195. Школа даосов о возмущении эфира

195.

О ВОЗМУЩЕНИИ ЭФИРА

Как-то старик Накамура во время нашей игры в шашки «го» сказал мне: «За нами всегда тянется шлейф былых событий и влияет на нас. Дело в том, что люди любых сословий, решая проблему упорядочивания «естественных», или точнее, исходных психических структур, то есть, тех, с которым человек становится на путь психического самоусовершенствования, так или иначе возмущают вокруг себя эфир. Они как бы насыщают его своей атмосферой влияния. Добрый человек заряжает атмосферу добротой, а после злого человека ещё долгое время стоит или тянется шлейф злого духа. Иногда он носится по воздуху и причиняет людям зло и неприятности. Это возмущение эфира может тянуться за человеком ещё со времени его прошлой жизни».
И в подтверждении своих слов он показал мне один текст, который я перевёл так:
 

ЭХО ПРЕЖНЕЙ ЖИЗНИ
 

Служанка лет тринадцати по имени Да-юэ
Пошла рыбу ловить как-то бамбуковой плетёнкой
С односельчанами, при этом песни пела звонко,
Поймала в речке рыбину огромную такую.

Когда её двумя руками над землёй держала,
Та рыба вдруг, вильнув хвостом, ударила ей в щёку
Так сильно, что та сразу в воду замертво упала,
Её на берег вытянули, ухватив за ногу.

Лицо всё кровью залито, но что её убило?
На дне реки лежала там разбитая пиала,
Её осколком острым девочке висок пробило,
Бедняжка умерла в том месте, где не ожидала.

До этого же матери её во сне приснилось,
Какой-то человек дочь привязал прямо под небом
На жертвенном столе, будто охвачен сильным гневом,
И резал как свинью, а тело кровью всё залилось.

Нам часто в жизни случай неожиданности дарит,
Мать дочь предостеречь пыталась, чтоб была та смирной,
Ни с кем не ссорилась, вела жизнь в обстановке мирной,
Могла ли ждать она, что рыба ту хвостом ударит.

Никто не знал, в чём девочка могла быть виноватой,
Но так случается, и с нами в жизни так бывает,
Что мы страдаем ни за что. Буддисты называют
То за содеянное в жизни прежней нам расплатой.

Когда я прочитал текст, старик Накамура заметил: «То, что убило девочку, – непонятно, но явно это произошло от возмущения эфира. Даосы очень хорошо чувствуют «ветер смерти» - так они называют опасность, грозящую их жизни, и уклоняются от неё. Кстати, даосы и конфуцианцы возмущают эфир по-разному, заполняя его своей психической деятельностью. Даосы значительно расширяют возможности практического применения методов психической тренировки за счёт сфер деятельности, в которых конфуцианцы прямого участия вообще не принимают. Если конфуцианец, благородный муж «цзюнь-цзы», сосредотачивает свои психические и физические силы главным образом на управленческой деятельности, а другими видами деятельности (да и то в основном относящимися к сфере «высокой» и официально признанной культуры – изящной словесностью, каллиграфией, историческими трудами, историко-филологическими и философскими изысканиями) занимается чаще всего приватным образом, то даосы вообще не признают никакой иерархии «высоких» и «низких» знаний, и, соответственно возможности практического применения даосских методов психотренинга фактически неограниченны, в чём выражается демократизм даосской психокультуры, резко контрастирующий с сугубой элитарностью конфуцианской культуры. Расширяя возможности практического применения методов психической тренировки, учение Дао расширяло рамки функционирования своей культуры психологической деятельности, вовлекая в процесс интенсивной культуризации те сферы жизнедеятельности человека, которые конфуцианская культура либо игнорировала, либо признавала, но не была в состоянии эффективно культивировать, либо, признавая их полезность, культивировала их в ограниченной степени, в которой это было необходимо для того, чтобы они служили на благо цивилизации. И даже те виды труда, которые конфуцианцы ценили, такие как земледелие и военное дело, их культуризацию пускали на самотёк, считая физический труд, как правило, опосредованным, потому что сами физическим трудом не занимались. Даосы же не ограничивали рамки функционирования своей психокультуры, благодаря чему складывались более благоприятные, чем у конфуцианцем, предпосылки для её экспансии на все мыслимые сферы жизнедеятельности человека как такового (а не в узком конфуцианском понимании человека), в котором даосы видели средоточие и единство всего природного, культурно-социального и космического. Даосы раздвигают рамки всей человеческой культуры, так как выработанная ими культура психической деятельности является одним из составных элементов общечеловеческой культуры, одним из её крупнейших достижений. И даосское понимание культуры гораздо шире конфуцианского, так как в нём нет антропоцентризма, замыкания культуры в самой себе, нарциссического самолюбования собственными достижениями и переоценки собственных успехов. Даосские знания увеличивают возможности развития человека не только в ширь, но и вглубь, проникая в более глубинные уровни человеческой психики, в сферу «невыразимого» и неосознанного, в области «подсознательного» и «бессознательного», и тем самым подвергают человека ещё более глубокому и интенсивному развитию, чем, скажем, этого можно достичь с помощью вербального воздействия, на котором строится конфуцианская культура. Этот эффект достигается путём метода «естественности» - «Недеяния» и самой системой даосской практики. У конфуцианцев психическая тренировка всегда служит лишь средством воспитания репрезентативной личности, а у даосов она занимает центральное место, где делается упор на активное духовно-практическое освоение Высшей Истины, где сознание акцентируется на сугубо личном переживании определённого психологического опыта. «Единство с Дао», к которому даосы стремятся как к главной и конечной цели всей практики морального и психического самоусовершенствования, представляет собой глубоко эмоциональное, экстатическое переживание изначальной гармонии и единства бытия, причём даос непременно должен испытать такое переживание, иначе это будет уже не его Дао. Другими словами можно сказать, что такое переживание - не акт познания или принятия каких-то вербализованных истин и предписаний, навязываемых человеку извне, а скорее вхождение в определённое состояние сознания или, точнее, погружение в континуальный поток психики, не противостоящий (или запредельный) обыденному психическому опыту, а призывающий его на более глубоком уровне и актуализирующийся в сознании человека в тот момент, когда прекращаются попытки вербализации непосредственного чувственного опыта. Поэтому, постигая Дао, даос в идеале должен не просто осознать, понять и принять некую истину, а радикально изменить свой психофизический статус, обретя при этом определённые психофизические свойства, соответствующие идеальному типу даосской личности – «истинном человеку» (чжэнь-жэнь), то есть, человеку, находящемуся в гармоничном единстве с Дао, идентифицировавшемуся с ним до такой степени, что он превращается  в «дао-человека», от которого бегут прочь все бесы и все неприятности, как говорится в одном тексте из цикла «Великое в малом».

