Стивен Спрингфилд и речь Доналда Трампа

Стивен Спрингфилд, о котором упомянул в своем выступлении  Дональд Трамп, был многолетним президентом американской ассоциации  евреев, выходцев из Латвии.Хороший Человек, активист, организатор.Мы  были знакомы и сотрудничали  с 1992 года Недавно Стивен ушел в другой мир.
Пусть земля ему будет пухом.
   
 В приложении можно прочесть в моих  интервью "Если бы не изгиб истории"-в газете  Ригас балсс(1); "Танго,рожденное за колючей проволокой"(2), беседа с его братом Питером; “ЖИТЬ--такая карта им легла.Интервью с двумя президентами в американской ассоциации, спасенных в Холокосте,Бенджамином Мидом,участником исторического восстания в Варшавском гетто, и Стивеном Спрингфилдом”(3).
Сборник ”Многоликая Америка и жаркий Израиль” 1994.


1. ЕСЛИ БЫ НЕ ИЗГИБ ИСТОРИИ…
Люди и судьбы
«Ригас Балсс», городская вечерняя газета, 1 июля 1992 года.
Стивен Спрингфилд – президент американской ассоциации выходцев из Латвии. Три года назад, почти через полвека, он побывал в Риге,  а нынче -уже в третий раз. Человек сложной судьбы, он сам рассказывает о себе.
Рига-город моего счастливого детства, юности. В 1940-м, когда пришли Советы, все в момент перевернулось. Я больше не мог учиться в еврейской гимназии, ходить в еврейский молодежный клуб. Власти национализировали торговые предприятия отца, что располагались на углу  улиц Тербатас и  Стабу.Но все это ничто по сравнению с тем, что нас ожидало впереди, летом 1941 года.

...Меня уже зачислили  на энергетический факультет университета, но началась война. Еще немцев не было в городе, а фашистские приспешники начали « решать еврейский вопрос». Вскоре всех нас, родителей, и меня с братом, выселили из квартиры  на Брунениеку, 45 и  мы оказались в гетто на Московский форштадт. С тех пор вокруг нас постоянно витала смерть.

В сентябре-1941  фашисты провели две акции- в Румбуле и Бикерниексом  лесу, и  несколько десятков тысяч евреев ушли в небытие. Среди них мама и около  80 близких. Нас с братом  и  отцом  отобрали в специальное  гетто  в числе четырех тысяч работоспособных. Вскоре  начали прибывать  транспорты  с десятками тысяч жертв из Европы.80 процетов из них уничтожали сразу же. Остальных отправили в Саласпилс.

Мы продержались до ликвидации гетто, до 1943-го, когда оставшихся в живых перевели в концлагерь Кайзервалд в Межапарке. 1944-й. Уже слышны раскаты советских орудий, близилось освобождение, Но нас погрузили на корабли и переправили в Германию, в концлагерь Штутгоф. И  все страдания начались заново. Люди, как мухи, умирали от голода, холода и болезней. Нас разлучили  с отцом и мы поняли, что  для него это конец. Так оно и случилось.Штутгоф.Крематорий... и  он дымом  ушел  в небо.

Фашисты, отступая, увозили  нас, лагерников,  вглубь страны. Шли по снегу без обуви  и пищи.  И снова сотнями люди погибали на дорогах. Нас  загоняли в холодные бараки, и   чтобы окончательно не замерзнуть, мы прижимались телами друг к другу. Словом, и здесь это была дорога в смерть.

Последним был лагерь Готтендорф. На работу из лагеря выходило все меньше и меньше людей.По утрам мы обнаруживали мертвых и слева, и справа, и  внизу под нарами. Лихорадка, инфекция. Истощение. Заболел и  брат. Но тут в лагерь ворвались советские войска.

Мы знали немецкий язык и нас  взяли переводчиками в армию, на отправку продовольствия на фронт, в Россию. Мы хорошо справлялись с работой, была крыша над головой, достаточно еды.

Но опять случай, изменивший всю нашу судьбу. Один кэгебист написал рапорт: фашисты всех евреев уничтожили, почему же  эти двое остались   в живых?

И  однажды ночью за нами  явились автоматчики. Восемь месяцев мы провели в советской тюрьме, еще более ужасной, чем немецкой: в камере мы были  с власовцами, уголовниками, убийцами и были готовы к тому, что они нас и прикончат. Однако нашелся порядочный человек- один из офицеров охраны понял, что никакой вины за нами нет. И -о чудо! Нас выпустили. В тот момент мы и решили, что никогда больше не вернемся в Россию.

В марте 1947-го я прибыл в Америку, через полгода-брат. Начало жизни было очень тяжелым – работали сутками. Наконец,  удалось  скопить на  маленький бизнес.Так, без оглядки, прошло более 40 лет. Выйдя на пенсию, оглянулся, и  понял, что теперь, под конец  жизни, обязан что-то сделать и для других.

