Вернёмся к истокам иска к республике Беларусь

Предвыборный "нежданчик" или о чём молчит ОНТ?

Vladimir Gavruk написал 3 октября 2015, 11:03

Судя по тому, что ОНТ отказывается мне отвечать, я вынужден провести анализ своих писем с точки зрения советских психиатров, поставивших мне диагноз, о котором наверняка вы уже знаете. Покопавшись в медицинской энциклопедии, можно найти и использовать для этого сложившуюся в медицинской практике методику, последовательно по пунктам выявляя возможные соответствия. «Наиболее признанной является генетическая природа шизофрении, которая обоснована в результате исследований риска развития болезни у моно- и дизиготных близнецов, у сибсов, родителей и детей, а также в результате изучения приемных детей от родителей, страдающих шизофренией» - очевидно вы понимаете, что решающим фактором, способным поставить точку в затянувшемся на десятилетия заочном споре учёных мужей, с трудом понимающих, что в сплетнях обо мне правда, а что – ложь может стать генетический анализ, о чём собственно я и пытался намекнуть, присылая свои статьи о ГМО и генной коррекции, о необходимости введения отделов защиты здоровья. Однако анализ генов отложим на потом для суда над сотрудниками, который рано или поздно произойдёт, когда к власти порядочный президент придёт.

Итак, в моей статье об интеграции очевидно присутствуют ссылки и намёки на высокотехнологичные инсайдерские информационные системы и микропроцессорную технику, в которой психиатры никогда не разбирались и надеюсь не будут, но тем не менее относят разговоры о микропроцессорах неспециалистов к психическим отклонениям. Тут есть одна особенность – я и есть специалист, мой диплом по ВУЗу – конструктор РЭС, однако на это было наплевать тем сотрапам, не имеющим высшего медицинского образования, которых послали вместе с вооружёнными милиционерами меня забирать «лечить». Далее, «Патопсихологи обнаруживают у пациентов а) разноплановость и амбивалентность суждений, б) эгоцентрическую фиксацию, при которой суждения осуществляются на основании собственных мотивов, в) "латентные" признаки в суждениях».

Очевидно эгоцентрическая фиксация у меня присутствует, поскольку я требовал компенсации нанесённого мне ущерба и требую справедливого судебного рассмотрения действий прокуратуры, которая несколько раз необоснованно (по клеветническим заявлениям) направляла меня на экспертизу, длившуюся от месяца до трёх, а гораздо позже (2013 году) игнорировала мои заявления о дискриминации. Делать это без законного решения суда в правовом государстве они не имели права, кроме того превышены сроки, на которые допустимо помещать при наличии признаков заболевания либо состава преступления в действиях. Разумеется, если поискать в моих публикациях другие признаки, то можно обнаружить разноплановость, я бы сказал многовекторность суждений, поскольку сфера моих интересов простирается от атомной физики до космологии и футурологии. Впрочем, в советские времена даже склонности к философии, если вы помните, было достаточно для постановки диагноза. Скажу прямо – в те годы, когда галопирующая инфляция и талоны поставили народ в неловкую позу, моя задолженность по алиментам была неподъёмной, поэтому именно тогда, в 1998 мне «безусловно» очень удачно удалось убедить наивных прокуроров и ещё более наивных психиатров в своей страшной болезни, что помогло избежать тюремного срока за неуплату. Однако постановка диагноза подразумевала какую-то социальную защиту – типа пенсии, которую они тихо «забыли». Конечно и в трудоустройстве мне всячески препятствовали, заявляя, что мне нельзя близко подходить к розетке и компьютеру, что нельзя работать даже грузчиком на высоте более 1 метра 30 сантиметров (сложно найти таких скрюченных ползающих грузчиков) но подработкой мне удавалось сводить концы с концами, более того – умерла тётя, завещавшая мне дом. Это окончательно выбило из равновесия подонков, надеявшихся поставить меня на колени. Они начали пользоваться гнусными методами, в том числе используя СМИ (пусть вас это не удивляет – я работал на телевидении инженером, а в 2002 недолго и на ОНТ) и интернет (о точечной цензуре надеюсь вы слышали), дискредитируя и распространяя сплетни плешивой бабушки (система АБС) и гипертрофированную полуправду.

