Глава II

 Пройдя в холл школы, де Тальмон первым делом, конечно же, поздоровался с директрисой, любезно поцеловав той руку.
 - Мадам Д'Элэсте, мне очень приятно вас видеть. - вежливо, но без тени увлечения сказал мужчина.
 - О, виконт, мы так рады что вы нас посетили сегодня! - женщина присела в реверансе. - Позвольте узнать, вы будете на нашем творческом вечере, где ученицы сыграют самодеятельный спектакль и прочтут несколько стихотворений?
 Де Тальмон отвел взгляд.
 - Пока что я еще не могу ответить с уверенностью вам. Если позволите, я намерен осмотреть сегодня школу сам, без вашего сопровождения, я прекрасно помню, что где находится.
 Директриса лишь молча кивнула, и мужчина с легким вздохом начал подниматься наверх, резко выделяясь своим траурным нарядом на фоне светлых стен и занавесок.
 В это же время к Д'Элэсте подошла, чуть прихрамывая, старушка Крессе.
 - Что, наш падший ангел снова здесь, верно? - спросила она, щурясь вслед темному силуэту.
 - Ах, Августа, прошу, как вы можете так говорить о нашем благодетеле и уважаемом в обществе человеке! - не выдержала директриса.
 - Я стара, потому и имею на это право, - ответила Крессе, - Если не ошибаюсь, вот уже больше четырех лет мсье де Тальмон носит траур по своей покойной жене, однако в действительности... Мужчины, подобные ему, никогда не хранят верность так долго и живым супругам.
 - Августа, да будет вам! Скажете еще одно слово о господине де Тальмоне, и я вас уволю! - щеки Д'Элэсте сделались красными, словно пион. В глубине души эта женщина, отнюдь не старая и вполне внешне благополучная, еще надеялась обратить на себя внимание Жюлиана, однако вновь и вновь терпела неудачи. Но сдаваться не намеревалась.
 - Можете прогнать меня, мадам, как вам угодно, - выпятила иссохшую губу Крессе, - Только однажды сами убедитесь: виконт де Тальмон - не святой, а такой же светский человек, как и ему подобные, безнравственный и развращенный удовольствиями. А его скорбный образ - не более чем маска искусного актера, Недаром в юности его лучшим другом был этот... как его... кажется, сэр Жан Тирье, известнейший повеса и развратник. Я думаю, они до сих пор поддерживают между собой общение хотя бы в переписке, а это может означать лишь одно...
 - Так все, прекратите! - голос мадам почти сорвался на крик. - Повторяю вам, если в своей юности де Тальмон и вел не вполне добропорядочную жизнь, то женившись, он точно порвал с пороками и надежно зарыл свое оружие соблазнителя и гуляки в землю.И надо сказать, ему тогда не исполнилось и двадцати, а многим мужчинам не хватает и сорока лет, чтобы остепениться.
 Мадемуазель Крессе больше ничего не сказала в ответ и лишь медленно удалилась, будучи абсолютно уверенной в собственной правоте.
 
