Новогоднее конфетти

Не от автора.
Из телефонного разговора (от 16.12.17).

Гудки. Потом голос.
  - Алло, да, я нашел эти его “мемуары” (смеется), да…. Только здесь всё на каких-то обрывках, клочках разных, и не понять нихера! Хронологию только он один и помнил. Да… Может, ну её, эту писанину? … Ладно,… не кричи только, всё я принесу. Да, я помню, что для него это было важно, хорошо… Ах, да здесь ещё концовки нет… или… как дописал? Где? Он же тогда бухал, вроде… Он тебе это сообщением отправил? Ладно, понял тебя, там и разберемся. Добро.


От автора.

Наверное, стоит сказать, с чего всё началось. Или нет? Я даже не знаю.
Вообще я хотел выкинуть это в сеть примерно к Новому году, поэтому надо придумать какое-нибудь броское название, чтобы цепляло, и хотелось поскорее открыть.
Кстати, представляю, как вы разочарованы. Увидели рассказ с пометкой “сказка”, новогодним названием и не удержались. Всё-таки нажали, да?
Я вас обманул. Уж извините, но это никакая не сказка. Жанр у этого чтива вообще понять сложно. Но куда вам понять, ведь на деле вы всего лишь жертва кликбейта.
В общем, вы можете идти или остаться читать, мне, в принципе, всё равно. Главное, чтобы вам было 18 или больше.

1. 
Все началось с банальной идеи.
Мой друг занимается тем, что торгует вейпом и прочей херней, в которой я не понимаю вообще ничего. Он занимается тем, что обманывает людей, продавая им паленые и “левые” электронки. Продает им разбодяженные жидкости.
Его покупатели - генетический мусор. Никто в здравом уме не будет совать в рот батарейку, которая может взорваться, правда?
Это то же самое, что использовать петарду как ректальную свечку. Только не проверяйте на себе. Вообще закройте это и идите курить. Только нормальные сигареты, а не электронные, естественно.


2.
В жизни много проблем.
Даже слишком много, чтобы жить было хоть немного приятно.
Однажды даже банальная простуда оборачивается для тебя хроническим насморком, потому что когда-то у тебя просто не было денег и времени лечиться.
Если вы никогда не сталкивались с хроническим насморком, я расскажу вам. По своей сути, это как и обычный насморк. С одним отличием - он не лечится. Ни одна мазь, ни одни капли вас не спасут. Вы будете хрипеть, высмаркивая из себя зеленые густые ошметки соплей. Вы будете дышать через рот, потому что ваш нос будет заложен так, что даже хваленые капли с морской водой вас не спасут. Поверьте, мне. Даже если вы решите закапать нос и не важно, чем именно – это вам не поможет. Капли могут подействовать, но чаще всего, после них вы сглатываете тяжелый комок соплей. Пытаетесь его сплюнуть, но он вязко растекается по вашему горлу, делая только хуже. Оставляя мерзкий привкус во рту и рвотные позывы.
 Ваши губы будут вечно обветрены так, что ни одна гигиеническая помада вам не поможет. Ваш рот всегда будет немного приоткрыт, делая вас похожим на дауна. А если вы и так никогда не числились в ряду красавцев, то поздравляю, вы официально становитесь ублюдком, с которым вряд ли будут знакомиться на улицах.
Сейчас декабрь. Как бы я ни старался не подхватить простуду и дожить до весны здоровым, я облажался. Мой нос заложен так долго, что я уже и не помню, когда мой голос звучал не гнусаво.
Я начинаю курить сигареты с ментолом, думая, что это поможет. Я каждый раз покупаю сигареты разных фирм, выбирая при этом одни из самых ядреных на вкус. После них у вас сушит горло, и немного немеет язык, но на несколько минут вы можете вдохнуть полной грудью, насколько это возможно.

1.2.
У него хватает клиентов, которые отдают ему свои деньги в обмен на запечатанную коробку с паром. Мой друг горит идеей открыть собственное ИП (та еще идея, если честно). Но черт, пока вся шумиха с вейпом не утихла, эта идея, смотрится чуть более адекватно, чем обычно.
Проблема в том, что электронные сигареты рано или поздно перестанут быть популярными, и мой друг окажется на дне. Я же буду говорить о вещах, которые никогда не устареют.
Традиции.
Традиция наряжать на Новый год елку. Эта чушь для маленьких детей никогда не устареет. Даже если ваш сын вырастет адекватным, то в какой-то момент он перестанет радоваться Новому году. Рано или поздно у него появится девушка или жена, или любовница. А может и всё сразу. А телки, они, по своей сути, ещё хуже маленьких детей. Потому круг замкнется. И ваш сын поймет это, когда будет наряжать елку спустя несколько лет, потому что его девушке/жене/подружке на одну ночь так хочется.

Мой друг, по сути, обманывает людей. Он закупает дешевые копии вейпа на рынке в Люблино. Замешивает жидкости самостоятельно на своей кухне. И втюхивает эти дерьмовые копии и самозамесы по оригинальным ценам, если не дороже. А народ хавает. В огромных количествах. Серьёзно. Процесс оборота огромен, и прилив денег, соответственно, такой же.
В какой-то момент ему в голову приходит мысль расширить бизнес. До Нового года остается месяц или два. И он предлагает закупать на этом рынке еще и искусственные китайские елки. Я говорю ему, что он мудак, и эта идея прогорит, ведь никто не будет покупать это дерьмо.

