Мечтать надо правильно

Катя стояла у окна и смотрела на редкие снежинки за стеклом. Они летели робко и неуверенно, как и положено первым снежинкам – иногда зависали в воздухе, медленно кружась на одном месте, потом вдруг плавно взмывали вверх, как будто вообще передумали падать и решили вернуться на небо, в свою мягкую и такую родную тучу.

Скоро зима. Только в детстве Катя радовалась ее приходу, кричала: «Ура! Снег!», а потом быстро вытаскивала из кладовки санки и лыжи и с нетерпением ждала наступления Нового года, веря, что новый год окажется лучше старого…

Зябко поежившись и потрогав чуть теплую батарею, Катя вздохнула и отошла от окна.

«Хватит грустить, в самом деле! - подумала она. – Первый день отпуска! Пожалуй, я проведу его праздно, ничего не делая».

Она достала из шкафа красный мохеровый плед, который ей подарили подруги на 35-летие, и долго устраивалась на диване, перекладывая подушки и подсовывая под себя со всех сторон пушистую ткань.

Почитать? Поспать? Посмотреть телевизор?

Мысленно пролистав более чем скромное меню развлечений, Катя выбрала последнее и повернула голову к экрану. В темно-сером стекле отражался бесформенный мохеровый кокон и она сама – какая-то нереальная, едва заметная и такая же серая.


В пятом классе Катя вдруг обнаружила, что она как личность никого не интересует – ни школьных учителей, которых волновали только ее знания или их отсутствие, ни смешливых и беззаботных девчонок-одноклассниц, ни, тем более, мальчишек, открыто презиравших всех девчонок на свете.
 
Ни даже собственную мать.

Мама работала врачом и дома почти не бывала. Она воспитывала дочь одна, без мужа, без бабушек и дедушек. Мама брала ночные дежурства в стационаре, а днем вела прием больных в поликлинике. Было нелегко, но она не унывала. Собираясь вечером в больницу, мама слегка прихорашивалась – подкрашивала губы, подводила черным карандашом брови, густо пудрилась дешевой, приторно пахнувшей пудрой с комочком ватки вместо пуховки и, поправив перед зеркалом короткие кудряшки, уходила до следующего вечера.
 
- Только не потеряй деньги и ключи! – обычно говорила она на прощание. – Если случится что-то непредвиденное, иди к соседям.

Со стороны Катина жизнь казалась унылой и однообразной – школа, изредка продуктовый магазин, приготовление обеда, мытье посуды и уборка квартиры. Конечно, никто не заставлял девочку вести хозяйство. Она делала это сама, чтобы занять свое свободное время и доставить удовольствие маме. Мама в таких случаях говорила:

- Совсем Катюшка взрослая стала, самостоятельная. Можно замуж отдавать! – и весело, даже немножко легкомысленно, смеялась.

Несколько раз подружки приглашали Катю погулять с ними, но бесцельное сидение на скамейке с обязательным обсуждением и осуждением поступков учителей и одноклассников не привлекало Катю. Чаще всего она отмалчивалась, зная, что сплетничать нехорошо. А интересующие саму Катю вопросы и проблемы, к сожалению, не интересовали девчонок.

- Она какая-то странная! – единодушно решили подружки и перестали обращать на Катю внимание.

Хотя Катя не позволяла себе скучать, порой ей все-таки хотелось новых впечатлений.

- Мама, а когда мы сходим с тобой в кино или в цирк? – время от времени спрашивала Катя. Спрашивала просто так, можно сказать, ради разговора. Каким будет ответ, она знала заранее.

- Пока не могу. Вот когда я заработаю много-много денег, мы пойдем сначала в магазин, купим себе нарядные платья, а потом сходим не только в кино и в цирк, но и в театр, в парк и, вообще, поедем отдыхать на море, - как правило, обещала мама.

Каждый раз в перечне мест, которые они посетят с туго набитыми кошельками, появлялось что-нибудь новое: ресторан, бассейн, прогулка на теплоходе, поездка в санаторий. Но так как говорилось это всегда шутливым тоном, Катя сделала вывод, что мама сама не верила в то, что ее слова когда-нибудь сбудутся.

