Ч. 36 Пьянствовали, занимались проституцией

Предыдущая страница  http://www.proza.ru/2017/12/20/1483

Полковник Белл вспоминал, что к его полку прибились двенадцать женщин. Он выделил им палатку, в которой эти несчастные создания, одетые в рубища, единственным состоянием которых были жестяная миска и железная ложка, провели зиму.

Белл плохо видел  и как-то спросил сержанта: «А что там под горой?» Тот ответил: «О, сэр, это бедная миссис Х., она вечно сидит у могилы своего мужа и трясётся от холода».

Холодной декабрьской  ночью незадолго до Рождества, когда мела сильная метель, помощника хирурга  Джона Огильви вызвали в лагерь, где стоял артиллерийский дивизион, чтобы врач  принял роды у армейской жены миссис Бурке.

Его пациентка лежала в грязной норе, которую выкопал для неё нежный супруг капрал Бурке. Сверху нору прикрывала маленькая палатка. В этом убежище, напоминавшем собачью конуру даже по размерам, спасалась от суровой зимы жена капрала.

Огильви разгрёб снег и буквально ввинтился в это убежище. Миссис Бурке родила дочь. Пуповину Огильви перерезал своим складным ножом, а новорожденную завернул в фартук матери.

Невероятно, но мать и дочь выжили после таких родов. На следующий день их навестил главнокомандующий английскими войсками генерал Раглан с двумя адъютантами. Они принесли еду, питьё и несколько тёплых вещей. Потом Раглан прислал роженице свой собственный прорезиненный спальный мешок с фланелевым вкладышем.

Таких случаев было несколько. Армейские жёны скрывали беременность до последнего момента, чтобы их не отправили домой. Однако шансов выжить и у ребёнка, и у матери, рожавшей в подобных условиях, не было.

Миссис Бурке и её дочь прожили недолго. Сильнейший ураган 14 ноября 1854 года лишил всех женщин и того жалкого имущества, какое у них ещё сохранилось. Ветер разметал палатки и всё, что в них находилось. Платья армейских жён превратились в лохмотья, не защищавшие их ни от ветра, ни от ледяных дождей, ни от нескромных взглядов.

Командование было вынуждено заказать для них одежду в Англии, но её прислали только весной. Офицеры сообщали в письмах, что положение женщин ещё хуже, чем солдат.

Командир 4-го драгунского полка полковник Эдвард Ходж отдал две свои фланелевые рубахи жене солдата Роджера. Она занималась стиркой и готовкой еды в его полку.

Также поступали многие солдаты и офицеры. Зиму пережили не все, немало женщин похоронили на военных кладбищах. В Турции, в Скутари, зимой скопилось около трёхсот армейских жён.

Часть имела грудных детей, которых они привезли с собой. Многие стали вдовами. Эти женщины были далеко от полков своих мужей, поэтому никто не нёс за них ответственность, и никто о них не думал.
 
Без денег, без еды, в жутких условиях госпиталя, они деградировали, пьянствовали, занимались проституцией, болели и умирали. В госпитале была огромная смертность. Одна за другой умирали и женщины.

И если при погребении солдат и офицеров не соблюдались воинские ритуалы, то об армейских жёнах, чьи мужья находились за тридевять земель, а больше они никому не были нужны, и говорить нечего.

Сохранились воспоминания сестры милосердия Сары Террот о том, что одну из её пациенток похоронили, завернув в одеяло.  Могилу обозначал только кусок дерева, на котором нацарапали ножом: «Женщина».

Повезло тем из них, кого Флоренс Найтингейл наняла для стирки госпитального белья за 10-14 шиллингов в неделю. Для армейских жён это было просто состояние.

Продолжение http://www.proza.ru/2017/12/21/1720