Моя Победа

или Снежное нынче лето...


* * * * * * * * * * * * *


Снова снежит, опять позёмка, минус 28, и это середина июля, Украина...

Все беды-несчастия начались, когда стал извергаться тот долбанный супервулкан в Америке. Небо полностью заволокло чёрным и пошли кислотные ливни от которых гибли растения, животные и даже люди. Осадки вызывали на коже сильную аллергию, а то и ожоги. Потом дожди прекратились, стало резко холодать, всё вокруг было затянуто выбросами, находящегося на другом конце света, огромного вулкана, лучи солнца почти не проникали к поверхности земли, днём сделалось как поздним вечером и пошли лютые холода, везде замёрзло-промёрзло насквозь. Вначале накрылась вся энергосистема, кончилось также сельское хозяйство, урожаи пропали неубранными из-за жутких морозов сковавших землю, а новое не посадить, в итоге разладились все сферы жизнеобеспечения, начался голод и массовое вымирание населения...

С тех пор прошло три года...

Я живу как могу, выживаю со своей молодой женой Викой, меня зовут Коля, Николай. Ей 22, а мне 38. Встретил я Вику в первую зиму после катастрофы, истощённую, погибающюю от голода и жуткого холода, стояли морозы под семьдесят. Принял её, откормил, обогрел и выходил в своей землянке. Несчастная девушка потеряла всех своих близких. И мы стали жить как супруги, пока в гражданском браке, по понятным причинам. Она красива по нынешним канонам женской привлекательности, молода, крепка, сильна, вынослива. Не баба, а лошадь. Невысокая, сбитая, ладно скроенная,  с сильными ногами и руками, бёдрами и плечами, да грудью не слишком большой, и ни маленькой, третьего размера. Всё как у нормальной женщины в суровых условиях жизни. Время длинноногих, слабых, томных, гламурных красоток ушло. Они просто не выжили. Я Вику люблю, из-за неё себя не пожалею и любого другого, но не сюсюкаю её, да не балую, не фиг расслабляться, времена, когда в июле было +40, прошли. Так хлопну иногда ладонью по крепким ягодицам в тёплых ватных штанах, или лапану  Вику за сиську и малость помну. И всё, нечего разводить любовь-морковь. Она у меня уравновешанная спокойная как удав. Крикливые, стервозные бабы тоже канули в лету, не выжили и они, надо же мужика слушаться и уважать, быть одним целым, а не пилить его. Ну, и хрен с ними!

Сегодня с утра мы двинулись в путь, запряженные в немаленькие сани широкими ремнями, которые впиваются в наши ватники в области груди.

Направляемся с Викой в заброшенный полуразрушенный город за металлоломом. А живём мы там, где есть уголь неглубоко от поверхности земли и его можно добыть легко себе на обогрев. Сухие стволы погибших деревьев, целые леса, оставшиеся в живых люди давно пустили на дрова и сожгли.  Появились рядом  с залежами угля и небольшие литейки да кузни, где делали разную хозяйственную утварь, молотки-топоры ещё, поэтому ходили скупщики металла, которые давали взамен немного продуктов, что-то из своих изделий, нужных по дому, и на этом спасибо.

Мы идём, таща сани за собой, несколько часов по уже протоптанной дороге, вокруг бесконечная, с сероватого цвета снегом, тундра. Не белоснежная, потому что атмосфера насыщена всё ещё сажей и копотью.

Когда трудно дышать, да першит в горле надеваем респираторы. Надо идти, движение это жизнь и сейчас только внедрился, по-настоящему, коммунистический лозунг, "Кто не работает, тот не ест!".

Вокруг нас всё тот же бесконечно-унылый пейзаж, равнина, изредка холмики, иногда маленькие кривонькие деревца, кустики, какие-то развалины.

А если повезёт, то может встретимся со снегоходами гуманитарной миссии ООН, которая раздаёт продукты питания, одежду, одеяла, посуду, разные инструменты, моющие и гигиенические средства, спички, лекарства. Или ещё лучше, пролетит на низкой высоте их старенький транспортный Ан, с недавнего времени начали летать самолёты и вертолёты, да сбросит целые тюки со всем этим богатством . Тогда мы не пойдём в город, а найдём их несколько, погрузим в сани, привяжем к ним, чтобы по дороге не выпали, и с добычей этой- домой. А если будет уже собранный нами металлолом, то сгрузим, чтобы затем за ним вернуться. И некоторое время мы не будем ходить его собирать.

Кстати, руководству этой главной международной структуры- Организации Объединённых Наций и её представителям в виде Генасамблеи и Совбеза удалось спастись, чуть не в самый последний момент, вовремя эвакуироваться, перед тем как Нью-Йорк накрыло огненным дождём и их резиденция сейчас находится где-то на юге Китая.

