Домой, в Советский Союз! часть 5

Глава 5

   Вот и наступила та самая суббота, о которой я только и делал, что думал на протяжении последних двух дней. Без каких-либо эксцессов супруга помогла мне собрать дорожную сумку и проводила меня до самого вокзала. Будто лично хотела убедиться в том, что я действительно уехал.

   В это ветреное и чуть прохладное утро привокзальная площадь выглядела несколько уныло. Трудно было понять: то ли замусорена она была ещё со вчерашнего вечера; то ли с ночи ветер пригнал на площадь массу свежевыброшенных обёрток, разорванных упаковок и прочей бумажно-целлулоидной дряни, которая нынче летала меж машин и автобусов.
   От ветра, поскрипывая, шаталась пара огромных предвыборных плакатов с надписью: «Мы знаем нужды людей». При этом с каждого из них улыбалась сытая и лоснящаяся ряха лидеров, якобы, общественной организации «Ковчег»: Татарика и Сухарика. Данные фигуры, достаточно примелькались в номенклатурно-чиновьечьих властных кругах города, потому и были весьма узнаваемы.
   «Ну, уж эти точно знают... – усмехнулся я, глядя на циничные улыбки вышеозначенных персонажей. – …Похоже, именно они, за годы своего балансирования между бизнесом, граничащим с криминалом, и городскими коридорами власти, эти самые нужды моим землякам и обеспечили.
   Насколько мне известно, каждый плакат на привокзальной площади обошёлся этим доброхотам, тысяч этак по двадцать-тридцать в месяц. Причём, данных плакатов, по моим наблюдениям, в городе было развешано не менее сотни. И висят они на центральных улицах и проспектах не менее полугода. Вот вам и общественники. Надо полагать, свою едва ли не миллиардную рекламу, они оплатили исключительно на скромные пожертвования своих членов…»

   К назначенному часу, без каких-либо опозданий, подошли все экскурсанты. Среди прибывших был и Ярошевский, которому я сразу передал деньги, собранные за путёвки. После чего нам подали небольшой и в то же время вполне комфортабельный двадцати пятиместный туристический автобус. Загрузив свой багаж, мы вольготно разместились в его салоне.
   Кроме моих одноклассников, в автобус вошли ещё и четверо незнакомых нам граждан.
   Так уж вышло, что я с Ярошевским устроился на переднем сиденье, фактически рядом с водителем. Мне необходим был полный обзор, ну, а Вовчику, очевидно, нужен был я... Впрочем, он мог сесть рядом со мной и чисто случайно.
Едва мы успели рассесться по салону, автобус мягко тронулся с места. Описав небольшой крюк на привокзальной площади, наше транспортное средство выбрало южное направление.
   – Сколько времени нам понадобиться на то, чтоб добраться до места? – поинтересовался я, когда автобус набрало приличную для городской инфраструктуры скорость.
   – Чуть меньше двух часов, – ответил Владимир.
   – Выходит, мы действительно, следуем в один из южных районов нашей области, непосредственно примыкающий к Казахстанской границе?
   – Откуда ты знаешь о Валентиновке?.. – в удивлении встрепенулся Ярошевский, однако он тотчас успокоился. – …Ах, да. Об этом тебе наверняка сообщил Бессонов.
   – Кто эти люди? – лишь взглядом я указал на тех четверых, которые присоединились к нашей группе в самый последний момент.
   – Обычные люди. Но если ты желаешь конкретики, то это беженцы с Донбасса, временно размещённые на территории Омской области. Иногда мы занимаемся благотворительностью, вручая бесплатные путёвки некоторым категориям граждан. Уверен в том, что вы очень скоро найдёте с ними общий язык. Ну, и кроме того общение с данными людьми может быть кое для кого из вас весьма полезным и познавательным... – чуть развернувшись в мою сторону Ярошевский продолжил. – …Если есть желание, я могу немного рассказать тебе о том месте, куда мы сейчас едем?
   – Рассказывай, – ответил я, скорее для соблюдения некоего протокола. То есть, не вкладывая в свой ответ никакого смысла.
   – Юрка, тебе приходилось что-то слышать о «красном поясе»?.. – поинтересовался Вовка.
   – Естественно слышал. На данный счёт у меня имеются кое-какие мысли... – ответил я несколько уклончиво. – …Однако если ты располагаешь более развёрнутой информацией, я с удовольствием её выслушаю.
   – В таком случае, садись поудобней... – Ярошевский придвинулся ко мне несколько ближе. – …Термином «красный пояс», как правило, обозначают группу российских регионов с устойчивой поддержкой КПРФ и других левых партий на местных и федеральных выборах. К регионам «красного пояса» обычно относят Смоленскую, Брянскую, Калужскую, Орловскую, Курскую, Белгородскую, Рязанскую, Липецкую, Тамбовскую, Воронежскую, Пензенскую, Ульяновскую, Саратовскую, Волгоградскую и Астраханскую области...
   Ты наверняка знаком с официальной версией, согласно которой в этих областях высока доля сельского населения с соответствующей ментальностью. Избирателям присущ повышенный консерватизм...

