нем – благолепный схимник. В храме идет пасхальная служба, когда поют «Христос Воскресе!» старец в гробе крестится. Борода его седая, густая опускается на грудь, волосы, совсем белые, густые, скулы выдающиеся высокие, лицо худое. По ходу службы собирается Крестный ход, схимник встает и следует за ним, в одной руке держит большую нарядную  свечу, такую, «как алтарники на херувимской выносят», другая сложена архиерейским благословением. И сон был очень ярким, запоминающимся, а храм – в точности таким, как наяву (некоторые стены белые, потому что роспись его тогда не была завершена).
Когда посещали отца Адриана, спросили его, что предвещает этот сон? Батюшка ответил: «Кто-то из близких умрет». У матери ребенка дрогнуло сердце, ей сразу подумалось про отца Николая. Однако, разве можно предположить, что старец назовет близким ей батюшку? Спросила только, кем может быть схимник? Архимандрит Адриан сказал, что, похож на преподобного Сергия.   Тревога не отпускала, понимала, что он сказал ей в смысле: «подобный по духу» Сергию. Тогда уточнила: как умерший схиархимандрит Амвросий?  Старец подтвердил.  Почему она не осмелилась попросить его молитв о продлении жизни отца Николая? Видимо, Богу было так угодно, ведь старцу хотелось, наконец, оказаться «дома».
Когда отец Николай умер,  она  заказала сорокоуст о его упокоении в храме Рождества Богородицы, и думала о том, что большая польза ей в этом поминовении и даже священству и прихожанам храма, где будут его поминать. Кто-то подарил фотографию отца Николая в гробу, она показала ее сыну, тот посмотрел и сказал, что похож на того, кто приснился, только волосы были более красивые, длиннее и гуще и борода также. На что она ответила, что у Господа все делаются краше, и лицо – вполне иконописное. А еще через год, 24 августа (успенским постом) посетили могилку старца и после панихиды зашли в его избушку, там им подарили фотографию благословляющего старца, на обороте которой были написаны его последние слова, посмертное завещание: «Не теряйте Пасхальную радость!»  Они прозвучали для нее «очень лично», потому что она вспомнила, как однажды рассказывала батюшке о милости Божией,  случившейся с ней на Пасху. И батюшка тогда сказал ей: «Это благодать Божия коснулась твоего сердца», - как бы подтверждая подлинность произошедшего.
                ***
В добавлении хочется привести пример удивительного чуда, которое совершилось еще при жизни отца Николая, примерно года за два до его кончины. У одной женщины, Марии, глубоко почитавшей старца, хранилась его фотография. Однажды в гости к ней  приехал благочестивый иеромонах В., рассматривая фото старца, висевшее в рамочке довольно высоко, он вдруг заметил, что оно словно покрыто «испариной», все в мелких капельках, воскликнул: «Мать, да он у тебя мироточит!» Протер фото ваткой –  разлилось благоухание.  Если бы священник не зашел, то удивительное явление могло бы остаться незамеченным. В отличае от нас он был высокого роста и близко увидел то, что нам оказалось недоступно. Впрочем, батюшка не являлся случайным свидетелем произошедшего. Дело в том, что сначала эта фотография старца принадлежала ему, однако о. В. почему-то отнесся к этому без должного внимания и благоговения, как нам показалось. В отличие от него псаломщица и уставщица храма святого пророка Ильи давно мечтала иметь такую фотографию... И вот Мария наконец осмелилась и попросила его передарить ей этот портрет. Без колебаний батюшка выполнил ее заветное желание. Женщина повесила фото в комнате, где священник и увидел его с изумлением.  Вот так и получилось по Евангельскому слову, обращенному Господом к Фоме: «посмотри… и не будь неверующим, но верующим». Кстати, хочу отметить, что через несколько лет о.В. был избавлен молитвами старца Николая от смертельного заболевания по просьбе мамы о.В, выраженной в письме к нему. Когда о.В. поправился, то съездил на остров и поблагодарил старца. Замечу в скобках, что у него вновь появилось фото старца. Через годы он стал духовником монастыря по благословению Божию.               
                ***
Милостью Божией так сложилось, что встречала на своем жизненном пути духоносных отцов, старцев. Разумеется, каждая такая встреча не могла остаться без благодатных последствий. И чтобы совсем не уподобиться бесплодной смоковнице, считаю важным, хотя бы поделиться тем, чему сама была свидетельницей. Или рассказать о том, что мне поведали близкие люди, тоже очевидцы духовной славы старцев. Почему так происходило, я не могу объяснить. «Мы многое хотели бы знать, а знаем так мало! Столько вопросов остаются неразрешенными столько непонятного в нашей жизни, что мы, конечно, готовы присоединиться к трепетному ожиданию, выраженному в словах Самарянки: «Знаю, что придет Мессия…возвестит нам все». Напрасно мы ищем здесь, на земле, хотя бы намека, бросающего некоторый свет на загадочные события, которыми полна наша жизнь; нет, тайна жизни нашей и ее значение остаются для нас сокрытыми. Но как все изменится с явлением Спасителя!»* (* «Каждый день подарок Божий», с.40)   
Я понимаю эти слова в том смысле, что окончательный гармоничный и полный смысл всего происходящего с нами выявится только впоследствии, но все-таки некоторые причинно-следственные связи можно заметить уже сейчас. Впрочем, это мнение преподобного Варсонофия Оптинского.      
 Когда я стала регулярно ходить в храм, то подавала записки об упокоении оптинских старцев, Ксении-блаженной, Иоанна Кронштадского, будучи уверенной, что и они за меня обязательно помолятся в Царствии Небесном. Это было еще в советские времена, т.е. до их прославления.  Я читала о них книги (изданные до революции, или за рубежом). А затем попала на могилу оптинского старца схиархимандрита Амвросия Иванова, где получила исцеление, избежав при этом операции. Я молилась за них, а они за меня, как когда-то подметил преподобный Лев Оптинский: «свой своего всегда найдёт».
Мне хотелось бы немного распространить или углубить эту тему (причинно-следственных связей) и привести поучительный пример, касающейся заступничества Пресвятой Богородицы за нас, грешных…               
 Когда Господь привел меня на могилу старца Амвросия Иванова, и в  храм, где он служил, я просила там покрова Царицы Небесной, еще не зная, что батюшка умер в праздник Покрова Божией Матери.               
 Затем через год Господь молитвами почившего старца привел меня в  Печорский Успенский монастырь под Псковом к старцу Адриану *, (*Кирсанову) о чем уже упоминала в предыдущей книге. (Было это в 1983 году). Там я продолжала молиться иконе «Покрова». А однажды привезла с собой к старцу знакомую – врача, Татьяну С. Господу Богу было угодно, чтобы мы с ней попали на соборование, которое батюшка проводил в одном доме. Всего там присутствовало человек 12-15, и все были очень рады такой редкой возможности. Комната была душноватая, немного темная, в углу небольшой старинный образ Успения Пресвятой Богородицы. В тот момент, когда батюшка уже начал соборовать, у меня было искушение: дьявол посылал горделивые помыслы. Со стыдом  только просила у Господа и Богородицы прощения за это и не смела глаз поднять на старца. Видела, что в отличие от меня, Т.С. молилась рядом сосредоточенно, углубленно. Голос батюшки был негромкий, несколько неразборчивый (в его обычной манере), но молитва как всегда властная, сильная, вдохновенная, такая, что порою трудно было стоять. Когда соборование закончилось, с некоторым удивлением мы обратили внимание на то, что батюшка как бы устал  меньше обычного. Татьяна С. осмелилась и попросила у старца пять минут для беседы наедине, и батюшка благословил. Вид его после этого разговора был радостный сияющий,  прощаясь, он произнес: «Уж и не знаю, за что тебе, такой грешнице, явлена эта милость»… Позже Татьяна С. рассказала, о чем спрашивала старца. Она видела, что во время соборования из небольшой иконы Царицы Небесной (Успение) вышел как бы огненный шар, а из него выступила Богородица, с покровом на вытянутых руках. Владычица подержала его некоторое время над батюшкой, затем подошла к одной рабе Божией (очень почитавшей старца Амвросия) и пронесла над ее головой, после чего вернулась к своей иконе и вступила в образ. Вот об этом-то видении и спрашивала она старца, истинное ли оно? А батюшка так и светился радостью и подтвердил, что не ложное. Последние его слова мы слышали обе.
Дальнейшее связано с отцом Адрианом, и мне даже удалось спросить его мнение о том, правильно ли я поняла цепь событий, которые последовали  несколько лет спустя после описанного эпизода. Батюшка это подтвердил и даже благословил меня написать об этом. Дальнейшее повествование посвящается
       
