Скворцы, воробьи и другие... 2017г. продолжение

                Хищники

     Я помню два случая, когда у нас дома жили хищные птицы.
     В Тикси кто-то - не помню, кто - принёс к нам как-то полярную сову. У неё была рана на теле, и в этом месте не хватало перьев, даже кожа была видна. В крови...
     Мама, пока папа держал сову, намазала ей чем-то это место, а потом присыпала раздавленным стрептоцидом. В те времена у нас в Тикси стрептоцид был главным лекарством от всего, потому что других лекарств практически не водилось, разве только в поселковой больнице. Помню белый стрептоцид и красный стрептоцид. Мама лечила сову белым стрептоцидом.
     Сове было трудно летать, но она всё-таки взлетела и устроилась на шкафу, где всякая одежда. Мама очень боялась этой птицы из-за нас и из-за наших животных. У нас тогда были кот Егорка и маленькая собачка Кука, породы чиа-хуа. Что, если сова, по своей дурной привычке, станет охотиться на них? Как их тогда уберечь? Да и детей (нас, то есть)... Конечно, она не голодная, потому что мы ведь её кормили. Олениной кормили, которую и сами ели. Но ведь сова охотница. У неё инстинкт. Она просто для разминки может схватить Егорку или Куку или вцепиться в темя кому-нибудь из нас. У совы так устроены когти, сказала мама, что уж если она схватила добычу, то когти разжать уже не может, а будет рвать на своей жертве мясо...
     Это звучало очень страшно; но что же нам было делать? Стояла зима, а сова была ранена... Вон, наши врачи во время войны даже фашистов лечили, а ведь это не фашист, а просто раненое живое существо... И она осталась у нас жить, несмотря на все наши тревоги.
     Но на самом деле сова оказалась умной. Она абсолютно никого не трогала. Сидела себе на шкафу. Единственный вред от неё тот, что она, извиняюсь, какала там же на шкафу. Но с другой стороны, а что же ей было делать? Раз она там жила. И мы её за это прощали.
     К весне рана у неё не только зажила, но и заросла перьями. В один прекрасный день мы достали свою сову со шкафа и вынесли на улицу. Там сияло солнце. Мы посадили сову на завалинку, и к нашему подъезду тут же сбежалось множество детей. Сова сидела молча, закрыв глаза; только иногда открывала их и вертела головой. "Ух, гля, как зырит!" - неслось тогда со всех сторон... Но, в общем, её никто не обижал. А мы очень гордились нашей совушкой. Ещё бы!..
     Была, как я уже сказала, весна, солнце светило день и ночь, а на карнизах под крышей стали появляться сосульки. Скоро снег должен согреться и начнёт таять... И у нас дома часто обсуждали: как быть с совой?
     Я не помню, кто из взрослых однажды отнёс птицу в тундру и выпустил там. Ей уже можно было начинать жить собственной жизнью: ведь на снегу были видны столько следов - и мышек, и горностаев, и ласок, и зайцев. Самая для неё охота. Теперь не пропадёт, мы могли быть за неё спокойны...
      А в Геленджике старшие мальчики нашли однажды и принесли к нам подбитого ястреба. Крыло у него было ранено. Он им даже пошевелить не мог, не то, чтоб взлететь. Ребята на нашей улице привыкли к тому, что наша бабушка умеет лечить зверей - всяких ежей, котят, щенят, крольчат. Вот и ястребка к нам принесли.
     Бабушка сомневалась, что сумеет вправить ему крыло; но делать было нечего, следовало попытаться, ведь иначе он бы погиб. И она взялась.
     Ястребок не понимал, что его спасают: молодой был, глупый. Он всё старался вцепиться в бабушкину руку когтями или клюнуть её своим острым загнутым клювом. Если бы ему это удалось, бабушке, наверное, было бы очень больно, потому что и клюв, и когти у этой маленькой птицы выглядели очень опасно. Так что в операции участвовало несколько человек: один мальчик держал раненого за обе лапки, второй прижимал его голову, а бабушка тем временем работала над крылом.
      Пока шла операция, ещё кто-то из старших ребят мастерил клетку. Это было не так-то просто. Пол в клетке нужно было сделать из палочек, и чтобы поддон выдвигался и задвигался, как в кроличьей клетке: его же чистить надо. У многих ребят были дома кролики, так что народ они были опытный и умелый. И они знали, что вход нужно затянуть железной сеткой, чтобы ястребу дышать было хорошо... То есть, работы много, и работа серьёзная.
       После операции ястребок, конечно, летать ещё не мог. Он был забинтован, как раненый боец. И, во-вторых, просто сильно измучен. Больно ведь! Вот почему его в клетке поселили.
     Кормить такую птицу нужно не зёрнами или червяками, а сырым кровавым мясом. Когда он клюёт, красные ошметки летят во все стороны. Картинка не очень приятная и не в его пользу; но он ничего другого не ел. Вот мясом его и кормили.
      А когда крыло зажило, мы всей компанией отнесли его под гору и там отпустили на волю. Мелким птичкам и зверушкам на беду...
      Конечно, если так рассуждать, то лечить сову или ястреба странно, ведь они едят живую дичь. Они эту дичь убивают - всяких мышек, маленьких пташек, зайчиков. Ведь всякая мышка тоже жить хочет!.. Но что же им делать, если они так устроены? С голоду умирать?..
      В конце концов, мы тоже мясо едим. И рыбу. И, между прочим, мы даже сырое мясо едим: ведь строганина и всякая там ветчина - они же не варёные. А если нам можно, почему же им нельзя? Тем более, что мы, вообще-то, можем и другую еду есть, а хищники не могут. Так что они, в сущности, ничем нас не хуже. Почему же мы не должны им помогать?..

                (окончание следует)