Морское королевство

В морском королевстве, жизнь - это причудливая мелодия увенчанных хрустальными гребнями волн, что разбиваются о прибрежные зубья скал брызгами расплавленной бирюзы, и непостижимо тяжёлые диадемы из красочного минерального плетения миллетропов, инкрустированные тёмными опалами и бриллиантовыми звёздочками; иноземные баллады напившегося винной кровью первого маршала, дразнящие слух юного оруженосца, благородного в ущерб уму, незнакомыми звуками южных праздников и эфемерным ароматом цветущих акаций, и затвердевшие в круглых жестяных баночках с мифологическимими узорами на крышках сухие духи из крапивы, дикой малины и чёрного чая; это украшенная танцующими крабами и позолоченными до странного красивой ржавчиной якорями лавка, в которой лёгкое кружево пенных платьев расшивают самоцветами бутылочного стекла. Это сокрытые за непостоянными стенами водопадов лабиринты пещер и объятые розоватым маревом веточки сакуры, тушью нарисованные на ребристой бамбуковой ширме; рождение новой сирены в колыбели мраморных ладоней сломанной статуи поверженного властелина, переполненные песнями и стонами водной стихии элегии морских ежей и зеркальная гладь заводи, похожей на жидкое золото в закатных лучах; нахальное искусство кидать камни так, чтобы те оставляли за собой десятки блинчиков и чернильная кровь в пергаментных венах недолговечной куклы сумасшедшего писателя.

В морском королевстве русалы год от года пишут не имеющую конца поэму о священном бунте без идеала, обжигающую язык неогранёнными алмазами едкой соли, и заклинают замысловатые витражи цветастой кровью просачиваться сквозь надоевшие стёкла вместе с последним лучом уходящего дня; там приводят бродячих мастеров волшебства в забытую приключениями, полу-игрушечную бухточку, где никогда ничего не происходит, и отворачивают лживые чудесные зеркала от изуродованного шрамами лица дочери Посейдона, надеясь хоть так уберечь её от происков сердца, разбитого сто восемнадцать раз и тоски в окружении молчаливых тел женихов-утопленников. Там в леденящих объятиях древних вод золотые рыбы танцуют медленный вальс, угощаясь разлитым по бокалам вином из водорослей, а скучающий призрак укрывает потёртой оленьей шкурой уснувшего в доках мальчика в пепельных веснушках с рано поседевшей, вечно всклокоченной шевелюрой, прежде чем продолжить приглядывать за одиноким маяком, разливающим неровное бесцветное пламя и напоминать не умеющему молчать Саргассову о непроглядной темноте тайн, которые лучше оставить неизвестными; там аммолитовые воротники парадных одеяний принято расшивать чертежами капитана Немо и набросками голландских живописцев, а дороже серебра ценится сухой песок.

В морском королевстве столицей назвали раскрашенную нефритовой, аквамариновой и полуночно-синей эмалью бессмертную Атлантиду, где тритоны и неизбывно мудрые медузы живут в дрейфующих шедеврах коралловой архитектуры, а пригоршни и мешочки жемчуга всех цветов и размеров стоит намного дешевле одной-единственной искренней улыбки. Там роскошные ленты легкокрылых течений покоряются напевному шёпоту деревянной дудочки, много лет назад оброненной в океанские воды вечно старым и вечно юным другом зимне-весеннего полумесяца, а китайский дракон с чешуёй в оттенках императорских шелков, как зеницу ока хранит своё тысячелетнее лицо, больше похожее на совершенный лунный шар, вырезанный из кахолонга и цветков лотоса; там играют в домино по шахматным правилам, а эль из водорослей на вкус словно холодный сок дикого инжира или жидкий конфитюр из медвяных груш. Там обточенные глубоководными штормами раковины повозок запрягают быстроходными кальмарами в облаках электрической магии, а мальчишки всех возрастов, затаив дыхание, слушают правдивые небылицы сорвиголовы-Ихтиандра: о монолитных городах из гранита и бронзы, от века не покидавших пропитанное запахами сосен и кустов шиповника место своего рождения; о странных рыбах, пернатыми плавниками разрезающих волны непостоянного воздуха; о ядовитой кислоте, цитриново-красными языками лижущей кожу до волдырей.

В морском королевстве с неизменной щедростью платят за дерзкие речи и взгляд в глаза, взамен прося рассказать всем знакомую байку о суровом гневе подводных жителей или молчать три века: лукавому рыжеволосому путешественнику с лакричными огоньками чёрных глаз и эссенцией западного ветра в потемневшей от времени фляжке-головоломке дарят карманное колесо фортуны из чистейшего сапфира, всегда вращающееся против часовой стрелки и роняющее с осей разноцветную стеклянную пыль; заклинателю стрекоз, не умевшему подчиняться больше необходимого, надевают на златокудрую голову венок из кипариса и янтаря; гордому сероглазому дезертиру, восставшему против неоправданной жестокости своего генерала, вручают парчовую перевязь и записку с адресом перекупщика, позволив тем самым добраться до жилья и крова. Там колдуны много столетий назад создали из составных элементов природы непредсказуемо-прекрасные погодные явления и научил говорившего с бризом разорившегося ювелира вырезать украшения из лоскутов тумана и акварельного марева над изменчивыми змеями речушек; там наигрывают неоконченную пьесу для полу-живого механического пианино и освобождают из плена зазевавшихся устриц, заговорщически приложив палец к бледным губам.

В морском королевстве вельможи любят временами покидать свой затерянный в индиголитовой толще вод чертог из известняка и алмазов, и в неровном мерцании уходящей за линию горизонта дорожки ночного света рассказывать сказки старому пирсу: о немногословном умельце с обрубленными кистями рук, что заговаривал корабли замысловатыми колыбельными, похищая их у океана и времени, чтобы в динамично застывшей красоте заточить в запылившееся стекло сувенирных бутылок, и душистых ирисах, сотканных из аметистовых сумерек и полями окруживших спящую долину погибших до срока мертвецов; о том, как интеллигентный гагар и хлопотливая выдра пытались научить изгнанного за вольнодумство полубога жить по-настоящему и о плавучем феоде, где апельсины ценили превыше любых монет. О лоснящихся, гладких тюленьих шкурах, снятых с их владельцев-селки в отчаянной попытке привязать к себе детей прибоя и вечного прощания; об Игре, созданной по образу и подобию эпохи перемен и служащей мерилом интеллекта поэтов и политиков, в которой высшее мастерство в том, чтобы выстраивать свою часть партии, не подчиняясь правилам, а боевые построения похожи на мозаичную картину; о едином существе из плоти и создания тигра и волка, оленя и ворона, медведя и лягушки, способном любить так чисто, как никогда не удавалось никому другому.


Рецензии