                +
                Памяти брата Иосифа Муньоса Кортеса               
                …«рай утешения твоего всем отверст есть».                (Христианские песнопения Приснодеве Марии   Богородице, составленные по подобию псалмов ,               
   кафизма 8, песнь вместо славы)               
               Это произошло теплым октябрьским вечером 2003 года. Вместе с моей крестницей мы зашли сначала в храм, потому что был канун родительской субботы, затем поспешили на встречу, посвященную памяти  Иосифа Муньоса Кортеса – хранителя чудотворной мироточивой иконы Божией Матери  Монреальской – Иверской.  Как я узнала позднее, вечер этот устраивался представителями русской Зарубежной церкви в Москве, и проходила она в Православном кафе, находившимся тогда недалеко от метро Белорусская.
Шла я туда  с некоторым внутренним волнением, так как знала по опыту, что такая «встреча» с ним  не может быть случайной, (как, впрочем,  и вся наша жизнь вовсе не набор различных совпадений). Тем более,  что с братом Иосифом я уже «встречалась» при неожиданных и необычных для меня обстоятельствах. Здесь я имею в виду встречу не в ее обычном понимании, а только как точку (момент) духовного соприкосновения.  Впервые это произошло при его жизни, а  затем – уже после…
 Я брела по синим московским улицам,  думала о том, удастся ли мне сегодня поделиться своими впечатлениями, и предвкушала сладость общения с ним через других людей, лично знавших его, близко соприкасавшихся, еще раз ощутить его дух, такой добрый, такой простой, тихий и радостный…
Мое заочное знакомство с ним состоялась много лет назад, в «ДК» «Меридиан» на православном вечере, куда привел меня мой (ныне уже покойный) крестный Георгий Тимрот. Выступал Виктор Николаевич Тростников, рассказавший о мироточивой иконе Иверской – Монреальской. В тот вечер некоторым достались ватки,  благоухающие миром. 
Мне думается, что многие слышали об этом чуде, а некоторые даже и видели (из тех, кто выезжает заграницу). Потому что его угодно было Господу явить через Русскую Зарубежную Церковь. В течение долгих пятнадцати лет икона Богородицы обильно источала миро. Но, рассказывая об этом явлении, следует отметить одно важное   обстоятельство, которое отличает его от множества иных.  Дело в том, что мироточение именно этой иконы (и все с ней происходящее) было непосредственно связано с жизнью и деятельностью определенного человека (брата Иосифа), исполняющего при Ней особое послушание.  Невольно встает в памяти святой Серафим Саровский, который точно также в течение долгих лет исполнял  поручение Богородицы – создание и хранение Дивеевской обители. Много раз являлась Она старцу и давала ему подробные указания и по строительству и по уставу монастыря.
 Говоря коротко, Иосиф, побывав на Афоне чудесным образом (по своему сильному желанию) получает современный список с монастырской иконы Иверской – Вратарницы. И вернувшись домой, в Канаду, в течение двух недель читает ей Молебный канон. Ответом на эту молитву и послужило сильное благоухание и источение мира. С этого момента начинается его особое служение при иконе, хранителем которой он становится и перевозит ее из страны в страну из храма в храм, чтобы все могли лицезреть это чудо. В чем оно выражалось, кроме самого необычного факта появления мира? Обычно, человек, оказавшийся вблизи этого образа, чувствовал умягчение сердца и   необыкновенное  покаяние, у многих самопроизвольно лились из глаз слезы. Многие хотели прикоснуться к чуду и приглашали посетить их монастыри или церкви, однако Иосиф поступал в таких случаях не произвольно, а только после особой молитвы к Богородице, которая сама распоряжалась своим образом. Последняя в его жизни поездка, которую он совершил, была по Греции. Здесь он принял мученический венец, а икона исчезла.
Но много лет назад, читая журнал «Выбор», я еще не знала о том, как трагически все это закончится, а лишь  припомнила все,  происходящее тогда на вечере в «ДК», где впервые от Виктора Николаевича Тростникова услышала об этом чуде. В статье рассказывалось о том, как одной паломнице, уезжавшей в Россию, брат Иосиф – хранитель святыни передал чехол, в котором  перевозил икону, весь пропитанный миром. Эта женщина имела смиренное и благочестивое желание доставить его в Россию, в  дар Русской Православной Церкви.  Однако не очень представляла, как лучше осуществить свое намерение, и предполагала сначала зайти в любой храм, чтобы просто передать настоятелю.  Но впоследствии, познакомившись в России с известным православным публицистом (которого, возможно, знала по зарубежным изданиям), решила оставить ему. 
 Любя и уважая этого православного человека и удивительного писателя, я прекрасно понимала, каким добрым импульсом был вызван ее поступок. Тем не менее, не оставляло недоумение и некоторое беспокойство: а может ли один мирянин (так сказать, частное лицо) представлять собой русскую православную Церковь? Невольно хотелось, чтобы большему количеству верующих была доступна такая святыня, по моему ощущению, это бы больше соответствовало понятию дара для церкви.  И поскольку привыкла на все свои недоумения искать ответа у Старца, то однажды спросила его. После краткой беседы убедилась, что смущение мое имеет основание, тогда благословилась рассказать об этом  человеку, получившему святыню, с которым была немного знакома.
И вот я уже сижу в гостях: в красном углу – точная копия Иверской-Монреальской, удивительная мирность и тишина заполняют пространство комнаты, я пью чай и мне так радостно говорить о Старце. В то время батюшка Адриан как раз гостил в Москве, и мы договариваемся с Виктором Николаевичем, что посетим его вместе.
 Но, к сожалению, как бывает иной раз в жизни духовной: благому намерению вдруг стали мешать бесконечные препятствия.  Две недели прошли в напряженном ожидании. На вопрос моего знакомого, когда нас примет старец, я не знала, что отвечать, находясь «в сражении духовном». Причем, настолько сильным было  сопротивление, что Господь послал свою помощь из Печорского монастыря. Через приехавшую из этой обители приятельницу пришло неожиданное благословение архимандрита Иоанна Крестьянкина съездить в Оптину пустынь. (Немощный,  житейский  разум не в состоянии объяснить такого внезапного «совпадения». И, хотя общалась со старцами не первый год, всегда удивлялась их проникновенности, тому, что они «слышат» и «видят» нас,  когда мы и не догадываемся об этом.)  Радость блеснула  нежданным лучом!
Эта поездка мне  представилась весьма своевременной еще и потому, что мой Старец,  отец Адриан, находился в сложных обстоятельствах: был нездоров, всячески притесняем, гоним. Так хотелось ему хоть чем-то помочь. Порою одолевало уныние, ощущение какой-то безнадежности от всего происходящего, но я полагала, что покойные отцы оптинские обязательно  поддержат, ведь по словам преподобнаго Льва: «свой своего всегда найдет!»
К тому же, (к моему большому огорчению), я не имела возможности рассказать отцу Адриану о всевозможных затруднениях -  враг воздвиг стену из людей между нами. 
Но упование на милость Божию и предстательство «святых отец наших» оправдалось. После этой поездки  удалось-таки «достучаться» в буквальном смысле – каким-то чудом. Последнее препятствие нас постигшее – заглохшая машина на пути, но и это прошло по милости Божией. Разве оставит Царица Небесная тех, кто молится ей днем и ночью? Разумеется, я говорю не о себе, а о старце. Если он не забывает о Ней, то и Она никогда не посрамит его упования и посетит Своей Милостью, (и в буквальном и в переносном смысле).
Должна сказать, что  благодатным результатом состоявшегося свидания явилась передача Святыни в руки Старца. Когда мой знакомый, после беседы с ним, в ликовании сердца схватил меня в охапку и расцеловал в знак благодарности за состоявшуюся, наконец, встречу, трудно передать нахлынувшее  ощущение сильнейшей радости, которая изливалась от него на меня.   Не знаю, о чем они говорили, и не дерзнула бы его спросить, но мне хорошо знакомо то ощущение ликования сердца, духовного празднества, благодатного полета души, которое возникает после общения со Старцем.
