Как я пытался быть деревом, актером и... Глава 12

Тэги: гомосексуальные отношения, слэш, ориджинал, актер, художник, США, Нью-Йорк, романтика, юмор, флафф, повседневность, NC-17, подробная эротика.
_ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _
Рождественское чудо поселилось в кафе, куда они раньше захаживали, с первых чисел декабря. На большие окна витрин были приклеены сверкающие наклейки со снежинками и морозными узорами, с потолков спускались бумажные гирлянды, тянущиеся вниз из-за веса картонных красных колоколов. Красивые девушки за кассами как одна были обряжены в колпаки Санты, а меню пополнилось чем-то праздничным. Конечно, пополнилось весьма условно. Просто к обычным блюдам приписали приставку «Рождественский». Так Даррин заказал рождественский кофе и рождественский кекс с рождественским изюмом.

Софи пригласила его сама, и Даррину было чертовски интересно, что же побудило ее на этот шаг. То есть они и раньше проводили время вместе, потому что Софи был нужен кто-то, кому она бы могла жаловаться на Джорджа, вечно торчащего на работе, но с появлением малыша она все реже отваживалась на подобные променады.

Завернутого в розовые одеяльца младенца в автокресле на стуле звали Скайлер. Разумеется, Даррин и раньше видел свою племянницу, но всего два раза — на вручении подарков новорожденной, где ее впервые представляли семьям, и дне рождения мамы, на который вся родня собралась в Джерси.
Скайлер была копией отца — за все то время, что они сидели в кафе, не издала ни звука, то разглядывая всех огромными карими глазами, то сурово углубляясь в себя и соску.

— Она такая миленькая, не правда ли? — спросила Софи и сморщила нос, угукая ребенку.

Ребенок посмотрел на нее так устало, словно не понимал, почему с ним общаются, как с маленьким.

— Она похожа на Джорджа, — озвучил свои мысли Даррин. — Надеюсь, у нее не вырастут такие же громадные уши, как у него.
— Девочкам с этим проще, — заметила Софи, отщипывая кусочек кекса с его тарелки. — Мы всегда можем сделать нужную прическу.

Себе кекс невестка не взяла по той простой причине, что, как она говорила, стремилась вернуть себе дородовые формы. Но кекс на соседней тарелке был слишком заманчив.

— Мы за тебя беспокоимся, — вздохнула Софи и решительно подвинула к себе его кекс. — Уже давно ничего не слышали о твоих выступлениях. Билеты не приносишь.

Даррин проводил кекс взглядом и пожал плечами.

— Вы все равно никогда на них не ходили.
— Ну, э-э-э, — Софи замялась на секунду, — у нас же ребенок.
— Понятно.

Невестка наклонилась к Скайлер и напряженно посмотрела в ее лицо.

— Все еще не могу понять, когда она голодная, — призналась она. — Всегда молчит.
— Попробуйте пропустить один прием кормления, — наугад посоветовал Даррин.

Софи строго на него взглянула и закатила глаза, очевидно имея в виду что-то вроде: «Мужчины».

— Кстати, — вернулась к расспросам она, поправив пеленки. — Ты с кем-нибудь встречаешься? После Боми?
— Нет.

Она посмотрела на него так, как будто у него на коленях сидел его бойфренд, которого он упрямо отрицал.
Софи спокойно доела кекс и сделала глоток своего кофе.

— Это странно, — начала она, и Даррину уже не понравилось начало этого предложения, — но моя подруга видела тебя неделю назад у магазина комиксов с каким-то парнишкой. Конечно, она там проходила случайно, она же не какой-нибудь ребенок, чтобы покупать себе комиксы, а ее Фран еще слишком мал.

Даррин посмотрел в потолок, прикидывая, что именно его больше смущает. Что съели его кекс, что за ним следят или что считают, будто комиксы — это удел детей.

— Так кто это? — вернула его к началу рассказа Софи, не оставляя шанса уклониться.
— Ну, это… — Споулз поморщился. Ответа он не знал. — Просто мой сосед.

Если бы они хоть раз пришли в гости, то знали бы это.

— Вы целовались.
— Это… — Даррин опустил глаза, — сложно объяснить.

Вообще-то это стоило объяснить. Хоть как-нибудь. И если бы Даррин знал, как именно, то он бы попытался.
Ну хорошо, они вернулись к тому, с чего начали.

С тех пор, как Даррин прервал отношения с Мэттом, все пошло как-то не так. Не выходило знакомиться, поддерживать интерес. Даже желание выбираться куда-либо, помимо работы, пропало.
Они ведь просто трахались? Потому что ни у одного из них не было постоянного парня, потому что больше было нечем заняться по вечерам, потому что лежать на диване после, прижавшись, было приятнее, чем выбрасывать салфетки и мыть руки.
Но такие вещи, как тот случайный поцелуй у магазина комиксов, мешали все и всему.
Пару дней назад звонил Боми. У Даррина наконец хватило сил добавить его в черный список.