Вообще-то Кате жилось не так уж плохо. В ее распоряжении были старенькие, но исправно работающие радио и телевизор, а также множество взрослых, жутко интересных книг. Никто не контролировал, что она читает, какие фильмы смотрит. Никто не проверял, выполнила ли она домашнее задание.

Правда, иногда ей очень хотелось обсудить с мамой прочитанное или просто поговорить по душам. Например, рассказать, что на уроке математики она получила записку с приглашением на свидание, но потом оказалось, что записка попала к ней по ошибке, а предназначалась она совсем другой девочке, которую тоже звали Катя.
 
Но маме постоянно было некогда. Если она и слушала Катин рассказ, то часто довольно невнимательно, думая о чем-то своем и невпопад отвечая на Катины вопросы. Это огорчало и обижало девочку. Постепенно она замкнулась и больше не делала попыток пооткровенничать с мамой.

Она даже не стала рассказывать маме, что однажды после уроков ребята слишком расшумелись, обсуждая предстоящий поход в кино, а классная руководительница не могла их утихомирить, рассердилась и сказала, обращаясь почему-то только к Кате:

- Помолчи! Твое мнение никого не интересует.

С тех пор чувство собственной незначительности, абсолютной ненужности, тяжким грузом легло на хрупкие Катины плечи и вольготно расположилось там навсегда. Катя даже стала немного сутулиться и старалась ходить, опустив голову и не глядя по сторонам.

Учась в университете на историческом факультете, где парней было предостаточно, девушка так и не завела себе друга. Она не бегала, как другие девчонки, на дискотеки и вечеринки. А зачем? Вино она не пила, танцевать не любила, современную музыку не понимала, а точнее, не принимала. Ни один парень не захотел бы с ней познакомиться и проводить ее домой. Катя была в этом уверена.

Порой она долго сидела перед зеркалом, разглядывая свое лицо. Темные брови, большие серо-зеленые глаза, аккуратный носик-картошечка, обычные губы, густые русые волосы, стянутые сзади резинкой. Каждый элемент в отдельности был совсем неплох, но все вместе складывалось почему-то в невзрачную физиономию с потухшим взглядом.

Однажды Катя взяла мамину косметику и немного подкрасила глаза и губы. Несколько минут она репетировала перед зеркалом, изображая то кокетливую улыбку, то игривое выражение лица, капризно надувала губки и взбивала распущенные волосы. Отражение в зеркале было настолько вульгарным и безобразным, что Катя больше никогда не решалась на такие эксперименты со своей внешностью, а на редкие предложения подружек сделать ей макияж она коротко отвечала: «У меня аллергия на косметику».

К четвертому курсу многие студентки выскочили замуж, к пятому – нарожали детей, а Катя так и окончила институт, зная о любви только то, что написано в книгах.

Мама, используя свои связи, помогла Кате устроиться на тихое, спокойное место – в музыкальный отдел библиотеки, принадлежащей самому крупному в их городе заводу. Работы было мало, редкие посетители не мешали девушке поглощать книгу за книгой, вязать украдкой кофточки и размышлять о смысле жизни, о человеческом счастье вообще и о женском – в частности.

В конце концов, Катя пришла к выводу, что, когда на небесах делили пирог со счастьем, ей почему-то не дали ни кусочка, даже крошечки ей не досталось. Из всех высказываний о жизни и судьбе она признавала только «От судьбы не уйдешь», «Выше головы не прыгнешь» и тому подобное. Фразы «Если хочешь быть счастливым – будь им!» или «Человек – кузнец своего счастья» казались девушке пустыми и бессмысленными. Катя твердо знала, что ее место – в строю невезучих и несчастливых.

Через два года прозябания и увядания в окружении бюстов и портретов всемирно известных музыкантов и композиторов Катя заскучала. Как раз в это время в отдел приняли новую сотрудницу с высшим библиотечным образованием.

Ольга сразу взяла бразды правления в свои руки. Жизнь в отделе забурлила. Ежемесячные выезды в заводские цеха с лекциями на музыкальные темы, обзор поступивших новинок, организация выставок и постоянно действующего лектория для школьников, ревизия библиотечной фонотеки, комплектация библиотечки в подарок подшефному детскому дому, выпуск стенгазеты о музыке – Ольга была неиссякаемым источником идей, предложений и всевозможных инициатив.