Спустя короткое время после всего происшедшего, я попала к другому духоносному светильнику – отцу Николаю Гурьянову  («зализывать свои раны»).  Не спросив меня ни о чем, он только внимательно взглянул и удивил внезапностью вопроса: «А ты знаешь закон физики? Чему равно действие?», - я, растерявшись, неуверенно ответила: «Противодействию»? – «Вот именно! Действие равно противодействию», - улыбнулся отец Николай.
Несколько лет прошло с тех  пор. Не скрою, иногда меня посещала мысль: а правильно ли я сделала, что невольно «вмешалась в эту историю»?  Трудно  не унывать, находясь в искушении, не падать духом, «всегда ровно гореть». Но из писаний святых отцов известно, что если после доброго дела случаются испытания, видимо, оно  принимается Богом. Более того, мне кажется, что теперь я уже имею достаточные и неоднократные подтверждения правильности всего происшедшего. Ну, «к внешним» подтверждающим признакам относится, пожалуй, тот факт, что Господь наградил моего знакомого писателя  личной встречей с братом Иосифом, и они так понравились друг другу, что ему был вновь подарен чехол.  Ощущение  необыкновенной благодатной тишины, царящей в его доме, по моему твердому убеждению, связано именно с нахождением там этой святыни. Кроме того, он сам рассказал мне, как однажды замироточила у него фотография, сделанная с Иверской - Монреальской. На мой взгляд, все это указывает на то, что Матерь Божия не допустила его испытать и малейшего ущерба и щедро наградила за проявленное смирение.
И даже меня коснулась Ее благодать, когда в день Иверской иконы Божией Матери (13/26 октября) мне передали необходимые материалы и фотографии для работы над книгой о боговдохновенном старце Амвросии Балабановском, воспитаннике Оптиной Пустыни. Он был преемником по  имени и духу преподобного Амвросия Гренкова, отошедшем ко Господу в 1978году, (прожив более 100 лет). Несколько позже  «по совпадению»  духовному, а правильнее сказать – по ведению духовному – старец Печерского монастыря отец Иоанн Крестьянкин благословил мне маленькую копию Иверской Афонской иконы Вратарницы, и я помню, удивилась, что икона была привезена ему кем-то из Греции. Этот Лик я позднее  встретила в книге о брате Иосифе и мироточивой Монреальской* *(на стр. 327).
Книга моя о старце вышла в 2000 году в издательстве «Паломник». Надо ли говорить о том, что прежде мне встретились и искушения, и огорчения, и препятствия на пути? Ведь это все – закономерные этапы жизни духовной. И вот в один из трудных для меня дней, я получила, как мне кажется, благодарный ответ и поддержку от брата Иосифа, хотя  к тому времени он уже отошел от нас в вечность. Случилось это совершенно неожиданно (как, впрочем, и все посещения Божии). Вдруг раздался телефонный звонок, и меня пригласили («вместо того, чтобы печалиться»), на встречу, где будет показан фильм «О православных чудесах ХХ века. Для тех, кто от Бога».
Вечер проходил в кинотеатре «Зенит» (на «Таганской»). Мы вошли в зал и ахнули: «яблоку негде было упасть». Каково же  было наше  изумление, когда вдруг поняли, что попали на вечер памяти Муньоса - Картеса, и будет показан фильм «Брат Иосиф» вместо предполагаемого фильма о чудесах!  «Дивен Бог во святых своих!» - только и оставалось нам сказать. Те, кто видел когда-либо эту ленту, знают, какое незабываемое впечатление остается после ее  просмотра. Таким  вот образом я впервые узнала о мученической кончине брата Иосифа. У меня было полное впечатление, что это он сам позвал меня сюда и протянул мне руку помощи, и еще это был ответ на мой давний внутренний вопрос о том, что же случилось с ним и с иконой?  Помню, как  стояла в фойе и удивлялась близости  Господа к каждому из нас; как внезапно Он умеет дать нам понять, что никогда о нас  не забывал.  Когда  мы «пропадаем от одиночества», Ему известен каждый наш вздох, (особенно, если пытаемся в меру своих скудных сил потрудиться ради Христа). По молитвам своего угодника Господь вдохнул в мою душу новые силы.
Кроме того, в фильме "Брат Иосиф" я нашла для себя удивительные вещи, показавшиеся мне особенно близкими, как бы личными, и которые сделали мне гораздо более «своим», его образ.
 Неоднократно говорилось о том, что Иосиф любил Россию, ему хотелось привезти сюда икону. Да и как иначе, если он являлся воспитанником русского эмигранта Владыки Леонтия Чилийского – человека высокого духа и традиций старчества?  Именно через своего духовного наставника он как бы кровью, дыханием был связан внутренне с Оптиной. Когда я услышала, что незадолго до своей мученической кончины он принял на Афоне тайный постриг с именем в честь преподобного Амвросия (Гренкова), мне стала понятна та самая связующая нить, которая объединяла мое скромное, незаметное существование с таким необычным человеком, невольно (субъективно) приближала его ко мне, и тем самым поддерживала меня… Ведь я писала о последователе преподобного Амвросия, о наследнике его имени и дела, о духовном единстве оптинских насельников, о великом Старце, который отошел ко Господу между двух праздников Покрова Богородицы и обретения мощей преподобного Амвросия (Гренкова).
 Что же препятствовало  благочестивому желанию Иосифа посетить Россию? Опитину?  Принадлежа Русской Зарубежной Церкви, он не имел на поездку благословения правящего архиерея – Владыки Виталия архиепископа Канадского и Монреальского. В книге «Монреальская мироточивая икона и брат Иосиф» приводится по этому поводу такое свидетельство: «В один из дней подошел он (Иосиф) ко мне и обратился с такими словами: «Скажите Владыке Митрополиту Виталию, что нужно, чтобы Икона Иверской Божией Матери приехала в Россию, что русские люди в России должны тоже быть свидетелями чуда мироточения, что это мол не опасно: в Болгарии Икона уже побывала, и все хорошо было, что Матерь Божия сама сохранит и свою Икону, и всех нас, что русским в России тоже надо дать возможность помолиться перед чудотворным образом». Я ответила, что постараюсь обязательно сказать владыке Митрополиту. Правда, случая такого мне не представилось. Священники и епископы из России обращались с просьбой привезти Икону в Россию, к сожалению, этого так и не произошло», (стр. 243).
Когда я прочитала эти строки, то невольно задумалась, почему речь идет о какой-то опасности?  Икона путешествует везде, отчего же надо думать об опасности именно в России? И почему брат Иосиф так настаивал на этой поездке? Ответ на этот вопрос я получила несколько позднее, на вечере, посвященном его памяти. И произошло это как обычно неожиданно или невольно. Та же свидетельница процитировала слова Владыки, которыми он неоднократно отказывал хранителю иконы: «Мало ли что может там (в России) с тобой случится, еще икону отнимут!» И ведь действительно случилось! и икона исчезла… Только произошло это вовсе не там! ( А могло и не произойти, если бы повеление Владычицы исполнилось?)
Мне же при этом невольно вспомнились евангельские слова Каиафы, который «будучи на тот год первосвященником» предрек, что «лучше одному человеку умереть за народ», чем всем погибнуть. Но особенно значимо для меня звучит продолжение, что надо «рассеянных чад  Божиих собрать во едино». Действительно, благодать сана произнесла пророчество, а человек не ведал истинного смысла своих слов и происходящего.
Мне подумалось, что Иосифа крайне огорчала непримиримая позиция Владыки Виталия. Трудно не заметить, что обычно тихий и кроткий, в данном случае он говорил как власть имущий, уверенно и сурово. Наверное, так говорили древние пророки, когда обращались к рассеянным сынам израилевым, убежденно и неотступно, потому что говорили не свое…
 Так и Иосиф  высказывал не свое частное мнение или пожелание, а удостоверение сердечное, идущее свыше.  Его   настойчивое стремление побывать в России связано с желанием выполнить волю самой Царицы Небесной.
