Ларчик Саломеи Глава 9

- Ну, вот ты и приехала, - ласково сказала Клавдия Ивановна, глядя затуманенным взором на гостью. - Что ж так долго добиралась до нас?
Гостья, мать Светланы, сидела напротив, не притрагиваясь ни к чему на столе. Худощавая, с модной городской стрижкой, почти шестидесятилетняя женщина.
Клавдия Ивановна гладила ладонью скатерть, хотя ей так хотелось погладить голову своей родственницы, когда-то нежно любимой девочки. Всю свою бездетную любовь вкладывала старшая двоюродная сестра в младшую: баловала незатейливыми подарочками в детстве, сочувствовала её женским страданиям в замужестве, а когда родилась Светлана, заняла место бабушки для малышки.
Марина молчала, грустно улыбалась и рассматривала брошку на груди Клавдии Ивановны. Давным-давно она подарила это украшение старшей сестре. И оно было единственным у Клавдии Ивановны, гуляло с одного платья на другое. Да и платьев было раз-два обчёлся. "А зачем их много? - всегда посмеивалась Клавдия Ивановна. - Десять платьев - девять плачут, одно пляшет. Пусть одно моё пляшет."
Дверь хлопнула - обе вздрогнули. Это шумно, порывисто вошла Светлана. На щеках её горел румянец, глаза сияли звёздами.
- Вот! - положила она на стол маленький полиэтиленовый мешочек.
Клавдия Ивановна встрепенулась:
- Да неужели! Откель это, Светланка?
- Что это у вас? - спросила Марина.
- Да изумруды же! - аж пританцовывала Светлана. - Под яблонькой были закопаны.
- Защищающая молитва помогла, - покачала головой Клавдия Ивановна. Она даже не спросила, как "камушки Соломеи" вернулись и кто их закопал под яблоней.
- Мам, ты что, как не родная сидишь? - спросила дочь Марину.
- Так, - едва улыбнулась та, - вспомнила многое...
- Ну, так за этим и приехала, - ответили ей обе.
Так бы, наверно, до вечера сидели, почти что молча, да в дверь, едва стукнув, вошла Лидия, соседка.
- Тётя Лида! - поднялась со стула Марина.
Та, приветственно махнув ей рукой, торопливо сказала, перебегая глазами с Клавдии Ивановны на Светлану:
- Участковый приехал, яблоню вашу осматривает, палкой вокруг неё копает, ищет, значит, что-то!..
 Клавдия Ивановна поднялась медленно, опираясь рукой о край стола. А все три женщины выбежали вон.
Капитан Бычковский уже поднимался на крылечко дома.
- Здравствуйте, - сказал он самоуверенным баском замершим перед ним женщинам.
- Здравствуйте, - ответила ему  за всех появившаяся в дверях Клавдия Ивановна.
- Дело у меня к вам, пока неофициальное, - объявил с миролюбивой улыбкой на холёном лице участковый.
Все молчали, не двигаясь с места.
- Так я войду в дом? - спросил нетерпеливо капитан Бычковский.
- Здесь говорите, - вдруг храбро сказала Клавдия Ивановна, выпрямившись, и взялась рукой за столбик под портиком крыльца. Чтобы рука не дрожала, значит, от гнева.
Лидия удивлённо взглянула на соседку, а Марина со Светланой, не моргая, продолжали смотреть на Бычковского.
- М-да, - оценил обстановку участковый, - похоже, сегодняшний день не для разговоров.
Его большая фигура развернулась к воротам.
- А что под яблоней-то искали? Потеряли что там? - не удержалась от любопытных вопросов Лидия.
Капитан Бычковский не удостоил её ответа и ушёл, едва кивнув всем на прощание.

