Фантазии полоумной. Глава 60

Глава 60

Реванш

Пэйл: Я проснулась рано утром от кровожадных воплей охранника Артура:

- Пэйл, на выход! – грозно прорычал он своим писклявым голосом. Тело Лекса зашевелилось, но не проснулось. Заметив, что капитан еще досматривает десятый сон, полицай решил не упускать возможности, чтобы лишний раз поддеть меня. – Что вы за свинарник здесь устроили? – оглядел он пустой контейнер от суши и бутылку водки, валяющиеся на полу. Потом его взгляд проскользил к стулу со свисающему с него веревками и отдыхающим фалоимитатором. – А это что за непотребство? – указал он на резиновую игрушку.

- Тебе это еще рано знать, - шёпотом огрызнулась я. – Сначала отрасти себе усы, потом поговорим о взрослых штуках.

- Я все расскажу матушке Терезе, - как обиженный ребёнок, угрожал он мне настучать мамуле. – Ей это точно покажется интересным.

- Вперёд и с песней, - вставала я с кровати, бережно укрывая своего косячного кавалера-неряху, тот уже сонно хлопал глазами.

- Куда ты? – потянул он меня за руку.

- Ее выпускают, - переменился Артур в лице и переключил тумблер своего тона с «ненавижу вас, уроды» на почтительный.

- Оставь нас ненадолго, - приказал Лекс начальнику тюремных ночных горшков, полицай сложил свою губёнку гармошкой и поспешил покинуть помещение, поджав свой крысиный хвостик. Капитан поднялся с постели и первым делом нежно поцеловал меня в лоб, потом стал собирать свои причиндалы в сумку.

- Можно одолжить у тебя эту штучку? – вертела я в руках малыша-дилдо.

- Ни в коем случае, - вырвал он у меня из рук скользкую цацку и кинул на дно своего саквояжа. Я обиженно показала ему язык. – Даже думать не смей.

- А почему бутылка пуста? – подбирала я очередную улику.

- Я допил, чтобы не разлилось нечаянно, - не отрывая глаз от сборов, ответил Лекс.

- Ты же понимаешь, что это значит? – хитро подмигнула я.

- Не сейчас, игры в сторону, - сердито завел он свой моторчик делового дядьки.

- Карточный долг – дело святое, - подтрунивала я.

- Ладно, ладно, чего ты желаешь? – отбивался он от меня, как от назойливой мухи.

- Я придумаю, просто держи в уме должок, - улыбнулась я ехидно. Я уже знала, что попрошу. Я уже точно знала, в какую сторону развернуться дальнейшие события последующих дней.

Закончив наводить марафет в опороченной камере, мы пошли в допросную, где нас встречал довольный Бздашек, сияя от успешно проделанной работы и жадно предвкушая жирненький гонорар.

- Итак, - своеобразно поздоровался кэп со своим юристом, - чем порадуешь, Заяцкий?

- Дела как сажа бела, - приветливо кивнул он мне и указал на разложенные на столе фотографии. – Пришлось, конечно, повозиться, но улики, доказывающие невиновность Пэйл все же найдены и запечатлены на плёнку. Камеры видеонаблюдения из бутика «Санрайс» до места происшествия не дотягивали, зато одна влюбленная парочка очень удачно выбрала ракурсы для совместного сэлфи, - он указал на снимки, на приближенном заднем плане было четко видно, как щупальце Дэниса отбирает мою сумку, а потом закидывает туда телефон. – Так что поздравляю, юная леди, все обвинения сняты, - торжественно снял он шляпу.

- А как же Лине? Ей не предъявят за ложные обвинения? – посчитала я своим долгом восстановить полнейшую справедливость.

- Дорогуша, она утверждает, что была полностью уверена в своей правоте, а подходящей статьи для этого у нас нет, - остудил он мой Фемидовский пыл.

- А что же Дэнис? Значит, ему придётся понести наказание, раз уж телефон оказался в его руках, - ткнула я пальцем в фотографию с запечатлённой неопровержимой уликой. Бздашек добродушно рассмеялся, будто я анекдоты тут травлю.