   Пока Владимир посвящал меня в «кумачовую» географию нашей страны, я наблюдал за тем, как наш автобус покидал грязные и обшарпанные городские окраины, на которые у местных властей извечно не хватает ни сил, ни времени, ни средств.
«Как вообще, можно жить в этих заброшенных самогона-наркотических гетто?.. Тот самый «Ковчег», предвыборными плакатами которого увешан весь наш город, сюда уж точно никогда не заглянет. Этим ушлым хлопцам нужна лишь власть, получив которую они тотчас обменяют её на деньги. Часть этих денег будет вложена в следующую избирательную компанию, в новые рекламные плакаты стоимостью по тридцать тысяч в месяц... И так до бесконечности. Таков порочный круг мировой демократии. Когда власть принадлежит совсем не народу (не демосу), а тем, кто сможет скупить большее количество этих самых народных голосов. Невольно вспоминается Гоголь с его «Мёртвыми душами». В наше время, этими самыми «душами» стали те, кто отдаёт свои голоса ярким обёрткам и красивым обещаниям (под которыми сокрыта откровенная ложь). У «мёртвых душ» нынче новое определение – электорат. Он покупается и продаётся, вбрасывает и изымает при подсчёте...»
   – …Высока поддержка КПРФ в регионах Северного Кавказа... – тем временем, продолжал свой монолог Ярошевский. – …По мнению всё тех же прозападных политологов, в национальных республиках Карачаево-Черкесии, Дагестана и Северной Осетии поддержка обусловлена ностальгией по советским временам, когда в этих бедных районах сохранялась этнополитическая и социально-экономическая стабильность.
   На Урале и к востоку отмечаются сильные прокоммунистические настроения в таких регионах как Оренбургская, Курганская, Омская, Новосибирская, Читинская области, а также в аграрных и по большей части русских по национальному составу: Республике Алтай, Усть-Ордынской, Бурятский Автономных округах и Еврейской автономной области.
   Повторюсь, сейчас я озвучиваю лишь официальную версию зависимых от
Запада российских средств массовой информации. Данная точка зрения предельно проста, потому и должна быть многими понятна. Тот регион, который на выборах не обеспечивает официальной власти подавляющего большинства – является прокоммунистическим регионом, входящим в «красный пояс». Данный термин муссируется из года в год на протяжении более двух десятков лет.
«Красный пояс» эта некая страшилка, о которой непременно вспоминают накануне каких-либо выборов. Вот и сейчас, в преддверии единого дня голосований россиянам уже начали промывать мозги о том, что усиливающийся экономический кризис стимулирует протестные настроения. А также о том, что может расти общественный запрос на социальную справедливость, и у коммунистов вновь появиться шанс взять реванш у партии власти если не на федеральном, то хотя бы на региональном уровне.
   На самом деле, всё обстоит совершенно иначе.
   «Красный пояс» действительно существует. Как и все, ранее названные мной регионы, действительно к нему относятся. Однако вовсе не потому, что здесь голосуют за коммунистов, а потому, что данные регионы имеют на своих территориях точно такие же анклавы, в один из которых мы вот-вот въедем... Именно об этом факте, официальная пресса предпочитает замалчивать.
   Валентиновка – конечный пункт нашего маршрута. Посёлок городского типа на самом юге Омской области. Некогда развалившийся колхоз «Колос». Ты только представь, за каких-то пять лет совхоз-миллионер превратился в обанкротившееся, полностью разворованное и разорённое предприятие. Мы приняли его в середине девяностых, в самом плачевном состоянии. В новое предприятие было инвестировано более сорока пяти миллионов рублей, что позволило в короткие сроки перестроить растениеводческое хозяйство в соответствии с самыми современными энергосберегающими и интенсивными технологиями, а также восстановить и развить на его базе племенное животноводческое направление. В настоящее время на наших фермах содержатся шесть тысяч свиней, четыреста голов крупного рогатого скота и поголовье гусей линдовской породы. Это едва ли не половина всего, чем в настоящее время обладает наша огромная область.
   Фермерство, за которое на протяжении последних тридцати лет, нас агитируют официальные власти, на самом деле тупиковая ветвь сельского хозяйства. Потому как фермерство никогда не было прибыльным (за исключением двух-трёх лет с благоприятными погодными условиями, потому и небывалыми урожаями). Наши фермеры выживали и до сих пор выживают исключительно за счёт государственных субсидий и прочих преференций официальных властей. Приведу лишь один пример. Что будет с фермерством, если данные хозяйства начнут покупать солярку исключительно по рыночным ценам?..