Женщины вернулись к столу. Ну, и Лидия за ними. А как же! Только никто ей не собирался рассказывать про изумруды и другие происшествия тех дней.
Она довольно быстро поняла это, дважды похвалила пирог Клавдии Ивановны, с малиной, и ушла домой. Ни с чем для своего любопытства!
Опять Клавдия Ивановна с Мариной молча сидели напротив друг друга. А Светлана ушла в комнату, с окнами на улицу и на двор Лидии, прилегла на кровать, задумалась и забылась в дрёме, под низким потолком среди стен, которые помнили жизнь трёх поколений, их смех, слёзы, жаркий шёпот молитв...
- Нельзя на закате солнышка спать, - услышала Светлана голос тёти. И, как в детстве, та
пояснила ей: - Голова болеть будет.
- Я не сплю, думаю, - ответила племянница, не открывая  глаз.
- Ты не заболела? - присела к ней на край кровати Марина.
- Нет, я худею, - был ответ.
Марина усмехнулась:
- Ты в отцовскую породу, навряд ли будешь тонкой-звонкой.
Светлана перестала отвечать.
Марина встала.
- А мы с тобой вместе ляжем, - тихо сказала Клавдия Ивановна, - как когда-то, Мариночка, да?
Та кивнула и предложила:
- Пойдём помолимся бабушкиной иконе...
Клавдия Ивановна обрадованно кивнула ей.
Без слов, молча стояли на коленях перед передним углом, откуда из-под самого потолка смотрели на них из старинного золотого оклада  - с состраданием, участием и великой печалью - огромные прекрасные глаза Богородицы и её сына - мальчика Иисуса.
Поднялись с колен уже в полной темноте. Марина помогала подняться Клавдии Ивановне и чувствовала, как у той дрожат  руки и  не слушаются занемевшие ноги.
- Я тебе сейчас массаж сделаю, - прошептала Марина, провожая старшую сестру к постели.
Та застеснялась:
- Ты не беспокойся обо мне, отдыхай...
Но Марина настояла.
Заснули быстро, так молитва наполнила их благостью.

А среди ночи проснулись все три от страшного стука!
Первой подскочила Светлана, за ней Марина, побежали включать свет. Клавдия Ивановна тоже проворно поднялась и села на кровати, тараща глаза в недоумении.
- Боже! - громким шёпотом сказала Марина. И сколько же страха было в её голосе.
А Светлана, пунцовая, ещё жмурясь от света лампочки, опустилась на колени перед упавшей на пол иконой.
Рядом с тёмной от времени иконой лежал скрученный в трубочку листок бумаги.
Марина протянула к нему руку, но дочь опередила её, схватила листочек и спрятала за спину.
Тут подошла Клавдия Ивановна, с трудом встала на колени и бережно взяла икону в руки. Поцеловала её, закрыв глаза, а из уголков их слёзы покатились.
- Петелька матерчатая сгнила и порвалась, - заметила Марина,  глядя на тыльную сторону иконы и на две лохматые ленточки тёмной старинной ткани.
- Это я виновата, - созналась Светлана, - простите меня, тётя. Я так похудеть хотела, что пообещала Богородице вот в этой записке, что не буду три дня есть.
- А сама пирог уплетала, - усмехнулась Марина. - Давай, Клавдия, я новую петлю приделаю да повешу икону.
- Нет, - покачала головой Клавдия Ивановна, - на стол её до утра поставлю, а завтра к наставнику в часовню понесу.
- Ой! - сказала вдруг Светлана. - Смотрите, что там?
Она указала на светлый прямоугольник в переднем углу, на месте упавшей иконы. Белили стену всегда, аккуратно  обходя по периметру икону.
Светлана подошла близко к углу, продолжая говорить:
- Я записку вчера ночью положила за икону...
- Так ты и днём бы этого не увидела, - возразила ей мать, - ты ж за икону прятала, а дверца как раз за ней.
- Дверца? - переспросила Клавдия Ивановна.
Светлана вместо ответа схватила табурет, взобралась на него и протянула руку к маленькой дверце без ручки в бревне, вертикально проходившем от потолка до пола - такой вот передний угол был.
Дверца под длинными ногтями Светланы подалась почти сразу: это был явно тайник. Светлана оглянулась на тётю и мать, не решаясь просунуть внутрь руку.
- Что там, Светланка? - подбодрила её вопросом Клавдия Ивановна.
Светлана приблизила пальцы к отверстию и остановила их.
- Дай-ка Марине посмотреть, - предложила Клавдия Ивановна.
- Я сама, - решилась, наконец, племянница.
Она стала доставать одну за другой  монеты, кольца, серьги.
- Да это же золото Соломеи! - всплеснула руками Клавдия Ивановна.
- Вот про него бабушка Маша и твердила, стуча по стенам в доме, - сказала Светлана, слезая с табурета с последней монетой в руках.
- Профиль мужика здесь, - сказала она, вглядываясь в потемневшее золото.
- Профиль царя Николая, дурёха, - засмеялась Марина.
 Она взяла монету из рук дочери, потёрла её о рукав ночной рубашки. - Самый что ни на есть царский пятирублёвик!
- Всё защищающая молитва сделала, - говорила одно Клавдия Ивановна. - Это вот золото я и видела в шкатулке тёти Соломеи...
- ... которое она Вам завещала, - блестя глазами, напомнила тёте Светлана.

Та, будто не слыша её слов, сказала:
- Доставай шкатулку, всё одно - спать не сможем, так поговорим обо всём по порядку...