В таких случаях обычно «Согласно МКБ 10 должен отмечаться хотя бы один из следующих признаков: "Эхо мыслей"(звучание собственных мыслей), вкладывание или отнятие мыслей, открытость мыслей. Бред воздействия, моторный, сенсорный, идеаторный автоматизмы, бредовое восприятие. Слуховые комментирующие истинные и псевдогаллюцинации и соматические галлюцинации. Бредовые идеи, которые культурально неадекватны, нелепы и грандиозны по содержанию».

Психиатры, не долго думая, вписали в мои медицинские документы фразу «слышит голоса» - но не пояснили – какие голоса, кто им это сказал и вообще может ли это считаться признаком, поскольку я вроде не глухой. Скорее подходит пункт «грандиозные по содержанию идеи». Нужно добавить, что со мной не проводилось никаких бесед, никаких прокурорских допросов либо досудебных проверок. Никаких подписок о неразглашении секретной информации я не давал и в спецслужбах не работал, а вот действия моих родителей (не имеющих высшего образования) действительно попадают под признаки шизофрении и состав уголовного преступления. Однако эти факты после их выхода на пенсию как «ветеранов труда» перестали иметь юридическое значение за давностью лет, а теперешние некоторые их действия кроме как старческим маразмом не назовёшь. Но вернёмся в 1997. Если ваш сын приходит домой избитый, вы наверняка вызовете для освидетельствования медработников, однако мои поступили хитрее – они написали на меня в прокуратуру заявление – «у сына появились странности в поведении, он заявляет, что был избит» можно привести и другие тому подобные перлы. Добавлю – я не пью и не курю, а немотивированно избили незнакомые, ждавшие меня у входа в районный дом культуры местные подонки. По этому факту не было прокурорской проверки, судебного решения. Копии документов у меня есть, в том числе выписка из суда о том, что не было никаких судебных слушаний. Очевидно это было вызвано местью за то, что я ударил отца по лицу, когда тот, вернувшись пьяным, начал меня нецензурно оскорблять за то, что я «сижу у него на шее», позже он умудрился плюнуть мне в тарелку, которую я не сдержавшись разбил ему о голову. Признаки ненависти ко мне я замечал ещё со школы. Это не фигурировало в официальных документах, как и тот факт, что родители систематически рылись в моих карманах, тайно читали мои письма и предоставляли доступ к моему компьютеру посторонним (я видел это, иногда внезапно вернувшись домой), более того – скрывали (задерживали получение иногда на месяц и более) от меня приходящие мне письма.

Но продолжим: «Или хотя бы два из следующих признаков: Хронические (более месяца) галлюцинации с бредом, но без выраженного аффекта. Неологизмы, шперрунги, разорванность речи. Кататоническое поведение. Негативные симптомы, в том числе апатия, абулия, обеднение речи, эмоциональная неадекватность, в том числе холодность. Качественные изменения поведения с утратой интересов, нецеленаправленностью, аутизмом».

Холодность в отношениях с теми, кто действовал против моих интересов конечно присутствовала, неологизмы тоже, вот вам и ещё два признака… Если не учитывать, что меня оклеветали по первому набору признаков, то получается полный набор. Видеорегистрации тогда ещё не было, поэтому осталось колхозной банде только сочинить для прокурора сказку о том, что я впервые после возвращения из Минска один пришёл в РДК и напал на пятерых «совершенно трезвых» отдыхающих, которые представляли собой набор неприкасаемых колхозных мажорчиков. Что именно они рассказали, мне точно не известно, поскольку мне не предлагалось ознакомиться с документами, но в результате ко мне домой приезжала Бобылец (со странными фразами о судьбе), а позже приехала Казачук с вооружёнными милиционерами, видимо «бескорыстно» защищать интересы мажорчиков. Казачук до сих пор работает в поликлинике, а Бобылец в больнице, они же настраивали против меня медперсонал. Я считаю таким не место среди медработников, тем более при нехватке кадров на свинофермах. История за пару десятков лет конечно накопила много нюансов, но тот факт, что я уезжал на год в Россию, а в это время Казачук видимо интенсивно «лечила» меня, даже приезжала ещё раз забирать в дурдом, но не застала… Отец после моего возвращения рассказывал о её приходе. Я считаю уголовную статью за помещение в дурдом ещё никто не отменял, а она вместе с бывшим прокурором так и не отсидела из-за «срока давности». Я вообще требовал не срока для обвиняемых, а взыскания материальной компенсации. Так вот, что касается срока давности – он исчисляется в цивилизованном государстве как время для подачи в суд документов – три года, но, когда суд ни при каких условиях не принимает заявление (при обжаловании отказа в вышестоящий суд оттуда приходит ответ – заявление на поступало), говорить о сроке невозможно. Сама система, при которой за взлом, ночёвку там и воровство с нашей дачи назначают штраф в размере суточной оплаты за проживание в гостиничном номере и освобождают в зале суда двух бобруйских гастролёров (их позже посадили за рецидив), а за предвыборный пикет в столице политикам дают крупный штраф, а в прошлые компании и арест – вот вам пример Галиного кривосудия.