4.
Последние четыре дня всё бегают по дому в страшной суматохе. Даже когда все вещи собраны и стоят в коридоре в аккуратных сумках и коробках, мать носится по дому, пытаясь вспомнить какую-нибудь крохотную мелочь, без которой жизнь в новой квартире будет не такой уютной. И уж поверьте, найдет. Именно поэтому отец приготовил отдельный пакет под такое “мелкое барахлишко”. Сам он взял только свою пепельницу. Даже оригинальную Zippo, которую я подарил ему на юбилей, оставил. Вернее сказать, потерял



1.3.
Через неделю первая партия елок, которую он привез раскупают, как горячие пирожки. Я лишь пожимаю плечами. Говорю ему, что это везение. Но когда народ раскупает вторую и третью партию, я беру свои слова назад.
Проблема в том, что живем мы не в Москве. А возить в область несколько елок в коробках — это проблематично. Вот откуда в этой истории я.  Он предлагает помочь ему, и я соглашаюсь.
Вот оно - моё место в этой истории. Вон там. Слева на эскалаторе с тележкой, которая наполнена красными коробками с надписью: «С Новым годом!». Видите?
Да, это и есть я.  А вокруг творится история…


3.
Я еду в тамбуре электрички. Идет девятый час вечера. В вагоны в такое время лучше не соваться, а то рискуешь не выйти вовсе. Я всегда езжу в тамбурах, а в вагоны сажусь очень редко. Только если он почти пустой. По одной простой причине: я ненавижу уступать людям место в общественном транспорте. Нам с детства твердят: «Уступай место людям старше тебя». Меня так воспитали, и это хороший подход.
 Правда в том, что со временем даже самый хорошо воспитанный мальчик становится садистом и социопатом. Дело только в сроке годности. Он есть у всего. Даже у ваших хороших манер. Это как сырки у вас холодильнике. Когда они испортятся, это ещё не значит, что их нельзя есть. Они вполне съедобны. Просто немного кислят.
С людьми так же. Срок годности ваших хороших манер истекает, как только вы выходите в общество и в первый раз нарываетесь на вселенскую несправедливость. Это сейчас вам смешно. А тогда было ****ецки больно. Но не о том речь.

2.1.
В один прекрасный момент я встречаю на станции старого друга. Он учится на биолога. Каждую среду и четверг мы едем с ним в Москву на одной электричке, если, конечно, он не проспит. Мы заходим в наполненный тамбур. Наполненный настолько, что тебе некуда деть свои руки. Правая всегда упирается в чью-то задницу. А левая гладит чьи-то яички или массирует клитор. Ты чувствуешь себя героиней дешевого порно, которое заблокировал Роскомнадзор. Ты стоишь перед камерой на коленях и отдрачиваешь пяти или шести парням одновременно. И не только парням. Оператор (в дешевом порно он всегда один) говорит что и как тебе делать.
Он говорит тебе:
   - Да, хорошо, а теперь переключились на того парня в желтой шапке. Нет, не этот. Нет, чуть левее. Тот, что в наушниках у самых дверей смотрит «Игру престолов» ... Наконец-то! Да, это он, отдрочи ему через штаны.
Оператор говорит:
   - А теперь вон той девчонке-ровеснице. Нет, лучше начни гладить ей задницу, только делай при этом невинное лицо, типо ты не специально.
Да, отлично!
И так каждое утро. Каждое утро ты в тесном тамбуре имитируешь дешевое порево. А когда кто-то выходит в Мытищах, и тебя ворочает по тамбуру от одной стенки к другой, это действительно похоже на изнасилование. От одной стенки к другой. То туда, то сюда.
В общем, вы поняли.

3.1.
  Хорошее воспитание не вытравить просто так. Если меня приучили уступать место в транспорте, я буду это делать. Поэтому я и стою в тамбурах. Просто чтобы не садится, а потом вставать, чтобы уступить место какой-нибудь дряхлой корге, которая рассыпается при каждом шаге. 
          Всё просто. Я катаюсь так уже не первый год, и  уверен, что я не последний. В тамбурах всегда весело. В тамбурах я много чего видел.
Даже не важно, какое на дворе время года. Тамбуры в электричках - это другая вселенная. Со своими правилами и уставами, даже со своими законами физики, если хотите. 

2.2.
Именно в таком тамбуре мы и стоим. Я и мой друг. Он рассказывает мне про свою учебу. Про то, как он затрахался учится на биолога. Я жалуюсь ему на проблемы с носом. И он советует мне то, от чего я сейчас готов блевануть.
Нюхательный табак.
Мой друг говорит мне, что эта штука отлично пробивает нос, “буквально за считанные секунды”. И он не врет.
Он говорит, что эта хрень у него в коробочке - это все равно, что выкурить сигарету. И он не врет.
На конкретных примерах доказывает, что это не вредит вашим легким. И он естественно прав.
Мой губы обветрены. Я дышу через рот, потому что пазухи наглухо забиты. Он насыпает мне небольшую дорожку на тыльной стороне ладони.
Провожу по ней носом, пытаясь дышать. Через секунду моя левая ноздря пробивается, и я втягиваю воздух прокуренного тамбура.


1.3.
Когда мы поехали за елками в первый раз, я даже не ложился спать. В Москву мы уехали на первой электричке. В 4:28 утра. На, так называемом, «Мертвом составе». И уж поверьте, свое название эта электричка оправдывает.
Когда ты заходишь в вагон, может показаться, что перед тобой аккуратно рассажены трупы. Только внимательно присмотревшись, можно увидеть, как при дыхании ходят куртки. Люди спят.  Кто-то сидя, склонив голову, кто-то разложившийся по всей площади сидений. Ты проходишь мимо, пытаешься найти место и при этом никого не разбудить. Естественно, эта миссия практически невыполнимая.
Ты случайно задеваешь кого-то локтем, и на тебя устремляется злой взгляд разбуженного гражданина. Он несколько секунд прожигает тебя и отрубается. Просто потому что мозг ещё не проснулся, и он реагирует чисто машинально. Из звуков ты слышишь только храп и шум электрички.
В остальном тишина. Ехать в такой электричке - это всё равно, что прийти в морг на экскурсию.
Мы с другом, мы единственные в вагоне, кто не спит. Мы почти не говорим, ибо никто из нас не рискует прервать эту почти священную тишину.
Вагон просыпается только по приезде в Москву. Люди в нем, оживают так резко и неожиданно, что мы невольно вздрагиваем от того, с каким скрипом открываются их глаза.