Катя с удовольствием втянулась в этот круговорот дел. Ее восхищали деловые качества новой сотрудницы, яркая внешность и стильная одежда, а живая, непринужденная манера общения с посетителями даже вызывала легкую зависть. Да, Ольга, определенно, стояла в другом строю.

Однажды после работы девушки зашли перекусить в летнее кафе. За соседним столиком сидели молодая мама и трехлетний малыш. Зажав ложку в кулачке, он ел пирожное и весело болтал под столом ногами. Мама время от времени вытирала кружевным платочком измазанные кремом пухлые губки и подносила к влажному ротику стакан с газированной водой.

Эта, казалось бы, ничем не примечательная сценка заворожила Катю. Она не сводила глаз с мальчика и его мамы. А когда малыш, хлопая длинными, загнутыми кверху ресницами, посмотрел на девушку, она вдруг поняла, что это и есть воплощение счастья. По крайней мере, для нее, для Кати.

Теперь у Кати появилась мечта, и она уже знала, в чем смысл ее жизни.

Укладываясь спать, девушка мечтала о сыночке. Сначала он был совсем маленький, и она осторожно вытирала ему ротик кружевным платочком, потом подрастал, шел в детский сад, потом в первый класс, потом ему исполнялось десять лет… Мечтать дальше Катя не осмеливалась, слишком уж это было дерзко с ее стороны. Мечта согревала и утешала Катю, и ей порой казалось, что она вот-вот сбудется.

Но время шло, а в Катиной жизни ничего не менялось. Ей уже исполнилось тридцать лет, и она стала подозревать, что мечтать бесполезно, что чудес все-таки не бывает. Сыночек с длинными загнутыми ресницами иногда еще снился ей во сне. Тогда Катя просыпалась, переворачивала мокрую от слез подушку на другую сторону и с трудом засыпала опять.

Почти перед самым Новым годом Катя получила приглашение на свадьбу – после шести лет жизни в гражданском браке Ольга решила узаконить свои отношения с мужем. Идти на свадьбу не хотелось, но еще больше не хотелось огорчать подругу отказом.

Свадьбу играли в небольшом кафе.

Невеста в голубом платье и в веночке из голубых цветов была прекрасна. Взволнованный жених, одновременно гордый и смущенный, не отходил от нее ни на шаг. Гости пили, ели, танцевали и регулярно кричали «Горько!». В разгар всеобщего, но только не Катиного, веселья Ольга протиснулась к подруге:

- Видишь темноволосого парня у окна? Очень талантливый архитектор. И холост, между прочим. Пойдем, познакомлю.

Катя и сама обратила внимание на появившегося чуть позже других гостей смуглого красавца с квадратной брошью из желтого металла вместо галстука. Эта брошь и идеально лежащие волнистые волосы выделяли его из толпы простоватых родственников жениха и невесты. Молодой человек держался немного высокомерно и совершенно не понравился Кате. Поэтому, когда через пять минут после знакомства и обмена ничего не значащими фразами Сергей отошел от нее, Катя вздохнула с облегчением.

Она вдруг решила, что пора домой, и тихонечко прошла в раздевалку. Это перемещение не ускользнуло от глаз бдительной Ольги. Она что-то шепнула жениху и, лавируя среди танцующих и очаровательно улыбаясь всем подряд, последовала за Катей.

- Уже уходишь? Так рано?

- Мне пора.

Катя быстро оделась и направилась к выходу.

Ольга знала, что уговаривать или переубеждать Катю сейчас бесполезно. Она осторожно вытащила из своего веночка нежный голубой цветок и протянула его подруге:

- Возьми на счастье. Правда, полагается его украсть, но разве от тебя дождешься?

- Зачем?! Только венок испортила, - запротестовала Катя.

- Бери! Я хочу, чтобы ты тоже вышла замуж, чтобы у тебя все было хорошо.

Ольга попыталась положить цветок в Катину сумку, но Катя отстранила ее руку и тихо сказала:

- Не надо. Все равно бесполезно.

Резко повернувшись, она ушла. Ольга растерянно покрутила цветочек в руках и, не решаясь выбросить, положила его на широкий мраморный подоконник.


Месяца через два после свадьбы, когда в воздухе уже ощущалось приближение весны и сердце невольно сжималось от какого-то неясного томления или предчувствия, Ольга обратилась к Кате с неожиданной просьбой:
 
- Ты помнишь Сергея, с которым я тебя познакомила на свадьбе?