— По-моему, ты рисуешь лучше, — отозвался Даррин об одном из комиксов, выставленных на полку бестселлеров.

Вообще он имел в виду, что рисовка настолько ужасна, что даже пятна Луи выглядят художественнее. Но Луи в ответ расцвел, как ландыш, и поцеловал его в губы прямо там.
Его поцелуи, сладкие и немного безумные, были приятны сами по себе. Но факт осложняло и то, что все остальные видели это. Прохожие, персонал. Вон, даже какая-то неведомая подруга Софи. Скорее всего, все они думали, что они и взаправду встречаются. Любовники. Не просто спят иногда, как это было на самом деле. И мысль о том, что это могло быть так, взволновала Даррина до дрожи.

Он не испытывал волнения, когда они были в постели. Не испытывал, целуя и облизывая все части Луи, скрываемые под одеждой.
Но тот поцелуй отчего-то резал. Потому что значил то, чего не могло быть, очевидно.

Даррин размышлял об этом несколько дней. То ненавидел себя за то, что видит то, что хочет видеть; то Луи за то, что своими неосмотрительными действиями дает ему ложную надежду. Потом пришло смирение.

— Если я начну с кем-то встречаться, я вам обязательно расскажу, — в итоге выдавил он и допил кофе.

Софи только хмыкнула, не особо понимая, что тут такого.

…

Даррин лежал в своей постели и боялся пошевелиться. Луи выполз из-под его одеяла где-то час назад. Он сказал, что сейчас нужно собраться, встать и принять душ. Он сказал, что Даррин пахнет так хорошо. Он сказал, уткнулся макушкой в его подбородок и заснул.
Споулзу было немного стыдно за то, что так утомил его, но и ужасно приятно.
Касаться и мять его, наслаждаясь телом и пытаясь дать понять, что оно для него значит.
Если бы Даррин знал, как можно дать это понять, чтобы не прибегать к вербальному общению.

Он пошевелился, и Луи тут же открыл глаза.

— Хорошо, — протянул он, разминая мышцы спины и приподнимаясь.

Сосед спустил ноги с кровати и пододвинул носком ноги свои валяющиеся на полу трусы.

— С каждым разом убеждаюсь, что вот эти все… бойфренды… ни к чему. Правда?
— М. — Даррин пожал плечами.
— У гетеро это имеет какой-то там смысл. Семья, дети, девушки, которые любят всему придавать значение.

Даррин вспомнил Софи и кивнул.

Луи одевался и молчал, будто ждал какого-то еще ответа. И Даррин молчал, не зная, что должен ответить.
Что это все действительно имело смысл?
Что ему хотелось, чтобы Луи не просто иногда залезал в его постель, но и спал там? Дотрагиваться до него во сне, слушать, как он дышит.
Он даже у себя в голове звучал жалко.

— Хотя… — Луи взъерошил свои волосы, хмурясь, — конечно… вроде как…

Он поднял голову, встречаясь взглядом с Даррином.

— Вроде как приятно знать, что ты больше не делаешь это ни с кем другим. Ты же… ты же больше ни с кем, да?
— Да.

Луи засмеялся неловко, будто сам счел свои слова неведанной глупостью, и, смерив картину с деревом-городом строгим взглядом, вышел за дверь.

Даррин залез с носом под одеяло и застонал.

…

А вот квартира номер сто тридцать девять стала походить на штаб Санта-Клауса уже ближе к середине декабря. О, ее украшение стоило назвать операцией, потому что оно состояло из целой последовательности действий.

Ему пришлось потратить целую страницу своего заметочного блокнота на то, чтобы классифицировать все по степени важности, а также зафиксировать все, чтобы не забыть.

1. Убрать мусор.

Даррин потихоньку попытался припрятать в мусорные пакеты картины Луи, которые были особенно раздражающими, но провалил это задание и был удостоен чести хранить их в своей комнате, пока гостиная будет занята праздником.
Зато он наконец смог смыть остатки краски с окна. Оно блестело чистотой и радовало сердце.

2. Купить ель.

Ель должна была быть непременно настоящей с особым рождественским запахом, который, по словам соседа, мог определить только человек, по чьим венам тек праздник. Даррин плелся за ним по ярмарке, а тот, словно ищейка, нюхал все елки и к последней наверняка заработал аллергию. Но главный символ Рождества был найден и притащен в квартиру.

3. Украсить дом.