...Жил на свете  в Америке  почтенный престарелый господин  Куфман. Когда-то он начал  объединять выходцев из Латвии-собирал деньги на помощь эмигрантам- американцам  и репатриантам Израиля. Когда заболел, приобщил к этому делу и меня. Собралось нас несколько человек-профессора Шнайдер и  Аронсон, финансист Лео Крам- и решили мы официально учредить  свою ассоциацию. Начали искать контакты с Латвией. Так  десятилетия спустя, я решился отправиться в Ригу.

1988 год. Волнующий психологический шаг. В Румбуле над  огромным  рвом, братской могилой   тысяч жертв. Прочел поминальную молитву-кадиш в память и о нашей матери. С волнением думал о том, что  если бы не изгиб истории, и  мы  с братом  могли бы  остаться  здесь,  в  земле  Румбуле.

...Постоял в подъезде дома, где мы жили- в квартиру зайти не хватило духу. Зашел в ЛОЕК-возродившееся общество еврейской культуры на улице Сколас.  В одном из залов репетировал детский ансамбль Киннор. Это меня поразило, пожалуй, больше всего. Дети возрождают  давно ушедшее-поют на иврите и идиш! В Америке мы такого  не могли себе представить. И наша ассоциация решила  организовать гастроли  этого ансамбля по городам  США, начала помогать  первой в СССР  возрожденной после войны Рижской еврейской школе.

В нашей ассоциации около 300 семей. Есть и неевреи, в том числе и латыши. Часть выходцев из Латвии не хочет вспоминать свою родину, пытаясь вычеркнуть ее из своей памяти. Мы  встречаемся с ними,  приглашаем. «Нет! Нет!-говорят они. –Все это в прошлом, и мы  больше не хотим никаких ассоциаций!»
        Каждой осенью у нас мемориальные встречи. Семьями  на нее съезжаемся со всей страны. Много приглашенных. Начинаем обычно съезд с поминальной  молитвы в центральной синагоге Нью-Йорка. Затем благотворительный обед и обсуждение, как лучше израсходовать собранные средства.
Гостями   таких съездов  были известные общественные деятели, например, президент  Всемирной ассоциации Холокост Бенджамин Мид. Однажды мы с почетным экскортом привезли  из Щвеции  замечательного человека, латыша  Вилниса Фазера, во время войпы спасавшего евреев. На торжество приехало много латышей. Было телевидение, пресса, встреча имела огромный общественный резонанс. Ассоциация издала два тома воспоминаний ветеранов войны, спасшихся в огне Холокост.

Организация наша небогатая, и  потому все мы – и оргкомитет с президентом, экономический и технический секретариат- работаем бесплатно. Даже наооборот, вкладываем свои средства. На первом этаже моего дома-наш офис с факсом, телефоном, множительной техникой. Все это оплачиваю я  сам. За личный счет и «командировки».Общественные деньги-только на задуманные проекты. Поэтому, когда мы обращаемся за помощью, люди знают, что  все до пенса пойдет на то, что задумано.

Работа ассоциации для нас теперь главное дело жизни. К нам обращаются за советами  и консультациями со всей страны и из-за рубежа. Мы вдобавок стали координаторами связей с Латвией. Наша ассоциация  участвует и в работе  Всемирной ассоциации Холокоста. На ее средства в центре Вашигтона возводится один из крунейших мемориалов мира. Будущей весной на его открытие  дали согласие прибыть здравствующие президенты США Никсон, Картер, Рейган, Буш, пришглашаются президенты всех государств.

В рамках ассоциации выходцев из Прибалтики помогаем и семьям  в Израиле.  За два года послали 35 тысяч долларов в добавок  государственным субсидиям. Я неоднократно бывал в Израиле, чтобы познакомиться с  подшефными семьями, выяснить их проблемы.

«Болеем» мы и обычными американскими проблемами. Так все мы пршли курсы работы с наркоманами.Каждый имеет по две-три подшефные семьи , постоянно встречаемся с ними, обучаем  их делать уколы больным, обсуждаем , как спасать заболевших.

В Риге возводится мемориал памяти жертв фашизма. Мы материально участвуем в этом святом деле. В нынешний приезд детально обсуждены  все проблемы с проектировщиками, архитекторами, строителями. Надеемся, что осенью в основном все будет завершено- оттягивать и ждать больше невозможно. Тысячи  людей во многих странах с нетерпением ждут момента , когда можно будет приехать и почтить  память близких. Весной в Риге намечено  провести Всемирный съезд выходцев из Латвии.Поэтому , надеюсь, что вскоре встретимся внов

2013 год. Стивен Спрингфилд  по сегодняшний день руководит  этой организацией. Награжден орденом Трех Звезд Латвии  С 1989 года он более 50 раз приезжал в Ригу.
С  гостем   беседовала  Эмма Брамник