После этих слов старик Накамура встал и нашёл мне в своей библиотеке этот текст, который я перевёл так: 
      

НЕПОНЯТНЫЙ СЛУЧАЙ

Дун Вэнь-кэ, господин без степени ещё учёной,
Заехал как-то, проезжая, на двор постоялый,
Заброшенный, где оборотни жили ночью тёмной,
Но он решил ночь провести там, так как был усталый.

К тому же он рассказам всем не собирался верить,
Ведь мало что молва людская там распространяла,
Хотел, при свете лампы сидя, слухи все проверить,
Кругом всё было тихо. Третья стража миновала.

Как вдруг поднялся ветер, дверь сама собой открылась,
И ветер лампу затушил, войдя как будто с кем-то,
И в комнату компания странных существ ввалилась,
Похожих чем-то на людей, и на животных чем-то.

Они, увидев Дуна, в страхе тут остановились,
Как видно, встречи с ним не ожидали, испугались,
И с криком «бес здесь» в панике все в бегство обратились,
Так улепётывали, как будто бы за ними гнались.

Дун бросился за ними, но они все крик подняли:
- «Бес гонится за нами! Он устроил нам засаду!
Быстрей, быстрей отсюда»! - в тишине ночной орали,
Исчезнув в темноте, все пронеслись через ограду.

Рассказывая этот случай, Дун всегда смеялся:
- «Не понимаю, почему меня назвали бесом»?
Однажды рассказав Цзя Хань-хэн, что в гостях остался,
Который выслушал историю ту с интересом.

Друг молвил: «В книге «Тай-пин гуанцзи» также говорилось
О том, как якша (1) съесть хотел труп девы Гэ Шу-ханя,
Увидев, что покойница с Гэ рядом находилась,
Сказал: «С ней благородный муж ведь, как бы не поранил»!

Подумал Гэ Шу-хань: «Назвал меня он благородным,
Его я если отлуплю, то мне вреда не будет».
И с кулаками он набросился, а дух голодный
Исчез сразу. Потом об этом вспоминали люди.

Гуй «благородный муж» и гуй «бес» - в звуках спутать можно,
Быть может, бесы вас назвали мужем благородным,
А вы не поняли». Дун рассмеялся: «Всё возможно,
Так вот как надо поступать всегда с духом голодным».   


Примечание 

1. Якша – демон-людоед в индуистском пантеоне.


(продолжение следует)

Власов Владимир Фёдорович