Звучал этот пункт вроде как просто, и Даррин заранее решил, что легко отделается, но отделался он как раз не легко. Для начала надо было подождать, пока Луи сгребет все имеющиеся украшения в одну кучу и решит, как же их все применить.
Настоящих украшений было немного. Даррин не имел своих, да и у Луи с прошлого Рождества остался лишь небольшой ящик. Половину его представляли какие-то страшные звери, половину — шарики, сложенные из картона. Такими же поделками были и гирлянды, теперь кое-как прикрывающие кровавые стены.
Заменить фонарики было нечем, поэтому Даррин был торжественно послан в магазин за новыми. Совершив покупку и продемонстрировав добычу, он был не менее торжественно послан обратно по той причине, что: «Эти светятся четырьмя цветами, а нам нужны те, где лапочки зеленые и красные».
Ближе к окончанию украшений Даррин уже не хотел ни Рождества, ни праздника, ни Луи, хотя тот очень двусмысленно курсировал мимо без штанов.

…

— У тебя уже есть какие-то планы на Рождество? — спросил Луи, собираясь на работу.

Как только с аттракционами, открытыми в теплый период, было покончено, он опять что-то нашел. Даррин уже перестал запоминать, что именно.

— Наверное, буду отмечать с семьей, — пожал он плечами. — Мы всегда собираемся у моих родителей.
— О. — Луи притворился, что удовлетворен ответом, но в голосе его сквозило разочарование. — Семейный праздник, да. Я к своим не поеду. Далеко.
— Далеко?
— Ага. Вся семья в Джаспере. Это в Южной Каролине.
— О. Тогда останешься здесь?
— Наверное.

Даррин поймал себя на том, что уже не пишет в блокнот, а просто черкает ручкой заборчик. Чтобы не портить то небольшое количество чистых листов, он сунул его под диванную подушку от чужих глаз и спрятал руки под мышки.
Ему вновь казалось, он должен что-то сказать. Должен?

— Если хочешь, — Споулз откашлялся, — если хочешь, то можешь… ты можешь поехать со мной.
— Что? — Луи высунулся из своей комнаты, завернутый в шарф до самого носа. — В качестве кого?
— Ну.

Он попытался представить, как будет смеяться Луи, если он скажет что-нибудь вроде… «бойфренда» или что-нибудь еще. Какие еще к черту бойфренды.

— Не знаю. Друга. Соседа. Как хочешь.

Луи некоторое время молчал, стоя к нему спиной. В своем длинном пальто он был похож на сосиску.

— Нет, спасибо. У меня другие планы.

Даррин закусил губу, не понимая, чем на этот раз досадил ему.

— Ну как хочешь.

Споулз вздохнул.
Кем он себя возомнил? Конечно, у Луи есть еще куча вариантов получше, чем его компания.

…

Даррин не мог сообразить, что же больше виновато в том, что он не справился со всеми посылками в этот день. Снежные заносы, с которыми никак не могли разобраться снегоуборочные машины, нью-йоркские пробки, состоящие из автомобилей, битком груженных елями, игрушками и пакетами из Уоллмарта, или же то, что он отчаянно терялся в мыслях и не следил за дорогой.

В итоге ему пришлось остановиться и взять кофе в ларьке на углу. Сидя за рулем притихшей машины, сжимая в руках горячий пластиковый стаканчик, Даррин пытался разложить все провода своих мыслей хотя бы по цветам.
Его чертовски волновало, что он перестал относиться к Луи просто как к удобству.
Чертовски злило, что для Луи ничего не изменилось.
И до кровавых демонов бесило, что у него нет сил спросить того об этом.

— Как ты думаешь, мы могли бы попробовать?.. Ну, как пара? — спросил Даррин у зеркала заднего вида, и даже собственное отражение, задавшее вопрос, смутило.
— Знаешь, если честно, мне бы хотелось не только секса. Вроде как. Разные поцелуи под омелой, прогулки, кино… тоже пойдет. Это… для этого нужны бойфренды.
— У нас еще не было свиданий? Как это не было? Надо исправить. С чего я решил тебя пригласить… ну… ты мне вроде как нравишься. То есть это очевидно после того, что между нами было. Но не только как парень нравишься, а как… ну… Боже.

Даррин в смешанных чувствах рухнул лбом на руль, и громкий гудок огласил весь переулок.

— Даррин, ты слишком прост для меня, — прошептал Споулз, уже не смотря в зеркало. — И вообще я не ищу отношений. Если ты вдруг думаешь, что… короче, это лишнее, а отношения — это сплошные проблемы.

А потом он посмотрел на гору еще не развезенных посылок, которые люди определенно ждали до двадцатых чисел, и ему пришлось вернуться к работе. Мысли продолжили зудеть внутри черепной коробки.