198. О работе над своим характером и обуздании

198.

О РАБОТЕ НАД СВОИМ ХАРАКТЕРОМ И ОБ ОБУЗДАНИИ СТРАСТЕЙ

Моя прекрасная цветочная фея Ханако продолжала давать мне свои великие уроки жизни. Её любовь приносила мне тайные знания, которыми она делилась со мной, и они помогали мне самосовершенствоваться. Ханако говорила: «Когда человек начинает работать над собой, его характер радикально изменяется. Изменения происходят и в психике человека под воздействием даосских методов психотренинга, но они не должны быть искусственными и насильственными, так как это противоречило бы фундаментальным принципам даосской философии и психологии – «естественности» и «недеянью». При этом даосы вовсе не понимают «недеяние» человека, слившегося с Дао, в том смысле, что он становится полностью пассивен и проводит время в абсолютном «ничегонеделанье», а скорее, наоборот, понимали под этим активный творческий процесс, состояние более полнокровной и результативной деятельности, чем нормальное и «обыденное». Называлось оно «Недеяньем» потому, что это состояние нельзя достигнуть с помощью осознанных и искусственных усилий, оно могло быть реализовано только тогда, когда сознание человека само пробуждается к спонтанности и естественности, к внезапной самореализации своей «истинной природы». И наоборот, любая попытка сознательного вмешательства в этот процесс, стремление привнести в психическую деятельность человека нечто чуждое ей «извне» квалифицируется даосами как «деяние». Поэтому если в негативном смысле даосы характеризуют «недеяние» как «ненарушение естественного хода вещей», «отказ от насильственного вмешательства в природу человека», то в позитивном – как «деяние-через-не-деяние» и утверждают, что «Дао никогда ничего не делает, но при этом не бывает ничего несделанного». Оптимальный в даосском смысле метод деятельности – «деяние-через-недеяние» называется так потому, что даос свои собственные действия представляет, как неотъемлемую часть всеобщего процесса изменения и развития, мирового движения; поскольку сам он совершенно не привязан к этому движению, не вовлечён в него (так как он пребывает в абсолютном покое, слившись с Дао), то и свои собственные действия он не попринимает как таковые. Естественно поэтому, что у даосов отсутствует и процесс регуляции действий и деятельности в обычном смысле этого слова: всё течёт в соответствии с Дао, таким образом воспринимаются и все собственные действия, подчинённые закону Дао. Осознание регуляции как таковой возникает в момент расхождения собственного действия с тем, что должно было сделано в соответствии с Дао, но это уже будет произвольное действие, которое идёт в разрез с Дао, искажает его, а поэтому резко осуждается даосами. Поскольку произвольное действие, совершённое в соответствии со своей собственной волей, осуждается, то проблема целеполагания решается даосами в их психокультуре иначе, чем конфуцианцами. Ситуация, когда выдвигалась бы какая-либо произвольная цель, отличная от того, что имеется в реальности, и когда человек сознательно стремился бы приблизить существующее к некой идеальной цели, то есть, осуществить процесс деятельности, регуляции, управления, в даосской психокультуре совершенно немыслимо. Конечной целью даосской практики, условно говоря, является искоренение всех идеальных конструкций и попытка встать лицом к лицу с тем, что есть на самом деле. Поэтому ценность всякой деятельности определяется не тем, насколько в ней достигнута какая-то цель, а тем, насколько в процессе этой деятельности реализовано «единство с Дао». И поэтому даосы описывают этапы приближения к Дао как последовательную регрессию от тех целей, которые ставили перед собой конфуцианцы, то есть, последовательное «забвение» «гуманности» и «справедливости», правил «ли» и музыки».

Я долго и внимательно слушал её, но когда Ханако сказала последние слова, я не выдержал и возразил ей: «Но как же так? Если отказаться от гуманности и справедливости, забыть правила поведения и перестать любоваться музыкой, то в кого же тогда можно превратиться»?

