вЖиз-2. Глава XIV. Фоно с бомжами

С института Роксана поплыла на автобусе. Хотя обычно перемещалась пешком. В салоне, набитом шубами с телами, ее  тошнило. Хотя она наблюдала, что и других - не меньше. Но эти, другие, воспринимают тошнотворную данность как ежедневную жертву автобулизации, как регулярную повинность индустриальному миру и, значит, привыкли. Ящик на колесах толкало, дрыгало, волочило по дороге. Люди стонали. На остановках пытались проползти к водительскому выходу, держа на пальцах две монетки Хирону. Речки выходящих и струи входящих сталкиваются. На остановке вдувает новых сограждан. На них все смотрят недобро, но стыдятся этой недоброты.
Преподаватель факультатива пыталась ехать в сноубордных очках и капюшоне, конспиративно закрываясь. Чтобы меньше вызывать  к оценке злых очей. Так Роксана познала пробку. Всех автобусных поездок у нее имелось меньше чем пальцев на руке. А тут еще и пробка. И изнутри и снаружи автобуса.
Разозленный водитель метал газом и тормозом по очереди как велопедалями, как Кафка, пишущий свой магический реализм. Слепленные сардины пассажиров мотыляло в банке. Они держались, что есть мочи. Ведь всем единодушно хочется выйти, вырваться любой ценой. Имелось какое-то родство с газовой камерой. Сжали, заперли и надо ждать освобождения свыше.
Роксаниным умным глазам предстало, как выходящие шпыняли и затирали молодого курсанта. Он был вежлив и учтив, пока мог терпеть. Мартышка наблюдала его невыразимую муку, когда жители России просачивались мимо него. Когда сжимали его к поручням и другим толстым бабкам, имевшим природную броню, она мысленно желала ему сил преодолевать. "Терпи, родной. Все мы тут терпим и закаляем дух. Но будет и облегчение, скоро! Уж поверь мне". Такие слова-цветы на ее устах формировались. Роксана знала, что облегчение наступит через две душных остановки. Чтоб как-то отвлечься она стала вспоминать сон. В нем было забавно. Снился Иоанн Креститель, как он с Роксаной совершал таинство в речке и при этом назидал:
- Готовим тебя для северной страны. Поэтому у тебя много волос как у меня. И так мало непостоянных знакомых.

Ступая на асфальтную землю-мать, Роксана обещала себе, как только только станет президентом обезьяней страны, сразу уберет автобусную повинность, изменит грузопоток, добавит втрое больше рейсов, разгонит машины - что борзеют на обочинах и поощрит курсантов за терпение.

Когда измученная Роксана вошла в квартиру, первым делом не раздеваясь, она упала на стульчик в прихожей. (Его с заблаговременно поставили профессором) Плужников вышел к ней, соучастливый к ее страданию воскликнул:
- Ты измучена, дитя мое!.. Нафиг бросай твой факультатив?
- Нет, Владимир Иосифович, не измучена. Просто сегодня познала душный автобус пробкового типа.
- В этот-то час! - всплеснул руками сердобольный старик.
- А надо было пешком идти, как обычно.
Ученый обнял дочку и проводил на кухню. В разговоре они оба расслабились, попили чай, обсудили пустяки. Ученый теребил дужку кружки, улыбался внутреннему себе, выковыривал какие-то чернотки из сундука зажатых эмоций, говорил, как будто говорил себе:
- Я брюзжу, но ты прости меня.
- Что вы, Владимир Иосифович. А впрочем, брюзжите.
- Благодарю. Это все, что мне остается, старику.
- А все-таки, о чем ваш брюзж?
Старик Владимир Иосифович, точно освобожденный от оков, поднял туловище к спинке и поведал:
- Ох, родная, что в науке творится. Эта реорганизация на западный манер. Потемкинские деревни. Представь, любой помойный менеджер в праве подойти к подлинному ученому, которому давали знание москвоские академики, и ляпнуть, что ему делать. Можно-ли основать лабораторию - тоже к нему! Любая секретарша может ему тыкать.
- Это ужасно. То, что вы говорите, - Рокси искренне подняла ладони к щекам.
- Вон Путина недавно смотрел. Собрал он кого-то там - ФОНО. "Фортов", говорит, "Все эти академики - это великие ученые?".. Фортов бедненький растерялся. "Их избрали и утверлили" - отвечает. "Раз они ученые пусть идут работать в науку" - метко заметил. Сколько Академии Наук не существует? Уже три года. А присутствует это Г..НО. В котором из 100 академиков почкованием нарасло 900. Надули, протоклнули, обезобразили, из западной клоаки взяли копирку, щелкнули ксерокс. В принципе, гниение было недолгим. Три года. Еще все те, кого сместили, живые. Значит, если резко заняться обратным вопросом и вернуть вековые структуры - может науку и можно спасти, как думаешь, доча? Я стар и ясно не вижу такие вопросы.
- Наверно, вы правильно говорите. Резко заняться обратным вопросом. Но, прошу, отдохните. Вам развеяться надо. И в Таиланды самому съездить надо, - с добротой резюмировала Роксана и погладила профессора по руке.
- Не умею я отдыхать. Не так нас воспитывали. Стыдно теперь, что-ли?

*

На следующее утро после образовательного разговора с профессором Роксана на качеле с ноутбуком сидела напротив подъезда. Ботинками отталкивалась, покачивалась и смотрела на дом. Более мелкого и модного гаджета в ее приданом не имелось, поэтому хвастаться выходила с этим. Вчерашний рассказ профессора ее весьма впечатлил. Но не об образовании, а о бомжах 90-ых. Профессор много рассказывал о своих наблюдениях, как по дороге в институт наблюдал за забором целый бомжевый городок со слаженной инфраструктурой. Метафоры были очень сочные. Чем-то муки бродяг напоминали Кораловой ее собственные. Непонимание и неприязнь общества - одни из них. Чтобы как-то систематизировать услышанное и в личной шкале считаться творческим человеком, она попыталась их оформить в стих. Имелась пара неблаговидных слова, но поэтэсса посчитала, что в контексте замысла они допустимы.
Такой вот:

а помнишь, в говнотечке
нагих бородачей
что с фейри терли свечки
запястий и локтей

у мусорок с любовью
бухали, а потом
их игрища бомжовьи
наш наполняли дом

у них был целый город
из будок для собак,
диван, покрышек горы
и супчик у костра

штанишки с аммиаком
не стираны - увы.
но свет добра однако
в глазах найдете вы

да-да, таких я помню
сама рвала пруты
и гнала тот коровник
пастися на кусты.

мне парни помогали
пинать в зады бичво
вот было время стали
сейчас уже не то

поверь, адепты улиц
в легенды не ушли
их в ребиках притулят
рабсилой "за рубли"

добру рабов бесплатных
не гоже гнить как кал
в ногах руках их ватных
есть потенциал

в век макроэкономик
маркетинговых схем
мы всем настроим гробик
для счастья без проблем.

С чувством выполненной контрольной "леди с качели" соскочила с сидушки и потопала к высотке. Из-за угла величественной вереницей показались троица бомжей. Двое мужчин и женщина. Они что-то тащили в пакетах - условно съедобное. Заходя в подъезд, шимпанзе вернулась мыслями к образованию.