что в имени тебе моём...

Образы булькают, как пузыри в стакане.  Мы создаем наваждения... Ночь нисходит  на вероломных министров ,
исстрадавшихся наркоманов,
на проклятые нефтепроводы,
исписанные граффити мосты...
Современный мир  оставил свой след и на этом историческом памятнике, на стихе, который знают все  ещё со школы. Мы  размышляем о том, какие волшебные оттенки принимают имена в зависимости от их владельцев, в зависимости от страсти, которая влечет к ним, от того, какой отпечаток накладывают на них лица .... Словом, -  от всего, вплоть до манеры произносить их.

Это имя – такое любимое, такое новое    было подобно необитаемому замку.  Помню  белое свечение вокруг  него,  должно быть, несуществующее, или я не знаю, откуда оно взялось, разве что, быть может, кожа моя пылала.
И как поживает  наш бог любви?

что в имени тебе моем?
оно умрет, как шум печальный
волны, плеснувшей в берег дальный,
как звук ночной в лесу глухом.

Мы пропустим все те безумные слова, что он говорил, пока мир вокруг него трещал по швам и рушился.  Любовь - совсем маленькая вещь, но с чудесными последствиями. К тому же,  у  бога дела в другом месте, и мы не надеялись на его помощь.

А сама  я, в эфире, который становится местом,
в пути, который становится пунктом прибытия,
в процессе, который становится результатом…
У мира никогда еще не было так много движущихся частей и так мало готовых этикеток для них.  Ничего не поймешь, пока не потрогаешь....  И у меня такое чувство, будто я пытаюсь  обналичить один из выданных Господом Богом чеков. А вдруг  он окажется недействительным? 
Вдруг...

оно на памятном листке
оставит мертвый след, подобный
узору надписи надгробной
на непонятном языке.

Но  все равно я - не голос прошлого, вещающий со страниц Ветхого Завета. Да, живу  я всегда  так, словно ответа «нет» от меня не принимают, словно человек,  к кторому  приходят   за последней помощью,  приходят, словно завтра уже  не наступит. Да и  мне  самой  явилась, вроде бы,  чужая жизнь.
Чужая?
Насколько?

В воспоминаниях нет статистов. Здесь предсказуемого  не бывает. Всегда  импровизация.  Здесь каждая запись сделана ценой собственной крови,  отданной  в залог. Это нетрудно понять. Залог будет востребован. Не иначе.
Ты запарился жить?

Пытаюсь эмигрировать из своего мира  в  истинный...  Твой. За спиной падают в обморок разноцветные ангелы, дробно позвякивают  музыкальные треугольники, словно капают слезы. Это – звук имени...   Имени!

что в нем? забытое давно
в волненьях новых и мятежных,
твоей душе не даст оно
воспоминаний чистых, нежных.

А если и так ?
Ты считаешь, что душа, это то, чем нельзя управлять? Вбей в нее клин, возьми ее в свои руки — и человек твой.  Хочешь узнать, как это делается? Заставь его почувствовать себя маленьким  и виновным.
Отрицай его видения.
Уничтожь иронией.
Это же просто.

Абсурд, майлав, не верь.
Душа  все равно  несется на скалы мира,  предчувствуя лишь ей понятную закономерность.   Ты же  не собираешься  сдавать свой мир, даже если будешь последний, кто в нем уцелел.
Я  тоже  не хочу касаться ни малейшей его частички, не хочу бороться с ним.
Не хочу.
Не хочу.
Не хочу.

но в день печали, в тишине,
произнеси его тоскуя;
скажи: есть память обо мне,
есть в мире сердце, где живу я...

...Именно здесь — самый пик истории.
Они познали рай и ад, величие и упадок. Я вижу это в  его  словах.... Согреть.  Воскресить. В  них сохранился причудливый, но   смысл. Начать с нуля?  Чистый лист так много обещает.
Пусть рушится мир, но  побуждаемое надеждой,    мы  толкаемся во все двери, пробуя сложить даже самые несоединимые части головоломки...
Однажды мы  уже сели в уходящие поезда, забыв  любимые имена.

Просто есть миры   и двери, их соединяющие, двери прозрения, магии, просветления, даже безумия. И когда двери открываются - игра идет по совершенно другим, непривычным правилам.  Пусть это кажется миражем, историей, сотканной из тумана.
А кроме  тумана  ты что-нибудь почувствовал?
Кожу покалывало?
А пульс?
Не было ощущения, что сердце пропустило один удар?

P.S.  Конец  истории.
А женщина эта будет  одинока, сопровождают  её лишь
стилист,
пресс-агент,
четыре вооруженных телохранителя,
инструктор по йоге,
два наставника-гуру и
диетолог.

p.s.  Некоторые исследователи считают, что стихотворение посвящено  польской аристократке Каролине Сабаньской, с которой поэт познакомился летом 1821 года в Киеве.  В январе 1830 года, на очередном приеме у светской львицы вписал в ее альбом стихотворение-посвящение «Что в имени тебе моем?..», которое, как оказалось впоследствии, стало последним в цикле произведений, посвященных Каролине.
Ну а мы живем, очарованные этим стихом, стих продолжает жить.... в нас.