   В то время как наше сельское хозяйство уж давно перешло на самоокупаемость. Более того, мы можем развивать жилой сектор, а так же создавать кое-какие промышленные предприятия уже в самой Валентиновке. При этом получая серьёзные государственные заказы.
   Точно такие же «Валентиновки» имеются и в иных регионах «красного пояса»...
Пока Ярошевский рассказывал мне о секретах возрождения разрушенной системы агропрома на одном отдельно взятом участке территории нашей области, я внимательно следил за дорогой, а за одно и поглядывал, чем занимаются мои бывшие одноклассники в салоне автобуса.
   Большинство пассажиров дремало. Однако были и те, кто пересев в дальнюю часть автобуса, активно праздновал наше отбытие, принимая на грудь взятый с собой алкоголь. За окном мелькали какие-то поросшие бурьяном поля. Словно после бомбёжки то там, то тут я мог созерцать остовы полуразрушенных и всеми забытых строений, некогда бывших птичников и коровников. Кое-где возвышались груды металлолома, состоящие из пришедшей в негодность сельскохозяйственной техники.
   – Юрка, ты меня слушаешь? – вдруг обратился ко мне Ярошевский.
   – Конечно... – ответил я. – …Просто не хотелось перебивать тебя в процессе столь эмоционального повествования. Ну, а теперь, воспользовавшись вполне естественной паузой, позволь мне кое-что уточнить?
   – Спрашивай, – Владимир тотчас предоставил мне слово.
   – Давеча ты рассказывал о том, что в Валентиновку было инвестировано сорок пять миллионов. Надо полагать, не меньшие суммы были вложены и в иные хозяйства, расположенные на территориях областей, относящихся к «красному поясу». Если сложить все эти вложения, то получиться весьма внушительная сумма. Помнишь, как пелось у Высоцкого: где деньги, Зин?.. Откуда вы взяли столь крупные активы?
   – Хороший вопрос... – как-то хитро усмехнулся Владимир. – …Для начала я приведу тебе кое-какие цифры. По официальным данным золотой запас СССР в одна тысяча девятьсот восемьдесят пятом году составлял две тысячи четыреста тонн. Нынешняя Россия имеет около восьмисот тонн. Ревизия, проведённая после августовского путча девяносто первого года, показала наличие в Госбанке СССР только двести сорока тонн золота. Данные цифры, можно запросто отыскать в специализированной справочной литературе.
   Компартия Советского Союза имела не только прямое отношение к управлению бюджетом СССР, но и располагала собственными, весьма значительными капиталами. Определённые структуры КПСС входили в ряды крупных бирж, имели возможность влиять на мировые цены. На деньги партии создавались совместные предприятия, приобреталась недвижимость по всему миру. Лишь во Франции, КПСС являлась совладельцем комплекса офисных зданий и нескольким десятков жилых домов в дорогих кварталах Парижа, Лиона, Марселя. Партия имела банковские счета и недвижимость по всему миру. Наверняка ты кое-что слышал о пресловутом «золоте партии»?..
   Ярошевский на время замолчал. Проехав последние километров двадцать по абсолютно пустынной дороге, наш автобус вдруг притормозил, уперевшись в закрытые металлические ворота, преградившие нам путь. Слева и справа от этих самых ворот расходился длинный и высокий забор, отгораживающий некую территорию. Перед воротами стоял пограничный столб с уже подзабытым мною гербом Советского Союза.
   – Это граница... – встав со своего места и обернувшись к салону, зычно объявил Владимир. – …Именно здесь и начинается Советский Союз. Всем вам необходимо покинуть автобус и пройти таможенный досмотр.
   – Ты это серьёзно? – переспросил я, подозревая бывшего одноклассника в некоем подвохе.
   – Абсолютно серьёзно. Приготовьте свои паспорта... – уже спускаясь по автобусным ступенькам и приглашая нас к выходу, ответил Ярошевский. – …Обычная процедура. Для вас... Имею в виду тех, кто и без того родился в Советском Союзе. Для вас оформление виз вовсе не потребуется. Мы чётко отслеживаем преемственность былых прав, свобод и политических ценностей. То же самое относится и к детям, родившимся на территории бывших союзных республик, чьи родители появились на свет во времена СССР. Вашим детям будет необходимо лишь пройти дополнительный тест на отсутствие у них игромании, наркомании, токсикомании, зависимости от интернета. Здесь же вы сможете обменять свои российские рубли, на советские деньги.
   – По какому курсу? – в шутку поинтересовался Малюта.
   – Точно не скажу. Примерно, один советский рубль, к ста российским.
   – Это, случаем, не развод?.. – вновь усмехнулся Евгений. – …О подобных котировках, и тем более о такой валюте, как советский рубль – мне ещё ни разу не приходилось слышать.
   – Друзья, по большому счёту, деньги вам здесь и вовсе могут не понадобиться. Разве что на какие-то сувениры или развлечения. Потому как в стоимость путёвки включено практически всё. Имею в виду четырёх разовое питание, гостиницу, стоимость всех экскурсий. Даже оплачена дополнительная вечерняя выпивка.