3.2.
Перед вами табло с фотографиями. Как в полицейском участке.
Если вы катаетесь достаточно долго (не важно откуда и куда), вы, наверняка, видели эти лица. Вот, например, мужчина средних лет, потрепанного вида. Глаза красные, уставшие и пьяные. Это самый распространенный вид вагонной фауны. Я называю их «тамбурные бухарики». Их можно встретить вообще в любой вечерней электричке, где нет контролеров. Они заходят либо трезвые, но с черным пакетом, либо сразу под шафе. У них всё с собой. В этой игре вообще не важно, кем ты работаешь, чем занимаешься и сколько зарабатываешь. Бухариком может стать каждый. В этом и прелесть. Правила предельно просты: заходишь в тамбур и начинаешь пить до тех пор, пока не рухнешь. Не важно что пить, в ход идет любой алкоголь. От самой дешевой водки, пива или вина, до элитного многолетнего виски. Когда ты открываешь свою первую за вечер порцию алкоголя, ты обязан пройти по тамбуру, чтобы тебя было видно людям, сидящим в вагоне. Таким образом ты как бы говоришь всем: «Вот он я! Ваш сегодняшний тамбурный бухарик!».
Даже несмотря на то, что большинство смотрят на таких с презрением, существуют и те, кто стоит в тамбурах только ради таких пьяных персон. Лично я никогда не против послушать очередную байку, но, если таким нужна помощь, руки я не протяну.

2.3
Мой друг был прав во всём, что касалось действия снаффа, но он не учел одну важную деталь - побочные действия.
После приема в течении нескольких минут у вас из носа течет коричневая сопливая жижа. Табак вперемешку с вашими соплями. Вы высмаркиваетесь и салфетка в руках коричневая насквозь. Как будто вы испражняетесь носом.

Мой друг-биолог рассказал мне историю про то, как его знакомый нюхнул табака перед тем как заняться сексом. И вот, когда он трахал свою девушку раком, у него из носа начала вытекать эта коричневая хрень. Его собственные сопли с табаком. Коричневая слизь прямо из носа.
В один момент такая коричневая капля падает его девушке, которую он пялит сзади, прямо на копчик. Та в приливе страсти и похоти не замечает этого. А друг продолжает трахать её, увеличивая темп. Он наблюдает за тем, как эта капля сползает ниже и ниже. Ниже и ниже. Пока не попадает прямо в ложбинку ануса.
Я не сказал вам самого главного. В нюхательный табак иногда добавляют ментол. Поэтому он и работает лучше любых ингаляторов, если дело касается носа, конечно.
Вы можете только представить, каково это - ощущать ментоловую свежесть особо чувствительной кожей вашего заднего прохода.
Вам будет смешно, но тот парень тогда не слабо отхватил. Это стало одной из причин, почему он отдал коробочку снаффа моему другу. Это также, предположительно, одна из причин, почему мой друг отдал её мне.

3.3
Вот вам пример.
Как-то один такой бухарик решил завязать шнурки во время очередной остановки. Он толком даже на ногах не стоял, вот насколько был пьян. Постоянно качался из стороны в сторону, но ему удавалось держать равновесие, чтобы не свалится на платформу. И вот он стоит, скрючившись, пытается шнурки завязать, попутно блюет под электричку так, что капли остаются на самом краю. Он полностью игнорирует сообщение о закрывающихся дверях. Вот насколько он увлечен. Уже очевидно, что произойдет дальше. Кроме меня в тамбуре ещё один парень в противоположном углу. Я поднимаю голову и смотрю на него. Стать добровольцем в армии спасения тот явно не спешит. Наоборот, он ждет развязки. Мы оба ждем. А развязка вот она: бухарик не успевает убрать голову, и на него обрушиваются двери вагона. Встретив препятствие, они открываются повторно, и тело бухарика оседает. Шею от таких ударов ломает в один момент. Даже пульс проверять не нужно. И так понятно, что бухарик уже откатался, и это его последняя электричка. Последний забег.
Мы с парнем оттаскиваем его глубже в тамбур, чтобы двери могли закрыться, а поезд тронуться. Потом сообщаем машинисту. И через три станции его забирает скорая. Его черный пакет, с пивом внутри, я забираю себе.

1.4
Где-то в 8 утра мы уже в Люблино. И организм начинает сдаваться: появляется усталость и первая зевота. Мы заходим в ближайший магазин и закупаемся энергетиками. На вкус они словно пьешь стиральный порошок, разведенный в содовой. Столько химии, что кажется, что ты пьешь таблицу Менделеева. Цвет у неё ядреней самого кислотного фломастера. Моча, к слову, в итоге будет точно такой же. Когда будешь отливать в снег, обязательно посмотри, какого цвета оставляешь после себя сугроб.


4.1
В прихожей горит желтая лампа. Из-за этого кажется, что белые обои в ней кто-то обоссал. Эту лампу я заменю первой.
Мать чуть ли не плачет на пороге. Настолько ей не хочется съезжать с насиженного места. Отец нервно смотрит на часы. Мать говорит что-то, дает советы, но всё это сводится к «не забудь обедать», «снимай цветы с подоконника, а то замерзнут», «ложись спать пораньше, а то у тебя мешки под глазами» и так далее.

1.5
В кармане у меня конволюта “Фенотропила”. Ноотропный препарат, стимулирующий мозговую деятельность. Этакий психостимулятор, способный включить ваш мозг и заставить его работать лучше. Лучшее средство, чтобы проснуться и быстро включиться в работу. Или не спать вовсе.

