Фантазии полоумной. Глава 79

Глава 79

Руку и сердце

Пэйл: Спустя полчаса Милош организовал свое зловещее чаепитие. Я вынуждена была кротко сидеть за столом, беспомощно всхлипывая от беспрестанно катящихся слез. В стуле напротив было зафиксировано громоздкое безжизненное тело капитана. Передо мной стоял аккуратно сервированный сервиз, а за моей спиной затаился невидимый, но отлично слышимый Герман с пистолетом наголо. Серб еще не притрагивался к своему трону с облетающей обшивкой и такой же композиции из тарелок, вилок и ножей. Он был занят раскладыванием медицинских инструментов по передвижному операционному столику: блестящие заточенные скальпели, пилы по кости и расширители для ребер.

- Надеюсь, действия транквилизатора хватит, чтобы он не брыкался, - проверял он, крепко ли затянуты веревки на плечах Лекса. – Герман, ты вкатил ему достаточную дозу?

- Слоновую, - на ломанном русском ответил громила, который явно практиковал этот язык с Милошем унылыми дождливыми вечерами.

- Хорошо, хорошо, - удовлетворенно бормотал себе под нос Милош.

Я едва не теряла сознания от реальности происходящего, только дико рвущееся из груди сердце не давало мне обмякнуть прямо на фарфоровое блюдце.

- Ну хватит влагу разводить, - недовольно бросил душегуб в мою сторону, не прекращая блаженно улыбаться.

- За что ты так со мной? – скулила я, аки дворняга, которую переехали на мопеде.

- С тобой? А при чем здесь ты? – спокойно отвечал Милош, будто поддерживает обычную великосветскую беседу. – Я же не тебя вскрыть собираюсь. Ты должна радоваться, тебе ничего не угрожает, если, конечно, ты не станешь геройствовать. Тогда присоединишься к своему неудачливому спасителю, - он указал лезвием распакованного скальпеля на притаившегося в засаде Германа. Я тоже обернулась, этот угловатый морщинистый Халк утвердительно кивнул Милошу.

Я прекрасно понимала, что абсолютно и полностью бессильна, геройство отпадало само собой. Но разворачивающаяся сцена вселяла такой ужас, что я невольно удивлялась силе своего вестибулярного аппарата. Голова кружилась, а глаза резало от едких слез.

- Милош, - тихо позвала я кровопийцу, - есть хоть один шанс избежать всего этого?

- Неа, - деловито покачал он головой.

- Прошу тебя, возьми лучше меня, - стенала я, обнимая свои трясущиеся от рыданий плечи.

- Отличная идея, так и поступим, - саркастически рассмеялся серб, мой воспаленный мозг же был не в состоянии распознать сарказм.

- Правда? – жалобно всхлипнула я.

- Конечно, нет, дурёха! – загоготал он пуще прежнего. – На кой черт мне твое микроскопическое заячье сердце? Этот бесполезный шматок плоти? – перешёл он на крик. – Посмотри на себя! Вся в соплях, распустила тут слюни, измазала дорогостоящий сервиз! Жалкое зрелище! Даже не знаю, как смогу есть после такого! – впился он в меня змеиным взглядом, кривясь в отвращении. Спустя пару секунд такого гнетущего испепеления своими прозрачными зенками, он добавил: - Зачем тебе вообще такой реверс? – я молчала, стабилизируя удушающее дыхание. – А, ну да, - ответил он за меня, - любовь-морковь и все такое. Поражаюсь, как твой вид не вымер от переизбытка сочувствия друг к другу. А я еще смел надеяться, строить на тебя грандиозные планы, думал, ты достаточно умна, чтобы понять меня и разделить мой успех. Пустышка, как и все, - разочарованно подытожил Милош, чуть ли не сплевывая на стол.

Снова воцарилась гнетущая тишина. Я не могла собраться с мыслями, в голове выла вьюга. В груди адски щемило, в ушах звенели незримые соборные колокола. Дыхание сперло, будто кто-то накинул мне удавку на горло и выбил табурет из-под ног. Кровеносное давление подскакивало с каждым шагом секундной стрелки на настенных часах, напряжение внутри меня можно было резать ножом, еще немного, и вся моя кипящая кровь хлынет изо всех воздухопроводящих отверстий. Этот убийственный штиль прерывало лишь шуршание разрываемых стерильных пакетиков для медицинских инструментов.