- Дэнис отпирается, что брал что-то специально, говорит, мобильный валялся неподалёку, он подумал, что тот выпал из твоей сумочки, вот и решил вернуть хозяйке, - ехидно ухмылялся товарищ Заяцкий, наблюдая, как я тщетно пытаюсь наказать обидчиков. – Дело закрыто, ты больше ничего не сможешь сделать, дорогая, - снисходительно добавил он.

Ох, я смогу! Я это так не оставлю! Этим ощипанным бройлерам не сойдет с рук мое унижение на весь Бестиарград!

- Отличная работа, - похлопал его по плечу Лекс и протянул пухленький конверт, я благодарно кивнула обоим. Бздашек бесцеремонно вскрыл трофей и пересчитал гонорар, судя по блаженной улыбке, он остался доволен.

- Жду-недождусь, когда ты вляпаешься во что-нибудь новенькое, - шутливо подмигнул мне адвокат. – Давненько я не играл в детектива.

Я была слишком рада своему освобождению, поэтому решила воздержаться от язвительных комментариев, да и мысли заводили очередной хоровод свежих безумных планов. Я потянула капитана за руку, чтобы отвести в укромный уголок, Лекс удивленно поднял бровь, но повиновался.

- Я не знаю, как отплатить тебе за это, - суетливо теребила я край своей растянутой майки.

- Ты ничего мне не должна, куколка, - обдал он меня теплыми лучами своей сексуальной улыбки.

- Хорошо, - я нервничала, как воспримет мой женишок следующую информацию. – Прости, что так не вовремя, но я придумала желание.

- Сейчас? – ошарашенно скривил он свои губы.

- Извини, но да, - я должна была выглядеть непреклонной, иначе кэп сорвется с крючка, и все мои замыслы полетят в тартарары. Поэтому требовательно сложила руки на груди.

- Ты не перебарщиваешь? – с оттенком раздражения спросил Лекс. Конечно, я перебарщиваю, я давно уже залезла ему на шею и ноги свесила, однако…

- Ты должен прямо сейчас покинуть участок и не видеться со мной по крайней мере несколько дней, обещаешь? – изобразила я самое настойчивое лицо.

- Это дурно пахнет, - подозрительно вглядывался он в мое лицо в поисках ответа.

- Это важно, - решительно отрезала я. – Долг платежом красен, - обрубала я его ходы к отступлению.

- Ты смешиваешь детские игры с какой-то авантюрой, которая явно мне не понравится, - шёпотом огрызался кэп.

- Доверие, милый, - медовым голоском подлизывалась я. – Неважно, когда и при каких обстоятельствах, обещание есть обещание. Или мне не следует полагаться на твое слово? - вот это точно собьет его с ног. Лекс не раз подчёркивал свою ответственность за данные обещания.

- Значит, уйти и не вмешиваться? – сорвалась наконец его бобровая платина. Я утвердительно кивнула. – Мне лучше тогда вообще покинуть город, потому что, видит Бог, я не смогу спокойно смотреть, что ты творишь со своей жизнью.

- Отлично, съезди на рыбалочку, развейся, - хлопнула я по его могучему, но печально опущенному плечу.

- Ладно, навещу твоих родителей, - горестно вздохнул мой обреченный должничок. – Но когда я вернусь, и, если мне придутся не по нраву твои затеи, влетит тебе знатно, - грозно клацнул он зубами.

- Идёт! – радостно воскликнула я. – Только прямо сейчас, пожалуйста, - молитвенно сложила я ладони. Лекс недовольно прорычал пару невнятных ругательств, развернулся и ушёл по-английски.

Мне стало стыдно перед ним, но другого выхода я не видела, я должна была избавиться от своего настойчивого опекуна. Бздашек недоумевая посмотрел вслед скрывающемуся на крейсерской скорости капитану, потом перевёл свой изумлённый взгляд на меня.