Из инструкции по применению:
Препарат обладает выраженным антиамнестическим действием, оказывает прямое активирующее влияние на деятельность и биопроцессы, происходящие в головном мозге. Оказывает положительное влияние на обменные процессы и кровообращение, происходящее в его клетках.


5.
О “Фенотропиле” я узнал от своей бывшей одноклассницы.
Это был обычный будний день. Я возвращался домой. Ехал в вагоне и читал книгу, как вдруг она меня окликнула. Вид у неё был слегка возбужденный. А ещё она постоянно говорила. Не затыкаясь. Так быстро, что мне оставалось только кивать в ответ её словам. Она рассказала, что не спит уже третий день, и это всё из-за “Фенотропила”. Она тараторила так быстро, что я едва понимал, о чем идет речь. Она рассказала мне о всех “чудесах”, которые ей подарили эти таблетки. Говорила, что главное - это соблюдать время приема, и тогда можно не спать несколько дней подряд. Рассказала, как один раз не рассчитала и еле доехала до дома, рухнув спать прямо на пороге. Даже не разувшись. Даже не закрыв квартиру.
Я ещё раз уточняю название таблеток. А потом записываю у себя в заметках: «Обязательно купить – Фенотропил».


2.4.
Потом мой друг отдает мне целую коробочку снаффа. И это начало конца.
Теперь каждый раз, когда у меня закладывает нос, я нюхаю табак. Примерно раз в два часа.
 Это как почасовое прозрение. Если слишком резко вдохнуть, то несколько секунд бьют искры, всё плывет, и вам в нос помимо табака влетаю тысячи запахов. Если очень резко вдохнуть, то неслабо бьет в голову, и вы плывете.

1.6.
Он отпускается без рецепта, не вызывает привыкания, и его можно мешать с бухлом. При этом это легально. Лучшее, что мог придумать человек.
Мы стоим напротив магазина с банками энергетика в руках. На дворе декабрь. Руки даже сквозь перчатки чувствуют присутствие холода. С неба падает легкий снег. Я говорю, что неплохо было бы закинуться Фенотропилом. Я говорю это и выдавливаю пуговицы таблеток ему в ладонь. Одну. Две. Три. Останавливаюсь на пяти.

Из показаний к применению:
Средняя разовая дозировка Фенотропила составляет от 100 мг (1 таблетка 100 мг) до 200 мг (2 таблетки 100 мг), а суточная – от 200 мг до 300 мг. Максимально допустимая суточная дозировка Фенотропила составляет 750 мг (7,5 таблеток по 100 мг или 15 таблеток по 50 мг).

Он, мой друг, смотрит в горсть желтых пуговиц у себя в ладони. Потом на меня. И снова на ладонь. Он спрашивает:
   - А не много ли?
Хороший вопрос. Я отвечаю:
   - Чуть больше, чем нужно, но недостаточно для того, чтобы умереть.
Мой друг говорит:
   - У меня проблемы с сердцем и сосудами.
Я отвечаю:
   - Да пей уже, сегодня никто не умрет.
Добавляю: «Надеюсь», - и закидываю таблетки в рот, запивая всё мерзким на вкус энергетиком «Drive».

2.5.
Подсесть на что-то всегда легче, чем потом отказаться.
Я употребляю снафф уже каждый день в течении 2 месяцев.
Когда я сплю, мне обычно сниться, что я нюхаю снафф.
Я нюхаю снафф, чтобы проснуться, когда встаю с постели с утра, и чтобы подавить чувство голода, когда хочу есть.
Каждый раз, когда я вдыхаю, я испытываю неприятные нарастающие покалывания в носу, от того, что я сжег слизистую носа.
 Я каждый раз чихаю, и нос постоянно чешется, если вовремя не высморкаться.
Каждый раз спустя 2 минуты, после принятия снаффа, я высмаркиваюсь. Раньше на платках оставались коричневые пятна. Теперь темно-багровые. Это потому что я сморкаюсь не только соплями и табаком, но ещё и кровью. И с каждым разом её всё больше и больше.
Каждый раз выбрасывая пропитавшийся дерьмом носовой платок, я думаю, что это только до весны. Пока не станет тепло.
Это мысль какое-то время меня спасала. Теперь следующая мысль всегда о том, что у тебя уже чертова зависимость, и ты ни за что не бросишь.
Это, кстати, ещё одно побочное действие снаффа, о котором мой друг не упомянул. Он вызывает привыкание намного быстрее обычных сигарет. И оно, это привыкание, намного сильнее.



4.2.
Когда, наконец, воцаряется тишина, я прохожу по слегка опустевшей квартире. Смотрю на комнаты и думаю, как всё обставлю по-новому. Я достаю сигарету и прикуриваю от оригинальной Zippo. Как раз от той, что я подарил отцу на юбилей. Как раз от той, что он потерял и соврал, что унес на работу, чтобы похвастаться перед друзьями. Я нашел её за шкафом во время их переезда. Не стал говорить. Какая разница, ведь он всё равно прикуривает от Cricket’a.

1.7
Первое серьёзное действие психостимулятора ощущается только, когда мы уже едем в вагоне метро с красными упаковочными коробками.
До этого всё шло как по маслу. Сон ушел, и мы были на вершине продуктивности. Сейчас же я качаюсь в такт вагону и чувствую, как плыву. Таблетки приближают к своему пику. Часу, когда тот или иной препарат работает в полную силу. Если бы мы употребляли наркотики, я бы назвал это время приходом.
Мне становится жарковато, я смотрю на слегка покрасневшие руки, и взгляд плавится. Я закрываю глаза и чувствую, как сердце в груди начинает ухать чуть быстрее. Явный признак гипертензии. В простонародье, повышения артериального давления. Я сглатываю тяжелый комок и ослабляю петлю шарфа на шее. Смотрю вверх на рекламный плакат какой-то фирмы, которая производит фотоаппараты, и мне вспоминается, как несколько лет назад я подрабатывал оператором у хороших клиентов. Тогда всё было куда лучше, чем есть сейчас.