В данном случае поражает странный отказ Владыки : неужели мог он сомневаться в том, что Она Сама избрала Себе послушника? Отказывая Её посланнику, он тем самым, проявлял неповиновение Владычице Мира. (Господи, по милости Своей, не допусти нас совершить подобное!)    Понимал ли Владыка не только уникальность самой иконы, но и нерасторжимость ее духовной связи с хранителем? Наверное, это тот самый случай, когда мирские проблемы, «механическая иерархия» по видимости одерживают победу над Духовной властью, (т.е. веяньем Духа). Невольно вспоминаются мне евангельские слова: «и вам законникам горе, что вы взяли ключ разумения: сами не вошли, и входящим воспрепятствовали» (Лк.11,52).
Мне кажется, каждый бы должен заглянуть в себя и подумать, достаточно ли в нем любви, не внес ли он какую внутреннюю (или внешнюю) лепту в это дело разъединения чад Божиих?
  «Механическая иерархия» одерживает верх над духовной только по видимости, (а не реально). Брат Иосиф знал единственный путь, которым Господь поражает мировое зло вот уже два тысячелетия – это Голгофа… Православные тем и отличаются, что знают о великом значении страдания как искупительной жертвы, и последоватать Христу нельзя, миную собственную Голгофу. Хотя каждому Господь благословляет претерпеть в меру его сил и решимости, у всех она разная. Не случайно на вопрос, заданный преп. Серафиму Саровскому, чем отличаемся мы от святых, он кратко ответил – решимостью.
По смирению своему брат Иосиф полагал, что не достоин мученичества, как высшего дара,  но сердцеведец Господь судил иначе…
Своим личным подвигом он выиграл эту битву со злом, перейдя из Церкви Воинствующей в Церковь Торжествующую.  Понадобилась особая плата, особый подвиг, для сближения наших Церквей. Именно небесная  любовь к России и Русской Церкви, привели его на тот путь, где  лучше одному погибнуть, чем весь народ, нет подвига большего, чем «отдать  жизнь свою за други своя».  И теперь там он, должно быть, радуется первым робким росткам объединения Русской и Зарубежной Русской Церквей и с дерзновением мученика умоляет Господа «собрать рассеянных чад Божиих воедино». Россия сделалась как бы его внутренним отечеством,  потому что по вере своей он принадлежал русской церкви. Легко ли было ему слушать поношения в ее адрес, явные  или тайные? Уж он- то в своем сердце никогда не уподоблялся тем, кто смеялись над Господом (или хулили его) в час страданий.  Он знал, что Русь – на Голгофе (и была и остается). А без Голгофы нет Воскресения. Именно в этом смысле я думаю надо понимать ответ великого старца отца Николая Гурьянова на вопрос журналиста Крутова : возродится ли Россия? Он ответил: «А она и не умирала».
И еще мне бы хотелось сказать, что у меня нет никаких сомнений в том, что тайный постриг состоялся за полгода до его мученической кончины, и что он действительно был пострижен с именем глубоко почитаемого им преподобного Амвросия Оптинского.  Мой внутренний опыт, который связан с братом Иосифом, об этом красноречиво свидетельствует. В конце концов, это еще и вопрос личного восприятия. Может быть, кому-то нужны «доказательства», но всем, наверное, понятно, что по внутреннему содержанию своей жизни он давно был монахом.
 Не случайно и то, что его собственная икона (т.е., изображающая Иосифа), родилась именно в Оптиной и даже замироточила там. Особенно же изумляет тот факт, (упоминаемый в фильме), что земля с его могилки, привезенная в Россию иноком Всеволодом из Джорданвилля, мироточила и благоухала, и случилось это именно 16 октября, (в день памяти преподобного Амвросия Гренкова).
  Я тоже получила милость и помощь от монаха Амвросия (Иосифа) в 2000 году, произошло это через месяц - другой после вечера, на котором демонстрировался фильм о его мученической кончине. Вдруг  раздался телефонный звонок, и далекий голос подруги укорил: «Что же ты не сообщила  радостную новость?» - «Какую?» -«Разумеется, о том, что уже продается твоя книга!» - «?!!» Когда я обратилась за разъяснением  в издательство, то узнала, что книга напечатана и поступила в продажу… Называлась она «Преподобный старец Амвросий Балабановский».  После всех мытарств и препятствий мне оставалось только благодарить Бога и радоваться этому внезапному чуду: как скоро нам помогают угодники Божии!
Через несколько лет я все-таки сказала несколько слов о брате Иосифе на том памятном октябрьском вечере, организованном Зарубежной церковью. Отметила, что все вышеприведенные факты убеждают меня в неизменной любви брата Иосифа к России и нашей Церкви. И вдруг ведущая этого вечера (мать инока Всеволода из Джорданвилля) внезапно вспомнила, что перед приездом в Россию встретила родную сестру Иосифа, а та, узнав, куда она едет , просила  обязательно передать верующим  о его любви к нашему отечеству, и к нашей Церкви. Я подумала, что брат Иосиф благословил меня выступить, лишь затем, чтобы напомнить об этом, видимо, для него это и было и остается важным.
 Отрадно сказать о нашей любви к Иосифу, о том, что он был нашим, своим, близким и драгоценным для нас, очень известным и почитаемым человеком.  Разумеется, «делая своим»  брата Иосифа, мы готовы предложить православным Зарубежной церкви сонм новомучеников и исповедников российских, а также и святых старцев покойных и ныне живущих, ведь по слову Евангелия не устоит царство, разделившееся само в себе. А Отечество у нас общее – Небесное, и не дай  Господи, чтобы наши местные нестроения лишили нас Его, подобно тому как все мы лишились Иверской – Монреальской.
В заключение мне хочется поделиться тем, что услышала от своего Старца, отца Адриана. Однажды к нему в монастырь приехали православные американцы и со скорбью рассказали  об утрате этой чудотворной иконы.  Тогда он вынес им чехол от Иверской – Монреальской , к которому они приложились с изумлением и трепетом, и ушли благодаря Бога за неожиданную милость. Батюшка был очень рад, что уменьшилось их горе.
Действительно, легко понять, что если бы желание брата Иосифа не сочеталось с потребностью православной паломницы привезти как дар церкви великую святыню – благоухающий чехол от иконы, пропитанный миром, то он бы и не дал ей его ни в коем случае. Нет сомнения в том, что он знал, что делает. Как бы мог он без согласия Царицы Небесной распоряжаться Её собственностью? Разве возможно такое, чтобы его желание шло вразрез с Её благословением? Невозможно такое себе представить, не впадая при этом в хулу. Более того, он еще раз (уже лично) отправил чехол в Россию, подарив православному писателю. Все это указывает на его трогательное отношение к нам,  верующим Русской церкви.
В книге об Иосифе и Монреальской иконе (к которой я постоянно обращалась выше) мне очень понравилось «предостережение почитателям», где говорится о том, как должно беречься «от самодовольного и горделивого чувства, вызываемого близостью к праведнику»* *(стр.25), с чем нельзя не согласиться. Конечно, хотя и находятся они временно с нами,  но остаются «нездешними», и так или иначе подвергаются поношению от мира, по слову Евангелия: «аще Мене изгнаша и вас изженут, аще слово Мое соблюдоша и ваше соблюдут». И судьба брата Иосифа тому яркий пример. В этой связи невольно вспомнился удививший меня  вопрос организаторов Всезарубежного съезда православной молодежи* *(стр. 241), когда задерживался приезд иконы: «Неужели мы недостойны принять у себя такую святыню?» Мне думается, правильнее было бы спросить: «А, неужели, мы достойны этого?» Ведь мы  спасаемся или вразумляемся, или допускаемся к святыне вопреки нашему недостоинству и согласно долготерпению Божию, просто из Его отческого милосердия.  Именно потому имеем надежду на спасение, по слову Господа, прорекшего, что «не здоровые имеют нужду во враче, а больные», и  Он пришел «призвать не праведников, а  грешников к покаянию». Именно в этом смысле и нужно расценивать все посещения Божии, в том числе и посещение Иверской – Монреальской.   
Если бы Сама Царица Небесная не пожелала посетить старца Адриана, то не выстроилась бы та удивительная цепь событий и взаимодействий, участницей которых довелось быть и мне, грешной… Я ничего не сказала здесь о радости старца, получившего эту величайшую святыню. Но ведь это тайна его души между ним и Владычицей. Я благодарю Бога, что была невольным свидетелем этой встречи и могу поделиться этим. Так осколок зеркала сияет отраженным солнечным светом. Слава Богу за все!
               