- Архитектора? Конечно, помню.

Катя отошла от стеллажа с книгами.

- Знаешь, он готовит работу на областной конкурс, трудится день и ночь. Ему понадобились специальные журналы по архитектуре. Вот, я взяла у девчонок в соседнем отделе. – Ольга протянула Кате несколько номеров. - Не могла бы ты отнести их Сергею?

-  Я? – от удивления девушка даже опустилась на стул.

- Пожалуйста, Катя, выручай! Я хотела это сделать сама, но только что позвонил муж, сказал, что сегодня вечером мы идем в театр. Кто-то из коллег предложил ему билеты. Поэтому мне срочно нужно бежать домой.

- Хорошо, отнесу, - вздохнула Катя. - Говори адрес.

Сергей, хоть и был предупрежден Ольгой о Катином визите, встретил девушку в шлепанцах и в спортивном костюме. Усадив ее в кресло, он извинился за беспорядок в квартире. И действительно, повсюду были разложены и разбросаны эскизы, листы ватмана с какими-то чертежами, толстые справочники с закладками. Прямо на полу стояла тарелка с крошками и пустая чашка.

Поблагодарив Катю за принесенные журналы, Сергей, потирая подбородок, огорченно сказал:

- Вы с работы, а мне даже угостить вас нечем – нет ни кофе, ни чая и вообще все продукты кончились.

Он отчаянно смущался, выглядел немного осунувшимся и совсем по-домашнему. Кате искренне захотелось помочь ему. У нее на языке вертелась фраза: «А хотите, я схожу в магазин?», но произнести ее она так и не решилась.

После продолжительной паузы, во время которой Катя, не поднимая глаз, напряженно рассматривала свои сложенные на коленях руки, а Сергей, она это чувствовала, с нескрываемым любопытством рассматривал ее, он, наконец, сказал:

-  Знаете, Катенька, у меня сейчас очень напряженный период. Он продлится еще недели две. На это время мне нужна помощница. Откровенно говоря, мне вообще всегда необходима помощница по хозяйству – прибрать, постирать. Я живу один. У меня в этом городе даже дальних родственников нет. Мне некому помочь. Понимаете?

Сергей уже не смущался и говорил уверенно:

- Я буду хорошо платить. Разве вам не нужны деньги?

- Нужны, конечно, - пробормотала Катя.

- Вот и прекрасно! Просто замечательно! Я очень рад!


С этого дня Катя стала домработницей.

Теперь она после работы, как и все женщины, спешила на рынок или в магазин, чтобы купить продукты или какую-нибудь мелочь по просьбе Сергея. Катя делала это с удовольствием, а на следующий день живо обсуждала покупки с Ольгой.

Порой Сергей звонил Кате на работу. Разговаривая с ним, она непременно смущалась, заливалась румянцем и опускала глаза, так что Катины коллеги сразу поняли – в ее жизни появился мужчина. А когда Сергей принес в библиотеку журналы, которые брала для него Ольга, и запросто обратился к Кате, назвав ее Катенькой, в женском коллективе начались разговоры: «Какой интересный мужчина! Что он в ней нашел?»

Ольга на правах подруги пыталась докопаться до истины.

- Ты уже переехала к Сергею? – Как-то раз бесцеремонно спросила она.

- Что ты говоришь?! Я всего лишь его домработница. Он мне платит за это.

- Все мы рано или поздно становимся домработницами. Только вот мне, например, никто не платит, - вздохнула Ольга.

Она имела полное право так рассуждать. После свадьбы ее мужа будто подменили. Вместо веселого и покладистого молодого человека рядом с ней оказался вечно недовольный брюзга. Ольга и сама стала нервной и раздражительной. Все настолько не клеилось в ее семье, что она даже не решалась завести ребенка, о котором мечтала раньше и из-за чего, в общем-то, и была устроена свадьба.

- И между вами ничего не было? – не отставала подруга.

- Ничего не было, нет и быть не может, - улыбалась Катя, честно глядя Ольге в глаза.