2.ТАНГО, рожденное за колючей проволокой
Грустный сюжет не для романтического повествования

  Они жили на одной улице, по обеим ее сторонам. Питеру около 20, и он очень влюблен в иностранку Ингу Баш. Ей скоро 19, что подарить? Но у него ничего не было, и тогда он решил написать для нее песню, такую же красивую, как она – лучшая в мире.
  И, хотя он никогда не учился музыке и до сих пор не умеет записывать ноты,  но у него абсолютный слух, и песня получилась очень красивая – Мечтаю о твоем счастье. Танго, которое вскоре запели все вокруг. Чем не сюжет для романтического повествования?
   1941. Московский форштадт. На одной улице Рижское гетто, на другой – для райхсюден (Немецкое). Оно для тех, кого привезли, вернее свезли на уничтожение  из Европы – Германии, Австрии, Бельгии, Чехословакии, Франции.
Каждое гетто за своим забором из колючей проволоки. Смерть же ждала за попытку без разрешения проникнуть даже через один забор.
  «Инга была из Брно, – вспоминает Питер Спрингфилд, бывший рижанин, почти полвека назад ставший американцем. – Я был очень влюблен, а у нее скоро день рождения. Что подарить? Решил написать для нее песню. Действительно, я никогда не учился музыке, но в той довоенной жизни дома, на улице Бруниниеку, 45, у нас всегда было много музыки. Пела и прекрасно играла на рояле моя мама. Пели дядя и мой брат Стивен. Я организовал студенческий оркестр в помещении Еврейского общества на Сколас,6. Сборы от выступлений  шли на помощь клубу.

Как ни странно, но даже в гетто часто звучала музыка. Среди узников были музыканты. На работах в городе мы сумели найти  аккордеон, какие-то другие инструменты, и по вечерам, когда разрешала охрана, пели».
   Итак, он сочинил песню, достал красивую бумагу, написал на ней слова.. Проникнув через два ряда колючей проволоки в Немецкое гетто -молодость и Любовь даже там были бесшабашны и безрассудны- он вручил подарок.
Танго «Мечтаю о твоем счастье» вскоре напевали в обоих гетто. Так песня любимой девушке стала подарком для сотен несчастных людей, отвлекая их хоть на минуту от постоянного страха. Ведь жизнь каждого могла оборваться  в любой момент.

Жаль, что газета не радио и невозможно услышать мелодию того танго, которую напели на мой магнитофон  Питер и Стивен. Эта запись прозвучала в одной из радиопрограмм по Латвийскому радио.

«Музыка, звучавшая тогда в гетто, за двойной колючей проволокой, была праздником для всех нас, хотя часто заканчивалась побоями и слезами, – вспоминает психиатр доктор Евгений Зальцман. – Она чуть-чуть отпускала наши сердца, скованные страхом».

Через полвека... Тот день рождения для Инги был последним. На следующий – Питер пришел через полвека. И не знал, куда положить цветы – к братским могилам в Румбуле или Бикерниекском лесу. Между этими двумя днями была Вечность.
  Маму Питера и Стивена в небытие увели первой, осенью 41-го. Через неделю – оставшихся женщин и детей. И, возможно, они оказались где-то рядом, несостоявшиеся невестка и свекровь.
Отцу повезло больше, хотя грех так говорить. Прежде чем превратиться в пепел где-то вблизи концлагеря Штуттгоф в Польше, он был со своими сыновьями еще 1942 и 1943 годы.

Вот такой вышел сюжет – совсем не для романтического повествования.

Вместо послесловия. Вопреки всей логике фашистов и их действиям, братья Спрингфилды остались в живых .
 1944. Уже слышны раскаты советских орудий. Близилось освобождение, но узников погрузили на баржи и отправили в Германию. Холодные бараки, голод, люди умирали как мухи. По утрам мертвые были под нарами, справа, слева, вокруг. Косили лихорадка, инфекции. Заболел и Питер. Даже под прикладами автоматов у братьев не было сил пройти последний путь самостоятельно. Тут в лагерь ворвались освободители. Но и к радости надо было приспособиться: суметь удержаться от еды. Они сумели, сдерживая друг друга. Иначе погибли бы, как сотни товарищей, не устоявших перед соблазном поесть вволю.

1993. Они снова в Риге. Стивен – крестный отец  первого  съезда евреев, выходцев из Латвии. Необыкновенные встречи с теми, с кем пережито то, во что трудно поверить.

3. ЖИТЬ- такая карта им легла.
Два президента из американской ассоциации спасшихся в Холокосте.

(Текст см. в заголовке всей заметки. Автор).

====

 Выступление Президента Д. Трампа
        в Мемориальном музее Холокоста в Вашингтоне
                в День памяти павших 25.04.17



НОСТАЛЬГИЯ. Мой путь.Мемуары
emmabramnik-vulfson-... копия