Элли versus Светка

    Похожая история, правда, с нелетальным исходом, но по-своему бестолковая, приключается у них в отношении другого четвероногого существа – собаки.

    Времена те, как я уже упоминал, были не совсем спокойные. В деревне имелось несколько семей, соседство с которыми несло если и не прямые угрозы, то уж, как минимум, проблемы от вынужденного общения с ними. Отдельные их представители имели уголовное прошлое, и, несмотря на судимость, они продолжали время от времени пошаливать, греша мелким воровством или другими пакостями. О пьянстве беспробудном я уже не говорю, а в подобном состоянии криминальный акцент в характере их поведения только усиливался.
 
   Однажды ночью, зимой, в дом стал кто-то ломиться, и встревоженный отец, вооружившись топором, вышел в сени и громогласно посулил непрошеному гостю «тёплый» приём. Для убедительности он слегка стукнув обухом по дверному косяку. Такой весомый аргумент, похоже, слегка отрезвил ломившегося, и шум больше не возобновлялся. Наутро, выйдя во двор, они увидели петляющие под окнами и у дверей дома свежие следы на снегу, красноречиво свидетельствующие о недобром характере визита ночного гостя. Следы были повсюду, даже у хлева. Гость с добрыми намерениями обычно стучит в окошко, не настойчиво, и окольных путей не ищет.

   - Кошкина Мишки рук дело, - выслушав рассказ отца, резюмировал сосед. Хотя правильнее было бы сказать - ног. Он имел в виду выходца одной из семей, славившейся беспутным а зачастую и вовсе лихим образом жизни. - Он недавно из колонии вернулся. Видать, напился и пошёл искать приключений.

    Подобная ситуация вынуждала задуматься о мерах безопасности. Перспектива ночных игр в «Кошки-Мишки» наших букарёвцев не радовала.
 
    В качестве выхода из положения Борис предложил отцу завести собаку. В Твери у него были знакомые в среде собаководов, да и сам он тоже был большим любителем этих домашних животных, и периодически заводя себе какого-нибудь декоративного представителя этого семейства млекопитающих.
 
    Предложение было принято, и в скором времени букарёвское семейство пополняется ещё одним новым членом – четырёхмесячной среднеазиатской овчаркой Элли, на тот момент представляющей собой уже довольно крупную половозрелую особь.

    Я навожу справки об этой породе собак у своего партнёра по волейбольной команде факультета и профессионального собаковода Коли Мальцева.
    - Алабай – довольно тупая и плохо поддающаяся дрессировке порода собак, - констатирует тот. Сам он признает только немецкую овчарку.
    – Знаешь, как их дрессируют? -  продолжает Николай. - Натягивается длинная стальная проволока, на которую надевается кольцо, и к нему крепится собачий поводок. А затем два ухаря, одетые в тулупы, начинают в разных концах бегать под проволокой, дразня собаку. Алабай носится из конца в конец, пытаясь завалить «нарушителя» охраняемой территории. Их таким способом натаскивают их на охрану зон и лагерей. А на большее эта порода не способна.

    Информация особо не радует. С другой стороны, перед этой собакой ведь и не ставится задача заместить вакансию на должность «плюшевый мишка».
Букарёвский алабай вполне соответствует мальцевской характеристике. Прожорливая и довольно астеничная в домашних условиях, она может сутками напролёт лежать под столом, вяло реагируя на происходящее вокруг. Если её выпускают во двор, она носится за курицами, наводя на них панический ужас, или часами облаивает соседскую кошку, загнанную на дерево.
 
    К лету благодаря хорошему питанию она превращается в здоровенную псину, и весть о «собаке букар-виллей» (отец иногда в шутку называет дом – виллой, а Букарёво – Канарами, сокращенно от калининских нар) быстро разносится по деревне. Задача обеспечения безопасности, похоже, снимается с повестки дня, но плату за эту безопасность вряд ли можно признать адекватной. Отсутствием аппетита собака явно не страдает, но и полноценным членом семьи так и не становится.

    Однажды отец, в очередной раз перекапывая огород, натыкается на «эхо войны» - прекрасно сохранившийся экземпляр «Светки», как в обиходе именуют самозарядную винтовку Токарева образца 1938 года.

