Долюшка женская. Глава 36

36. На распутье
        Жизнь в деревне шла своим чередом. Кто-то пьянствовал продолжал, кто-то успевал работал, скотину держал и сдавал…  Но каждый чувствовал - что-то будет.
      Несколько лет жили спокойно, размеренно. В каждой семье появились телевизоры, у  многих  цветные,  стиральные машины, магнитофоны, современная мебель, не по одному велосипеду в каждом доме, стали привозить в  магазин одежду, посуду.  Иногда за продуктами ездили в леспромхозовский посёлок.  Там ОРС отлично снабжал продуктами   и другими товарами своих рабочих. И жителям близлежащих деревень перепадало.
     Паласы, ковры, норковые и песцовые шапки, швейные машинки, мотоциклы покупали те, кто больше всех сдаст молока или мяса государству. Всё больше и больше стали слышны разговоры -  тот на машину копит,  другой… Кто-то уже успел купить «Москвич-412», «Жигули» или «Запорожец». Клавины свёкор со свекровью купили «Ниву» - это уже было сверх невозможного.
     Очередь на машины была в районном совете. Катерина решила, что тоже встанет на очередь. Серёжа придёт из Армии  и она  купит ему машину -  за все его мытарства. Ведь купил же Гоша Ермаков своему Юре машину.  И она всё сделает, чтобы её сын был не хуже других. Пока его нет дома, она ещё подкопит.  Вот должна тысячу  страховки получить. Бык годовалый подрастает -  сдаст его.  Накопления на книжке есть - насобирает.
     Катерина постоянно ездила в районный центр, заходила в магазины - полки ломились  от товаров, длинными рядами стояли вешала с зимними и осенними пальто, платьями, костюмами и плащами.  И вдруг за каких -то  два –три года, как корова языком слизнула всё в магазинах.  Что случилось?  Слышала Катерина, что скупают всё подряд.  Но ведь на всю жизнь не напасёшься, куда всё девалось? Ну запасла Катерина немного стирального порошка, мыла, соли купила мешок - не самим, так корове пригодится. И всё. А остальное всё по спискам дают, им хватает. Может запасла бы сахару,  макаронных и крупы,  но не успела.  Как-то враз ничего не стало.
      Что-то в стране было не так. Народ волновался.  Эта антиалкогольная пропаганда всех с ума свела.  Но кто пил, тот не перестал пить - просто  что-то другое придумывали и тайком пили всё подряд. В прошлом году на ферму привезли патоку для коров -  чёрная, тягучая, вся в мухах.  Но таскали её домой  не только доярки и скотники.  Все, кто желал,  гнали на ней самогон. Жёны ругаются, а мужикам всё равно, лишь бы пить. Пристроились покупать разные флакончики на спирту в медпункте, на похмелье хватало.
     Наверное деревенские мужики до этого бы не додумались. Но одно время у них в больничке работала старушка. Было ей далеко  за шестьдесят. Всю жизнь проработала терапевтом, образование высшее имела, но видимо спилась, муж умер, дом сгорел. Вспомнила про свою первую любовь, которая жила в Колесовой, вот и приехала к нему. Ефим Иванович мужчина не пьющий, жену схоронил год назад и решил, чтобы не оставаться одному, сойтись  с этой врачихой. В это время как раз не было фельдшера в  Колесовой  и её с удовольствием взяли на работу. Чего только  Ефим Иванович  от неё не натерпелся! Бегал за ней как за молодушкой.
      Как-то пришёл в сельсовет и попросил Катерину сходить с ним в медпункт, мол закрылась там его благоверная и никого не пускает. А больные идут - кто смеётся, кто ругается. Катерина пошла и заставила её открыть медпункт. Она там видимо долго «приём вела»- на полу матрас, кругом пустые пузырьки от лекарств, сама едва на ногах стоит. Катерина удивилась -   почему столько пустых пузырьков? Вот тут и узнала от Ефима Ивановича, что его благоверная их пьёт вместо спирта и его зятя- пьяницу научила.  А от того уже по всей деревне пошло. Медичку такую с работы уволили, Ефим Иванович ей отказал, уехала к сыну. А  мужики ещё долго опохмелялись валерьяночкой да боярышником.
       Новости по телевизору страшно было смотреть,  в Правительстве  менялись члены Политбюро, постановления то издавались, то отменялись. После антиалкогольной пропаганды, выясняется, что зря  вырубили огромные гектары виноградников,  что появилось самогоноварение, токсикомания…. Бюджет страны без продажи алкогольных напитков  сократился на миллиарды. Какую выгоду получило государство?  Непонятно.
     В апреле 1987 года вся страна у телевизоров переживала Чернобыльскую трагедию, что заставило ещё раз содрогнуться перед предстоящим ЧЕМ-ТО.
      Перестройка, которую задумал Михаил Сергеевич, шла неизвестно в какую сторону. Помнит Катерина, после того как народ услышал про перестройку, первое что предприняли - сочинили частушку или  где-то услышали.  Но мужчины,  женщины и подростки распевали  на работе, в школе, в клубе на новогодней ёлке: «Перестройка, перестройка  и я перестроилась -  у соседа денег много, я к нему пристроилась».