   Пока мы выгружались из автобуса, потягивались и разминали затёкшие конечности, металлические ворота отворились. За ними нас поджидала самая настоящая застава и несколько пограничников, облачённых в форму погранвойск образца 70-80-х годов прошлого столетия.
   Я неспроста акцентировал внимание читателей на форме погранцов. Дело в том, что мне по-прежнему не верилось в ту реальность, которая меня ныне окружала. Каждую секунду я ожидал момента, когда все рассмеются и хором крикнут: «Розыгрыш!» И, тем не менее, этот весёлый момент всё не наступал, и не наступал.
Около получаса я заполнял какие-то бланки, обменивал российские деньги на местную валюту и проходил пограничный досмотр на предмет отсутствия запрещённых предметов. И вот, когда все формальности, вроде бы, были уже соблюдены, ко мне обратился Лёва Попович.
   – Юрка, ты представляешь?.. Мне отказали... В общем, я с вами уже не еду...
   – Это ещё почему?.. – я был удивлён. Повторюсь, вся эта пограничная возня казалась мне не более чем игрой, неким ритуалом. – …Как такое возможно?
   – Оказалось, в их базе данных имеется отметка о том, что у меня двойное гражданство... – с некоторой грустью махнул рукой Лёва. – …А куда мне, собственно, было деваться при оформлении брака с гражданкой немецких земель?
   – И мы, похоже... Так же не едем... – в наш разговор вмешался Витька Задорнов. – …Моего сына «забраковали»... Получается, что и мне самому нет никакого смысла ехать.
   – Забраковали?.. – ошарашенно переспросил я, всё ещё не веря в услышанное. – …Почему?.. Что у твоего сына не так?
   – Ничего страшного... – за Виктора ответил Ярошевский, внезапно покинувший пограничное помещение, и приблизившийся к нашей группе. – …У парнишки обычная для современной молодёжи интернет зависимость, которая нынче случается сплошь и рядом. Извини Витёк... Таковы правила, общие для всех. Если и ты предпочтёшь вернуться домой вместе с сыном, я немедленно верну тебе деньги, потраченные на путёвку. Дополнительно, ты получишь и некоторые компенсационные.
   – А как быть с Лёвой? – поспешил уточнить я.
   – По сути, он гражданин дальнего зарубежья. Ему необходимо оформить стандартную визу для иностранных граждан. Мы обязательно включим Лёву в следующую группу... – как ни в чем, ни бывало, ответил Ярошевский. – …Дорогие друзья! Таможенную проверку прошли практически все, прошу вас занять свои места в автобусе. Здесь же, на пограничном посту я хотел бы предупредить вас о том, что на территории СССР ваши сотовые телефоны работать не будут. Чуть позже вам выдадут sim-карты для внутренней связи. Прямо здесь и сейчас вы можете сделать необходимые звонки, дабы предупредить своих друзей и близких о возможных проблемах с сотовой связью.
   – Э-э, дружище!.. Мы так не договаривались!.. – попытался возмутиться Каржановский.
   – Если кто-то не согласен с нашими, весьма простыми правилами... – поспешил с некоторыми уточнениями Владимир. – …Мы готовы немедленно вернуть ему деньги за приобретённую путёвку.
   Однако никто из нашей группы вышеозначенным предложением  не воспользовался, желающих вернуться домой так и не нашлось. Чуть позже, уже рассевшись по своим местам в салоне автобуса, мы узнали ещё и о том, что кроме троих «наших», от первоначальной туристической  группы был отцеплен ещё и один из «чужаков». Что послужило причиной для данного запрета на въезд мы так и не узнали.
Таким образом, дальнейшее путешествие смогли продолжить лишь шестнадцать из прежних двадцати, выехавших из Омска туристов.



                (Продолжение следует)