Кровное родство

        В деревне все просто. Люди - добрые, в своих эмоциях - искренние. Зашел спор о чем-либо и, если аргументы исчерпаны, можно и в глаз получить. Однако есть все же одно тайное оружие, так сказать массового поражения, когда не нужны никакие аргументы и факты. Достаточно произнести волшебные слова «Скажи ведь, Василич», ну или Петрович, одним словом «...ич», на что последует утвердительное да или нет. И все, спору - конец. Хотя и так не всегда бывает.
        Безоговорочный авторитет с уровнем «…ич» обычно достигается какими-либо преимуществами перед деревенскими, физическими или умственными, умениями да способностями. Хотя, если угадать, раза эдак три, погоду на предстоящий день, тоже годится для возвышения авторитетного статуса, но, к сожалению, только в погодной сфере. А, ежели овладеть несколькими преимуществами - уровень «…ич» с большущей буквы, практически Бог!

        Деревенская Ирка была разведенкой уже лет семь, двое детей. Баба красивая, неглупая, но дюже спорить любила, права - не права, глазищи вытаращит и давай горлопанить, доказывая свою правду-матку. Мужики с ней не уживались. Может характером не сходились, черт ее знает, а, может, не достигли они в ее глазах нужного уровня «…ич». Маманя ее, увлекающаяся чтением гороскопов, часто напоминала, что та типичный овен, мол, спорить с овном, что тушить костер бензином.
        Так вот, сошлась Ирка с мужичком из соседней деревни. Знала его давно, Иван торговал мясом на рынке. Мужчина видный, тоже разведен. Просто однажды жена не смогла стерпеть очередной его поход на сторону и подала на развод. Гуляка, словом. От брака осталось большое чувство вины да дочка, которая жила с матерью, лишь изредка в выходные навещавшая отца. За восемь лет холостяцкой послебрачной жизни Иван так и не смог создать ничего серьезного с представительницами прекрасного пола, в глубине души цепляясь за мысль вновь наладить отношения с бывшей женой.
         А тут красивая Ирка, уставшая от все не те да не то, отозвалась на неоднозначное внимание Ивана. Пара свиданий в виде неторопливых прогулок по деревне, цветы, конфеты, приглашение в гости на чай с тортиком. Страсть закипела, сошлись, живут вместе. Недавно Ирка узнала, что беременна, чему Иван очень-очень обрадовался.
         Кстати, к вышесказанному про Ирку, была она еще и жуть как ревнива. Каждый раз, слыша теплые слова о бывшей жене Ивана, от ревности Иркины щеки багровели. Хотя она и старалась держать это жгучее чувство внутри и ничем его не выдавать, нет-нет да и вырывалось с ее уст какое-нибудь острое словцо. При этом она сама заводила практически любую тему беседы в русло его отношений с бывшей, а затем беспочвенно дулась на прямые ответы Ивана, какое-то время молчала, ходила по дому демонстративно гордо как цапля, а потом в ее голове все как-то само собой налаживалось, тараканы, так сказать, затихали, будто ничего и не было. Сама напридумывала, обиделась и саму себя простила.
         В один из вечеров, за ужином, зашел разговор о родне и уже непонятно каким образом, хотя, конечно же, понятно – от Иркиного ревностного любопытства, обсуждалось родство Ивана с его бывшей. Иван объявил свою позицию, что бывшая жена является ему кровной родственницей, говорил это настолько убежденно, что Иркины тараканы в голове встрепенулись в готовности поднять целое восстание.
         - Какая она тебе кровная? В ней течет твоя кровь? Или в тебе течет ее кровь?
        И уже с сарказмом Ирка добавила:
        - Ну, если только влил ей своей крови несколько литров… Переливание. Тогда да, конечно же, родственнички кровные, я бы сказала кровавые.
        Иван уже не улыбался и говорил достаточно серьезно.
        - Мы родственники через нашу дочку, в ней течет и моя кровь, и кровь жены. А значит – кровные.
        Ирка начала злиться, раскраснелась, и уже, повысив голос:
        - Что за бред? Вот дочка кровная родня тебе и кровная родня бывшей твоей, потому что в ней ваша кровь, но вы-то между собой отчего же кровные-то, не пойму? Вы что, брат и сестра?
        - Причем тут это? Мы соединили кровь в ребенке, значит кровные!!!
        Ивана, сохранившего какое-то трепетно бережное отношение к бывшей, возмутила Иркина попытка залезть ему в мозг и стереть этот укромный уголочек памяти. Ирку же захлестнула волна ревности и негодования, ее уже не остановить. Посыпалось множество упреков, на что Иван, ни с того ни с сего не сдержался и ударил ложкой в Иркин красивый высокий лоб.
        Наступила тишина.
        Иван замер в изумлении от содеянного, а Ирка, округлив глаза, сначала и не поняла, что произошло. Через несколько секунд потекли горючие слезы, причитания. Иван пытался просить прощения, но безуспешно. Тем не менее, спать легли в одну кровать, но на показательно большом расстоянии друг от друга, не касаясь, будто между ними проходила незримая граница вражды, окоп, вырытый Иркой от обиды и ревности.
        Утром, после бессонной ночи от пережитого, Ирка решила доказать, чего бы ей это ни стоило, что никакие Иван и его бывшая жена не кровные родственники. Эта мысль засела в ее голове стойко, размножилась кучей  мыслишек, которые хаотично забегали, в панике ища выход из лабиринта. И наконец-то все пазлы сложились…

