Фантазии полоумной. Глава 77

Глава 77

Очи черные, очи жгучие

Лекс: Найти этого мерзавца оказалось гораздо сложнее, чем рисовало мое воображение. Из участников чемпионата он ни с кем не общался, а по указанному в заявке адресу проживала милая старушка с серебряными зубами и начесом в форме корабля-эсминца, коллекционирующая фарфоровых кошечек. В ее кухне я обнаружил кучу миниатюрных мисочек с кошачьим кормом, но живыми питомцами там даже не пахло. Кажется, бабуля устраивает жутковатые чаепития со своими фарфоровыми друзьями. Поэтому не стоило сильно удивляться, что она не могла мне помочь. Милоша она сразу узнала на фото, но его имени, где его видела, а тем более адреса мадам не припоминала. Целый час беседы с ней прошел без толку, хотя иногда мне казалось, что старушка мастерски симулирует свой Альцгеймер, в глазах ее нельзя было не заметить проблески ума, а от ее кожи несло тревогой и страхом. Мой разум даже стал подозревать хитроумную теорию заговора или рисовать сцены запугивания Милошем этого Божьего одуванчика. Но когда мадам достала некий измятый документ, утверждающий ее титул маркизы каких-то давно падших в войне владений, мои сомнения рассеялись, старушка просто душевно больна и, возможно, просто-напросто боится моей исполосованной рожи.

Я наведался в подпольные бои на заброшенном заводе, из которых, если верить газетной статье, Милош частенько уходил победителем, но гадёныш и там перестал появляться, оставив после себя шлейф омерзительных отзывов. Как же разыскать этого ублюдка?

Пэйл: Я полюбила свое черное шелковое платье и стала частенько надевать его на выход. Но этот этап чемпионата был особенным. Милош не пошел готовиться к бою, как делал это всегда, а занял место в зрительском зале, возле меня.

- Ты разве не теряешь «свое драгоценное время»? – удивилась я, повторяя его коронную фразочку, которой он любил отмахиваться от всех моих просьб и замечаний.

- Нет, дорогуша, сегодня тебя ждет сюрприз, - многозначительно улыбался серб, перебирая мои пальцы, которые приходилось приносить в жертву его ледяным рукам ввиду нахождения в публичном месте.

Я хотела было поинтересоваться о подробностях этого «сюрприза», ведь формулировка уже таила нечто неприятное в его устах, но мои мысли перебил голос ринг-аннонсера:
«Дамы и господа, сегодня вас ожидает по истине неповторимый бой. Заявка одного из участников, которая не успела дойти вовремя, была рассмотрена и удовлетворена. А сейчас встречайте – легендарный Зверь, носитель чемпионского титула с 1985 по 2015 год…»

Какие боевые заслуги перечислялись далее было уже не слышно, толпа взорвалась бурными аплодисментами и истошными криками, Милош сдавил мою руку в своей, но мне было уже плевать на боль. Из темного угла зала между зрительскими сидениями улюлюкавших аматеров кровавого спорта медленно шествовала громоздкая фигура в плаще, сопровождаемая полуголыми девицами в купальниках. Мое сердце замерло, дыхание прекратилось, весь этот момент застыл на месте, вывернул все мои органы наизнанку, заморозил нервные окончания, опутал металлическими цепями страха и щемящей сердце радости по рукам и ногам. Все, что мне оставалось, это пожирать глазами этот темный силуэт, выходящий на ринг и стаскивающий полураспахнутый халат, обнажая испещренное шрамами мускулистое тело.

«Такому гостю мы не могли отказать в участии в чемпионате, но тем не менее нашему дорогому Зверю придется сразиться со всеми участниками соревнования, дабы честно занять свое место в числе финалистов», - голосил ведущий, перекрикивая толпу, давая мне хоть малейшую возможность опомниться и сделать новый глоток кислорода.

Я поняла, почему его нарекли Зверем. Он казался воплощением мужественности и бесстрашия. Его шрамы в свете софитов вырисовывались во всклокоченную животную шерсть, одевая его монументальное тело в волчью шкуру. Следы ожогов на кистях превращали его руки в громоздкие лапы, истерзанные сотнями тысяч километров беспрестанного бега по глухому лесу. Он был соткан из угрозы, каждая клетка его тела вещала: «Не входи – убьет!».