                ***
            Однако в определенном смысле все происходящее с чехлом, с доставкой его старцу, было в то же время и моей личной Голгофой, духовным испытанием. Как говорят: собравшись работать Господу, душу свою приготовь к искушениям. Но именно эти скорби и открыли мне дорогу к отцу Николаю Гурьянову, привели к его келье, положили начало многолетнему общению. Принял он меня как любящий отец, утешил и преобразовал всю  дальнейшую судьбу.

« Береги каждый час, их не много у нас»…

Эти строки цитировал мне батюшка Николай. Царство Небесное и вечная память дорогому моему отцу, незабвенному Старцу Николаю! Написала слово «моему» - и остановилась…
Милостивый батюшка, вспомнила, как ты говорил нам, грешным – «мои драгоценные»… Прости меня, дорогой отец, недостойна я называть себя чадом твоим, потому, что не вмещаю, не делаю того, что призваны делать дети своих отцов…
И все же, дерзаю обратиться к тебе… и не потому, что приезжала много раз с тысячами других паломников, и, стоя среди них, часто не понимала, о чем еще можно спрашивать, если я уже вижу тебя?..
Обращаюсь к тебе, потому что по примеру нашего милосердного Господа ты сам мне позволил это, когда сказал: «А ты напиши эту книгу для меня и подари ее мне»… Речь шла о книге «Преподобный старец Амвросий Балабановский». Когда-то я пришла к тебе с сокрушением, что не выполняю благословение, не получается продолжить написание. (И ощущение было такое, что  не нужна она тем, кто поначалу был заинтересован в ее создании).  И тогда ты мне сказал эти самые необходимые в моей жизни слова…
Именно теперь, когда тебя уже нет, а книга моя давно издана, давно нашла своего читателя и, помахивая белыми крыльями страниц, разнесла весть о великом старце Амвросии Иванове, теперь, наверное, можно сказать, кому она была посвящена? И вновь обращаясь к тебе, посвящаю все самые дорогие «страницы души» незабвенному батюшке. Спасибо, что не покидаешь меня…
Писала эти строки и замирала, потому что на открытом окне сидел сизокрылый голубь. Сидел очень тихо и не улетал, а я боялась его потревожить и не могла не думать о том, что ты очень любил птиц, что голуби всегда были в твоем саду, птицы окружали тебя. Я не заметила, как он впорхнул ко мне, удивлялась только, что так долго отдыхает, оставаясь неподвижным, и как будто глядя прямо в душу. Батюшка, может быть, ты вновь благословляешь меня «оттуда»?
 Моя первая встреча с тобой произошла с участием птицы. Когда впервые я вступила «на твою землю», то шла по наитию, (дорогой к храму), а какая-то маленькая птаха летела передо мной, как бы сопровождая. Пролетит - и сядет на деревянный забор, а когда подойду поближе, вновь вспорхнет. Невольно думалось, не ведет ли она меня к батюшке? Действительно, оказалось, что мы с ней стремились к одному…
И легко и трудно писать о тебе, батюшка, надеюсь, что простишь меня. Возможно, что я и так слишком долго молчала, не решаясь приступить…   
Говорить о тебе хотелось бы не прозой – стихами,  но мне это не по силам. Я вспоминаю, что какое-то время не решалась прочитать твои собственные стихи. Боялась «профессионального разочарования», так как не один год занималась и поэзией, и критикой. Как же счастлива я была, когда они меня ничем не огорчили, (ни по форме, ни по содержанию)! (Одно из моих любимых стихотворений о Сеятеле). А сам ты был всегда так снисходителен ко всем, кто пытался писать духовные вирши…
 Жизнь твоя представляется мне самой высокой поэзией от начала и до конца, настоящей гармонией, потому что она исполнена смыслом служения Любви, неизменной и верной любви к Богу. И твои стихи и твоя музыка – лишь внешний отблеск этого совершенства. Самое главное творчество то, которое ты осуществил над самим собой. И в этом смысле приходят на память слова митрополита Антония Сурожского. Он полагает, что «мы должны рассматривать себя самих как материал, который Бог вложил в наши руки, и из которого мы можем создать произведение искусства, нечто такое, что войдет составной частью в Царство гармонии, красоты, истины и жизни».*(Антоний митрополит Сурожский «Человек перед Богом», стр. 109) Именно эти слова и отражают всю наполненность твоей жизни. Поэтому, как «бедная вдова», слагала я к твоим стопам, «малую лепту от скудости своей», понимая всю неоправданную недостаточность своего приношения.
 
