В прошлой жизни он был котом

Он снова на том же месте. Там он был вчера. И позавчера. Там он был месяц назад. И год назад он сидел там же.
В дождь, в снег. Под палящим солнцем. Каждый день.
Вот уже больше года я наблюдаю за ним, и за это время он ни разу не изменил своей привычке. Выходил на веранду небольшого домика и устраивался поудобней, непременно засыпая через полчаса. Сворачиваясь клубком, точно ленивый кот.
В холода он брал тёплое одеяло и кутался в него, дыханием согревая тонкие замёрзшие пальцы. В жару же раскрывал стеклянные двери настежь, поудобней устраиваясь в тени фирмианы.
Его сонный и почему-то печальный взгляд снова смотрел вдаль, а с длинных ресниц, казалось, вот-вот скатится слеза. Непослушная прядь белых волос закрыла голубой глаз, заставив его недовольно помотать головой в попытках отбросить её чуть в сторону. Доставать руки из карманов, видимо, было лень.
Солнце вышло из-за рваных туч, обещая прекрасный закат, наполненный золотым светом.
Улыбнувшись то ли солнцу, то ли каким-то своим мыслям, он отбросил капюшон оголив белоснежную шею. Отсюда мне был виден даже бугорок позвонка там, где уже начиналась спина.
Встав боком к солнцу, прислонившись головой к стеклу, он какое-то время не шевелился. Казалось, сам мир затаил дыхание на эти мгновения. Ни единый порыв ветра, ни малейшая капля дождя не потревожили его раздумий.
А потом он нагло, мгновенно босой ногой оттолкнул от себя дверь. Та с громким щелчком, слышным даже мне на втором этаже соседнего дома, отъехала до конца, застыв в таком положении.
И тут же мир снова задышал. Резкий порыв ветра швырнул ему в лицо пригоршню холодных капель с той самой фирмианы. Мимо моего окна пронеслась стрекоза.
Он сморщился, недовольно фыркнул, но не стал стирать влагу. Просто поднял лицо вверх, к небу. Золото солнца тут же отразилось на гранях крупных капель, превращая его в некое подобие божества. Такие, как он, не должны были существовать в нашем мире. Слишком прекрасны.
Не успев заметить, как залюбовался соседом, я пересёкся с ним взглядом.
Чёрт.
Сердце чуть не остановилось.
Как же смущает...
Пришлось прятаться. Теперь я не смогу смотреть на него какое-то время. Пока не заснёт. Я прилёг на кровать и задумался:
Как так вышло? Что привлекло меня в нём? Почему я уже год не могу отвести от него взгляда? И главное: почему я не могу найти в себе сил хотя бы заговорить с ним? И так ли всё это важно?
Странно.
За этими мыслями я и не заметил, как на улице резко стемнело. Ветер стих, но тучи вернулись. Одна за другой крупные капли начали постепенно разбиваться о землю.
Чёрт! Его же промочит!
Ни о чём больше не думая, я сорвался с места. Схватил зонт и выбежал на улицу.
Раньше в наших домах жили две родственные семьи, потому в заборе была калитка. Ею уже очень давно никто не пользовался, но открылась она по-прежнему очень легко. И вот я уже в его саду. Стою над ним с раскрытым зонтом и не могу поверить в происходящее. Немного придя в себя и поняв, что терять-то уже и нечего, я решил присесть на веранду.
Ветер был едва ощутим, лишь изредка порываясь занести крупные капли дождя в дом, но там они разбивались о непреодолимую преграду моего зонта, сотканного больше из чувств, чем из материи. Кроме их стука, ничего больше не нарушало тишины.
Блаженство.
Я почувствовал, будто мы стали ближе. Вероятно, он проспит всё это время и даже не заметит ничего, но для меня эти тихие минуты будут очень дороги. Они не станут красивыми, но лживыми словами о вечной верности. Они будут моим и только моим доказательством чувств. Моей безмолвной и эфемерной наградой. Моим признанием, которого он никогда не услышит.
Тяжёлый вдох прибавил мне немного сил.
- Скорее всего, в прошлой жизни ты был котом, - тихо произнёс я скорее для себя. – Белоснежным котом с пронзительно-голубыми глазами. И тобой все восхищались... Ты был столь прекрасен, что боги решили полюбоваться тобою снова. Какие эгоистичные боги, но я им благодарен.
Дождь начал стихать. Через несколько минут золотой луч закатного солнца прорезал плотные облака, озарив мир на прощание.
Наверно, стоит тихонько закрыть дверь, чтобы он не простудился, и уйти, пока никто меня не заметил. Моё признание должно остаться только со мной.
Поудобней перехватив зонт, я уже собирался встать для побега, но его ладонь вдруг легла мне на руку.
- Останься, - тихо, но отчётливо произнёс он, взглядом пронзая саму сущность моего разума, - с тобой теплее.