«Тогда можно превратиться в даоса», - рассмеявшись, сказал моя фея.

«Как это»? – удивился я.

«А ты подумай», - ответила она и ничего больше не сказала.

Вечером я поделился своими мыслями со стариком Накамура, и он сказал мне такие слова: «Всё верно. Гуманность без гуманности – не гуманность. Справедливость без справедливости – не справедливость. Правила, которые соблюдаются внешне, и не соблюдаются внутри себя – уже не правила. А что касается музыки, то если в ней отсутствует душа, то это уже не музыка. Отчего рождаются злодеи? Они рождаются от бездушия. А там, где есть душа, рождается гармония и устанавливается прямая связь с небесами. Это и хотела объяснить тебе твоя цветочная фея».

И в дополнение к своим словам, старик Накамура выложил передо мной такой текст из своей библиотеки цикла «Великое в малом», который я перевёл в стихах. 

 
ОБУЗДАНИЕ ЗЛОДЕЯ

Плешивый Ван в младенчестве родителей лишился,
И настоящая фамилия его забылась.
Его воспитывала тётка, у неё прижился,
Она его лупила, и в нём злоба поселилась.

Был хитрым и нахальным, его многие боялись,
Всех задирал ребят, а малых доводил до воя,
Завидев его дети, на утёк всегда пускались,
Собакам даже и животным не давал покоя.

Раз как-то пьяный с другом он с попойки возвращался,
В Гаочуане были, к Наньгэнцзы уж приближались,
Вдруг видит, в середине кладбища он оказался,
Темно, дороги нет, вокруг него бесы собрались.

От страха друг на землю пал, с жизнью боясь расстаться,
Дрожа всем телом, как перед насильем страшным дева,
Но Ван один со всеми бесами тут начал драться,
Удары сыпля взад, вперед, то вправо, а то влево.

Один вскричал бес: «Ван Плешивый, нет в тебе почтенья,
Я ж твой отец! И на отца посмел поднять ты руку»?
Отца не знал Ван, и слова в нём вызвали сомненья,
«А если правду говорит»? - Ван испытал вдруг муку.

Но тут другой вдруг завопил: «Отец и я ведь тоже,
Как смеешь мне не кланяться? Такого вы видали» ?!
Ван, очень изловчившись, залепил ему по роже,
Так сильно, что тот совершил вверху сальто-мортале.

Тут бесы закричали все: «Он мать не уважает,
Жертв не приносит ей, голодным духом она стала,
Мы все – твои отцы, она ведь среди нас блуждает,
Блудит со всеми, и со всеми нами переспала».

Ван снова в гневе кинулся на них всех с кулаками,
Однако все удары в пустоту лишь попадали,
Так он плясал, размахивал ногами и руками,
Пока не закричал петух, а силы оставляли.

Упал он среди зарослей, и больше не поднялся,
Над ним толпа же бесов продолжала потешаться:
- «Иссяк дух героический, и все будут плеваться
Средь земляков твоих, узнав, как с нами ты сражался.

Не устыдишься если своего ты поведенья,
Мы и в другой раз соберёмся здесь, чтоб тебя встретить,
Смотри же!» - И сказав, все вдруг исчезли приведенья.
У Вана не нашлось уж больше сил, чтоб им ответить.

Когда же рассвело, и солнце над землёй поднялось,
Поддерживая под руки, повёл домой друг Вана,
В нём прыти поубавилось, он не казался пьяным,
А вскоре и исчез, никто не знал, что с Ваном сталось.

О всей истории подробных нет упоминаний,
Но знаем, что злодей в конце концов кого-то встретит
Такого, кто не терпит наглости, и наказаньем
Ему за всё нахальство и все дерзости ответит.

А с тем же, кого люди обуздать не в состоянье,
Уж непременно разберутся бесы, чей мир дивен,
Которым также наглый человек всегда противен,   
Поэтому злодея не минует наказанье.

(продолжение следует)

Власов Владимир Фёдорович