Лекс прожигал зрителей тяжелым магматическим взглядом, изучал и сканировал каждого, медленно переходя к следующему. Наконец его горящие углем глаза остановились на мне, я почувствовала, как мои обледеневшие пальцы снова наполняются теплом, а потом покалывающим жаром, как воздух вокруг меня начал тлеть и плавится, превращая весь зрительский зал в мини-Сайлент Хилл: восторженные крики преобразились в шум и треск разгорающегося пламени, свет прожекторов -- в отблески накаляющихся до багрового оттенка чугунных котлов преисподней, мою кожу облепливал колючий пепел и искры. Я поняла, что призрачная влага, оставляющая ожоги на моих щеках, это слезы, мучительные и неудержимые. Я, подобно Фениксу, горела заживо, добровольно кидая в костер свое надруганное тело и истоптанную душу, чтобы восстать заново, храброй и сильной.

Лекс продолжал вытягивать остатки моей жизни кусочек за кусочком прямо через мои глазницы. Меня парализовало. Я была не в силах отвести взгляд, лишь ощущая падающие горячие капли на голые колени и привкус соли во рту. Вот он, мой спасательный круг! Нас разделяли всего несколько метров. Мне стоило вырвать свою ладонь из Милошевских тисков и бежать к рингу, кричать и умолять о помощи, но в горле рождались лишь тихие предательские удушающие хрипы. Серб почуял мое замешательство и наклонился к самому уху:

- Спокойно, Джульетта, а то уснешь до десерта, - злобно прошептал он мне и указал на полный инсулиновый шприц, прячущийся в полах его пиджака. Меня сразу как из ушата холодной водой окатило. Пожар потушен.

Хватит распускать нюни, в конце концов, я знаю, чем чревато такое привлечение внимания, и не только для меня. Я попыталась найти свой дзен, утерла слезы, глубоко вздохнула и решила во что бы то ни стало насладиться многообещающим зрелищем.

Лекс: В этом полумраке почти ничего не разглядеть, но я чую ее, чувствую аромат ее тела, тонкий, женственный, дразнящий. Она должна быть здесь, я вглядывался в каждую елозящую на сиденье фигуру, пока наконец не наткнулся на два блестящих обсидиановых глаза. Это она! Пэйли! Господи, как же давно я мечтал снова увидеть этот кошачий блеск. Меня накрыл прилив сил и энергии, ее едва различимое присутствие кружило голову и пьянило.

Эти гребаные софиты светят прямо в лицо, больше ничего не разглядеть, кроме хрупкого силуэта рядом с какой-то белобрысой тушей. И Милош здесь, ублюдок. Удар гонга возвестил о начале схватки. Ну, мерзавец, поучись у папочки, как нужно драться…

Пэйл: Зверь сражался непревзойденно, но совсем не по-звериному. Противники в весом свыше центнера покидали ринг один за другим. Сначала капитан очень быстро отправлял их на пол, шедеврально и легко блокируя любые удары, изящно выбираясь из захватов и удушающих приемов, а если соперник еще не осознавал свой проигрыш и продолжал размахивать кулаками, он отправлял их в нокаут одним единственным ударом в весок. Бах и все! Противник терял равновесие, а вместе с ним и сознание. Тренеры нескольких бойцов даже не стали дожидаться, пока их подопечных уложат на носилки, и уже спустя пару минут выбрасывали полотенце. Позже Лекс сменил тактику и начал играть с соперниками, как двухметровая кошка с не менее откормленной мышкой. Он швырял их на ограждающие ринг канаты, а когда товарища рикошетило, капитан лихо уворачивался и помогал бедняге опробовать уже канат напротив. Один даже не выдержал такого издевательства и сам покинул ринг после пятого полета, громко матерясь и размахивая руками. Зверь хохотал нечеловеческим голосом, скорее животным рыком. Когда ему и такое развлечение показалось скучным, Лекс стал плести из тучных бойцов некие морские узлы, выворачивая руки и ноги, пока противник сам не отказывался от победы. Зрелище воистину оказалось захватывающим и неподражаемым. В тактике Зверя отсутствовала жестокость, он не избивал лежачего, а ждал, пока тот крепко не зацепиться за него, чтобы потянуть на пол и уравнять положение. Он вел себя так, будто четко осознавал свое преимущество в силе и не требовал фактического тому подтверждения, словно добрый дядюшка дурачится с озорными племянниками.

