Наследство

- И не забудьте нарвать травы для Морсика! – крикнула Клара вслед удаляющимся фигурам мужа и сына.

Она стояла в дверном проеме и наблюдала, как они спускались по лестнице, тускло освещенной слабой подъездной лампочкой.

Муж с рюкзаком за спиной, не оборачиваясь, раздраженно махнул рукой, что означало: «Пропади она пропадом эта дача, эта трава и эта морская свинка с дурацким именем!»

Сын-подросток, выросший пока только в вертикальном направлении и потому худющий как скелет, пристраивая в ушах черные пуговки наушников, небрежно поднял руку со сложенными в виде буквы V пальцами – «Понял, но не нарву».

«Обиделись, потому что я осталась дома», - подумала Клара и захлопнула дверь. 

Она налила в чашку горячий кофе и пила его маленькими глоточками, обжигаясь, и почему-то мысленно оправдываясь перед своими мужчинами: «Должна же я все-таки навести порядок на антресолях. Представляю, сколько хлама скопилось там, наверху! Мои родители, вечно считающие каждую копейку, ничего не выбрасывали, все складывали на черный день, а потом уже и я убирала туда то одно, то другое. Я еще три дня назад запланировала заняться антресолями вместо поездки на дачу!»

Подкрепившись физически и морально, Клара, кряхтя, потащила кухонный стол в коридор. Конечно, проще было бы встать на табурет, пристроив на него еще маленькую скамеечку для ног, но тогда она не сможет добраться до самых дальних, самых пыльных уголков этой свалки.

Под тяжестью Клары со столом заскрипели половицы, и тут же из комнаты раздался громкий свист. Это напоминал о себе заскучавший в клетке Морсик. Обращаясь к нему, Клара крикнула:

- Морсик, представляешь?! Живут же некоторые женщины! Возьми, например, Клаудиу Шиффер. Будет она стол из кухни тащить! Ага, разбежалась!

Правда, сравнение с Клаудией Шиффер показалось маленькой и толстой Кларе не совсем корректным, но никакое другое известное имя просто не приходило ей в голову в тот момент.

Вздохнув, женщина вскарабкалась на стол и открыла скрипучие дверцы антресолей.

«Старая обувь. Да-а, вряд ли красотка Клаудиа будет хранить сапоги, в которых она щеголяла десять лет назад, чтобы потом еще в течение десяти лет ездить в них в свой загородный дом. А это что? Кожаная сумка с потертой ручкой и сломанным замком. Уж такое ретро! А кожа хорошая, может, еще пригодится».

Продолжая раскопки, Клара постепенно углублялась все дальше и дальше, подобно археологу, снимающему один слой грунта за другим.

«Пластинки! Семидесятые годы прошлого века! Отдать бы их в театр или в музей, или просто меломанам. Только где искать этих меломанов, и кто бы этим занимался? А песни-то неплохие, даже отдавать жалко!»

Клара потерла пыльной рукой затекшую шею и посмотрела вниз.

На полу уже высились три кучи старья – «Выбросить», «Оставить» и «На дачу», причем первая была самой маленькой. Немного подумав, Клара положила стопку пластинок в последнюю кучу.

Еще одна «ходка» и все! Встав на цыпочки и до предела вытянув руку, Клара ухватила за угол большой полиэтиленовый мешок, аккуратно перевязанный тесьмой. Мешок был мягкий и довольно легкий. Через толстую пленку просвечивала ткань в мелкий цветочек.

Клара быстро развязала тесьму и вытащила подушку в цветной наволочке.

«Это же бабушкина подушка!»

Клара прижалась щекой к мягкой поверхности и закрыла глаза…

Когда она в детстве гостила у бабушки в деревне, то всегда спала только на этой подушке, которую бабуля специально смастерила для нее. А потом они вместе сшили вот эту самую ситцевую наволочку. Каждый раз, укладываясь спать, Клара любовалась яркими цветочками и засыпала под бесконечные бабушкины рассказы. Может быть, поэтому и сны-то ей снились необыкновенные, похожие на сказку.

По мере того, как Клара взрослела, ее визиты к бабушке становились все реже и короче. Она уже училась на втором курсе университета и жила далеко от дома, когда в общежитие позвонила мама и сказала, что бабушка умерла. Несмотря на сессию, Клара приехала на похороны.

Бабушкин дом показался маленьким и неказистым. Старая мебель, гора подушек на кровати. Клара сразу нашла «свою» подушку – самую мягкую, самую красивую – и захотела взять ее на память. Кларина мать увезла скромное «наследство» домой и за ненадобностью убрала на антресоли. Там и пролежала забытая всеми подушка целых двадцать лет.

Клара сняла бабушкину наволочку и бросила ее в грязное белье – столько лет нестиранная. Подушка выглядела как новая. Похоже, ею никто не пользовался. Она ничем не пахла – ни сыростью, ни затхлостью – Клара проверила.

