20 мая 2017г

Здравствуй, сестра!
У нас всё потихоньку налаживается. Небо яснет, земля сохнет, трава лезет, вода падат. Нынче ходили наберег: жгли костёр, варили смолу, конопатили дедову лодку. Жива ишше, а ты как думала. В заплатах вся, правда, тяжеленна, но вёртка. Потому-что – килева. Воду режет, аки плуг. Раньше ходили на ней в три пары вёсел. Уключины кованы дед делал, не деревянны. Воды плеснёшь в уключницу, чтобы она не скрипела, на руки поплюёшь, чтоб весло не выскальзывало и загребашь веслом ровно над водой, чтоб не плескать. А лодка бежит ходко. За полчаса на Нижной песок догребали, а там – Поповским полоем мимо Перевозу за пару часов на Верхни пески попадали. Так ведь малы мы ишше были: самому старшему, поди, лет девять. На высоком берегу там киселица росла – помнишь? Все кусты красны стоят – только бери. Наедимся до изжоги и за черёмухой полезем – оскомину набивать. Потом на пожни бежали – зароды разорять. Нужно было самой высокой найти и лезть на него – кто быстре. Лучше всего с угла начинать: запускашь руки в сено поглубже, цепляешься за пучки травы и перехватывашь, пока сено не полезло, чтобы сразу не скатиться. Чуть прозевал – и съезжаешь по зароду на землю. Зато, как заберёшься на этаку высоту, оттуда всё видать: реку, Репной остров, рёлки, опоры высоковольтки, колокольню на том берегу у Погоста. Даже Холмогорский собор можно было разглядеть вдалеке, ежели кусты не мешают. Сено в зароде свежее – мягкое и пахучее, можно было часами лежать и мечтать о небесных кренделях – какие они. А после уж, на закате, мчались босиком по стерне к дальним полоям. Как по стерне бежишь ногами хлопать нельзя о землю – все подошвы исколешь. Нужно – как на лыжах ногу ставить, вдоль земли, тогда бежать не больно. Там, у дальних полоев на летней дойке, мужики оставляли навязанными на ночь коней. Кони ходили, тихие, по кругу, объедая остатки травы. И когда мы отвязывали их и забирались к ним на спину, они, счастливые и свободные, носились с нами по острову, без поводьев, как угорелые, а мы кричали им: «Но! Но! На Звегино давай поворачивай к перевозу!» И кони бродили потом по кромке воды и жадно пили. А мы плескались между ними весёлой дружной гурьбой в тёплой ночной воде и не помнили уже, что где-то может быть другой нам дом.
Если помирать соберусь раньше, то завещаю всё это тебе, как самое дорогое. Храни. А прах мой разметайте над картофельным полем.

Прочитать предыдущее: http://www.proza.ru/2017/12/21/2257