И хотя каким бы легким не казались мне его триумфы, уже после восьмой схватки его бровь и губа кровоточили, а плечи и грудь покрывали ярко-красные ссадины. Однако, лицо его не выражало злости или раздражения, Зверь довольно улыбался залу и издевательски ухмылялся сопернику, его глаза сверкали неудержимым ажиотажем и торжествующим экстазом. А мускулы соблазнительно блестели от пота и грузно вздымались от напряжения. Я готова была поклясться, что вижу перед собой античного бога войны, милосердного, как человек, и неодолимого, как существо высшей материи. Такое сравнение рождало трепет во всем теле и новые слезы, но теперь восхищения.

В перерывах Лекс обводил взглядом зал, выискивая меня, и приободряюще подмигивал, однажды даже послав воздушный поцелуй. В лучах его мужественности и озорного флирта я начинала потихоньку таять. И как бы Милош не старался охладить мой пыл фразочками, аля «Я обязательно позволю тебе попробовать кусочек твоего Ромео», впуская новый сквозняк тревоги в мое сердце, Лексу все же удалось согреть меня.

Однако, время шло, а внятного решения, как же мне поступить, у меня не было.
Последний поединок я почти не смотрела, будучи абсолютно уверенной в победоносном его исходе в пользу Зверя. В моей голове кружила стая мыслей, хрипло каркающих наперебой. Если капитан не приехал с целью потешить свое самолюбие на бойцовском ринге, то мне не избежать разговора с ним. Учитывая его равнодушие к тщеславию и романтические жесты в мою сторону, этот вариант отпадал. Теперь дело за Милошем, захочет ли он подпустить Лекса ближе. Бьюсь об заклад, что захочет. И тогда у меня будет по крайней мере полминуты, всего пара нужных предложений, чтобы сменить покровителя сию же секунду. Нужно рискнуть.

Удар гонга – бой окончен. Рефери заносит капитанскую руку вверх, объявляя нового финалиста, Зверь принимает поздравления, вытирает вспотевшее лицо полотенцем, люди понемногу расходятся. Лекс бросает пару выжидающих взглядов на меня и удаляется в темноту. А к нам уже спешит его тренер, в котором скорее всего и нужды-то нет, скорее это нянька-организатор его пребывания в Сербии.

- Милош Кордич, - обращается человек в спортивном нарядном костюме к якобы удивленно нахмуренному душегубу, - Зверь хочет поговорить с вами, не будете ли вы так добры, чтобы пройти со мной в его гримерку?

- Занятное приглашение, но я не любитель мужских раздевалок, - деликатно отмахнулся серб, - разве что Александр Кай не желает побеседовать в женской, - тренер вежливо рассмеялся. – Мы подождем его здесь, - довольно мило улыбнулся этот юлящий кознеплёт.

- Хорошо, я передам ему, - согласно кивнул мужчина в фирменном адидасе и пропал все в том же мрачном углу.

- Ну, пилетина, - резко развернул он ко мне свой танкоподобный клюв, - готова лицезреть своего Джоккомо Казанова во плоти? – издевательски вздернул он бровь.

- Я то да, а ты, видимо, боишься, раз уж тебе понабилось людное место, - как же приятно снова отбривать этого засранца, как давно я не перечила людям, уже и забыла, какой это кайф.

- Ох, дорогуша, - по-дружески разлохматил он мои волосы, чтобы заставить меня поправлять прическу, - я просто знаю, что ты задумала.

- И поэтому надеешься, что я постесняюсь обвинить тебя в киднепинге прилюдно? – подкидывала я дровишек, взбивая рукой кудри. – Странно, что ты не перестраховался и не ввел мне до сих пор транквилизатор.