Психиатрам бы вовремя остановиться – но они пошли дальше, обнаружив ещё и «параноидальную» форму. Очень удобно, чтоб отмазать от суда тех, кого я обвиняю. Макарова, первой подписавшая этот диагноз, делала упор на обонянии. «Вариантами параноидной шизофрении являются: парафренный с симптоматикой преимущественно систематизированной парафрении; ипохондрический вариант, в котором бред заражения отчетливо связан с содержанием слуховых, обонятельных, соматических галлюцинаций». Очевидно сказались мои бестактные высказывания в адрес родителей, которые ей «нажаловались», что я называю отца «смердом», когда он возвращается с дачи после работ по разбрасыванию навоза по огороду либо не моет руки после посещения туалета. Подобные «воспитательные моменты» прослеживаются и в некоторых других случаях, однако никак не соотносятся со званием врача.

«Хронические бредовые расстройства включают монотематический бред, слуховые галлюцинации могут встречаться, но они чаще истинные. К этой группе относятся те варианты бреда, которые принято было называть паранойяльными (любовный бред, бред реформаторства, изобретательства, преследования)». В этом пункте странная ситуация – читаю медицинскую энциклопедию и нахожу у себя как бред реформаторства и бред изобретательства, так иногда даже бред преследования (особенно после того, как меня около 23 часов второй раз догнали и избили шестеро незнакомых подонков, когда я возвращался домой)… Второй раз мне досталось гораздо меньше, благодаря вооружённому военному, проходившему мимо – успели только пару минут попинать ногами, повалив на землю.

Особенно поражают меня методы диагностики, используемые бобруйским «коллегой» (к которому меня привезли под конвоем) - я отказался отвечать на вопросы, типа «какой сегодня день», в результате вместо терапии амнезии (частичной потери памяти) он приказал привязать меня к кровати на сутки и спортивного вида санитары подставляли мне утку для публичной процедуры. Думаю, такое отношение «Родины» к выпускникам одного из лучших технических ВУЗов Беларуси – БГУИР начисто лишает уважения как к президенту, так и к прокуратуре и судебной системе, которой нарушения прав человека и отсутствие презумпции невиновности кажутся несущественными.

В Новинках не меньше, чем в Могилёве «специалистов», готовых лечить здоровых электрошоком. Я никогда не забуду могилёвских подонков, привязывавших к кровати, душивших до потери сознания больных, у которых на мягком месте месяцами от четырёхразовых уколов галоперидола и аминазина возникали твёрдые шишки с выделявшимися нагноениями, а общие шприцы просто кипятились. Поэтому я ещё раз спрашиваю – готовы ли в МВД, прокуратуре, минздраве и минюсте признать свои ошибки и понести ответственность всем колхозом за неправомерный диагноз в случае опровержения с использованием современной генной диагностики за рубежом? Как в таком случае будет выглядеть милиция и прокуратура (в том числе лично начальник местного СК полковник Друзик), отказавшиеся принять меры по моим заявлениям? Как психиатры расценивают в данном контексте прокурорскую повестку районного прокурора Конецкого по поводу «оскорбления начальника РОВД в интернет-публикации», в которой я поинтересовался, каким местом думал майор Говорако? Конецкий, никаких других проблем в моих публикациях, кроме этого вопроса не обнаружил. Любопытно, как он «расправляется» с секретными агентами иностранных разведок, которые ничего не публикуют в интернете?