 * * *

 Де Тальмон проходил через второй этаж, временами украдкой заглядывая в классы. Ученицы давно его знали, потому не боялись таких внезапных визитов, но при этом не забывали о том, чтобы поприветствовать виконта и пожелать ему самого наилучшего. Кто-то даже вручил ему небольшой букетик цветов в качестве подарка дочке. Жюлиан, вежливо растянув губы, поблагодарил девочек и уже собирался уходить, как вдруг...
 Его внимание привлекла дверь, ведущая в самый дальний класс, которая почему-то была приоткрыта. Подойдя ближе, де Тальмон услышал доносящийся оттуда женский голос, тихий и мелодичный. Он напевал песенку, похожую на старинную колыбельную.
 Осторожно войдя, мужчина увидел наконец ту, кто пела эту трогательную песенку. Еще совсем молодая особа, сидящая напротив мольберта и только-только начавшая покрывать карандашный рисунок первым слоем краски.
 Виконт понял, что это, должно быть, новая учительница рисования, он слышал, что старая оставила свое место пару месяцев назад. Однако он не мог и предположить, что ей так быстро отыщут замену. Девушка же, а ей на вид было не больше двадцати двух лет, казалось, не замечала его присутствия, она была полностью поглощена работой. Продолжая напевать мелодию, она осторожно водила кистью по холсту, но руку держала уверенно.
 Стараясь ступать бесшумно, де Тальмон приблизился и негромко произнес:
 - У вас прекрасно получается, мадемуазель.
 Девушка вздрогнула, но, владея собой, спокойно обернулась. У нее была очень светлая, матовая кожа, на которой не было и грамма косметики, большие глаза с не то голубым, но то бирюзовым оттенком, и очень тонкая и длинная шея. Волосы новой учительницы, напоминающие цвет воронова крыла, были убраны в высокую, но простую прическу, вниз спадало лишь две пряди. Пальцы тоже были на удивление тонкими, музыкальными, а на запястьях рук были заметны широкие шелковые ленты. Такая же лента украшала и нижнюю часть шеи молодой особы.
 Без всякой тени кокетства или жеманства девушка ответила:
 - Благодарю вас. Простите, я не ожидала, что кто-то сюда войдет.
 - Не стоит извиняться. Могу я узнать, как вас зовут?
 - Жюстина де Клерваль, - ответила девушка, слегка изменившись в лице, - Я новая учительница.
 - Вот как. Что ж, я догадывался. Позвольте представиться: виконт Жюлиан де Тальмон, покровитель этой школы. Впрочем, я не люблю подобные напыщенные обращения. Вы ведь здесь недавно начали работать?
 - Скоро будет два месяца. Меня пригласили, когда бывшая преподавательница уехала.
 Жюлиан улыбнулся, глядя на картину. Она была совсем не завершена, однако рядом на столе лежало множество других, также выполненных красками и карандашом, в том же стиле. Очевидно, новая учительница предпочитала пейзажи вроде садов, водоемов или натюрморты с изображением цветов.
 - И надо сказать, ваши работы на порядок лучше, нежели у вашей предшественницы. Некоторые же особенно выделяются, в них есть подлинная красота.
 - Спасибо, - с легким смущением и грустью ответила Жюстина, - Я начала рисовать не так уж давно, но у меня всегда теперь есть время попрактиковаться. Ведь здесь, помимо этого и уроков, больше нечем заниматься.
 - Разве вы не посещаете вместе с другими преподавателями творческие вечера?
 Девушка покачала головой.
 - Нет, меня еще никуда не приглашали. А до вас со мной мало кто вовсе разговаривал, только по официальным вопросам. Да и девочки здесь...
 - Неужели они к вам плохо относятся? - нахмурился виконт.
 - Нет, но и поладить с ними я не могу, я пытаюсь через свои рисунки рассказывать им сказки, истории, но они спят, зевают на уроках и почти ничего не воспринимают.
Де Тальмон попытался приободрить учительницу:
  - А какая история у вашего последнего рисунка?
 - У этого? О, он про двух лебедей, которые всегда плавали в пруду посреди прекрасного, хотя и заброшенного сада. Они оказались там еще детенышами, птенцами, а когда старая хозяйка дома умерла, были вынуждены самостоятельно искать себе пропитание. Но покинуть это место не могли. Именно здесь, спустя несколько лет, состоялась их свадьба, когда они дали друг другу клятву верности и прожили всю оставшуюся жизнь как самые прекрасные и любящие супруги. В мире людей такое сейчас встретишь нечасто.
 Последнюю фразу Жюстина произнесла довольно мрачно, но тут же снова взялась за кисть и продолжила наносить мазки, изображавшие воду и двух белоснежных птиц. На виконта она уже не обращала внимание, и лишь спустя несколько минут сказала:
 - Я бы хотела завершить сегодня эту картину, сожалею, что больше не смогу поддержать с вами разговор. Всего вам наилучшего, мсье де Тальмон.
 Резко поклонившись, Жюлиан торопливо покинул класс. Прислонившись к стене, мужчина почувствовал, как сильно в его груди застучало сердце. Такого волнения он не испытывал уже очень давно. Виконт был уверен, что после Амадины уже и не сможет проникнуться искренними чувствами к какой бы то ни было женщине, однако теперь понял, что очень и очень ошибался.