- Сколько вы возьмёте за освобождение одной заключённой, которая пребывает здесь? – сошла я с корабля на бал без лишних церемоний. Адвокат растянулся в улыбке.

- Пять штук зелёных, думаю, для тебя сейчас не проблема, только дай мне имя, - удовлетворённо светился он.

- Мелисса, - я тоже могу поиграть в освободителя. – Деньги отдам, как только получу свои вещи обратно, - предупредила я его обильное слюновыделение при слове «бабки».

- С тобой стало приятно иметь дело, - облизнулся Бздашек, как мультипликационный койот, предчувствуя поимку маленькой жёлтой птички.

- Еще бы, - страдальчески улыбнулась я. Легко геройствовать за чужой счет! – И да, мне нужен репортер, где его можно найти? – осведомилась я, глубоко вздыхая. Пора притворять свою месть в жизнь.

- За это не волнуйся, - махнул рукой адвокат. – На выходе тебе целую пресс-конференцию готовят.

- Отлично, - одной головной болью меньше.

Я попрощалась со своим юридическим спасителем, получила вещи у надменно сверлящего меня взглядом крошку-Артура, поправила волосы перед выходом в свет и вышла на улицу. Бздашек не обманул. Все действительно выглядело, как, мать его, пресс-конференция. Местный журналист приоделся по случаю в розовый пиджак и стал похожим на ведущего какой-нибудь глупой телевизионной викторины. Меня встречала переносная деревянная кафедра с несколькими микрофонами на ней, толпы зевак, среди которых я успела заметить холёный начёс Лине, я была полностью уверена, что она не пропустит шанс покрасоваться перед камерами. Мне это только на руку!

Репортеры сразу же налетели на меня со своими вопросами, я глубоко вдохнула свежий уличный воздух после дождя и максимально сосредоточилась.

- Пэйл, вас ложно обвинили в хищении чужого имущества, что вы думаете по поводу такой несправедливой случайности? – накинулся журналист, похожий на фламинго.

- Для начала хочу поблагодарить местного полицейского Артура за радушный приём, а также моего адвоката Бздашека Заяцкого за быстро распутанное дело! - с этим пронырой лучше дружить, лишняя реклама ему будет по душе. Про протекцию Лекса мне хотелось умолчать, слишком уж жалкой буду выглядеть в глазах публики. – А на ваш вопрос отвечу тем, что не назвала бы произошедшее случайностью, скорее продуманной местью брошенной женщины, - я посмотрела на Лине, все присутствующие сделали то же самое, та растерянно оглядывалась.

- Лине Мартес, это правда? – перескочил репортер через три ступеньки, чудом удержавшись на ногах, чтобы ткнуть микрофоном в нос моей обвинительницы.

- Конечно, нет, - невинно воскликнула она. – Я просто искала потерянную вещь, - оправдывалась она, краснея перед камерой.

- Тогда, может, вы хотите принести извинения потерпевшей? – не отпускал ее без заслуженного унижения служитель прессы.

- Да, да, - неуверенно кивала она своей буйной гривой, - конечно, хочу. – Однако никаких извинений не последовало, все выжидающе уставились на блонди-вертихвостку.

- Хотелось бы услышать извинения за все те оскорбления, которыми ты так щедро меня поливала, - подлила я масла в огонь. – Или они были высказаны искренне? Я действительно воровка и шалава? Карманница и доходяга? А как же презумпциям невиновности?  – сощурила я глаза. Лине побагровела, безмолвно открывая рот. Она прекрасно понимала, что сейчас ей выгодно было бы забрать свои бранные слова обратно, но язык не поворачивался.

- Я была вне себя от гнева! – обрела она дар речи и начала защищаться.

- А уж каково было мне? Ведь это меня вели в наручниках в тюрьму ни за что, ни про что, - наступала я ей на пятки. – Разве так ведет себя человек, успешно вернувший потерянную вещь? Или тебе просто нравилось унижать меня?

Лине сверлила меня презрительным взглядом, не зная, что ответить.