6.
Я еду на другой конец Москвы. Нет, не на такси. На метро.
У меня на плече болтается футляр с камерой, которая стоит больше всей надетой на меня одежды, включая трусы. Стоит дороже, чем весь мой домашний гардероб. Летние футболки, джинсы, осенние куртки, надетое на мне сейчас зимнее-осеннее пальто. Даже если сложить все эти шмотки, то не наберется и половины той суммы, что стоит эта камера.
Она сказала, что, даже если я её где-нибудь разобью - это не страшно, и она купит новую получше этого древнего старья. На самом деле, если на аппаратуре появится хотя бы царапинка, я буду уволен. В ту же секунду.

Она сказала, что я еду снимать утренник в детском саду. Но это не то, что вы думаете. Это не то, как было вашем и моем детстве, когда родители наряжали тебя в костюм лесной зверюшки, Золушки, Бэтмена или пирата. Это не тот утренник, где вы, будучи совсем маленьким, водите хоровод вокруг елки, поете песенки типо «Кабы не было зимы» или «Елочка». Это не тот детский Новый год, где вы громко кричите «Снегурочка!» три раза подряд, и, рассказав стишок Деду Морозу, получаете подарок в виде красивой коробки конфет.
Вы ошиблись. Это не ваше сопливое детство.
Я еду на другой конец Москвы в один из самых престижных детских садов во всем городе. Здесь уже давно нет детей. Здесь только личинки миллиардеров и олигархов. Будущие наследники капитала. Дети, выросшие в роскоши. Заложники своих «дорогих» родителей, которые никогда этого не поймут.
И, естественно, за это мне платят огромные деньги. Такие огромные, что за 4 месяца работы я смог накопить на новую квартиру своим родителям.

У меня в сумке два жестких тубуса. В них фотообъективы. Каждый ценой, как подержанный ВАЗ Самара с сайта Avito.
Она говорит, что я буду снимать детей, а это еще сложнее, чем снимать животных.
До этого она говорила, что нет ничего сложнее, чем снимать животных.
Я сказал ей, что уже работал с детьми, когда учился в школе, а она сказала, что я могу считать, что никогда не работал с детьми.

6.1
Думая об этом, я вспоминаю собственное детство и утренники в детском саду.
Я и два моих друга в костюмах богатырей скачем по кругу под музыку.
Мы скачем вприпрыжку, а между ног у нас, помимо маленьких детский писек, палки с головами лошадей. В детстве мы думаем, что это как настоящие лошади, только вместо тела палка.
Мы скачем два круга, а на третьем выходим в центр зала. Тонкими детскими голосами мы пытаемся басить. Пытаемся сделать писклявые неоформленные голоса грубее, как нас учила наша воспитательница.
Конечно же, у нас ничего не выходит. Но нам об этом не говорят.
Мы стоим в центре зала в пластиковых кольчугах с палками-лошадьми в ногах и всей душой верим, что говорим грубыми богатырскими голосами. Наши детские воспоминания не омрачают лишней критикой и ненужной ответственностью. Поэтому в тот самый миг, пока я там, на утреннике в центре зала, представляю, что я богатырь, я счастлив и по-настоящему жив.


6.2
Я еду к мертвым детям. К накачанным денежным мешкам, заботливо прикрытым от внешнего мира огромной горой золота. Такой огромной, что Скрудж МакДак удавился бы, едва увидев её вершину.
Я еду снимать зал детского сада, который стоит, как две трехкомнатные квартиры в центре Москвы. И это не шутка.
Я вхожу туда и попадаю в иной мир. Мир роскоши и неимоверных денежных средств. Я здороваюсь за руку с миллионерами и миллиардерами, одетыми по последнему слову моды. Потому что именно они эту моду и диктуют. Жму их потные руки. Фальшиво улыбаюсь, смотря в их белоснежные зубы. Киваю в сторону их жен, все как на одна одетых в меха и золото.
Но все эти расписные дивы меркнут. Я смотрю в дальний угол зала. Смотрю на молодую и красивую, одетую в строгое вечернее платье с открытой спиной.
Я иду вперед по красной дорожке, наступая на неё своими туфлями, которые купил за полторы тысячи рублей. И мне смешно.
Я подхожу к ней вплотную, так близко, что чувствую запах её духов. На вид ей 25 или даже меньше. Но она здесь работает. Слегка качнув бедрами, она еле заметно подмигивает кому-то в толпе олигархов. Через несколько секунд почти вся толпа “счастливых отцов” подмигивает ей в ответ.
Чтобы работать здесь воспитателем она, очевидно, отсосала каждому в этой толпе. Чтобы держаться на этой должности как можно дольше, она легла в постель к каждому, ну или почти каждому. И ляжет ещё и ещё, лишь бы не вылететь с этой работы. Ведь это её «золотой» билет - подтирать задницы «золотым» детям.
Она благоухает дорогими духами, и она довольна собой.

Я распаковываю камеру и спрашиваю у неё:
   - Что у нас сегодня?
Она отвечает:
   - Выпускной.

