***

Запах душистого кальяна окутал всю гостиную. Йеспер зачем-то притащил его, хотя как и любой северянин не понимал вкуса. Я спал до обеда, и едва смог нормально открыть глаза как ко мне наведались друзья с едой и выпивкой. Это происходило частенько, так как мой дом больше и уютней, да и к тому же я год как жил один.
- Как думаете, почему норвежцы так мало заводят семьи и рожают детей? - спросил Адам, выпуская кальянный дым, - Вот у нас в Боснии каждая семья клепает минимум двух.
- Может потому что норвежцы живут намного богаче вас, и у нас есть более интересные дела, - ответил Торстен.
- Видел я ваши интересные дела, - отмахнулся Адам. - Уж мне то не рассказывай, я много лет здесь живу. Население сокращается, а их места занимают иммигранты.
Торстен раздраженно взглянул на него, затем выдавил улыбку и залпом выпил виски. Я знал, что Адам этими словами пытался в очередной раз его спровоцировать, но тому только лишь дай малейший повод. С последней нашей встречи Торстен отрастил еще более массивную бороду, которая органично смотрелась на его и без того огромной физиономии. Теперь он почесывал ее каждый раз, когда о чем-то задумывался.
Поняв видимо какая долгая и горячая дискуссия ожидается, Йеспер начал разливать всем уже почти допитую, вторую бутылку ирландского виски. Али не пил и довольствовался кальяном, как всегда молча наблюдая за происходящим. Мы залпом выпили и дискуссия продолжилась.
- Все, что нужно Норвегии, - деловито начал Адам, - перестать строить из себя самую благополучную страну мира и отказаться от монарха. И на примере Швейцарии построить прямую демократию, где народ сам каждые полгода решает, нужен ему такой правитель или нет.
- А чем тебя король не устраивает? - спросил Йеспер.
-

Они говорили о короле и демографии еще около часа, иногда останавливаясь, чтобы все это не переходило в уже неконтролируемую агрессию. Вообще никогда не понимал их: какой смысл был с этих бесконечных споров, если их мнения никогда не совпадали. Пустое сотрясание воздуха и лишняя трата нервов. После выпитого и кальяна у меня помутнело в глазах, я понял что устал их слушать и пошел в сторону выхода. Голова трещала так, будто пил целую неделю без остановки. Едва выйдя, я тут же почувствовал морозец на щеках. Термометр показывал минус пятнадцать, что в принципе вполне естественно для Тромсе. Я решил пройтись в сторону озера Престваннет, а затем вернуться обратно, думая что к тому времени они уже закончат свой спор. Пройдя несколько кварталов я обнаружил, что надел осеннюю куртку вместо зимней. Такое со мной часто происходило и раньше, и я постоянно что-то забывал: вещи, имена людей, большую часть событий из прошлого, никогда не понимая почему так происходит. Я был склонен считать, что раз многое забываю, значит оно не стоило того, чтобы я об этом помнил.
Оглядевшись вокруг, я потрогал затвердевшие от холода скулы, затем повернул в сторону дома. На улице к этому времени уже начало темнеть. Внезапно я понял, что не хочу домой. Судорожно оглядываясь и всматриваясь в лица людей, я наконец увидел ее. Ту, о которой постоянно думал с тех пор, как познакомился с Лаурой. Да, это точно была она, и я не мог перепутать. Я не видел ее уже очень давно, но лицо забыть не мог. Быстрыми шагами пройдя через дорогу от меня, она прикрыла перчатками свои розовые щечки, пытаясь защититься от сильного холода. Ее пышные кудри развевались по ветру, который дул как-раз в том же направлении, осложняя ее шаги. Я решил что другого шанса не будет и побрел за ней, сознательно держа дистанцию. В какой-то момент Даниела посмотрела в мою сторону, затем резко отвернулась - телефонный звонок отвлек ее. С минуты она что-то сухо отвечала, оглядываясь по сторонам и ища глазами табличку с названием улицы, на которой находится. Так мы прошли два квартала, пока Даниела не свернула на улицу Соремс виг. Я наконец понял куда именно она направляется. Но стоило ли идти за ней? Помимо того, что мы с ней практически не были знакомы, я еще и общался с Лаурой, ее сестрой, и Даниела об этом вероятнее всего знала. Но что-то непреодолимое для всех моих сомнений тянуло меня к ней. Постояв секунд десять на одном месте, я отбросил все посторонние мысли и пошел за ней. Она дошла до кафе "Рагнарок" - единственного заведения на этой улице, и с шумом открыла дверь. Я встал возле двери со стороны улицы, наблюдая через стекло как она снимает пальто и садится за один из столиков. Наблюдал и понимал, что она, без сомнения, была самой красивой девушкой в этом городе.
Внезапно позади послышался какой-то странный звук. Словно это был звук затвора. Поначалу он меня не сильно отвлек, так как я все следил за происходящим в кафе, но этот звук повторился раз, но уже намного громче. Я отошел от двери на несколько шагов и оглянулся. На улице было уже совсем темно, и ни одной души. Полная тишина. В какой-то момент я начал слышать лишь свое учащенное дыхание. Но что это было? Просто звук разломанных веток, брошенных в разгорающееся пламя? Или все же напоминание, что я все еще жив лишь по чьей-то воле? Я побрел в сторону места, откуда, как мне казалось, исходили эти звуки, но впереди по дороге моими попутчиками были только бьющий по лицу ветер и грязный от людских шагов снег под ногами. Вскоре любые мои догадки показались мне бредовыми, и я обнаружил, что слишком далеко отошел от кафе.
Даниела всем своим видом давала понять, что для нее не стало неожиданностью, что превозмогая свою нерешительность, я все же подсел к ней. Она подняла свои большие карие глаза, и лишь приподняла уголки губ в качестве улыбки, затем снова опустила голову и обхватила двумя руками чашку чая, из которой все еще вываливался горячий пар. Мы были только одни в кафе в этот вечер.
- Не самое лучшее место на этой стороне города, - сказал я дрожащим голосом, окидывая взглядом заведение. - Есть и намного лучше.
- Для того, чтобы отогреться - самое то. А это значит, что главная его миссия передо мной была выполнена, - улыбнувшись, ответила Даниела.