Человек без прошлого. 3. Новая жизнь психбольного

 
           Через сутки осужденный Илья Прозоров,  после пробуждения в изоляторе, удивленно смотрел на окружающий мир глазами ребенка. Остриженный наголо и выбритый во всех интимных местах «по форме 20» он и походил на большого, ничего не умеющего и не понимающего ребенка.
             Лагерные медики, спасшие ему жизнь, решили, что стресс, вызванный расстрелом, изменил его сознание, приведя к полной амнезии.

Советский закон суров, но справедлив, а медицина милосердна. Заключённого Илью Прозорова, внезапно потерявшего память,  перевели из зоны в психбольницу, которая была  в ближайшем городе,  и там учили жить и воспринимать мир снова.
 Врачи через полгода были освобождены из-под стражи вчистую,  так как после смерти Сталина дело врачей-вредителей стало никому не интересно, а Лаврентий Павлович Берия был расстрелян как «враг народа».   
               
Конец лета. На вокзале, куда строем приходят уже в гражданской одежде реабилитированные граждане для отправки на родину, стоит маленькая девочка в коротком платьице. Из вокзальных репродукторов звучит бравурная музыка : «Кипучая, могучая, никем непобедимая… и т.д.» Для нее это радостное событие.
             Подходит поезд. Мужчины обнимаются перед расставанием навсегда, трясут друг другу руки.  Стоят в стороне и тихо беседуют  профессор в пенсне и шляпе, и его ассистент в кепке, из под которой кудрявятся черные волосы.
-Прощайте коллега, не поминайте лихом, если что было между нами не так.
- Да, что вы, профессор, я не буду врать, что это были лучшие дни моей жизни, но что это была лучшая практика под Вашим руководством, этого я не забуду никогда.
- Я тоже. И никогда не забуду Прозорова, который лежит  в психбольнице как растение.
- Кстати, профессор, я ведь оставил себе кусочек мышечной ткани на биопсию из брюшного разреза.
- Нашли что-то любопытное?
- Ошеломляющее. Под микроскопом было ясно видно, что у его организма чудовищная способность к регенерации. Мёртвые клетки вместо разложения восстанавливались, начинали омолаживаться. Они  молодели и уменьшались пока не исчезали совсем, как - будто рассасывались, давая материал для продолжения регенерации.
 - Значит он будет молодеть?
- Да. Биологические часы для него бегут вспять.
-Это могло бы быть открытием, коллега… - горько усмехнулся  профессор. Но подмена документов карается и при нынешней власти. Не советую это обнародовать. Ваш поезд. Обнимемся на прощание.
            В клубах пара на станцию вполз паровоз, таща за собой пассажирский состав из черно-зеленых вагонов с вытянутыми по вертикали прямоугольными окнами. Толпа задвигалась, начала разделяться на тех, кто уезжал и тех, кто оставался. Кохановский в светлом плаще-пыльнике, как было одето большинство на перроне,  с маленьким чемоданчиком, с которыми потом было принято ходить в баню, не оглядываясь, пошел к вагону и энергично забрался в его чрево.  Пока профессор протирал пенсне, он уже исчез из виду.
          Они будут молчать о том, что сделали всю жизнь.  Не существует срока давности за содействие побегу из зоны лица, приговоренного к высшей мере наказания, привлечь их могут при любой власти, так что лучше забыть, о том, что было.
Псих, потерявший память, который, по документам, был осужден за то, что в 1952 году спёр мешок ячменя из совхозного амбара, был абсолютно не нужен лагерному начальству. В ходе амнистии он был заочно реабилитирован и дело его сдали в архив. Он остался в психбольнице только с направлением от лагерных врачей, где кроме Ф.И.О., значился 1899 год рождения и предварительный диагноз: «Полная амнезия на фоне постстрессового аффекта». Других данных не было, надежды на быстрое выздоровление тоже. 

Они не заметили, что маленькая девочка с букетиком полевых цветов и,  вроде бы разглядывающая отъезжающих,  с любопытством вслушивается в их разговор, после того как услышала знакомую фамилию:  «Прозоров» ведь  это была и ее фамилия.