Фантазии полоумной. Глава 71

Глава 71

Интервенция

Лекс: Прошли две недели без Пэйл и любом ее упоминании. Всем своим друзьям и знакомым было велено забыть ее имя навеки вечные, что они исправно выполняли с неприятной жалостью в глазах. Я бодрил себя всеми методами и будто бы уже чувствовал, как мои легкие начали потихоньку расправляться в свободном дыхании, не спираемые воздухом, пропитанным сожалением. Ни за что не превращусь в нытика, подобно этим прыщавым подросткам, вздыхающим о потере первой любви, часами топчущихся на местах своих свиданий и развешивающих сопли о том, что атмосфера напоминает им о том, чего они лишились. Ну уж нет! Оставьте свои слезы убогим!

Я полностью погрузился в работу и искал новые увлечения. Это было совсем несложно. Новобранцы в этом году оказались на редкость ленивыми, тугосоображающими и заносчивыми. Выходка Милоша одарила их беспочвенной самоуверенностью, что им по силам обхитрить старого лиса. Каждый Божий день приходилось доказывать желторотым молокососам, что я им не дам спуску. Телесные наказания и карцер снова были возвращены к работе.

Рой выслуживался с тройной силой, признавая свою вину за произошедшее. Его вид побитого пса мозолил глаза, и я старался отсылать его по всяческим поручениям, чтобы не любоваться на эту кислую мину сутками напролет.

Вся эта рутина затянула меня, тщательно прожевывая по тридцать три раза и переваривая. Так было легче отгородиться от личных переживаний. Я превратился в робота, без чувств, усталости и сожаления.

Однако мои ближайшие друзья не разделяли моей точки зрения. Алисия вечно подмечала мой бледнеющий цвет лица и постоянно совала мне под нос антидепрессанты, от которых я пока успешно отмахивался, ссылаясь на недосып от тренировки сложных новобранцев. Фидель молча хлопал по плечу каждый раз, когда мы встречались, будто я потерял всю семью в автокатастрофе, это жутко раздражало, даже ловил себя на мысли, что с удовольствием сломал бы ему руку, если еще раз попытается меня невербально пожалеть.
И тем не менее, мои попытки отмахиваться от проблемы были проигнорированы в один прекрасный день, когда эта траурная компания заявилась ко мне домой.

- Зверь, мы пришли поговорить, - Лиса взяла моду не здороваться, а сразу переходить к главному.

- Ох, не нравится мне тон твоего голоса, - нарочито весело отвечал я, скидывая с себя заботливую ладонь Фиделя, красочно представляя, как крошу его пальцы в порошок.

- Алекс, мы будем говорить о ней, нравится тебе это или нет, - убирал мой дорогой друг свое нежное щупальце обратно в карман брюк.

- Тогда сразу попрошу вас развернуться на месте и бодро зашагать восвояси, - с напускной улыбкой ответил я, но Фидель уже успел просунуть свой наглый ботинок в косяк двери.

- Ты не можешь бегать от этого разговора вечно, старина, - Фидель пропихнул свое испанское тело в мои хоромы, как пудель, возвращающийся с прогулки через собачий лаз.
 
- Я просто не вижу в этом смысла, - галантно пригласил я Алисию присоединиться к своему переходящему все границы спутнику.

- В этом есть смысл. Посмотри на себя, - вместо благодарности осадила меня подруга. – Ты перестал спать и есть в должной мере. Твой цвет лица скоро сольется с зелеными обоями в гостиной.

- Не понимаю, чего ты хочешь добиться, - глубоко вздохнув, ответил я, предчувствуя, что не избежать жалостливых приободрений и нудных советов.

- Старина, ты переживаешь и прячешь свои чувства, так нельзя, - испанец что, понахватался этого дерьма от своей драгоценной женушки, которая увлекается семейной психологией?

- Какие чувства? Я тебя умоляю, - теперь уже я снисходительно теребил его плечо.