                Голуби
   
Много лет назад мы с духовной сестрой Еленой посетили могилку старца на Немецком кладбище схиархимандрита Зосимы, в схиме Захарии, (последнего монаха Лавры перед ее закрытием в годы советских гонений). Стали молиться, пропели «Богородице, Дево, радуйся»… и тут заметили, что отовсюду слетаются голуби. Птицы сели и на крест, и на заборчик (тогда еще беседку над ней не поставили), и на землю… К сожалению, у нас ничего с собой не было, чтобы покормить их. Удивительно –  голуби не улетали, и оставались до тех пор, пока мы не собрались уходить. По дороге рассуждали, что оказались такими недогадливыми и ничего с собой не захватили. Решили в другой раз обязательно принести хлеба. Но при этом у нас была мысль, что батюшка Захария послал нам голубков в утешение и радость, как бы на встречу, в знак того, что слышит нас. Все же не было полной уверенности, возможно, они привыкли там питаться? От этой мысли как-то сразу «похолодало» на сердце. В другой раз, когда мы вновь там появились, то, заметив  неподалеку птиц, прежде всего, покрошили им булку, но, к нашему недоумению, птицы не слетались, оставаясь как бы равнодушными к угощению. Но стоило только начать молиться и все повторилось сначала. Из этого мы заключили, что наша первая мысль была верной, и старец благословляет наше старание, а главное – сам молится за нас и именно на его молитвенный зов собираются голуби. «Не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих (Втор.8.3)», - цитирует Господь в Евангелии, а тут бессловесная тварь показывает нам пример того, как надо жить. Видимо, старец хотел переключить наши мысли с «единого на потребу», ведь «душа больше пищи, а тело – одежды»…
Подобное произошло и при посещении могилы святого старца иеросхимонаха Аристоклия (на Даниловском кладбище)*. *(Имеется в виду преподобный Аристоклий Афонский, старец Московский, канонизированный в 2004 году).  У него на кресте тихо и долго сидел голубок, словно слушал нас. А потом прибавились и другие. Радостно и мирно на душе в такие минуты, чувствуешь, как близок к нам Господь через своих святых угодников! Слава Богу за все! (Как часто отец Николай говорил нам эти слова!) 
Невольно думается о том, что именно птицы на земле ближе всего к Богу. Они словно легкие крылатые вестники. Как говорил греческий старец Порфирий Афонский: «Всех птиц я видел ангелами Божиими, славящими Бога, Творца всяческих… Цель (их) – служба, пение своему творцу, служение Богу».  (с.53Старец Порфирий Кавсокаливит «Жиие и слова» 2006 изд.Свято-Никольского Черноостровского женского м-ря)  Их пением утешает Господь людей, в их голосах прообраз небесного славословия. На безмолвную сокровенную молитву старца Порфирия откликнулся соловей своей вдохновенной трелью.
Господь утешил своего смиренного раба преподобного Сергия дивным видением разлетающихся по всему свету голубей – прообразом умножающихся учеников преподобного, созидающих не только земные обители, но и небесные – в душах тех, кто последует за ними.
                ***
Вспоминая здесь преподобного старца Аристоклия Афонского ,*  (*прославлен нашей Церковью в лике преподобных в 2004 году, мощи его находятся в Подворье Афонского монастыря в Таганке) не могу не упомянуть той духовной связи, которая существовала между ним и моим покойным крестным Георгием (Тимротом). Дело в том, что Георгий, работая редактором  в журнале «Москва» (в отделе «Домашняя церковь»), «пробил» первую публикацию биографии Старца еще в советское время. А когда он умер, неисповедимыми путями Божиими оказался похороненным с ним на одном («Даниловском») кладбище, (там же была когда-то похоронена и святая блаженная Матрона Московская).
 Однажды мы с его женой Тамарой навестили могилку в день Ангела Юры, и тут с сожалением заметили, что забыли спички, не можем зажечь ни свечи, ни лампаду. Тогда решили прежде пойти «к отцу Аристоклию». Возвращались к Юре с пением «Святый Боже», свечи наши были зажжены от огня, горевшего у старца. Нами владело чувство, что батюшка заботливо делится с ним (и с нами) огнем своей благодати. Что там, в Царствии Небесном, они связаны по-прежнему, что и мы через Юру не лишены его милости и молитвенного предстательства. Сердца наши горели и трепетали как пламя свечи, которое ветер не смог погасить, и мы благоговейно принесли его Юре. Господи, не дай холодному ветру сомнения погасить в сердцах наших пламя веры, чтобы мы  не встретили Тебя неготовыми, как девы юродивые, неразумные, но чтобы светильники наши были всегда горящие!
Припоминается, что однажды в журнале готовилась публикация, посвященная памяти святого Серафима Саровского чудотворца. Юра сумел опубликовать фотографию перенесения мощей преподобного, ту самую, на которой видно, как святой царь-исповедник несет раку с его мощами. Тогда это была такая редкость. А мне он пояснил: для меня хорошо, что фотография была предоставлена мной. Сразу же ощутила теплоту и радость в сердце после этих слов.
Тот, кто посещает место погребения отца Николая, знает, что голуби слетаются на молитву во множестве.
Иеросхимонах Захария учил, что надо положить 3 или 12 земных поклонов с просьбой о упокоении души усопшего. Мы так и делали, а еще читали «Богородицу», которой он заповедал молиться, а потом говорили свои нужды. Мы молились о нем, а он – о нас.
И еще хочу одно добавить. Матери святой Блаженной Матроны был вещий сон, где она увидела свою будущую дочь в облике слепой голубицы. Однажды перечитывала книгу о чудесах св. блаженной  Матроны и по дороге домой, размышляя о ней, вдруг подняла голову и внезапно увидела высоко-высоко на каких-то проводах или конструкциях сидит белая голубка со склоненной головкой, совершенно одна. Выглядело это как-то необычно и радостно, я подумала, что, возможно, матушка так подает мне знак, что видит и слышит меня…
                ***
Теперь, когда я пытаюсь осмыслить свой опыт общения со старцем Николам, ответ мне приходит устами (увы! тоже теперь покойного) митрополита Антония Сурожского.  И я не могу удержаться, чтобы здесь не воспроизвести для всех то, что, по моему мнению, имел в виду батюшка, говоря: «береги каждый час»! На мой взгляд, лучше всего скажет тот, чье слово и проповедь «не в убедительных словах человеческой мудрости, но в явлении Духа и Силы» (1 Кор. 2,4).
«В древности, когда христиане были ближе и к своим языческим корням, и к волнующему, потрясающему опыту обращения, к откровению – во Христе и через Него – Живого Бога, о смерти говорили как о рождении в вечную жизнь. Смерть воспринималась не как конец, не как окончательное поражение, а как начало. Жизнь рассматривалась как путь к вечности, войти в которую можно открывшимися вратами смерти».  * (*Митрополит Антоний Сурожский. Материя и дух. С.54)
Необходимо задержусь на этих строках, вспоминая отца Николая. Каждое наше свидание батюшка непременно напоминал нам о скоротечности жизни, цитируя такие стихи:
                Прошел мой век, как день вчерашний,
                Как дым промчалась жизнь моя,
                И двери смерти страшно тяжки
                Уж не далеки от меня.
Часто он нам прямо говорил, что ему давно уже «пора домой», указывая пальцем на небо, где его ждут дорогие и близкие. Ощущение того, что он говорил о смерти как о жизни, было постоянным. Батюшка так существовал и нас приучал к подобному восприятию смерти. Каждый наш приезд он напоминал нам о том, что скоро покинет нас:
                Вы простите, вы простите,               
                Род и ближний человек,
                Меня, грешного, помяните,
                Отхожу от вас пока не навек. 
В этих словах не было безысходности, а только радостная надежда на новую встречу и понимание того, как надо дорожить этим временем общения. Казалось мне, что понимаю это и дорожу, но  на самом деле теперь только вижу, что это не совсем так, (или совсем не так). Думается мне, что батюшка и жил так наполненно,  как первые христиане, и нас старался научить жить более осознанно. (Прости меня, отец, что я такая нерадивая ученица).
Хочется продолжить далее словами владыки Антония о древних христианах. «Жизнь рассматривалась (ими) как путь к вечности, войти в которую можно окрывшимися вратами смерти. Вот почему древние христиане напоминали друг другу о смерти, вот почему в молитвах, которые, как драгоценное наследие, передал нам Иоанн  Златоустый, есть строки, где мы просим Бога дать нам память смертную. Когда современный человек слышит подобное, он обычно реагирует неприятием, отвращением. Означают ли эти слова, что мы должны помнить: смерть, точно домоклов меч, висит над нами на волоске, праздник жизни может трагически, жестоко окончиться в любой момент?  Являются ли они напоминанием  при всякой встречающейся нам радости, что она непременно пройдет? Значат ли они, что мы стремимся омрачить свет каждого дня страхом грядущей смерти? Не таково было ощущение христиан в древности. Они воспринимали смерть как решающий момент, когда окончится время делания на земле, и, значит, надо торопиться, надо спешить совершать на земле все, что в наших силах. А целью жизни, особенно в понимании духовных наставников, было – стать той подлинной личностью, какой мы были задуманы Богом, в меру сил приблизиться к тому, что апостол Павел называет полнотой роста Христова (Еф. 4; 13), стать –  возможно совершеннее – неискаженным образом Божиим». 
«Стать той подлинной личностью, какой мы были задуманы Богом»… Батюшке Николаю это удалось, а нас, грешных, Господи, помилуй! И помоги в меру возможностей каждого.

                О безвозвратно потерянном времени...

  1.(Рассказ рабы Божией N об удивительном вразумлении)

"…ибо сон моея лености ходатайствует души моей муку…"
                (Псалтырь 7 кафизма, после «и ныне»)               

Вспомнись мне, Забвенный мною!
Просияй сквозь сумрак дум –
И созиждется Тобою
Сердце чисто, светел ум!
(митрополит Филарет Дроздов)