- Ну хорошо, - язвительно улыбнулась я ей. – Я помогу тебе. Хочешь разобраться раз и навсегда со своими обидами на меня, давай решать этот вопрос открыто, на кулаках, как делали наши предки. А исподтишка позорить мое имя я не позволю.

- Ты что, на бой меня вызываешь? – насмешливо фыркнула Блонди. Толпа восторженно заохала. Людям во все времена подавай хлеба и зрелищ.

- Вы хотите возродить традицию дуэлей? – восхищенно спросил фламинговый корреспондент.
 
- Почему бы и нет! – громогласно заявила я о своем решении восстановить свою опущенную репутацию. – Это хотя бы будет честно.

- Глупость какая! – воскликнула она. Реакция ожидаема. Я видела, как проститутки трясутся над своей рабочей внешностью, Лине не исключение, хоть и завязала с ночными полетами.

- Боишься? – жалостливо распахнула я глаза. – Понимаю, это тебе не заплатить Дэнису, чтобы он подбросил твой телефон мне в сумку, чтобы ты могла наслаждаться моим заключением. А теперь вы как один трубите о своей непричастности и слишком подозрительно глупому стечению обстоятельств.

- Это правда? – исходился благодарной пеной у рта журналист, предчувствую очередную сенсацию. Мне пора брать их в долю за удачные репортажи.

- Она не признается, - ответила я за Лине, которая уже кипела от возмущения, испуская клубы пара из ноздрей. – Так пусть судьба сама покажет, на чьей стороне истина. Если победа будет за тобой, Лине, я признаю свою неправоту.

- Я не собираюсь с тобой драться, - верещала клеветница.

- Может, тогда хотя бы извинишься за поклёп? – напирала я целой танковой дивизией.

- Никогда! – рявкнула она. – Лучше уж разукрашу твое лицо! – наконец сломалась врунья.

- Отлично, в четверг на площади в полдень, - грозно задрала я подбородок. – А вот и наш секундант, - указала я на летящую со всех ног матушку Терезу, которая могла похвастаться не менее пунцовым цветом лица, чем моя противница. Моментально все взгляды были устремлены к настоятельнице, которая, распихивая зевак, пробиралась к трибуне. Под ее напряженное шествие идеально ложилась музыка из фильма «Роки».

- Юная леди! Я не знаю, что ударило тебе в голову, но тебе лучше прямо сейчас закончить этот цирк и вернуться в семинарию! – кричала она по дороге голосом раненной слонихи.

- Твоя мамка пришла, - не удержалась Лине от язвительного комментария.

- А как твоя мамка поживает? Или как вы там называете верховную ночную бабочку? – отбила я ее подачу, кстати, вовремя, так как Тереза уже принялась стаскивать меня с трибуны. Я все сказала, поэтому покорно позволила разгневанной настоятельнице увести себя обратно в жилой комплекс.

- Нет причин для такой бурной реакции, Тереза, - попыталась я слегка остудить ее гнев, заставляющий ее худощавое тело мелко дрожать и раскачивать просторную рясу.

- Я даже выразить не могу, как сильно ты меня подставляешь, - извергался ее вулкан негодования. – И не только меня, всю семинарию, всех женских представительниц берсерков. Ты – девушка, олицетворение материнства, святости продолжения нашего славного рода. А ведёшь себя как сорванец, ввязываешься в драки, совершаешь немыслимые побеги, попадаешь за решётку.

- Очень мило, что вы решили за меня, что я должна олицетворять и как себя вести, - понуро отвечала я. Нет смысла спорить с ней. Я начинала привыкать к двум крайностям матушки Терезы: либо яростное психологическое давление на меня, либо тихое злорадство, если у меня проблемы, мол так тому и быть, сама допрыгалась. Образ добродушной женщины, которая встречала меня в Бестиарграде с распростёртыми объятиями канул в лету, оставляя лишь холодное пренебрежение, прикрываемое заботой обо мне, которая на самом деле являлась заботой о ее репутации как настоятельницы. – Почему бы вам попросту не выставить меня из семинарии? Что вам мешает отчислить нерадивую студентку?