- Милош, я не смогу смотреть, - поперхнулась я подступающей рвотой, когда серб начал расстегивать рубашку на груди бездыханного капитана.

- Тогда вырежи себе глаза, - швырнул он мне в тарелку скальпель, видимо, сильно раздраженный тем, что я снова мешаю ему сосредоточиться. Я несмело взяла ножик в руку. – Хотел бы я на это посмотреть, - каркнул серб. – Давай, - науськивал он меня, - сделаешь это, и я отпущу Зверя.

Вот теперь мой мозг отчетливо распознал издёвку. Милош развлекался, а я не собиралась подыгрывать его увеселительной программе. Я безвольно положила скальпель на место.

- Ну что, кишка тонка? – дразнился недоделанный Пила.

- Я не настолько глупа, чтобы надеяться, что что-то может заставить тебя отступиться, - тихо изрекла я, тоскливо моргая отяжелевшими от соли веками.

- Ну, наконец-то ты приходишь в сознание, - хмыкнул серб. – Ладно, пилетина, даю тебе время попрощаться с ним, пока я ставлю воду. Хочу видеть, как оно бьется в пузырьках кипятка, - больно потрепал он меня за щеку и удалился на кухню греметь чугунной посудой.

Я смирно смотрела на спящего Лекса, на его приоткрытые влажные губы, в которых еще теплилось легкое дыхание, которыми он так страстно целовал меня. На его закрытые веки, обрамленные пушистыми угольными ресницами, полностью неподвижные, безжизненные. На каждый шрам на его загорелой коже, такой невыразимо прекрасный и мужественный. Он казался могучим мамонтом, запертом в куске льда. Застывшая мощь и величие. По щекам покатились новые кипящие слезы, обжигающие кожу. Я накрыла его еще теплую громоздкую ладонь своей, меня трясло от переизбытка эмоций. Неужели это все? Неужели этот Геракл встретит такую подлую смерть? Это я виновата…

Мое безмолвное душевное самобичевание прервал противный резкий звук. Я невольно обернулась. Герман деловито извлекал из кармана звенящий допотопный телефон, долго щурился на экран, потом промямлил хриплым голосом: «Мама».

- Иди, ответь, - махнула я в сторону коридора, зная, как трепетно этот бессовестный верзила относиться к женщине, которая выносила его паскудное тело. Герман молча уставился на меня, колеблясь, можно ли оставлять меня одну. – А что я могу сделать? Взвалить его тело на плечи и убежать? – устало вытаращилась я на его глуповатую физиономию, не зная, понимает ли этот говорящий шкафчик, о чем я толкую.

Однако, Герман понимающе сдвинул кустистые брови и вышел из столовой медвежьей поступью, пару раз осиротело оглянувшись на меня. Я осталась одна. Что я действительно могу сделать? Не время для отчаяния. Соображай, ну же. Я лихорадочно перебирала в опухшей голове варианты. Транквилизатор, каково его действие? Вспоминай же, мощный седативный эффект, как же можно его нейтрализовать. Я кинулась к операционному столику на колесах и, молниеносно достав аптечку, стала вытряхивать все его содержимое, беспорядочно хватаясь за флаконы, бутыльки и капсулы, судорожно перебирая пакеты и наскоро читая названия лекарств. Не то, не то, не то. Вот, жидкий адреналин. Не знаю, поможет ли это растормошить капитана, но попробовать стоит. Что я теряю? Нельзя убить без пяти минут труп?

Нервозно дрожащими пальцами я проколола ампулу, набрала полный шприц и вогнала в вену на руке Лекса. Быстрее. Следующий. Что он там мне рассказывал про артерии, которые быстрее донесут кровь к сердцу? Ага, сонная на шее. Очередной шприц пошел по указанному адресу. Я торопилась, не в силах остановиться. Вытискивая набранный воздух из шприца, я расплескивала треть содержимого на пол. Каждое мгновение на счету, пока Милош распевает сербский гимн на кухне над гремящими котелками, а Герман мурлыкает что-то в трубку своей родительнице в коридоре.

Когда ампула оказалась пустой, я быстро затолкала следы преступления под стол и стала трясти Лекса за плечи.