Катина мать тоже хотела бы знать, что происходит между ее дочерью и «этим архитектором». Сначала, когда Катя принесла подаренные Сергеем по случаю праздника дорогие духи, она подумала, что у них роман, а история про домработницу – так, для прикрытия. Но однажды Катя показала матери фотографию Сергея в окружении друзей, и мать поняла, что дочь говорит ей правду. Никто из этой компании представительных красавцев-мужчин не мог быть ее кавалером.

Между тем, дела у Сергея шли успешно. Его работа заняла второе место на конкурсе, о нем написали в газетах, посыпались частные заказы. Но Сергей был недоволен. Он мечтал о стажировке за границей, о серьезных проектах и своей собственной фирме. Первым шагом к осуществлению его планов был отъезд в Ригу, а потом, если все сложится удачно, он планировал перебраться в Италию.

Сергей специально прописал Катю в своей квартире, чтобы она присматривала за ней, и оформил доверенность на Катино имя. Он уже купил билет на самолет и большой темно-синий чемодан на колесиках.

Накануне своего отъезда Сергей явился домой в сильном подпитии – прощался с друзьями. Катя как раз закончила все дела и собиралась уходить. Она впервые увидела Сергея в таком состоянии. Ему было плохо: он то стонал, то громко выкрикивал непонятные слова и едва стоял на ногах. Катя попыталась раздеть и уложить Сергея в постель. Он вяло сопротивлялся и отталкивал ее. Внезапно в одурманенной алкоголем голове произошел необъяснимый поворот на сто восемьдесят градусов, и Сергей полез обнимать и целовать девушку. Теперь уже она сопротивлялась, сопротивлялась изо всех сил, но вырваться из крепких объятий ей не удалось.

Как ни странно, Катя легко пережила то, что произошло. Конечно, было досадно, что это случилось без любви, совсем не так, как описывалось в романах, но иного от судьбы она и не ожидала. Катя постаралась сразу все забыть, а Сергей, похоже, вообще ничего не помнил.

На следующий день, когда Катя зашла к нему, чтобы проститься, он передал ей ключи от квартиры и поблагодарил «за службу». Садясь в такси, он небрежно махнул рукой:

- До свидания, Катенька!

И уехал.
 
С тех пор прошло уже восемь лет. Сергей не возвращался, значит, там у него все сложилось хорошо. Он ни разу не написал Кате, не позвонил и, наверное, даже ни разу не вспомнил о ней. А она изредка все-таки думает о нем, вот как сейчас…

Звонок, раздавшийся в тишине квартиры, заставил Катю вздрогнуть. Она подбежала к двери и впустила мальчика с портфелем. Помогая ему снимать промокшую одежду и обувь, Катя слушала отчет о событиях, имевших место в первом «а» классе.

- Я вчера Лизке Новиковой жвачку подарил, она обрадовалась. А сегодня говорит: «Я не хочу с тобой сидеть!» Мам, почему девчонки такие предательницы? Я, когда вырасту, ни за что не женюсь!

- Нет, сынок, жениться надо обязательно. -  Катя вслед за сыном прошла в комнату. - Только жену нужно найти умную, добрую и красивую.

- А у нас учительница спрашивала, кто кем хочет быть. Я сказал, что буду летчиком или художником.

- Уж лучше художником, ты же хорошо рисуешь. Или архитектором…

- Да, архитектором быть здорово. Можно построить себе большой двухэтажный дом.

- Конечно! Большой и красивый дом, чтобы в нем жила твоя семья: ты, жена и двое ваших детей.

- Нет, мам, лучше две собаки! – сын недовольно нахмурился.

- Пусть две собаки, но и дети тоже нужны, - твердо сказала Катя.

- Мам, а ты с нами будешь жить?

- Да, сынок, я буду жить с вами и присматривать за детьми и за домом.

Катя погладила сына по голове. Темные волнистые волосы лежали идеально, волосок к волоску.

- Мама, а почему у нас папы нет? – Сын выкладывал учебники на стол. - У некоторых целых два папы – родной и неродной. А у нас ни одного. Почему, мам?

В ожидании ответа мальчик смотрел на Катю, хлопая длинными, загнутыми кверху ресницами.

Крепко обняв сына за плечи, как будто желая в очередной раз убедиться в том, что он действительно существует, Катя сказала:

- Это потому, что я неправильно мечтала, сынок. Мечтать надо правильно!
      
               
Июль 2003 г.