        Кто-то переворачивал эту же частушку и  пел с матерными словами. Другие зло усмехались: «Пойте -  пойте, даст вам ещё эта перестройка».
      Решили перестроить всё и сразу. Вышел закон о хозрасчёте предприятий. Это, якобы, предусматривало расширение самостоятельности предприятий, ответственность при распределении  доходов.  Летом 1988 года  вышел закон  о кооперации. Стали создаваться различные кооперативы. У государственной промышленности и сферы услуг появился конкурент. Но чтобы этого конкурента поставить на место, объявили тут же борьбу с нетрудовыми доходами, гласность.
       «Гласность, перестройка, нетрудовые доходы, застой» - этих громких слов нахвататься  из газет и теленовостей было просто. Но понять их было непросто. Непонятны были людям опубликованные в журналах, особенно в «Огоньке»,  статьи  о репрессиях тридцатых  годов, другие оценки Октябрьской революции и Гражданской войны, оценки деятельности Ленина и Сталина. Появлялись и такие авторы, которые давали иные оценки Отечественной войне.
«Кому верить, где правда?- удивлялась Катерина, - выходит, старшее поколение зря проливали кровь на фронтах Великой Отечественной войны?»
     Люди перестали считаться с начальством, с работниками сельского Совета,  с членами КПСС, с депутатами.  Могли говорить всякие гадости и при этом гордо заявляли:
-Сейчас не старые времена.  У  нас  гласность, демократия, что хотим, то и говорим. Хватит, покомандовали над нами.
     Собирались группами все пьющие, которым зарплаты не хватало от получки до получки, всё уходило на водку и судили рядили тех, кто имеет машину или хорошо живёт. Переубедить их было невозможно, на всё один ответ:
-Нетрудовые доходы, пусть докажет, что на честные деньги машину купил. Мы вон тоже работаем, а до получки не хватает.
«Да, вот так  коплю годами -  скотину сдаю, картошку копаю и сдаю, поросят продаю. А  машину куплю - скажут нетрудовые доходы.  Обидно», - думала Катерина.
     По телевизору показывали много, в «Правде» писали. Но даже Катерина, работая секретарём в сельском совете, многого не могла понять. А что говорить о полуграмотных доярках или трактористах и рабочих?  Или тех, кто половину своей жизни находится в стадии опьянения? Им главное - схватить верхушки и козырять этим.  Правительство между тем делало свои дела, о которых Катерина узнавала уже после того, как это случилось и пошло в  народ.
   Состоялась девятнадцатая  партконференция КПСС, где было решено передать власть Советам, народу.  Переход от тотальной реформы к демократической, разграничить чётко функции партийных и советских органов и проведение демократических выборов народных депутатов.

Много красивых и непонятных слов слышалось по телевизору.
      «Ничего не понимаю, - думала Катерина, слушая диктора телевидения, -  у нас разве власть не у Советов, не у народа? Ещё в семнадцатом  году завоевали. Что ещё за демократические выборы?»
      В марте 1989 года состоялись выборы по новому избирательному закону. Катерина всё чаще стала слышать по телевизору фамилию Ельцин Борис Николаевич. Он был руководителем Московской городской партийной организации. Особенно показал себя, начав борьбу с  привилегиями номенклатуры и с бюрократией. Говорят, работал где-то на Урале. Ещё тогда Катерина подумала: «Далеко пойдёт, народ таких любит».
    И точно, его избрали депутатом. И вот с  двадцать пятого  мая по  девятое  июня вся страна   следила  за дебатами депутатов первого  съезда по телевизору.  Спорили  здорово, резко критиковали руководство страны. Предложили разработать новую Конституцию.  По телевизору велась прямая трансляция заседаний. Огромный зал Кремлёвского Дворца был заполнен до отказа. На сцене стоял стол президиума и трибуна, а на заднем плане панно с портретом Ленина. Много на съезде было необычного - члены Политбюро сидели в зале вперемежку с  рядовыми депутатами. Одно из мест в первом ряду занимал генеральный секретарь Михаил Горбачёв. Открыл съезд не глава государства, как раньше, а председатель избирательной комиссии, который огласил результаты выборов. В течении двенадцати дней миллионы людей следили за перепитиями работы съезда. Депутаты разделились на две неравные части - демократически настроенное меньшинство и агрессивно - послушное большинство.
      А потом по телевизору смотрели забастовки.  Бастовали шахтёры Кузбасса, Донбасса, Воркуты, которые требовали право самим распоряжаться  своей продукцией, устанавливать цены, самим решать какая у них будет форма хозяйствования. Потом стали бастовать на других производствах и даже больницы и детские учреждения.  В союзных республиках появились недовольные Союзом.
      В магазине, на ферме, в сельсовете обсуждали все события по телевизору.  Кто ждал лучшего, кто худшего.  Лишь Самсон Данилович, давно отошедший от всех дел и мирно занимающийся пчеловодством, сказал:
-Вспомните вы ещё социализм, да поздно будет. Лучше вы ждёте - лучший пирог без вас есть кому откусить.
Эти пророческие  слова на всю жизнь запомнила Катерина.