- А я и перестраховался, - расплылся он в самодовольной улыбке. – Взгляни наверх, - указал он на осветительские стропила под потолком, - вон за тем огромным софитом можно разглядеть твоего любимого Германа, я знаю, ты без ума от него, - издевался Милош, - зато пистолет в его руках разглядеть не получится, слишком ярко, понимаешь? – продолжал он рушить мои такие обнадеживающие планы на светлое будущее. – А вот тут у меня телефон на громкой связи, - показал он свой дряхлый аппарат в нагрудном кармане. – Так что, малыха, одно неверное слово, и твой Ромео получит пулю в затылок.

- Ты блефуешь, - не верила я своим ушам, Милош оказался гораздо более продуманным и подлым, чем мне хотелось о нем думать.

- Поверь, пилетина, я совсем не жажду такого исхода, - исходился он гордостью за свою изобретательность, проводя ладонью по колючему затылку. – Мне до жути не терпится сразиться со Зверем в финале, к тому же не буду же я посыпать базиликом кусок мертвечины, мне больше по душе живое бьющееся сердце.

Моя душа со свистом спустилась в пятки, раздражая пищевод, тошнота подступила к горлу, в общем-то меня частенько мутило в обществе этого недоделанного каннибала. Он хитер, обрубал любые мои пути к отступлению. Что же теперь делать?

Едва спина тренера Зверя скрылась из виду, как из тайной комнаты нам навстречу уже двигался Лекс собственной персоной. Он явно торопился и лишь успел натянуть серые джинсы на бойцовское трико, которое забавно выглядывало из-под кожаного ремня. Меня снова обдало теплом, спокойствием и безопасностью. Так приятно было видеть его лицо здесь, в дождливой мрачной Сербии, будто я вернулась домой и втягивала аромат родной подушки полной грудью. Капитан улыбался мне уже издалека. У меня же в груди тягостно щемило. Ну как можно позволить кому-то причинить ему вред?

Я резво развернулась к Милошу и потянула его за воротник рубашки:

- Знаешь, что…? – загадочно протянула я, умоляя наклониться, тот повиновался.

Я впилась в губы своего узурпатора самым страстным поцелуем, серб опешил и покорно дождался, пока я отстранюсь.

- Молись, девка, чтобы это сыграло мне на руку, - прошипел он полушепотом.

- Таких молитв нет в природе, - прощебетала я и похлопала его по груди.

- Я не мешаю, - галантно откашлялся Лекс, уже с секунду обдавая меня морозной свежестью своих горячих глаз.

- Я рада снова видеть тебя, - беззаботно улыбнулась я, прижимаясь к корпусу недовольного молчаливого Милоша.

- Взаимно, Пэйли, - отрапортовал капитан, пятясь немного назад. – Слышал вас можно поздравить с помолвкой? – аккуратно осведомился он.

- Да, спасибо, и мы будем счастливы пригласить вас на праздничный ужин в честь такого события, - перебил меня Милош, протягивая Лексу свою ладонь для рукопожатия.

- Что ты, мальчик, я не пожимаю руки ворам, - поднял Лекс свои пальцы вверх в знак пренебрежения.

- Точно-точно, - глупо заулыбался Милош, которому сложно было сохранять самообладание и найти оправдания, - нехорошо вышло.

- Не то слово, - поддерживал Зверь эту игру в вежливость.

- Мы сейчас говорим о деньгах или о девушке? – уточнил серб.

- Пэйли – живой человек, вряд ли можно говорить о краже в таком контексте, - ласково улыбнулся мне капитан, я стыдливо потупила глаза, как же ты ошибаешься, мой милый экс-бойфренд. – Поэтому я счел справедливым забрать у тебя чемпионский титул.

- Как говорят на вашей родине, не стоит делить шкуру неубитого медведя, - упирался Милош. – Но не переживайте, если фортуна окажется на моей стороне, я с удовольствием верну все украденное из выигрыша.

- Это попытка подкупа или чудеса самоуверенности? – рассмеялся Лекс. – Я даже не буду рассчитывать на такой исход и тебе не советую.

- В любом случае, я бы предложил переместить данный разговор в мои апартаменты и продолжить в более комфортной атмосфере, - заводил Милош свою дудку заклинателя змей. Зверь бросил долгий изучающий взгляд на меня.

- А ты что скажешь? – нежно спросил он меня, я усилием воли подавила слезы отчаяния.