Подушка из детства была такой славной и уютной, что Клара взяла с кровати свою синтетическую подушку, на которой спала, и, немного поколебавшись, упаковала ее в тот же самый полиэтиленовый мешок и затолкала на антресоли.

Сон, который Клара увидела этой ночью, был похож на кинофильм с захватывающим сюжетом. Утром за завтраком она вкратце рассказала его своим мужчинам. Муж сначала ничего не ответил – все еще обижался. Зато сын сказал:

- Круто! Мам, а давай такое кино снимем! Я буду играть главную роль.

- Сначала нужно еще сценарий написать, - серьезно произнесла Клара.

- Бред сивой кобылы, - презрительно усмехнулся муж, вставая из-за стола, и Клара поклялась себе больше никогда-никогда не заводить подобные разговоры.

Через два дня ей опять приснился жутко интересный сон, настоящий триллер! И хотя она несколько раз просыпалась и вновь засыпала, сон не прерывался, а продолжался как сериал и запомнился в деталях.

На работе Клара выбрала время и подробно записала свой сон в тетрадочку. Самое удивительное заключалось в том, что у Клары находились слова, чтобы живо и ярко описать увиденные события. Раньше она не замечала за собой таких способностей, ведь она работала бухгалтером и постоянно имела дело только с цифрами.

Наступил день, когда уже несколько толстых тетрадок заполнились всевозможными снами – комедийными, фантастическими, про любовь и, конечно же, детективами.

Клара часто перелистывала свои тетрадки и думала, что хорошо бы показать их кому-нибудь – издателю или кинорежиссеру. И вот однажды на корпоративной вечеринке она познакомилась с таким человеком. Он работал на телевидении и пообещал «пристроить» самый длинный Кларин сон, который она смотрела в течение двух месяцев, и который нравился ей больше всего. Естественно, в беседе с телевизионщиком речь шла не о сне, а о романе, над которым Клара работала целый год.

Телесериал получился неплохой. Умные люди сделали из Клариных записей двести серий, у которых появилось огромное количество поклонников. О сериале одобрительно отзывалась пресса, а его продюсер предложил Кларе подумать над продолжением.

Получив первый гонорар, Клара, прежде всего, заехала в магазин и купила блестящую золотистую ткань, из которой сшила красивую наволочку на бабушкину подушку.

Новое занятие – спать и писать – понравилось Кларе больше, чем старое – корпеть с утра до вечера над отчетами, ведомостями и прочими скучными бумагами. Да и оплачивалось гораздо лучше. Посоветовавшись с мужем и сыном, Клара рассчиталась с работы.

Теперь она называла себя писательницей, просыпалась часов в десять и быстренько переносила на бумагу все, что видела во сне. На ее прикроватной тумбочке всегда лежали наготове чистые тетради, ручки и остро заточенные карандаши. А когда одно издательство решило выпустить сборник Клариных рассказов, ей пришлось спать и после обеда, чтобы книжка получилась толще.

Но почему-то со временем интересные сны стали сниться реже. Все чаще Клара просыпалась, вообще ничего не помня. Она забеспокоилась. Неужели творческий кризис? Или что-то случилось с подушкой?

Клара хорошенько просушила и взбила подушку, сшила ей кружевную наволочку с оборкой и даже тайком молилась на нее, уговаривая продолжить сотрудничество.

К счастью, принятые меры помогли, и подушка заработала с полной отдачей, демонстрируя Кларе сны, которые запросто потянули бы на русскую «Санта-Барбару». Параллельно ей снилась эпоха Петра I. Клара никогда не любила историю, но, чтобы не обидеть подушку, тщательно записывала каждый сон.

Незаметно прошло пять лет.

Кларина жизнь, как, впрочем, и сама Клара, изменилась до неузнаваемости. Роскошный дом в Подмосковье, две новенькие машины, регулярные поездки за границу, учеба сына в престижном вузе, опробованные на себе возможности пластической хирургии – все, о чем она раньше не смела и мечтать, стало реальностью. Правда, дом и автомобили были куплены в кредит, и за них еще предстояло выплатить огромные суммы, но это не пугало Клару.

Подушка больше не капризничала и функционировала нормально. За эти годы она почти не изменилась, только одевалась теперь в импортные наволочки из супердорогих тканей. Да и Клара эксплуатировала ее не так интенсивно, как прежде.

Один раз в неделю после обеда она укладывалась на изящный белый диван в своем кабинете на втором этаже и томно закрывала глаза. Через открытую балконную дверь доносились звуки летнего леса – тихий шелест листвы, пение птиц, стрекотание кузнечиков.

Клара нежно гладила полненькими пальчиками нарядную подушку под головой, мысленно благодарила ее за все-все-все и легко засыпала.