Громкое слово. Выпускной. Особенно в детском саду. Я вспоминаю свой выпускной в средней школе. Вспоминаю тот костюм, что надел на выпускной и гордился. По сравнению вон с тем мальчиком, чей костюм стоит, как подержанный Range Rover в идеальном состоянии, (по словам продавца с сайта Avito), мой костюм с выпускного просто лохмотья.
Выпускные платья моих одноклассниц - это просто тряпки разных цветов, если сравнивать вон с теми тремя девчушками лет шести.
По сравнению с моим выпускным 11 класса, этот -  райский бал. Райский бал, на котором все ангелы - это как на подбор известные актёры. Вы, наверняка, видели их по телевизору в своих любимых сериалах или читали газету, где они дают интервью. Здесь они прыгают и бегают как угорелые, эти заказные актёры, возятся с шести-семилетними безмозглыми даунами, которые даже не понимают, что их сопли падают на одно из самых дорогих ковровых покрытий в Москве.
У них нет проблем. Их никаким боком не задел кризис и санкции. Даже если завтра объявят ядерный удар и полетят ракеты, их это даже не коснется. Потому что с вероятностью 70% это кто-то из них и нажал на кнопку запуска.

6.3
Я включаю камеру и подсоединяю привезенные «обвесы». Ставлю объективы и подключаю переносной стабилизатор. В своё время мы снимали, привязав рыбацкую резинку к ноге и к камере, чтобы та не слишком сильно тряслась. Теперь всё проще. Особенно когда у тебя есть деньги.
Дети уже вовсю бьются в конвульсиях под какие-то не известные мне песни. Неизвестные, потому что они написаны композиторами на заказ специально для этого выпускного. Выпускного в детском саду, если вы вдруг забыли. А теперь попытайтесь вспомнить, сколько мероприятий в вашей жизни прошли под оригинальный саундтрек?

Я мечусь по всему залу, стараясь запечатлеть каждое довольное лицо. Чтобы родители потом, отсматривая материал, были уверены, что их дети хорошо провели время.
Конечно, здесь есть дети, которым по той или иной причине что-то не нравится. Громкие популярные песни режут слух. А улыбка Верника, который проводит на этом выпускном конкурсы, слепит глаза. Я таких детей считаю адекватными. А может они просто обкакались, и я ошибаюсь.
В любом случае, таких детей я не снимаю. Потому что родители не хотят видеть на видео, как мальчик с задумчивым видом смотрит в окно. Даже если он сидит так, что на него идеально падает свет и картинка выходит такой красивой, что хоть сейчас публикуй в глянцевом журнале. Родителям куда интереснее смотреть на мешанину из лиц и кашу из улыбок их собственных детей, при этом снятую в Full HD и 60 fps. С отличным звуком и плавной картинкой.
И я снимаю то, что они хотят, потому что мне за это платят. Платят больше, чем самой элитной шлюхе, при том, что она может отработать свои деньги куда лучше, чем я.
Я бегаю по всему залу, снимая с разных ракурсов до тех пор, пока в меня не врезается какой-то ополоумевший ребенок. Он буквально сбивает меня с ног, вот с какой силой он в меня влетает. И я падаю. А ещё падает камера. И по злой иронии судьбы она падает именно туда, где ковровое покрытие заканчивается и начинается кафельный пол. В то время как я падаю жопой на ковер, рабочая камера разбивается о кафель. А вместе с ней разбивается и моя счастливая жизнь. Я смотрю на это, и у меня в глазах всё плывет. Разноцветные платья, дорогие туфли на маленьких ножках, отвратительная музыка и вопли детей. Всё это смешивается и осыпается на меня, словно новогоднее конфетти.


1.8.
Я смотрю на друга. Он прижался лбом к стеклу немного выше наклейки “Не прислоняться”. Я спрашиваю, как он. По одному его виду не скажешь, что хорошо, но вопрос, тем не менее, имеет место быть. Он бормочет что-то невнятное, но значащее, что на самом деле не очень. Я же немного запрокидываю голову и чувствую, как по телу пробегает волна мурашек. Они добираются до лица, и я чуть трясу головой, стараясь сбросить невидимых пауков. Получается не очень. Эффект нулевой, ни то что от таблеток. Зато пассажиры начинают как-то странно коситься. Я осматриваю вагон и людей. Они выглядят подозрительно. Все. Я чувствую подступающую тревогу и сухость во рту. А ещё начинаю лихорадочно барабанить пальцами по коробке. Хочется двигаться и скорее покинуть вагон. Люди и их взгляды напрягают. Налицо явные симптомы психомоторного возбуждения. А значит все шесть таблеток Фенотропила прекрасно разошлись по организму. Рассосались в кровь. Сердце их прокачало, пустив по кругу. Как метро пускает по кругу вагоны.
Нужно просто знать, когда твоя остановка. И наша, к счастью, довольно скоро.

2.6.
Спустя ещё месяц я уже не могу вдыхать табачный дым. В смысле, от обычных сигарет. Мне становиться не по себе и крутит живот.
Спустя несколько месяцев я уже не уверен, что не стал импотентом.
Спустя несколько месяцев сразу после приема снаффа, из носа льется кровь. А так как от приема снаффа я стал постоянно чихать, то любая верхняя одежда на мне всегда испачкана мелкими пятнами крови, соплей и табака.
Вот тогда-то я и говорю себе: «Стоп!».
Выкладываю очередную коробочку снаффа и убеждаю себя, что продержусь и без него.
В нагрудный карман кладу обычный ингалятор. И верю, что это поможет.