    Очистив находку от грязи и следов коррозии, перед этим вымочив её в керосине, отец убеждается в функциональной пригодности этого полезного применительно к деревенской среде ископаемого. Остаётся только восстановить приклад и раздобыть патроны нужного калибра, и тогда проблема обеспечения безопасности домовладения может быть окончательно снята с повестки дня.
 
    Единственное, что смущает отца – ответственность за незаконное хранение оружия. Но никто ведь не собирается разгуливать по деревне со стволом наперевес, да и в отношении ветеранов войны правоприменительная практика неофициально допускает определённое, если не сказать существенное, послабление в соблюдении буквы закона.

    Об этой находке становится известно Людмилиному двоюродному брату Вадиму, мастеру спорта по пулевой стрельбе, большому знатоку и ценителю боевого и спортивного оружия. Именно к нему обращается Людмила за патронами, и тот загорается желанием приобрести это ружьё.

    Действующая СВТ-эшка была довольно редким экспонатом в коллекциях ценителей оружия, и в том состоянии, в которое её привёл отец, представляла несомненную ценность. Понимая чисто утилитарное качество, которым должно обладать оружие для отца, Вадим предлагает ему обменять винтовку на отстрелянный карабинчик с боекомплектом к нему.
 
    Немного поколебавшись, отец принимает предложение.
Нужно представить себе состояние Людмилы, которая вписалась в осуществление этой, поистине детективной, операции. А ведь нужно было выполнить транспортировку оружия в Питер и обратно – Вадим жил в одном из районов нашего города. Но её натуре всегда были свойственны азарт и склонность к риску, которые с годами лишь притупились и смягчили своё влияние на принятие авантюрных решений. Но в данном случае выброс адреналина легко справляется с противодействием со стороны рассудка, и уже через месяц после согласия отца на обмен каждая из сторон соглашения вступает в обладание желаемым.
 
    Врожденная аккуратность и обстоятельность отца диктуют ему необходимость лично убедиться в функциональной пригодности и безопасности возможного – не дай бог – использования оружия по назначению. Он дожидается начала охотничьего сезона, когда звук выстрелов в лесу не вызывает подозрений, и осуществляет задуманное.
     С соблюдением должных предосторожностей ствол выносится в лес и привязывается к сосне, а курок спускается с помощью привязанной к нему двухметровой бечевки. Осечки не происходит, выходу пули из ствола ничто не мешает, и от случайного выстрела никто не страдает. Испытания проходят успешно, и карабин прячется в доме в сравнительно надёжном и доступном месте. Догадайтесь, где? Правильно – под полом.

    Совместное обладание оружием и собакой становится избыточным, и невольно встает вопрос о выборе одного из этих вариантов. Решение расстаться с собакой, к которому ещё и до обладания нарезным стволом подсознательно склонялись хозяева, приобретает вполне реальные очертания вслед за одним вопиющим событием.
 
    Как-то днём, воспользовавшись отсутствием в доме хозяев, Элли приходит в голову идея стащить растянутый на стене военно-морской флаг и изрядно изжевать его. В результате этого варварства он лишается своей нижней, голубой части, олицетворяющей морскую стихию. Этот факт может быть и способен в качестве утешения послужить аргументом какому-нибудь кинологу аргументом в пользу того, что собаки всё же различают цвета. Но таковых среди нас нет.
 
    Вызванная утратой ценной реликвии капля скупой офицерской слезы, нашедшая свой выход в крепком выражении, переполняет чашу терпения. Судьба собаки решается – её без колебаний отдают Александру Ивановичу, который тут же пристраивает её в свою колонию для выполнения свойственных этому зверю задач.
 
    Думаю, что Элли такой ход событий тоже приходится по душе. Я помню грустные глаза этой, смиренно лежащей под столом, псины, словно пытающиеся донести до своих хозяев мысль о никчемности своего существования в тепличных условиях и лютую тоску по настоящему делу.

     Мы дружно гадаем, какую кличку получит теперь Элли, поскольку явный диссонанс невинного девичьего имени и её новых функций приведёт, по общему мнению, именно к этому результату. Скорее всего, ей достанется прозвище «Сучара». Не исключается, конечно, и более продвинутая версия имени, в чём-то родственная прежней – «Гингема» или «Бастинда». Но сомнение в достаточной для этого начитанности подопечных вынуж-дает отказаться от неё.

Продолжение - "Компьютером по разгильдяйству и бездорожью"