Так бы и продолжалось безмятежное существование Клары и ее семьи, если бы не досадное недоразумение, случившееся с ее мужем и повлекшее за собой необратимые роковые последствия. 

Кларин муж Федор сидел в их старой московской квартире и в одиночестве накачивался коньяком. На душе было мерзко.

Сегодня в издательстве, куда он привез очередной Кларин шедевр, какая-то мымра назвала его курьером. Сама она курьер! А он, между прочим, имеет высшее образование и является личным агентом известной писательницы, которая платит ему приличное   жалованье. Короче, содержит его. И все, что у них есть, куплено на ее деньги и принадлежит ей, его жене-писательнице. А он при ней, действительно, только курьер! Пора себе в этом признаться. И пора ей все сказать! Пусть знает, что мужик всегда в семье главный!  Пусть ценит и уважает!

Федор дотянулся до телефона и заплетающимся языком вызвал такси. Затем, засунув бутылку с недопитым коньяком в элегантный черный портфель, он спустился вниз к машине.

Когда водитель такси, решив уточнить, куда ехать, услышал адрес, он оживился:

- Ребята говорили, там где-то писательница живет.

- Живет, хлеб жует! Я к ней и еду. Я ей сейчас все скажу! –внезапно рассвирепевший пассажир взмахнул уже пустой бутылкой.

- А вы кто? – все-таки спросил любопытный водила.

- Никто! Понял? Я никто! – заорал пьяный.

Водитель и сам был не рад, что затеял этот разговор. Он втянул голову в плечи, опасаясь, что пассажир может запросто огреть его бутылкой, и затих, крепко ухватившись обеими руками за руль как за спасательный круг.

Клара проснулась от громкого шума на лестнице. Через секунду дверь распахнулась, и в кабинет ввалился пьяный муж. Подойдя к столу, он неожиданно смахнул на пол чистые тетради и листы бумаги, как всегда, приготовленные Кларой перед сном. Следом полетели карандаши, ручки, настольная лампа, фотография сына в деревянной рамочке.

Клара опешила. Не встречающий сопротивления Федор вошел во вкус и опрокинул денежное дерево, так заботливо выращиваемое Кларой в течение пяти лет.

Вид рассыпанной по ковру земли привел Клару в чувство.

- Что ты делаешь?! – она легонечко оттолкнула едва стоявшего на ногах мужа к дивану, наивно полагая, что теперь, «выпустив пар», как это изредка случалось с ним и раньше, он успокоится. Но Клара ошиблась.

Тот факт, что жена еще и «распускает руки», нарушая при этом «права человека», спровоцировал новую волну ярости в душе Федора. Ему захотелось как можно сильнее досадить жене, захотелось устроить еще больший погром в ее кабинете. Схватив миниатюрный самодельный ножичек, подаренный Кларе одним из ее поклонников и постоянно лежащий на столе исключительно для украшения, он с силой вонзил его в первое, что оказалось у него под рукой – в бабушкину подушку! – и одним движением вспорол ткань.

Непреодолимый ужас сковал Клару, когда она увидела, как  ошалевший от безнаказанности Федор выскочил на балкон и начал вытряхивать содержимое подушки.

Налетевший порыв ветра подхватил невесомые перышки, и они медленно закружились в воздухе. Казалось, что внезапно, в результате какого-то природного катаклизма, в самый разгар лета пошел снег…

С тех пор Клара не написала ни строчки.

Чтобы погасить долг за дом, ей пришлось продать старую, доставшуюся от родителей квартиру. Ее купила крупная фирма, решившая устроить в квартире общежитие для своих рабочих из Средней Азии.

Восемнадцатилетний Алишер был расстроен – ему не хватило приличного спального места в их новом общежитии. Пришлось спать на полу, на голом матрасе. В поисках чего-нибудь подходящего он обшарил встроенный шкаф в коридоре и, ничего не найдя, решил заглянуть на антресоли.

Обнаружив там полиэтиленовый мешок с практически новой, мягкой подушкой, парень возликовал. Аллах услышал его молитвы и одарил такой прекрасной находкой! Не мешкая, Алишер написал шариковой ручкой на уголке подушки свое имя – теперь это его собственность.

В первую же ночь Алишеру приснился странный сон. Как будто он наблюдает по телевизору розыгрыш главного приза популярной лотереи. Ведущий во сне обращается к Алишеру, называя какие-то числа, и просит предъявить билет, который    выиграл этот приз. Естественно, числа Алишер не запомнил. Он и математику-то совсем не знал, хотя деньги считал ловко и с удовольствием. Но так как сновидение было необычайно волнующим и похожим на правду, а юноша безоговорочно верил в провидение, то утром, не задумываясь, он пошел и купил лотерейный билет.

И что?

- А-а-а, ничего не выиграл, только деньги зря потратил!


Август 2006 г.