- Ох, нет, это еще хуже, - заохала Тереза. – Мистер Кай не позволит тебе скитаться по улице, а значит, ты поселишься у него, и только сам Бог знает, какими непотребствами вы будете заниматься без брачных уз. Рано или поздно это ему надоест, как и всем мужчинам в свободных отношениях, и он вернет тебя обратно, но уже потрепанную и никому ненужную. И что ты потом прикажешь мне с тобой делать? – посмотрела она на меня сверху вниз. – А еще страшнее, если ты принесешь в подоле. Вот это будет позор! Вот эта будет сенсация! Ты же их так любишь! – оказывается она способна на сарказм.

- Я смотрю, вас очень беспокоит этот вопрос внебрачных отношений, - старалась я не отставать от ее широкого шага.
- Больше, чем тебе бы этого хотелось, дорогуша, - вела она меня к медицинскому центру. О, нет, опять? Ну где на этот раз они собираются колупаться? Легче вживить мне какого-нибудь нано робота, который будет скидывать Кевину смс о моем состоянии здоровья, чем по сотни раз топтать их коридоры. – Особенно после звонка Артура, - добавила Тереза. Мелкий крысёныш! Успел настучать. Что ж, это отвечало на все мои вопросы о моем пребывании в больничке. Будут устраивать дознавательную экспедицию.

Я молча позволила привести себя в нужный кабинет, где нас встречал совершенно незнакомый мне мужчина в белом халате. Выглядел он грозно, строгая плешь с аккуратно зачесанными по бокам волосами, тонкие очки на орлином носу, осуждающе сжатые тонкие губы.

- Здравствуйте, доктор Олдридж, - поздоровалась тихим голоском матушка.

- Это она? – на фоне почтительного тона Терезы самые невинные фразы этого каменного голема звучали угрожающе.

- Да, да, это о ней я говорила вам, - я начинала привыкать к тому, что люди часто вели свои беседы так, будто меня нет в помещении, будто я букашка какая-то, случайным образом ставшая свидетельницей их разговоров.

- Подойди, - требовательно указал он на пол рядом со своими черными носатыми туфлями. Под таким давление сложно строить из себя бунтарку, я сцепила пальцы перед собой и занята место Х. – Надеюсь, не надо объяснять, зачем ты здесь, - это был далеко не вопрос, я кивнула, хотя и не была до конца уверена в своей осведомленности, просто не хотелось разговаривать с грозной горгульей. В последнее время, все, что вырывалось у меня изо рта либо обижало кого-то, либо провоцировало долгие неприятные споры.

Доктор Олдридж взял со стола некий продолговатый фонарь и попросил матушку потушить свет в кабинете с заранее законопаченными окнами и щелями. Лампочка потухла, и я могла любоваться ярко горящим ультрафиолетом. Док поднёс свой джедайский меч ко мне, проводя от лба до самых ног, как охранник аэропорта. Пятна биологического происхождения у меня на груди и голом животе тут же подсветились белым созвездием. Голем многозначительно хмыкнул.

- В рамках закона, - изрёк он свой вердикт.

- Вы хоть понимаете, как это унизительно? – не удержалась я. Мне не было стыдно за мои ночные игры с Лексом, но выносить это вот так на людской суд. Может, еще и фотографии сделает, чтобы разместить в местном журнале.

- Не помню, чтобы давал тебе слово! – раскатисто пресёк он мои попытки сохранить хоть каплю достоинства. Так, с меня хватит! Я заметно осмелела за последние дни и сильно устала от вменяемого чувства вины, которое они сами же и фабрикуют.

