Митинг протеста

Семен Петрович Овчаркин явился на работу возмутительно рано – за сорок минут до начала первой пары. Он сидел за столом, просматривая конспект своей лекции, хотя никакой нужды в этом не было: за тридцать лет работы в педагогическом институте Семен Петрович выучил все лекции наизусть. В очередной раз поблагодарив Бога за то, что русский язык, который он преподавал, не меняется так быстро и непредсказуемо, как история и экономика нашей страны, Овчаркин отложил потрепанные листочки в сторону.

А причиной такого раннего ухода из дома послужил вопрос, заданный женой Леночкой вчера, когда Семен Петрович уже лежал в постели.

- Ты получил зарплату? – смазывая лицо кремом, спросила Леночка.

Казалось бы, обычный вопрос. Тысячи жен задают его своим мужьям, и тысячи мужей отвечают, смотря по обстоятельствам, «да» или «нет». Однако Овчаркина этот вопрос поставил в тупик, потому что он НЕ ЗНАЛ, получил он зарплату или нет. В последнее время деньги платили по частям и непонятно, за какой месяц. Суммы были такими крошечными, что кошелек Семена Петровича не замечал их поступления и был хронически пуст.

Леночка давно поняла, что на мужа надеяться нечего. Она работала посменно в заводской лаборатории, два раза в неделю мыла там же пол, а в выходные дни торговала косметикой. Вклад Овчаркина в семейный бюджет был настолько мал, что об этом никогда не говорили вслух. А вчера вдруг: «Ты получил?» С чего бы это? Неужели из-за войны в Ираке?

Застигнутый врасплох Семен Петрович притворился спящим и старательно засопел носом. А утром ему пришлось буквально убегать из дома, пока Леночка еще не проснулась.

В глубокой задумчивости Семен Петрович подошел к полке, на которой стоял радиоприемник, и машинально повернул ручку. Очень приятный голос диктора рассказывал о том, что войска США продолжают военную операцию в Ираке. В этом не было ничего нового, а вот следующее сообщение не на шутку взволновало Овчаркина.

Речь шла об акции протеста против этих военных действий, которую провели доноры города Марь-Иваново. Они строго предупредили господина Буша. Дескать, пусть американская армия даже не рассчитывает на кровь марь-ивановских доноров. Не видать ей этой крови как своих ушей. А вот мирному населению Ирака, пострадавшему от бомбежек, доноры готовы хоть сейчас отдать всю свою кровь, до последнего эритроцита.

Овчаркин вспомнил, что вчера, когда Леночка отправила его за хлебом, на двери магазинчика, расположенного в подъезде соседнего дома, было написано: «Граждане США не обслуживаются».

«Действует народ, протестует, - с удовлетворением подумал тогда Семен Петрович. – Вот захочет какой-нибудь американец к нам за хлебом смотаться. Прилетит, бедолага, в нашу глухомань, а купить-то ничего не сможет. И правильно, не будете воевать, где попало!»

- Молодцы, доноры! Вот это поступок! Вот это я понимаю! – Заговорил сам с собой Семен Петрович. – Никого не боятся! Даже американского президента!

Правда, Семен Петрович осознавал, что американский президент далеко, за океаном, а жена Леночка, интересующаяся его зарплатой, дома, в кресле перед телевизором. Овчаркин подумал, что неплохо бы тоже совершить какой-нибудь поступок, чтобы все ахнули от восхищения, чтобы написали в газетах, чтобы показали по этому самому телевизору. Тогда можно будет и не оправдываться перед Леночкой.

К счастью, судьба была благосклонна к Семену Петровичу. Направляясь в аудиторию, он остановился у доски объявлений, на которой висел лист ватмана с довольно лаконичным текстом:

Сегодня в 12 часов

Состоится

МИТИНГ ПРОТЕСТА

против войны в Ираке.

Явка строго обязательна.


«Это мой шанс!» – Подумал Овчаркин. – «Я не должен упускать его!»

Несмотря на плохую погоду, организаторы митинга решили проводить его на улице – наверное, чтобы протестующих было лучше слышно в Америке. На крыльце института установили микрофон, рядом с которым дежурил председатель профсоюзного комитета, регулирующий поток выступающих. Правда, студенты как-то вяло реагировали на зажигательные речи преподавателей, клеймящих позором господина Буша. То и дело в толпе раздавались заливистые звонки мобильных телефонов и тогда все головы дружно поворачивались в сторону мелодичного звука.

Овчаркин возмущенно наблюдал за студентами, поражаясь их аполитичности: «Этих балбесов специально освободили от занятий, а они даже слушать нормально не могут». Семен Петрович вспомнил, как много лет назад он сам, будучи студентом, тоже принимал участие в митинге протеста. Тогда все было намного серьезнее – факельное шествие по улицам города, колонны рабочей, студенческой и учащейся молодежи, гневно скандирующей: «Свободу Луису Корвалану!»

Сердце Овчаркина гулко застучало, захотелось действовать и немедленно. Он встал в очередь к микрофону.

Семен Петрович решил начать свое выступление красивой фразой, которую постоянно повторяли по радио: «На каждую проблему есть три точки зрения – из Москвы, из региона и из-за границы». Однако Овчаркин тут же смутился. А имеет ли он право говорить за всю Москву, а тем более за всю заграницу? В Москве он не был уже лет двадцать, а за границей – вообще никогда. И, если честно, его больше волновала проблема пустого кошелька. Как-то совсем некстати вспомнилась унизительная персональная надбавка к окладу в размере 156 руб. 70 коп., которую Семен Петрович получил «за отличную организацию и проведение учебной тревоги в женском общежитии педагогического института», как было сказано в приказе. Сомнения одолевали Овчаркина.

Митинг шел своим чередом. К кучке людей, где стоял Семен Петрович, неслышно приблизился председатель профсоюзного комитета с бумажкой в руках.

- Ветераны труда выступили, представители шорского населения выступили, - бормотал он, что-то отмечая в бумажке.

Председатель на секунду задумался, потом оценивающим взглядом посмотрел на Овчаркина:

- Товарищи, кто выступит от имени матерей-одиночек?

«Ну, это уж слишком!» – Возмущенно подумал Семен Петрович и тихонечко отступил к толпе митингующих.

Ночью Овчаркин спал очень плохо, хотя Леночка больше не вспоминала о зарплате. Ему снился американский президент на костылях, с куриными окорочками вместо ног. Сам Овчаркин упорно разбрасывал бомбы, которые почему-то не взрывались. 

Проснувшись на следующий день, Семен Петрович первым делом включил радиоприемник, втайне надеясь услышать, что война в Ираке наконец-то закончилась. Не дождавшись желанных слов, он досадливо покачал головой и громко, как будто стоя перед студенческой аудиторией, решительно произнес:

- Все-таки надо было мне вчера выступить! Надо было!


Март 2003 г.