Вижу, что нахожусь в каком-то странном месте (подробности сейчас уже воспроизвести не могу) но, главное, что меня поражает мысль о том, что я умерла. При этом страха не чувствую, скорее некоторый интерес (словно я здесь «гость» или «экскурсант») и удивление, что за место такое? Нет ни потолка,  ни пола, а как бы открытое пространство. Как будто место ожидания, но ведь у православных нет ни чистилища, ни Лимба, где души могут подождать? Как же это так внезапно произошло? И некоторая растерянность: разве было уже «пора»? и готова ли я к тому? Запомнилось, что вижу некоторых людей в ожидании  у какого-то порога или полога, словно бы в очереди, в конце стоят двое монашествующих. Подхожу к ним из интереса, рядом постоять. Однако замечаю, что очередь как-то слишком быстро проходит: то один, то другой исчезают за этим порогом. И я понимаю, что они уходят на суд. Вот уже и монахи исчезли, словно на какой-то транспортной ленте их туда увозят, чувствую, что я последняя и меня словно воронка начинает затягивать. И тут впервые  пугаюсь: затягивает на суд, но ведь я совсем не готова!  кричу: Господи, помилуй! И словно толчок какой-то ощущаю – понимаю, что оказалась снова в теле – пробудилась.  Как я обрадовалась, что вернулась! Лежу  и пытаюсь осознать, что же со мной произошло? Посмотрела на часы: было очень раннее утро.  Чувствую радость и удивление, думаю, что надо бы встать и помолиться,  но пока размышляла – вновь заснула.  Когда же пробудилась, то, к сожалению, живость и яркость сна отступили. Несколько дней я ходила и думала, что совсем не готова, что плохо живу и необходимо все изменить.
 Рассказала о сне батюшке на исповеди, он ответил: это тебе предупреждение! Меня все занимал вопрос: а отчего же я умерла? С чем связана эта внезапная и странная смерть? И вдруг пришел ответ: смерть от «апноэ» – задержки дыхания во сне. Но больше всего интересовало,  почему так со мной произошло? В чем причина? Но через некоторое время нашелся ответ и на этот вопрос, когда читала книгу «Непознанный мир веры» * (*на стр.176 изд. Сретенского м-ря, Москва 2014),     где приводятся слова святой блаженной Матроны Московской: «Враг подступает – надо обязательно молиться. Внезапная смерть бывает, если жить без молитвы»…
«Услыши, Владычице, глас мой внегда молитимися к Тебе, избави душу мою, егда изыти ей от телесе, от ужаса жестокого адского врага. Коим дерзновением воззрю на праведного Судию и Бога моего? Ты, помощнице, стани одесную мене, и испроси грехом моим прощение, и прежде неже будут страшная сия испытания о мне, просвети очи души моея, и прожени слепоту греховную; даждь мне на Тя надежду имети в жизни моей и во исходе моем»*. *(псалом 63 Христианские песнпения Приснодеве Марии Богородице, составленные по подобию псалмов)
«Иногда мы думаем, что недостойны молиться и не имеем даже права молиться; это опят-таки, искушение. Каждая капля воды, откуда бы она ни была – из лужи или из океана, - очищается в процессе испарения; так и каждая молитва, восходящая к Богу. Чем более мы себя чувствуем оставленными, тем необходимее молиться…»**(митрополит Антоний Сурожский)

                2.               
 Жизнь наша, неисповедимыми путями промысла Божия, представляется мне богатой различными встречами, а также сцеплениями событий, дающими ответ на невысказанный вопрос. Ведь «путь осилит идущий», а «стучащему отварят». Одна ситуация может дополнять другую, а подчас и объяснять. Только мы, к сожалению, часто рассеянны и не всегда замечаем это. "Да подаст нам Господь разум внимательно проводить дни своей жизни, «со страхом и трепетом свое спасение содевающе» (Флп. 2, 12).* (*Преподобный Варсонофий Оптинский. Беседы. Келейные записки. Духовные стихотворения. Воспоминания. Письма. Венок на могилу Батюшки, с.11. Св.Введенская Оптина Пустынь. 2005)               
  Ведь «и нам, верующим, нам, которые встретили Бога и Христа, надлежит сиять таким светом, излучать такой свет, - не обязательно слепящий, может быть свет малой свечки, который заставил бы встречающих нас сказать: «В этом человеке есть нечто, чего никогда раньше и ни в ком я не встречал!»
«Это – существо церкви, это – ее настоящая природа. Церковь тогда делается тем, чем она по существу является: телом Христовым, то есть продолжением через тысячелетия и века воплощенного присутствия Бога, плотью Сына Божия, предлагаемой нам в Таинствах, и присутствием Святого Духа. Церковь – явление Христа, явление Святого Духа, явление вечной жизни. Церковь место, где Бог и человек соединены, место, где Бог может встретить чуждого* (*здесь: неверующего)  до сих пор Ему человека; и самое чудо этой встречи. Вот чем является Церковь». * (*Митроолит Сурожский Антоний. Быть  христианином.. , с.19).
               
                Забытый автограф
          
«В прошедшие годы много было потеряно времени, много случаев было пропущено, мало было ответов на призывы моего Господа»!* (*Каждый день – подарок Божий,с.5)  Как хочется думать, что по милости Божией, хотя бы отчасти удастся восполнить утраченное… «Береги каждый час, их не много у нас»… Я понимала, что батюшка напоминает мне о ежедневной работе над собой, об усилии, необходимом для спасения души. А теперь думаю, что невольно это относилось и к кратковременности нашего общения с ним. И хотя знала старца много лет, все же эти годы промчались как один день. А все ли я делала, что могла, находясь рядом с ним, при его молитвенной помощи и поддержке? И приезжать могла бы почаще, и трудиться усерднее.  Вот, так незаметно и жизнь промелькнет…
«Все пророки от сотворения мира вопиют к душе моей…Чтобы стала она лествицей, по которой Бог сойдет в мир, а человек взойдет к Богу» святитель Николай Сербский* (*из кн.Молдения на озере, с.120 изд. Свято-Елсаветьенского м-ря, Минск)
Мой бывший учитель, известный поэт, фронтовик, Владимир Михайлович Винокуров говорил нам (студентам его творческого семинара) что необходима дисциплина, и каждый день надо писать, работать – этого требует профессионализм, мастерство, оттачивание формы. Сам он поступал так в течение многих лет. А что же тогда можно сказать о работе над спасением своей души? Наверное, здесь уместно привести так же слова и другого замечательного поэта Николая Заболоцкого:
      «Не позволяй душе лениться,
       Чтоб воду в ступе не толочь,
       Душа обязана трудиться,
       И день и ночь, и день и ночь...