- Честно говоря, у меня разыгралась жуткая мигрень, - серб уже выкручивал мою руку до хруста костяшек у меня за спиной. – Мне бы не хотелось слушать всю эту грызню.

- Постой, я настаиваю на разрешении этого спора, - чуял серб, что его планы рушаться на ровном месте.

- Я сейчас разговариваю с Пэйли, - грубо осадил его Лекс. Давненько с Милошем не говорили подобным тоном. – Если ты счастлива, я прощу все долги твоему женишку, только скажи, - умоляюще посмотрел он в мои глаза, которые предательски увлажнились. Как же больно держать свои мысли при себе, я никогда не смогу сказать ему, как восхищалась им на ринге и как сильно тосковала без него, как безумствует моя душа от радости видеть его вновь.

- Спасибо, Лекс, да… - уговаривала я свой язык ворочаться в нужную мне сторону. – Нам лучше оставить все как есть.

- Хорошо, - понимающе кивнул Зверь, - еще раз поздравляю. Милош, увидимся завтра на ринге, - капитан круто развернулся на месте и зашагал бодрым шагом во тьму пустого зала.

- Ты в своем уме? – влепил мне Милош пару звонких оплеух по затылку, пока мы спускались по лестнице, у меня потемнело в глазах. – Ты хоть отдаешь себе отчет, что я сделаю с тобой, если ты будешь путаться у меня под ногами? – его голос раскатывался по пустому коридору собачьим лаем. Я пыталась продолжить путь, не оглядываясь на его красное от гнева лицо и вздувшуюся на лбу вену. – Да я задушу тебя собственными руками, безмозглая курица! – пнул он меня в спину, я упала на колени на холодный каменный пол. Он сгреб меня подмышки и поднял перед собой, как щенка. – Ты что, совсем меня не боишься?! – тряс он мое безвольное тельце и жалил осоловевшими от ярости глазами.

- Боюсь, Милош, боюсь, ты разве не видишь? – содрогалась я от накатывающих рыданий. Серб оценивающе рассматривал мое лицо, от которого отлила вся кровь, нижняя губа дрожала, зуб на зуб не попадал.

- Тогда почему? – изумленно выдохнул он мне в самое лицо, удостоверившись, что меня действительно колотит от животного страха.

- Я просто не прощу себе этого, - выдавливала я более или менее связные мысли. – Не прощу себе трусости перед физической расправой, которая может стоить чужой жизни.

- Я же говорил, что чувства и эмоции делают людей глупыми, - устало покачал он головой и поставил меня на пол. Я не могла держаться на ногах от пережитого, поэтому прислонилась к груди Милоша, тот вяло положил свою руку на мой затылок.

- Ты прав, - всхлипывала я, - ты прав, но я не могу иначе.

- Ты говоришь про любовь? – снова взъерошил он мои волосы.

- Про святость человеческой жизни, - отнекивалась я, хотя в душе отдавала себе отчет, что безнадежно влюблена в Зверя.

- Никогда не понимал людей, идущих на жертвы для других, - хрипло произнес серб, его глаза остекленело поедали некую точку в пространстве. – Зачем терпеть боль ради другого? Зачем отдавать свою жизнь в обмен на чужую? Все это мне чуждо, - поставил он жирный восклицательный знак в своем диагнозе социопатии. – А ведь мне так не хочется убивать тебя…

- Так не убивай, - поливала я слезами его рубашку с шелковым жабо.

- Только если поможешь мне, - гладил он мои волосы механическими успокаивающими движениями.

- Прости, - мотала я головой, - не смогу.

Лекс: Когда я сумел побороть чувство боли от сотни игл, впивающихся мне под ребра и сердца, я принялся объективно анализировать ситуацию. Пэйли вела себя более, чем странно, совсем неестественно. Ее губы говорили одно, а запах тела наполнял комнату тревогой, страхом, болью и… счастьем. Я никак не мог разобраться в ней. Врет ли она мне, Милошу или себе. На ее щеке я заметил след от удара, успевший зажить настолько, чтобы не приносить ей дискомфорт, но сосуды и капилляры не обманешь. Ее кто-то ударил или она сама повредилась? Вся эта история окутана тайной и мраком. Я не уеду, пока не разберусь во всем этом.