Дмитрий Быков об Алле Пугачевой

Петиция против Пугачевой набрала даже больше подписей, чем требование лишить гражданства Божену Рынску. Мне всегда жаль тех, против кого подписываются коллективные петиции, даже если мои чувства по поводу этих персонажей весьма сложны. Я хочу не то чтобы вступиться за Пугачеву, но объяснить негодующим, почему у них не может быть других новогодних программ, другой эстрады и в целом другой культуры.

Проще всего сказать – выключи и по возможности выбрось телевизор, но сделать это не так-то просто. Телевизор – единственный для современного россиянина канал связи с Родиной. Мало того, что из телевизора россиянин (по крайней мере принадлежащий к большинству) узнает, что ему следует думать о внешней и внутренней политике, мало того, что телевизор прилагается к холодильнику (а вовсе не борется с ним, как думают некоторые), – он просто единственный знак присутствия государства в вашей жизни. Оно вас не защищает, ничего вам не гарантирует, не слишком много от вас требует, а просто транслирует вам свой образ себя. Других средств для этого у него нет. Оно недостаточно тоталитарно, чтобы контролировать все ваши занятия, и недостаточно свободно, чтобы прекратить беспрерывное зомбирование. О великой роли телескрина (Телевизора Скрытой Информации) догадался еще Оруэлл, но у него в Океании был сталинский, а не гибридный тоталитаризм. При гибридном подсматривать за народом не обязательно. Достаточно внушать ему нехитрые мантры про вражеское окружение, великую гуманитарную миссию в Сирии и доброго Трампа, который порядок наведет.
Так что выкинуть телевизор могут в России очень немногие. Большинству его ровный бубнеж необходим – именно потому, что это знак присутствия государства в квартире: оно здесь, рядом и в случае чего не даст пропасть. Меры принимаются. Для большинства перебои с горячей водой и газом еще не будут катастрофой – в войну не такое переживали! – а вот если прекратится телевещание, это уже серьезно. Это значит, не осталось сил даже имитировать державу. Выбросить из своей жизни государство – на это и сомневающееся меньшинство не всегда способно. Поэтому приходится смотреть то, что есть.

Родину у нас давно и прочно олицетворяет Алла Пугачева. Раньше за это отвечала Зыкина, типичная советская ткачиха, вышедшая в народные депутаты. До нее – Шульженко с ее хулиганским прошлым и военным опытом. Родина всегда немолода. Биография каждой эмблематической певицы точно совпадает с этапами большого пути Родины. С семидесятых до нынешнего времени наш менталитет неизменен, а вот качество культуры и населения резко упало. И потому в семидесятые Пугачева была умной и, что называется, стильной, а сегодня почти не поет и выбирает в мужья Бог знает кого. Если вам надоела Пугачева, то ведь она в этом совершенно не виновата. Это вам Родина надоела в ее нынешнем виде, но в этом вы себе никогда не признаетесь. Поэтому в год столетия русской революции – единственного успешного мероприятия за всю историю русского освободительного движения, начиная со Степана Разина, – вас хватает только на то, чтобы написать петицию Эрнсту с мольбой заменить Пугачеву. Потому что на улицу вам выйти страшно, а уехать туда, где ее не показывают, – слабо, да и кому вы там нужны?

А на кого ее менять? Что вы такого придумали или осуществили, чтобы у вас был другой символ? Кого вам должны показывать по телевизору, чтобы вам в новогоднюю ночь было за что себя уважать? Эти пароксизмы недовольства в виде сугубо мирного протеста у вас уже случались в 2011 году, и ничем хорошим это не кончилось. В России есть один способ поменять новогоднюю телепрограмму – это поменять саму Россию, но если это ни в 1985, ни в 1991 году так и не получилось по большому счету, да и после семнадцатого подозрительно быстро отстроилась все та же империя, – Эрнст может вам ответить только цитатой из классического анекдота: не выделывайтесь, Марья Петровна, слушайте песню «Валенки».

Да и не надоела вам Пугачева, не притворяйтесь. Вот присоединит она к себе кого-нибудь помоложе Максима Галкина, – и вы с новым энтузиазмом закричите: он наш, наш! Вернулся в родную гавань! А петь ей давно уже необязательно, петь мы после третьей сами умеем так, что курит любое Карузо.


России главная певица,

Прервав период немоты,

В Госдуме яростно дивится:

— Ужели мы для вас скоты?

Ужель мы ваши крепостные,

Давно утратившие честь?

(Ей до сих пор не объяснили,

Что это ровно так и есть.)

Да будь вы трижды Пугачевы —

Когда вам станет горячо,

Вы негодуете: «Да че вы?!» —

Но тут же слышите: «А че?»