- А вам бы понравилось такое обращение? – я с лёгкостью вырвала ультрафиолетовую лампу из его рук, док, видимо, не ожидал, что хоть кто-то способен на такую дерзость. – Сейчас посмотрим! – отскочила я на полметра, чтобы проделать такой же манёвр и с Големом. – Ага! – победоносно взвизгнула я, предоставляя на всеобщее обозрение белые пятна на его брюках. – Кто-то не умеет стряхивать! - Олдридж ломанулся ко мне, чтобы прекратить это наглое представление, но я успела забежать за стол, сзади подкрадывалась Тереза с не менее дружелюбными намерениями. Я резко повернулась к ней, освещая ее впалое лицо, и… Вот неожиданность! Все от носа до подбородка этой святоши было заляпано такой же белой россыпью. – Ах, вы, проказница, матушка! – расхохоталась я ей в надруганное лицо, пока та с остервенением отбирала лампу истины.

Доктор уже успел включить свет и теперь стоял у двери, зеленея от злости.

- Вон! – выпустил он своего Кракена. – Обе! Вон отсюда! Потаскухи!

Мы, как напуганные волком куры, быстро покидали курятник, хлопая крыльями. Я, заливаясь от смеха, Тереза, бормоча стыдливые извинения. Док захлопнул дверь прямо перед ее носом, не слушая ее унизительных оправданий.

Через пару минут веселье отпустило меня. Тереза не ругалась на меня, как делала это обычно, она молча рыдала, прислонившись к стене.

- Теперь вы понимаете, каково это быть в моей шкуре? – тихо подошла я поближе. Я не хотела усугубить ее шоковое состояние, только подчеркнуть очевидное. Но матушка лишь устало взглянула на меня полными слез глазами. – Ну, не стоит себя так корить, - подбирала я слова утешения. – Это вполне нормально для современного общества, - положила я руку на ее трясущееся плечо. – Я совершенно не осуждаю вас.

- Это не нормально, дитя, - откликнулась настоятельница довольно смиренным тоном. – Как я могу учить других добродетели, если сама поддаюсь слабости плоти?

- Я была учителем до приезда сюда, - решила я разбавить ее агонию личными переживаниями. – Я не учила детей пить алкоголь или курить, хоть сама это и делала. Я рассказывала о вреде этого общественного бича, и это было правдой. Я лишь ставила их в известность о возможных страшных последствиях и давала волю выбирать свой путь самостоятельно в будущем. Каждый сам разберется, станет думать своей головой, но учить добру надо.

Тереза немного успокоилась, обдумываю смысл сказанного. Я, наверное, не совсем ясно выразилась, так как ее глаза все еще выражали недоумение.

- Я к тому, что кто, если не вы, будет учить молодёжь целомудрию и благочестию? – вычленяла я мораль своей басни. – Но это не значит, что вы должны ставить крест на себе, как на живом человеке со своими страстями. Можно просто быть примером на работе, а в личной жизни принимать решения, удобные вам самой. Это неплохо. Вот только не стоит лезть под юбку каждой семинаристки и проверять, добросовестно ли она следует вашим заветам. Тут уже перебор.

- Если кто-либо узнает об этом позоре… - вздохнула Тереза, утирая сопливый нос.

- Я не собиралась болтать, не мое это дело, - успокоила ее я. – Но в качестве извинения за унижение было бы неплохо получить некоторые поблажки, - хитро усмехнулась я.
Матушка вытаращилась на меня с новой порцией негодования. – Нет, я не собираюсь шантажировать вас, - сразу предупредила я ее праведный гнев. – Даже если вы не согласитесь, я заберу эту тайну в могилу.

- И чего же ты хочешь? – облегчённо выдохнула она.

- Свободной формы одежды и такого же посещения ваших семинаров, - вынула я туз из рукава.

- Хотя бы сегодня появись на лекции, - устало бросила она и медленно поплыла к выходу.

- Обязательно, - последовала я за ней, довольная как слон. – И хотела спросить, меня часто будут оскорблять подобным образом? – махнула я рукой в сторону кабинета доктора Франкенштейна.

- Каждый раз после того, как ты провела время наедине с мужчиной, - отрапортовала Тереза. В ней начинала просыпаться злорадство, что мне доставляются неудобства. Ну, слава Богу, все возвращается на свои места, даже легче на душе стало. Пусть лучше кричит на меня, чем плачет.