- Пожалуйста, очнись, прошу тебя, - тихо умоляла я его открыть глаза. Эффекту ноль.
Я не могу смотреть на этот бесчеловечный произвол, сложа руки. Черт с ним, пусть Милош сам вырежет мне глаза или вскроет вены. Я вынесу тело Зверя на себе, даже если пройти смогу пару метров, прежде чем Герман всадит мне пулю в спину. Катитесь все в преисподнюю, уроды!

Я стала перерезать острым медицинским скальпелем веревки, освобождая безжизненное дорогое мне тело. Лекс покачнулся и упал щекой на стол. На звук летящих со звоном на пол посуды тут же прибежал Милош и оттащил меня за волосы.

- Идиотка! – рычал он. – Что ты творишь?

Герман тут же нарисовался на пороге, виновато таращась на разгневанного серба.

- А ты куда смотрел? – рявкнул он двухметровому маменькиному сынку. – Запри ее в комнате, чтобы не мешалась под ногами.

Герман подхватил меня под ребра и поволок вверх по лестнице. Упираться смысла не было, я повисла на его мастодонтовой руке, скорбно поскуливая и тоскливо повизгивая от боли и отчаяния. Амбал швырнул меня на кровать и захлопнул свежепоставленную дверь. Я разразилась новым приступом бессильных рыданий. И откуда во мне столько слез?

Спустя несколько минут к моим приглушенным крикам в подушку добавился еще один громкий шум. Я прислушалась. Это был мужской крик, пронзительный и истошный, будто кого-то режут заживо. Что я наделала? Я сделал только хуже. Теперь Лекс все чувствует.
Я кинулась к двери под оглушающие вопли любимого человека. Барабанила и била изо всех сил, пока не сбила в кровь кулаки и колени. На мои мольбы никто не отозвался.

Обессиленная я упала на пол, ни живая, ни мертвая. Душераздирающий ор не прекращался, я прижимала ладони к истерзанным ушам, чувствую, что голова вот-вот лопнет. Волосы встали дыбом. Я чувствовала себя ничтожеством, что навлекла страшную беду на такого потрясающего человека, как Александр Кай. «Прости меня, прости», шептали потрескавшиеся губы. Я недостойна жить с такой болью. Я открыла глаза и увидела под кроватью закатившуюся баночку со снотворным. Вот она, моя истинная судьба. Погибну, как Джульетта, роковая невеста, принесшая столько горя своему возлюбленному. 

Я подползла к кровати, схватила пузырек, который так и просил «Испей меня» своей кровавой Алисе, и проглотила все таблетки залпом. Крики сменились стонами и всхлипываниями, которые также скоро стихли. Тишина. Я лежала на сыром бетонном полу в ожидании искупляющего мои грехи эффекта. Пот стекал холодными каплями по моему лбу. Сердце начинало сбавлять обороты. Наконец-то. Покой. Я закрыла глаза. Перед ними крутился заводной калейдоскоп красок и бликов, вся моя ничтожная жизнь начинала показ в обратном направлении.

Расслабившись и думая, что уже умерла, я услышала тихий скрип. Что такое? Этого не было в моей кинопленке. Я усилием воли открыла глаза, дверь в спальню гоняло сквозняком. Замок выбит. Что я пропустила, пока стремилась обняться с летальным Морфеем? Я медленно села на колени и прислушалась. Тихо, только бульканье кипящей воды на кухне да тиканье настенных часов. Я взяла себя в руки и, поднявшись на одеревеневшие ноги, поползла по лестнице вниз. Может, у меня еще хватит сил плюнуть Милошу в его самодовольную харю перед смертью.

Но в столовой никого не было, только лужи крови на полу, разбросанные скальпели и инструменты, покрытые той же багровой влагой. Мне даже не стало дурно, настолько обессилен и изможден был мой организм. Я доковыляла до кухни, и там никого. Конфорки задорно потрескивали языками пламени, на них стояли две кипящие кастрюли, крышки которых весело подпрыгивали и возвращались обратно с монотонным лязгом, выпуская выделяющийся кислород. Я потянулась к одной из них, предчувствуя неизгладимую психологическую травму, которую я унесу в могилу. Подняв ее, я долго рассматривала танцующий предмет в коричнево-красном супе. Мой мозг не сразу смог найти ему определение, но когда оно было найдено, я ужаснулась. Рука. Человеческая кисть. Что за бред?