- Ты купил мотоцикл и гоняешь на нем до трех утра, у меня уши закладывает, когда ты проносишься мимо моего дома, - подхватила предательскую нотку Лиса. –Ты изматываешь себя.

-  У нас не запрещены экстремальные виды спорта, - отбивался я, слыша, как глупо это звучит.

- Как по мне, так попахивает суицидальными наклонностями, - вторил ей Фидель.

- Если этот цирк из-за шума, так я вычеркну твой переулок из своего маршрута, - я понимал, что они добиваются другого, но ничего путного в свое оправдание на ум не приходило. Я прекрасно осознавал, что они правы, я действительно изматывал себя, чтобы отключаться и не видеть сны. Иначе все мои ночные бдения напоминали лунатические походы между сном и явью.

- Ты часто выпиваешь? – вертела Лиса в руках пустую бутылку от виски.

- Бывает, - сквозь зубы процедил я, подавляя агрессию. Одна-две бутылки в день. Без выпивки стало сложно расслабляться. – Это мое дело, не так ли?

- Ты ведь знаешь, что происходит с берсерками, утратившими свою половину, - испанец закатил глаза. – Механизм старения запускается, твоя энергия иссякает, ты, как телефон без зарядного устройства, еще пашешь, но батарейка садится.

- Вздор, - сохранял я маску спокойствия, разваливаясь на кресле. – Тебе-то откуда знать? У тебя все на мази.

- Это что, седой волосок? – вторглась Алисия в мое личное пространство совершенно недопустимо наглым образом, чтобы вырвать волос с моего виска.

- А это, кажется, первые морщины, - добивал меня Фидель, тыча пальцем в мой лоб.

- Старина, я люблю тебя, но если сделаешь так еще раз, это будет последнее, до чего дотрагивался твой палец, - клацнул я зубами. – Зачем вы вообще пришли? – поднялся я на ноги в порыве выставить своих благодетелей. – Читать мне морали? – они молчали, скромно потупившись.

- Алекс, - начала Лиса медовым тоном с ноткой трагизма, - мы нашли ее.

В груди больно заколотилось сердце. Я молча отправил свое неповоротливое тело за очередной бутылкой горячительного. Такие вести воспринимать на трезвую голову любой врач запретит.

- Ты не станешь ее разыскивать? – умоляюще осведомилась подруга дней моих суровых.

- Нет, она сделала свой выбор, - выдал я заготовленную фразу, которая оправдывала мои поступки самым альтруистическим образом.

- А его? – поинтересовался Фидель. Еще один укол рапирой ревности. Значит, она все еще с Милошем. – Он ведь ограбил тебя, - испанец явно старается спровоцировать нашу с ней встречу. Нужно держать оборону до последнего.

- Это мой ей прощальный подарок, - ответил я, осушая стакан виски.

- Давай так, - подключилась увещевательная Лиса, - я оставлю вырезку из газеты со статьей о ее месте пребывания вот в этом большом конверте, - она бесцеремонно сгребла конверт со стола, вытряхнула покоящиеся там бумаги и положила туда некую черно-белую газету, - если надумаешь узнать хоть что-то о ней, вскрой его, а нет, так сожги. Выбор за тобой. Только умоляю, не торопись, - перехватила она мою руку, приближающуюся к заветному листку с четким намерением бросить его в камин. Лиса нежно погладила мою тыльную сторону ладони, я невольно вспомнил, что давно отмахиваюсь от женской ласки. Мне не хотелось других женщин и секса в целом, но это прикосновение напомнило мне, насколько я огрубел и одичал, насколько мне нехватает тепла, какую незаменимую роль играла Пэйл для меня. Внутренний монстр завыл волком, потерявшим свою единственную самку. Я с грустью посмотрел на подругу.

- Ладно, я обдумаю все хорошенько, - кивнул я в ответ на ее заботу.

- Хорошо, - по слогам выдавил Фидель, сомневаясь в моей вменяемости. – Тогда мы не будем тебе мешать, - он взял Лису под руку, намекая, что нужно оставить меня одного.