Вспоминается, что Евгений Михайлович жил в новом большом доме, в Токмаковом переулке, совсем недалеко от Елоховского собора.  А из его окна (сверху вниз) открывался вид на старую, заброшенную церковь (только в последние годы она стала действующей). Не раз мы с ним говорила о духовных предметах и, хотя в детстве он не был крещен, но был уверен в Бытии Божием. Однажды сказал, что как-то, поднимаясь по лестнице, к своей квартире, вдруг ощутил Бога. Казалось бы, как обыденно, буднично то, что он проделывал каждый день и вдруг при этом Посещение Божие!
(Но именно так  происходят непредсказуемые вещи – внезапно, как вспышка молнии)… И только недавно я подумала о том, что этот подъем по ступеням невольно вызывает в памяти глубоко символичный христианский образ духовного восхождения, «лествицу небесную». Хотя отдаю себе отчет в том, что ему тогда этот образ, скорее всего, был незнаком, как человеку совершенно не церковному. Тогда я только сказала, что, возможно, это был призыв Божий, для того, чтобы лучше осознать свое отношение к Нему и чем-то ответить. Я даже предложила похлопотать о тайном крещении (без документов), ведь это были глухие годы советского атеизма. К большому сожалению, он не ответил ничего определенного, ему не хотелось рисковать, могли быть неприятности по работе. Например, он входил в правление Московской писательской организации, возглавлял отдел поэзии в журнале «Новый мир», и т.п. Так что есть основания предполагать, что он предстал Вечности неготовым, (беседа происходила незадолго до его кончины). 
Удивительно, но еще задолго до личного знакомства с ним, через его стихи я имела, наверное, самое первое «эстетическое» впечатление о смерти. Это случилось, когда я услышала песню, написанную на его слова –  «Сережка с Малой Бронной» в исполнении замечательного Марка Бернеса. Она произвела на меня очень сильное впечатление. Наверное, мне было тогда лет шесть или девять?  И кто бы мог предположить, что когда-нибудь я стану студенткой его творческого семинара при журнале «Новый мир»? До сих пор мне кажется, что это его самое значительное стихотворение. По лаконичности поэтических приемов, и, в тоже время, по необычайной  трагической наполненности, оно продолжает пушкинскую традицию создания образа, когда предельно простыми, но ёмкими средствами создается образная глубина и философичность смысла (пожалуй, это роднит его с пушкинским стихотворением «На холмах Грузии»). Хочется отметить, что Евгений Михайлович очень любил Пушкина и говорил, что он – «возрастной» поэт: чем старше становишься, тем лучше его понимаешь и больше любишь. (Как ясно мне теперь, речь шла о внутреннем, духовном возрасте человека). Вдруг он начинал цитировать по памяти: «Отцы пустынника и жены непорочны»… Однако, простите это отвлечение, вернемся к стихам Винокурова:
 В полях за Вислой сонной
Лежат в земле сырой
Сережка с Малой Бронной
И Витька с Моховой.
А где-то в людном мире,
Который год подряд,
Одни в пустой квартире,
Их матери не спят.
Свет лампы воспаленной
Пылает над Москвой
В окне на Малой Бронной,
В окне на Моховой.
Друзьям не встать. В округе 
Без них идет кино.
Девчонки их подруги,
Все замужем давно.
Пылает свод бездонный,
И ночь шумит листвой
Над тихой Малой Бронной,
Над тихой Моховой.
Я позволила себе привести здесь все небольшое стихотворение. Этот «воспаленный свет» сразу же ассоциативно отсылает нас к бессонным и горьким глазам матерей. Но свет этот в то же время пылает и над всей Москвой. Через единичное, частное возникает представление о том горе, которое разделили миллионы. Дальше очень верно, философски глубоко и психологически точно  воспроизводится течение жизни, мира, природы без тех, кто его покинул. «Друзьям не встать. В округе без них идет кино». Поэт говорит о том, что все продолжается заведенным порядком. Самая большая загадка, с которой традиционно встречается каждый человек: прекращение личного бытия перед  равнодушием вселенной. Перед жизнью, текущей своим порядком, которому он становится чужд, выпадая из ее непрерывного, стремящегося все дальше, потока времени.  В стихах «бездонный свод»- ощущается как Лик Вечности над головой тех, кто еще остался здесь на земле, словно на корабле, плывущем в необъятном космическом просторе.
Настоящая скорбь глубока и молчалива. «И ночь шумит листвой над тихой Малой Бронной, над тихой Моховой». Этот шум листвы как проходящий повседневный шум жизни, а здесь, за окнами все остановилось, горестно застыло, прекратилось, замерло. (Горе всегда такое – немое, как посмертная маска, в нем нет ни  движенья, ни развития, одна безысходная данность). Контрастом ему является небесный свод, который живет, т.е. –  «пылает» над этими домами. И еще присутствует  образ светлого окна на фоне ночи –  как традиционный свет души в оковах тела.  Ему вторит сопричастный свет вечности над домами, над московскими улицами. Этим достигается ощущение взаимопроникновения временного и вечного, их отчуждение и единство, слияние и противопоставление…
Все это угадал интуитивно, мальчик, прошедший Великую Отечественную и оставшийся живым. Однажды он сам мне рассказал, как, прибавив себе год или два в документах, убежал на фронт. Мальчишка-романтик, оказавшийся лицом к лицу с ужасами войны. И еще один традиционно-символический зрительный образ присутствует в этом стихотворении. Противопоставление света и тьмы, свечение души, духа во мраке ночи.  Хрупкого, одинокого свечения человеческой жизни перед лицом бездонной бездны мирозданья и темного мрака небытия…
 Потеря сына для матери – невосполнима в атеистическом сознании. Только одушевляющее присутствие Божие в этом мире дает ей надежду: ведь душа бессмертна. И лишь тогда проявляется «совершенная радость, которую никто не отнимет» - радость встречи воскресших во Христе душ.
Как жаль, как непоправимо жаль, если он остался некрещеным! Если ничем не ответил на Божий призыв, на Его присутствие в своей жизни…
 Но эта история получила неожиданное продолжение, когда совсем недавно, разбирая после смерти моей матери оставшийся архив, вдруг нахожу автограф с забытым мною стихотворением Евгения Михайловича. Оно никогда не было опубликовано (по понятным причинам)  и впервые увидит свет.
                Евгений Винокуров               
               
Жизнь ушла со всеми мелочами,
отгорит, что было, отболит…
Черными холодными ночами
о душе вдруг вспомнит инвалид.
И не ощущая больше смака
жизни той, что как-то прожита,
он увидит, что встает из мрака
облик белоснежного Христа. 
И протянет он с мольбою руки,
как бы пробуждаясь ото сна,
не страшась спасительной разлуки
с жизнью той, что больше – не нужна.
До того, как нашла стихотворение, очень сомневалась, стоит ли включать в книгу этот «литературоведческий отрывок». Но неожиданную находку забытого автографа восприняла, как указание оставить его здесь. Да и подумалось, что не случайно все, что связано в моей жизни с литературой, воспринимается так естественно в мысленном присутствии отца Николая. Ведь он сам был человеком творческим – поэтом, музыкантом. С особенной бережностью относился  к личности автора, создающего произведения искусства. Понимая, что творчество дается свыше, он опасался каким-нибудь неуместным замечанием смутить того, чей рукой  водит Дыханье Божие. И в  этом  проявлялось его величайшее смирение, величайшая чуткость…  В способности к творчеству ему виделось приближение к Личности Творца, наиболее полная реализация и раскрытие личности.

                Не поздно ли креститься?
          
Созвучно этому воспоминанию приходит на память другое печальное событие, свидетелем которого я стала в бытность свою преподавателем на кафедре русского языка института имени И.М.Губкина (ныне академия). С одной из абитуриентских групп у меня сложились достаточно теплые и  доверительные отношения. Иногда мы говорили с ними на духовные темы. Однажды ко мне подошла совсем молоденькая девушка и задала вопрос, не поздно ли креститься в ее возрасте?  Я ее успокоила, но порекомендовала не откладывать. Не прошло и двух недель после этого, как мне позвонил ее соученик и сообщил, что «она – в морге». Во время вечеринки в общежитии несчастная девушка упала с 4 этажа  и разбилась. Видимо душа ее предчувствовала нечто, когда она подошла ко мне с таким вопросом…
   Жаль, что мы бываем порою так глухи к голосу собственного сердца. Для нее оказалось «поздно», ведь она так и не покрестилась. В таких случаях можно понять, что такое непоправимость и безысходность. Остается только произнести за святым Иоанном Златоустом:
«Господи Иисусе Христе, напиши мя раба Твоего в книзе животней и даруй ми конец благий».* (* Молитвослов. Вечерние молитвы).
            Это воспоминание всегда угнетало меня своей безысходностью, тем что уже невозможно помочь бедной студентке,  пока несколько не утешилась,  узнав из книги профессора Московской Духовной академии А.И. Осипова, что молиться о неправославных и можно и должно, а также, что Святейшим Синодом был одобрен особый чин панихиды об усопших неправославных. * (*А.И. Осипов. Из времени в Вечность. М, изд Московской патриархии 2012 с. 152)  Поэтому прошу и всех, кто прочитает эти грустные строки молитвенно вздохните о спасении души  рабы Божией Татьяны.
«Подумайте, каков был бы каждый момент нашей жизни, если бы мы знали, что он может стать последним, что этот момент нам дан, чтобы достичь какого-то совершенства, что слова, которые мы произносим, - последние наши слова…» - обращается к нам владыка Антоний в книге «Материя и дух». «Мы жили бы с напряженностью и глубиной иначе нам недоступными. И мы редко сознаем, что такое настоящий миг. Мы переходим из прошлого в будущее и не переживаем реально и в полноте настоящий момент».*  (*Митрополит Антоний Сурожский. «Материя и дух», с.56).
 «Апостол Павел в одном из Посланий говорит, что мы должны дорожить временем, потому что дни лукавы (Еф. 5; 16). И действительно, разве не обманывает нас время? Разве не проводим мы дни своей жизни так, будто наскоро, небрежно пишем черновик жизни, который когда-то перепишем начисто, будто мы только собираемся строить, только копим все то, что позднее составит красоту гармонию и смысл. Мы живем так из года в год, не делая в полноте, до конца, в совершенстве то, что могли бы сделать, потому что «еще есть время»: это мы докончим позднее, это можно сделать потом, когда-нибудь мы напишем чистовик. Годы проходят, мы ничего не делаем, - не только потому, что приходит смерть и пожинает нас, но и потому, что на каждом этапе жизни мы становимся неспособными к тому, что  могли сделать прежде. В зрелые годы мы не можем осуществить прекрасную и полную содержания юность, и в старости мы не можем явить Богу и миру то, чем мы могли быть в годы зрелости. Есть время для всякой вещи, но когда время ушло, какие-то вещи уже осуществить невозможно». * (*Митроплит Антоний Сурожский. Материя и дух. С. 54-55).
В заключение мне хотелось бы отметить, что у людей Духа нет никакого «образа автора», никакой «маски» они живут и говорят и пишут без всякого «зазора» - т.е. в высоту и меру всей своей Личности.
Господи, помоги осуществить Твой замысел о каждом из нас!