Также в тех широтах Азии, в Африке, и на севере Австралии появилось сельское хозяйство, в виде растениеводства, животноводства и какое-то производство. Очаги жизни есть и в сильнее всего пострадавшем Западном полушарии, в некоторых, некогда тропических и жарких, регионах Южной Америки. Климат постепенно смягчается, атмосфера понемногу очищается, уже не так темно, солнце начинает просвечиваться сквозь пелену окутавшую нашу планету и закрывшую небо. Плюс остались и были открыты старые стратегические запасы, которые хранились в подземных хранилищах, на случай ядерной или обычной широкомасштабной войны.

А мы продолжаем упрямо двигаться к заданной цели, на моих механических командирских часах полдень, а к вечеру надо вернуться назад.

И вот брошенный разрушенный город виднеется на горизонте унылыми засыпанными серым снегом огромными развалинами, которые еле видны в полумраке.

Здания, которые ещё окончательно не упали, смотрят на нас, пугающими своей чернотой, страшными пустыми глазницами оконных проёмов.

Я посмотрел на идущюю рядом со мной  Вику, на её слегка вздёрнутый покрасневший от холода носик, на вперёд выпирающий волевой, но аккуратный подбородок. На голове у неё завязан тёплый платок, под которым была надета дополнительно шапочка, а вокруг шеи намотан шарф,. У меня же завязанная на подбородке меховая ушанка, не до понтов-рисований, а на ногах у нас- валенки с галошами.

Я почувствовал волну нежности и жалости к моей девочке, в груди так защемило . Вика, как-будто что-то ощутила, повернула голову и посмотрела на меня своими большими  выразительными синими, как раньше было небо, глазами. Милое округлое, с детскими румяными щёчками лицо, хотя и обветренное, пухлые губы, которые она смазывала животным жиром, чтоб не потрескались от стужи и пронизывающего ветра.

Я ей тихо сказал:

Викуся, люблю тебя, очень...

Вика моргнула и улыбнулась, на её щеках появились милые, обожаемые мною, ямочки и она прошептала в ответ:

-Знаю, Коленька... И я тебе тоже...

Я решил, что когда вернёмся с металлом и возможно с Ооновской гуманитаркой, то трахну Викусю, побалую, порадую. Она хотя и спокойная, уравновешенная, хладнокровная, немногословная страшно любит это дело. И тогда проявляется Викин темперамент, она отдаётся мне с громкими стонами и криками.

А прежде я натоплю печку в нашей землянке углём добытым в копальне, дров мало, они на вес золота и только для того, чтобы расжечь огонь, натаскаю и растоплю снег в  металлической бочке, нагрею воду. Затем догола раздену Викусю, и посажу мою чудесную маленькую труженницу в ванну, притащенную тоже из города, в которую наливаем, а искупавшись, выливаем воду вёдрами, да буду тереть ей спинку, целуя очаровательную впадинку сзади на шее, и немного колющиеся короткие волосы на затылке... Мы стрижём друг друга ручной механической машинкой. Потом зайду спереди и возьму налитую упругую грудь в руки и ...

залезу к ней, чтобы Викуська немного и меня помыла. А затем...

Но прежде немножко выпьем самогоночки, мы приноровились её гнать, даже сконструировали аппарат. Никто не напивался, пьянка это погибель в таких суровых условиях, так для сугреву принять немножко, ещё для компрессов и дезинфекции.

А курить я бросил, как и все курильщики, что выжили, сигарет и табака просто нет, и никто не собирается его выращивать в очень непростых условиях, в ущерб продуктам питания первой необходимости.

Борьба с курением, которая велась не слишком удачно в течении нескольких десятилетий. таким трагическим образом увенчалась успехом.
И отлично, всё равно сейчас дышишь говном!

Мы прибавили шагу, цель уже рядом, я вернулся в суровую реальность из таких приятных мне мыслей. Моя молоденькая жена широко заулыбалась показывая свои белые крепкие зубы, чем я уже не мог похвастаться, да игриво посматривает на меня, видно поняла о чём я думаю...

До природного катаклизма и последовавшей следом мировой катастрофы я жил, нет, существовал в праздности и богатстве, менял красивых женщин и дорогие машины, но только теперь понял смысл и цену бытия, верности, дружбы, взаимовыручки, любви, поэтому она единственная моя опора и лучик света в сумеречном холодном и мрачном мире, что царит вокруг. Как я жил без неё?! Может благодаря Вике я не сошёл с ума, не наложил на себя руки?!

Моя Викуся, моя Виктория, моя Победа...

И когда, надеюсь, станет полегче, и начнёт всё налаживаться, то Она обязательно родит мне ребёночка...

Мы идём молча, моя прекрасная спутница тоже о чём-то задумалась, приятно для уха скрипит под ногами, морозец легко, я бы сказал, деликатно щиплет лицо, ветер стих... Да вдруг пошёл снег, такими большими красивыми хлопьями, как в Новогодней сказке! А когда утром вышли в путь, то дома термометр на улице показывал минус 28, сейчас по ощущениям гораздо теплей, градусов двенадцать-тринадцать ниже нуля всего. И это здорово, радует, что всё идет к лучшему, ведь в прошлом году, в это время, доходило до сорока градусов мороза.

СНЕЖНОЕ очень нынче ЛЕТО...