- Вот и славненько, - приговаривал я следующий стакан виски к веселому аттракциону через мой желудочно-кишечный тракт.

Когда мои мучители-опекатели все же покинули мою обитель одиночества, я сел напротив стола, на котором лежал конверт, свет из окна сходился на нем клином, будто на святом Граале. Прежде чем решить, как поступить с данной информацией, я крепко призадумался над последствиями. Фидель в чем-то прав, я чувствую, как силы покидают меня. Не то, чтобы я превращался в старика, но вкус к жизни действительно оставил меня, надолго ли такое существование? Конечно, я могу бороться до последнего с механизмом берсерков, превратиться в обычного человека, выглядеть на свои законные 46 лет, вести неравный бой с приближающейся немощью и энергетическим истощением. Но что это будет за жизнь? Скорее существование. Утрата Пэйл выпотрошила меня, как рыбак пойманную форель в поисках икры, и кинула умирать на солнцепеке. И я сделал это своими собственными руками. Я настолько сильно заботился о своей репутации, что позабыл о себе самом, о том, что может сделать именно меня счастливым. Я идиот!

Моя рука потянулась к конверту, но разум запретил прикасаться к нему. Я застыл, представляя себя на ее месте. Пэйл тоже сделала свой выбор. Имею ли я моральное право вновь вторгаться в ее размеренную жизнь и зачинать схватку с ее возлюбленным? Такая формулировка полоснула по сердцу. Раз уж я так сильно пекусь о мнении и чувствах других, вместо своих, так в первую очередь стоит задуматься о ее благополучии. Милош – хитрый лис, сможет позаботиться о ней. Очень странно осознавать, что я вовсе не эгоист, хоть и думал так о себе всегда. Довольно приносить женщинам страдания и слезы! Я решительно взял конверт и бросил в еще занимающийся огонь в камине. Несколько секунд я наблюдал, как языки пламени несмело лижут бумагу, пробуя на вкус, аккуратно откусывают ее по бокам, будто леди свой ростбиф на важном приеме.

Но тут злополучный виски ударил по моей голове со всей силы, отключая разумные доводы совести и морали. Я кинулся к огню, выхватил обгоревший конверт, стал тушить его руками. Я так не могу! Я хочу знать, где она! Я хочу еще раз увидеть ее лицо! Я обязан убедиться, что она в хороших руках! Дрожащими пальцами я вскрывал крошащуюся на угли бумагу. От вырезки остался только заголовок «Новая звезда кулачных боев засияла на небосклоне» и название газеты. Датирована недавно, всего пару дней, место Белград, она в Сербии. Я рванулся к ноутбуку, ища цифровой вариант газетенки. На это ушла вся ночь, лишь под утро, некий анонимный серб, с которым я связался в каком-то форуме, согласился выслать фотографию данной прессы.

Глазами, слипающимися от сна, я смог лицезреть наконец свою преображенную возлюбленную. На фото был запечатлен некий прием в пышном замке, расписанном фресками. Пэйл в строгом длинном платье держит бокал шампанского. Мне показалось, что она похудела еще больше и заметно осунулась, на лице сияет сдержанная улыбка, но глаза тусклые. Милош, напротив, озарен бодростью и весельем, обнимает ее за талию своими волосатыми ручищами, девушка выглядит отстраненной, не отвечающей ему взаимностью, ее вторая рука безжизненно висит у бедра.

Оторвавшись от тошнотворного зрелища я все же приступил к прочтению статьи, которая гласила, что Милош Кордич победил в десятках официальных боях без правил, и в подпольных состязаниях его слава также растет. Вот значит, как. Забрал мою женщину, теперь положил глаз на мой титул чемпиона? Вот же, сука!

Теперь я точно знаю, что делать. Держись, Милош, и учись молиться, молиться, как следует, на коленях и со слезами. Я верну все, что принадлежит мне по праву!