Книга ароматов. Masaki Matsushima Mintea

Марта сидит на траве и жует мятный листик. Вокруг нее кружится несколько пчел. Их жужжание похоже на музыку, в него вплетается стрекот кузнечиков, чириканье птиц и стук сердца Марты. Она ложится на траву, вдыхает терпкий запах зелени и устремляет свой взор в абсолютно белое небо. Во рту масляный привкус и хочется чаю черного, крепкого и без сахара. Марта нехотя поднимается и спускается с холма к деревне. Она собирает букет из полевых цветов и красивых трав. Вот эти синие, как мои глаза, вслух говорит Марта, срывая несколько цветов. А эти лохматые зонтики, как мои непослушные кудри, добавляет она еще несколько веточек в свой букет. А этот красный мак, словно сердце. По ее рукам течет зеленый травный сок.

«Я подарю тебе букет, и ты навек станешь моим», - напевает тихо Марта.
Дойдя до дома, Марта останавливается перед дверью и прислушивается. В доме тихо. Она легонько толкает дверь и на цыпочках поднимается в родительскую спальню. Через просвет приоткрытой двери видно, что на застеленной кровати дремлет Генрих. Ему тридцать пять лет. Марте недавно исполнилось пятнадцать. Но она никогда не любила математику, на свете существует много всего более интересного, чтобы зацикливаться на каких-то цифрах. Марта осторожно, чтобы не разбудить Генри, протиснулась в спальню и положила на подушку букет. Выйдя, она прикрыла за собой дверь. И уже нормально ступая, пошла в кухню, заваривала в заварочный чайник черного чая, потом добавляет несколько лепестков мяты. Налила из заварника полную кружку и задумалась, наслаждаясь запахом. Генрих проснулся и пришел в кухню с букетом.

- Ты собрала?

- Нравится?

- Не особо люблю цветы.

Он положил букет на стол.

- А я люблю. Будешь чай?

- Буду.

Марта налила чай, подошла к Генри вручила кружку и поцеловала в щеку.

- С добрым утром, - весело сказала она.

- С добрым.

- Тебе, правда, не понравились? – спросила Марта, беря в руки букет.

- Спасибо большое, ну просто цветы, они обычно для женщин, - стушевался Генрих, и, поставив кружку, взял у Марты букет.

- Букет это символ любви, - сказала Марта и крепко обняла Генри.

Генриху стало окончательно не по себе, с одной стороны все было хорошо, но это хорошо, балансировало на тонкой грани восприятия правильного и запретного.

Марта не разжимала объятий. Генрих немного пошевелился, пытаясь, высвободится, но Марта сжала крепче.

- Надо наверно в вазу поставить, - размахивая букетом, Генрих сделала шаг в бок.

Марта подалась за ним.

- Он завянет, смотри, - Генри ткнул букетом прямо в лицо Марте.

Марта выхватила букет, достала из шкафа вазу, плеснула туда из чайника горячей воды и воткнула букет. А потом, разбежавшись, прыгнула на шею Генри и уцепилась за его талию ногами.
- Утренние обнимашки! – кричала Марта, и, звонко смеясь, крепко сжимала Генри.

Генрих усилием стащил с себя Марту.

- Мне кажется ты уже сильно взрослая для таких обнимашек, - сказал Генрих.

Марта фыркнула, села за стол и стала мазать ржаной тост маслом. Букет, поставленный в кипяток, заполнял помещение горьким травным запахом. Генрих смотрел в окно, ждал. На его лице появилась улыбка, когда послышался звук подъезжающей машины.

Марты окончательно расстроилась и вышла во двор. Она ела тост и смотрела, как мама выгружает с заднего сиденья немыслимое количество пакетов с марками одежды. Наконец ей удалось ухватить все и она, покачиваясь на высоченных каблуках, направилась к двери.

- Где папа? – спросила мама, проходя мимо Марты.

- Умер, - ответила марта, жуя.

- Ты опять! – вскрикнула мама.

- Если ты о Генри, то он завтракает, - недовольно сказала Марта.

- Если не хочешь звать его папой, называй хотя бы правильно, Генрих.

- Генри, - тихо произнесла Марта, когда мать ушла.


Ноты: мята, трава, солнечные ноты, зеленый терпкий сок, ангелика, черный чай, настой горьких трав, масло.