1.9.
Рынок Люблино, куда мы приезжаем за ёлками – это настоящий межнациональный торговый фестиваль. Сюда стекаются ускоглазые со всей страны, даже с Дальнего Востока. Узбеки, якуты, татары, укры, китайцы, японцы, казахи, буряты и так далее. Клянусь, я даже видел здесь чукчу в национальном костюме.
Складывается ощущение, что для них это место – священный алтарь, где каждому найдется работа. Поэтому, когда входишь на территорию рынка, ты ступаешь на их священную землю. Ты проходишь мимо рядов таких длинных, что, кажется, у них конца. И сориентироваться практически невозможно, ибо всё, что ты видишь в этом ряду, абсолютно идентично предыдущему. Мой друг научился ориентироваться по указателям, поэтому именно он ведет меня, и то даже он ошибается.
По каждому из таких рядов разнорабочие катают огромные тележки с жёлтыми баулами. Если присмотреться, то в каждой точке есть несколько таких баулов. В них они видимо перевозят товар. А может и людей. А может и оружие. А может и наркотики. А может всё вместе. Мы никогда не узнаем. Ведь рынок – это единая экосистема, работающая лучше ваших швейцарских часов. Попробуешь сломать один хоть элемент, сам рискуешь оказаться запечатанным в желтом бауле.

4.3.
Желтая лампа до сих пор бьет в прихожей. Прошло уже несколько месяцев, а я так ничего и не поменял. Ничего так и не передвинул в квартире. Вообще ничего. Каждый раз, когда я звоню матери, она шутит, мол, я уже всё повыбрасывал. Но в итоге всё так и осталось стоять на своих местах. Я хотел разобрать ненужный старый шкаф, но в итоге забил его невесть откуда взявшимся барахлом. Думал заказать стулья на кухню, но до сих пор сижу на табуретке. Про новую люстру в комнату я уже и молчу. На всё это у меня точно не хватит денег. И с работой, вернее сказать с работами, полный швах.



1.10.
За нашими спинами гостиница «Космос». Мы стоим около метро и глубоко дышим слегка морозным воздухом. Снег под ногами превращается в коричневую кашу, которую топчут толпы людей. Перерабатывают говно. Это всё, на что способен человек.
Руками я опираюсь на тележку, которая смахивает на ту, что таскают позади себя сгорбившись бабки на улицах. Я не спрашивал откуда друг достал такую тележку. Но дома такие хранятся явно не у всех. На этой тележке перевязанные скотчем коробки с тем самым новогодним настроением, что так радует детей перед большим и светлым праздником.
 В них пластмассовые елки. Уже завтра все эти коробки разойдутся по рукам. Будут проданы, тем кто решил сэкономить в канун Нового года. Сэкономить и вместо хорошей большой новогодней ёлки, с пушистыми ветками, мягкими пластмассовыми иголками, на которые так удобно цеплять игрушки, вешать гирлянды и мишуру, взял этот пластмассовый огрызок с отваливающимися шишками. Эти елки штампуют тысячами в Китае или даже где-то в подполье рынка в Люблино, где они и были куплены. Качество пластмассы и других материалов оставляет желать лучшего. Эти елки наверняка опасны. Наверняка сделаны из токсичной легковоспламеняющейся пластмассы, которая вряд ли выдержит нагревающиеся петли гирлянды, в которые будут закованы елки в ближайшие три месяца. С большой вероятностью они загорятся от любой маленькой искорки вашего бенгальского огня или от лопнувшей лампочки в ряду “левой” гирлянды. Будьте уверены, эта ель вспыхнет ярким пламенем. При этом плавя мишуру и елочные шарики. И, конечно же, отравляя находящихся в комнате непутевых родителей и их детей комплексом высокотоксичных продуктов горения.
Нас это мало волнует. Честно. Мы тогда даже не задумывались об этом серьёзно. Это было всего лишь поводом для шуток. Но никто из нас не поставил подобную елку у себя в квартире. Никто не рекомендовал такие елки друзьям и знакомым.



2.7.
С утра мне ехать на учебу. Пока иду до станции от своего дома, я прохожу три табачных ларька. И мне очень хочется снова занюхать эту дрянь из коробочки. Ломка такая сильная, что кажется я готов нюхать что угодно и в любом виде.
Но вместо этого я стреляю у прохожего обычную сигарету. Он смотрит на меня как на больного. Я громко соплю, постоянно потираю красный шелушащийся нос. Он протягивает мне открытую пачку Winston, и я беру оттуда одну сигарету. Сухие пальцы дрожат, и сигарета падает в мокрый снег.
Я говорю:
   - Черт! Извини я…
Он закатывает глаза и отводит взгляд, бормоча что-то наподобие:
   - Да, забей.
Я киваю головой и сую сигарету в зубы. От вкуса противного фильтра мне сводит скулы.
Я отхожу в подворотню около вокзала. И курю. Точнее, пытаюсь покурить. Пытаюсь подавить внезапный рвотный рефлекс.
Я достаю из сумки зажигалку и прикуриваю. Табачный дым бьет лицо. Я затягиваюсь. И внутри всё переворачивается. Содержимое желудка рвется наружу. Я выдыхаю, подавляя рвотные позывы. На глаза наворачиваются слезы.
Я делаю вторую затяжку. И меня тошнит. В прямом смысле. Я блюю себе под ноги тем, что ел на завтрак. Я склоняюсь, а сигарета тлеет в руке.
Правая ноздря, будто намертво заколоченна. Левая еле дышит. Я весь красный от перенапряжения. Смотрю под ноги на розовую кашу клубничного йогурта. Если бы я сегодня съел вишневый, то было бы похоже, что я блевал кровью.
Я стою, опираясь руками на колени, и разглядываю комочки в розовой йогуртовой каше. Это печенье. Точнее было им сегодня утром.
Сигарета все еще тлеет у меня руке, слегка обжигая палец. Я бросаю её в середину блевотной лужи и ухожу прочь.


