Обезьяниум для вечной жизни. XII Заскочим на рынок

Пальчиков тыкал в спину связанного шимпанзе, наряженного в плащ и шапочку, и втроем с ассистентом двигали ногами по Лефортовскому рынку.
- Как в лифт на небо шагай, светлый немецкий примат-мужчина, - изрыгал злой рот генетика.
Партнер темного генного инженера плыл вдоль рядов третьим номером и ныл нестерпимо:
- Гера, ты не мог бы на рынок после акции сходить? Из-за базарной миссии можно ведь потерять агента, и тогда делу капец. Дичком в лес убежит! Будет во владыкинском парке на уток охотиться.
Главарь банды стукнул кулаком в грудь:
- На уток не будет - он утковый пацифист. Ну не могу я потом, родной! Вот и иду на этот допустимый риск с утками. Опять же, и сельдерей, и капусту обещал ей купить к салату. Праздник же новой обезьянней жизни. И ничего с его присутствием поделать не в состоянии. Хотя, без ген-инженери и всяких инфери - могу. А к этой женщине слабость питаю. Не волнуйся, слуга алкозависимый, да будет мартышка с нами подмышкой. Ощути вселенскую справедливость. Обезьянний товар на лоток общественного внимания разрешено презентовать только нам. К тому же, продажа только завтра. А сегодня - культурная программа в клубе. Развлекаемся, набираемся творческой силы. Бананный пророк, не тяжело тебе течь впереди науки всей?
Иван отвечал:
- Смягчает, есть на что посмотреть. Другие животные.
Между столов, по прилавку скакали живые поросята. Мечтая пуститься вскачь, они визжали, радовались и боялись, что хваткая публика в мгновение ока купит их и съест на месте. Но заботливые руки плотных бабусь водворяли их обратно.
- Даруй мне, Господи, благодать Твою и обнови зраки образа Твоего, чтобы животных в людях видеть, - издевательски псалмировал Пальчиков, после чего улыбнулся схватил одного из пятачков и прижался к базарной тетке:
- Мадам. А сфотайте нашего выродка среди вашего выводка? На сколько свинюшек сменяете одного непорядочного, но говорящего обезьянина?
Рекламируя живой товар, Герман протянул связанные руки Ивана к женщине. Та округлила глаза и вскипела отторжением испуга:
- Нечистый. Иди прочь. С цирка увел, что-ли?! А милиция не ищет?
Пальчиков нагнулся к той почти до лица и прошипел внушительно и враждебно:
- Ищ-щ-щет! Я уверил ментов, что у тебя в поросячьем цеху мартышечный холодец сброшу.
Женщина в ужасе отшатнулась и, сдавившись под болоньевый куколь, заметно ужалась в высоте. Маньяк повернулся к Ивану Кораловичу:
- Комменты будут? Может, лайки, репосты? Подсыпьте блогеру идей для роста.
- Изблюю тебя из своих уст, да дух пуст, - Слабо источил Иван, без злобы глядя на Пальчика.
Активисту-генетику надоел раб, и он вернул внимание к местному слуге:
- Давно я в Москве не находился. Скажи, Горацио, давно она такая? Пробки от Рублевки - это что-то инферальное.
- Давно, Гера. Как ты уехал - так и началось. Рублево-Успенское направление менты курируют, пока бояре в усадьбы возвращаются. А на МКАДе мамки с детьми в туалет прямо под капоты приседают.
- Ну-у... После такого сам Господь велел пройтись да размяться. Автомобиль в столице - атрибут неопределенный. Субъект бессмысленного шика. Музейная субстанция. Как Ленин.
На грани жалости презрительной и сочувствия доброго махинатор обратил взгляд на связанного спутника:
- Святой - явно не супермен. Пальмой веру не напускает.
Иван выглядел отвлеченным. Он смотрел куда-то вдаль, где за россыпью кубиков домов серел небосвод столицы и прыгал Петрушкой закопченный горизонт.
- Рынок не нравится?
- Хлеб без штрих-печатей продают. Верующему - уже хорошо.
- А что хорошего-то "без штрих"?
- Меньше дьяволу возвращать перед Причастием придется. Зиновий Отинский убеждал: учение Косого безнравственно, неистинно, потому что сам Косой - человек безнравственный, «лукавый», «безумный», и, будучи косым, не может смотреть на вещи прямо. Это я на твой следующий вопрос заранее отвечаю. О роли генетики и философии аспиранта Пальчикова, в которой он, чтобы сожрать в десятеро больше, создает малое.
- Мило. Ты для полноты образа прилавки хотя бы хочешь раскидать может? Ну чтоб не торговали рядом с храмом?
- Москва - не место для крещенного человека, который в полноте образа. Пусть торгуют.
Пальчиков уловил, что Иван дважды угадал слова и рыночные намерения хищного и ловкого умом генетика:
- Телепат Коралович. Ты и впрямь меня насквозь видишь. Если так, из чего состою?
Иван отвлекался зрением во внешний мир:
- Святой - из золотых цепей. А гнилой соткан из змей. Твои копошатся по гнили в нравственно поврежденных зонах.
- Значит, я - букет змеиный. А святые?
- А праведный состоит из золота. Из него же и солнечный свет.
- Да, исчерпывающее знание. Вероятно, еще от Платона. Выходит, я - террариум из оргстекла, без содержания драг металлов. Чую, для глубжего понимания желаешь что-то спросить?
Примат нахмурил власатые брови:
- За что профессора ненавидишь? Дал тебе кров. Мозги по правилу буравчика подправил.
Герман ухмыльнулся к полу и огляделся по живым прилавкам:
- Виват-примат. И красноречием не блещет, и чудеса не дует в вещи. Это же зоопарк продажный? То есть отличное место для исповеди. Что не рассказать? Расскажу. Параграф первый. Однажды юного и наивного юношу с дипломом мужчина одинокого свойства Плужников затащил в генетику и говорит: "Гера, ты - некий гений! Потянешь медицину вперед! Рвение в тебе чую неистовое, роковое!" Параграф второй, последний. Здесь этот, из первой части, в душу плюнул вот таким образом: сидит твой Профессор Иосифович, курит палку табака и в глаза ученику глядит преданно: "Герман, у тебя никогда не бывает разочарований в выбранной профессии? Ведь генетика - увлечение безнравственное. Я все чаще прихожу к мысли, что гены не так уж сильно определяют человека. Они скорее, отвлекающий колокольчик, который отводит внимание от сути. При одинаковом наборе геномов может выплюнуться разнообразное количество людей несхожих характеров, здоровья и внешности. Такие нелепые факторы как зодиак и солнце больше вроде бы влияют, чем ген. А ДНК создает общую погоду, на фоне которой проявляют себя более важные факторы. Пойдем с тобой в таксисты к Мисюку. Деньги и внимание под генетику в научном и общественном пространстве выделяются, значит, тема будет жить, тема планирует поедать ресурс других дистрофеющих и честных отраслей медицинской истины. Про генетику стоит забыть." Звенят его слова в моей башке, - Герман стукнул себя по затылку.
Рассматривая бывшего человека, обезьяна сказала:
- Гены не определяют человека, Бог определяет, совесть, милосердие.
- Пятнадцать! Не ври мне, - Пальчиков расплатился с очередной продавщицей, после чего в авоське экс-аспиранта оказались зелень, какой-то мед, сыворотка, - Что ж ты такой бестолковый. Вроде берлинской закалки. Там такие персонажи родились. Бах, Манштейн, Бисмарк, Фрейд. И ты так нагло этот лист подточил.
Связанный шимпанзе смотрел на истязателя, будто был свободный:
- Ты думаешь властный надо мной, демон? А зерно уже посажено в тебя.
- Да? А какое зерно?
- Вот такое, - Иван связанной рукой показал дюйм и озорно засмеялся.
- Ученые пацифисты из Манхэттэнского проекта по ядерной бомбе тоже не хотели зла, а видишь как вышло. Женщина единородная, почему картошка дорогая?! Все крахмал делают для неньютоновской жидкости?
Цена картошки, как оказалось, выросла по другим макроэкономическим факторам. Вечер загустел. Сажею в воздухе с небосвода он вполз в уши. Заразил чернотой снег и разум. Тоскливые рыночные продавцы, повесив носы, расходились по домам. Они уносили поросят, овощи и колбасы. Кто-то весело считал заработанные купюры. Аккомпанируя гимном торговли им в след, Пальчиков огласил поэтический план завтрашнего парада:
- Я тут в стиле немецкого натурализма накидал строчек:

и вот и вот крокодил
тот что в бабло угодил
в половину третьего
окажется в шереметьево

в контроле покажет багаж
и улыбнется даж
пугая нервную стражу
берегущую родину нашу

вот с самолета на площадь
спешит он, где ленина мощи
но он приплыл не один
в чемодане чебурашка был

поставил дружка на брусчатку
пионеров позвал: ребятки
те начнут кормить его кашей
и галстуком вытирать губяши

а утром как только туман
рассыпал по площади хлам
он стал пионером-героем
на этом мультфильм и закроем.

Троица прошла улицу, какой-то дощатый коридор между стройкой и домом. С каждой 5-ой доской генетик дарил строку, сочиненную на ходу. Никто не прокомментировал Германов шедевр потому, что все лишь устало переносили ноги.

На повороте из коридора шимпанзе впился глазами в доску, застыл:
- Вася и Артем.
Пальчиков в театрализованном недоумении обернулся:
- Новые имена на логистику? Теперь ты будешь звать так нас?
Иван поднял требовательные глаза на Германа:
- За стенкой у детей забирают еду. Запомни. Ты должен разобраться с этим.
- А... Хорошо! Разумеется, Иван Германович, - генетик достал демонстративный блокнотик-невидимку и с важным видом вписал:
- По обезьяннему повелению разобраться с политикой корма Васи и Артема. Во веки веков. Аминь.
Иван как смотрел в невидимое и плечи связанных рук поднял наверх:
- Имя злой женщины - Регина Валерьевна. В столовой тефтели для детей забирает она, а тащит неработающему супругу Всевлоду, домой. А детдомовцы грызут хлеб. Она будет отнекиваться, что у ребят мясное несварение. Только сдоба спасает. Из-за продовольственной наглости они худые и болеют. Поэтому ты разберешься. Аминь, отец Герман.
"Отец" продолжать вписывать, всем своим видом выражал цинизм, однако мускул на его щеке дрогнул. Но справедливый примат согнулся, потому что получил подзатыльник с комментарием от Пальчикова:
- Отеческий. За властный тон пасынка.
- Отче, за тон прошу прощения. За суть - нет.
- Ты так уверен в моем повиновении?
- Что может помешать, если Благодать Божия так решила? Вижу, как дети сытые утерли слезы. За них я уже спокоен.
За  спинами компаньонов осталась вывеска: "Детский дом Малютка. Для детей-сирот. Образовательное учреждение г. Москвы."

--------
Предыдущее здесь: http://proza.ru/2016/03/08/1462
Грядущее здесь: http://proza.ru/2016/02/20/1433