        Бывший муж Ирки Василий Игнатьевич был человеком умным, начитанным, высказывался мудрено и всегда к месту, чем и заслужил когда-то в деревне зваться Игнатичем, подразумевая тот самый уровень авторитета «…ич». Но, к большому сожалению, Игнатич стал спиваться. Не то, чтобы он пил до потери сознания, нет. Но состояние опьянения было уже постоянным, делая его неким философом, заставляя все больше и глубже задумываться об эфемерности устройства мира. Постоянной работы уже давно не имел, источником скудного дохода, который и тратился на алкоголь, был огород.
        Утро.
        Игнатич, развалившись в старом кресле во дворе дома и покуривая сигарету, глядел в бесконечную даль, блуждая в закоулках пьяного сознания.
        Неожиданно появившаяся у калитки Ирка испортила сие пребывание в нирване.

        - Вась, здравствуй.
        - Здоровей видали! Чего надобно?
        После развода по Иркиной инициативе, Игнатич сначала бегал за ней, умоляя вернуться, даже пил пореже, потом смирился, но какая-то внутренняя обида так и осталась, проявляясь в недоброжелательном тоне при редких случаях общения.
        - Вась, а ты чего с детьми-то редко видишься, мимо шла вот, решила узнать, случилось мож чего?
        - Нормально все.
        - Ну отцовство никто не отменял. Приходи вечером, хоть поболтаешь с ними. У меня вино в этот раз ничего такое получилось.
        Все это звучало странно, Ирка никогда вот так не заходила, да еще и в гости позвала. Чувствовался какой-то явный подвох. Но слово вино, как какой-то код, включило непонятную цепную реакцию, шестеренки усиленно заработали, обозначилась цель.
        Долгая пауза.
        - Подумаю.
        - Чего там думать?! Сегодня и заходи, лучше до прихода Ивана, скажем так, часов в пять.
        - Подумаю...

        Чуть позже пяти часов вечера.
        Перед немного уставшим после работы Иваном предстает кухонная картина в виде сидящих за столом Ирки и ее бывшего мужа, мирно распивающего вино. В глазах Ивана читалось неприкрытое удивление.
        - Ваня, вот… Теперь это твой кровный родственник Василий Игнатьевич.
        - Что??? С ума сошла?!
        - Ну как же!!! Ты дал семя, я – яйцеклетку. Мы ведь теперь с тобой кровные родственники. А через наших детей с Василием Игнатьевичем, мы тоже кровные родственники. Так ведь?! А значит, мои кровные родственники автоматически становятся и тебе кровными.
        Ирка говорила все это с таким лицом, будто снималась в телепередаче «Час суда».
        - Никакой он мне не кровный!
        - Как это? Логически сам подумай.
        - Да неправильная у тебя какая-то логика! – Иван не собирался сдавать позиции.
        Ирка сильно разозлилась. Теперь все аргументы закончились и у нее, не хватало что ли этого «…ич». Понимая, что тут медицина бессильна, резкими движениями Ирка взяла ложку со стола и ударила в лоб Ивана, и тут же стукнула Игнатича, который во время всего этого действа молчал, под шумок попивая винцо. Удивлены были оба.
        Взбешенная Ирка удалилась в спальню, и еще долго за стенкой слушала разговоры бывшего и нынешнего, которые в итоге изрядно наклюкались домашнего вина, и уже чуть ли не целовались по-братски, точнее по-родственному.

        На следующее утро, Иван, обездвижив, крепко зажал Ирку в объятиях, сказав, что да, она права, никакие не кровные они с бывшей, и, пока Ирка его не поцелует, шутливо пригрозил, что никуда ее не отпустит. Ирка, оттого что победила, растаяла и поцеловала Ивана. На том спор и завершился.
        На самом деле, долгий разговор Ивана с Игнатичем, сыграл решающую роль в разрешении спора. Ни тот ни другой не желали быть друг другу кровными родственниками, даже, если бы это было истиной каким-то невероятным образом. Но, как ни странно, в итоге именно это и объединило их. Вероятно родство через Ирку, но уж точно не кровное.