1.11.
За декабрь мы успеваем съездить за елками раза три. Потом он ещё несколько раз докупал и ездил самостоятельно. Последнюю елку он продал за 3 часа до Нового года.
А ещё через некоторое время, где-то в середине января, он звонит мне и говорит, что нам надо серьёзно поговорить. Мы договариваемся встретится, но он заваливается ко мне раньше.
На часах в районе одиннадцати вечера, и он приходит ко мне уже изрядно подвыпивший. В руках у него несколько газет. Он протягивает их мне со словами: «Прочти это».
В первой красным маркером обведена статья про крупный пожар. Вся семья была госпитализирована в тяжелом состоянии. Грудной ребенок задохнулся в едких парах. Я отрываю глаза от газеты и вопросительно смотрю на него.
Он говорит:
  - Я продал им елку. В подарок втюхал ту гирлянду, которая толком не работала.
Я опускаю глаза и ищу в тексте нужные слова. Нахожу строчки:
“Пожарные установили, что причиной пожара стала неисправная гирлянда, которая не выдержала напряжения”.
Глаза у него красные и серьёзные.
Я вздыхаю и говорю:
  - Это сов….
  - Это не совпадение!
Он сует мне в руки остальные газеты. В каждой маркером обведена нужная статья.
Ещё два похожих случая с пожарами. Везде жертвы - маленькие дети. В последней статье говорится о трехлетнем ребенке, который задохнулся, проглотив какую-то детальку, которая, естественно, отвалилась от ёлки, которую он продал.
Мне нечего сказать. Я смотрю, как на его глазах наворачиваются слезы. Он пытается говорить:
   - Получается… я убил всех этих детей. Я виновен!
   - Ты чушь-то не пори! Никто ни в чем не виноват!

Мы почти весь вечер пьем, и я пытаюсь убедить его в том, что его вины в этом нет. Он хочет сдаться полиции. Но я отговариваю его и от этой затеи. Все газеты, что он принес, я выбрасываю в мусорку и говорю ему никогда об этом не вспоминать.
Я пытаюсь убедить его в том, что люди сами виноваты, что перед ними всегда стоит выбор. Кто-то решил подарить детям праздник и остаться при этом с полным набором пальцев. Если вы понимаете о чем я. А кто-то купить елку у тебя, потому что до этого слил все деньги на бухло для новогоднего стола. Всё просто.


2.8.
Я иду по улице. Холод такой, аж зубы сводит. На мне осенние полуботинки, в которых я не чувствую ног. И пальто. Зимнюю обувь я так и не купил. Так же, как и новые перчатки. Время беззаботной халявы уже ушло. И больше не вернется. Пора уже с этим смириться. Так же как с отключенным за неуплату интернетом. Ну и коммунальными услугами.
Но есть и хорошие новости. Я слез со снаффа. Да, да, знаю. Теперь потихоньку снова привыкаю к нормальным сигаретам. Если, конечно, Winston считают нормальными.
Правая рука, в которой я держу сигарету, моментально обветрилась и посинела, едва я вышел из подъезда. Левая в перчатке. Это из той пары, в которой я посеял правую где-то на улице.
Проходя мимо домов, замечаю декоративный колодец. Подхожу ближе. Сплевываю и бросаю окурок в темноту. Левой рукой расчищаю снег и приземляюсь. Вдали едет электричка. Я смотрю на неё, и в голову приходит отличная мысль. Я шарюсь по карманам и нахожу где-то в районе четырех сотен. Это мои последние деньги. Вообще. Больше не осталось ни рубля.
У круглосуточного ларька на станции я покупаю водку и черный пакет.

***

В тамбуре чуть теплее, чем на улице. Может на градус повыше. Я смотрю на людей. Киваю тем случайным зрителям, что сейчас сидят в вагоне, и открываю первую бутылку.
Так как я практически не ел, не проходит и часа как я нахлобучиваюсь в говно. Я не буяню, нет, не подумайте. Просто пью. Изредка озираясь на укоры случайных свидетелей.

Объявляют конечную, а значит мой вечерний сеанс подходит к концу. Я комкаю черный пакет и сую в карман пальто, пока тамбур потихоньку заполняется народом. И тут я вижу её. Она - это собирательный образ из всех моих снов, та идеальная и единственная. Кажется, я чувствую только её запах. Какой-то весенний букет. И больше ничего.
Я изо всех сил стараюсь сделать шаг хоть немного поближе к ней, но ноги словно две ледышки. Наконец, я оказываюсь у неё за спиной. Дышу её духами. Как только мы выйдем из вагона, я обязательно познакомлюсь с ней. Расскажу, что она та самая, которую я так долго собирал по кусочкам и крупицам воспоминаний. Мы обязательно найдем общий язык, и я угощу её кофе.
Вагон трясет, и электричка сбавляет скорость. Ещё несколько секунд.
Ещё миг и открываются двери. Из них выходят первые пассажиры, а потом выходит она. Прямо следом за ней я. Но только ноги не идут. Я даже пальцами пошевелить не могу. То ли от мороза, то ли от выпитого спиртного. Толпа толкает меня в спину. Ноги путаются друг о друга, и я падаю вниз из вагона. Прямо лицом в коричневую холодную кашу из льда, песка и реагентов. Народ позади меня уже вовсю кричит и обходит стороной. Я лишь пытаюсь повернуть голову, чтобы ещё раз увидеть её, проводить её взглядом. Но вижу лишь бесконечные людские сапоги. В ушах стоит топот и крики.
Во рту песок с солью смешивается с кровью. Я закрываю глаза. И снова плыву. И всё вокруг плывёт, кружится как конфетти, падая с неба.
(Конец).



Из телефонного разговора (от 23.12.17).
- Слушай, ты думаешь мы правильно сделали, что написали конец за него, тем более опираясь на эти события?.. Это всё-таки трагедия…как-никак…


Из переписки в социальной сети (уже после публикации на *****. ру)
«Блин, да забей вообще! Мы дописали-то пару строчек, про то как он умер, там всё равно не понятно ничего. Никто даже разбираться не будет!».

Чуть позднее из этой же переписки (от 10.01.18).
«То есть вы дописали текст и даже не удосужились хронологию восстановить?!».
«Идиоты».