Трясущимися пальцами я подняла вторую крышку, под ней плясал… Мужской репродуктивный орган. Я тут же отшатнулась, роняя с оглушающим треском крышки на пол, те радостно укатились по своим посудочным делам.

- Не стоило тебе этого видеть, - раздался тихий мужской голос откуда-то с хозяйственного чулана, встроенного в кухню для хранения продовольственных припасов и прочей утвари.

В проеме стоял, опершись на дверной косяк и вытирая руки от крови Лекс. Он взирал на меня из-под полуприкрытых сонных век.

- Ты жив? – облегченно выдохнула я, все еще приходя в себя от увиденного и услышанного.

- Ты рада? – как-то отстраненно спросил он. Я утвердительно закивала, не в силах подобрать слова восторга, освобождающего мое бренное тело от страха. Каждое движение приносило мне тягучую свинцовую боль.

- А это? – едва заметно кивнула я на кастрюли, в которые я в жизни больше не загляну.

- Милош, - глубоко вздохнув, коротко отозвался капитан. – За воровство и связь с женщиной, не принадлежащей ему по закону, - объяснял он, подходя поближе тяжелой поступью.

- Смахивает на законы Саудовской Аравии, - заглядывала я глубоко в родные карие глаза.

- Это законы Бестиарграда, Пэйли, - нежно опустил он свои горячие ладони на мои продрогшие плечи. Какое счастье снова слышать обращение по имени.

Я обессилено упала в его объятия и прильнула к могучей груди своего спасителя. Лекс укутал меня в свои сильные руки.

- Не знаю вот только, что с тобой делать, - задумчиво произнес он.

- Что пожелаешь, - прошептала я в его широкое твердое плечо, не почуяв подвох. – Где Милош? – задрала я голову, чтобы вновь искупаться в его ласковом уставшем взгляде.

- Там, - кивнул Зверь в сторону чулана. – Дожидается скорой.

- Живой? - подозрительно нахмурилась я. Лекс утвердительно опустил волевой подбородок.
– Мне нужно кое-что сделать, - вырвалась я из его удобных объятий, чтобы ворваться на место преступления.

В маленькой комнатке на полу валялось тело серба. Конечности, пережившие апмутацию, были аккуратно перетянуты жгутами и перебинтованы. Неудавшийся каннибал был без сознания от болевого шока. Я села на колени и наклонилась к его искаженной страданиями застывшей физиономии. Долго вглядывалась в каждую черточку, упиваясь его пережитыми мучениями, потом собрала в пересохшем рту остатки слюны и хладнокровно плюнула на его побледневший лоб.

- Ого! – послышался удивленный голос Лекса. – Даже так?

- Я бы еще пнула его, но, кажется, ты постарался за двоих, - триумфально поднималась я на ноги.

Капитан изменился в лице. Сонное равнодушие сменилось удивленной обеспокоенностью. Его глаза расширились, он непонимающе искал ответ на моем лице. Он только сейчас заметил мои заплаканные до дыр глаза и глубокие залегающие синяки под ними.

- Так, давай расставим все по своим местам, - натянутым тоном предложил он. – Ты была здесь по своей воле?

- Я не сумасшедшая, - весело хохотнула я, наполняя легкие воздухом свободы от угнетения. Лекс притянул меня за руку к себе, его пальцы дрожали.

- Так ты не участвовала во всем этом цирке? – трепетно и спешно гладил он мои щеки.

- Только накачала тебя адреналином, - обидчиво поджимала я нижнюю губу. Как он мог подумать, что я докачусь до такого откровенного варварства?

- Он спал с тобой? – этот вопрос его, видимо, сильно волновал, судя по накатывающей истерии.

- Я не помню, но думаю, да, - вяло шевелила я губами, чувствуя, как расслабляюсь от тепла его кожи, и как летальная доза снотворного начинает действовать.

- Как это? – не унимался Лекс, но я не смогла уже дать ответ, так как мое тело уже не слушалось, ноги подгибались сами собой. – Пэйли? Крошка, что с тобой? – держал он меня на весу, бережно тормоша.

- Снотворное, я выпила все, прости, - отозвалась я из-под отяжелевших неподъемных век, сладко засыпая с мыслью о том, что капитан жив и здоров.