Глава 22 Романы продолжаются

Знакомство было бурным, поскольку Володины родители уже были слегка наконьячены, правда после дороги можно уже говорить об остаточных явлениях, поэтому срочно требовалась новая подпитка. Раздвинутый стол ну, просто ломился, распаковали все, что было у городских в их сумках - самобранках, из печки выехали зажаренные утка и курица, окруженные золотистыми картофельными ломтиками. На больших плоских круглых тарелках радовали глаз пышные пироги с щавелем и ревенем, ватрушки с творогом и ватрушки с малиной.

Городские ели только деревенские яства, свои видно им уже надоели, оказалось, что Инна впервые в жизни ела ватрушки с малиной и просто наслаждалась ими, а Зина была очень довольна, приятно видеть как твоя готовка, или попросту говоря "стряпня " идет на "ура" даже у таких непростых людей. Виктор Михайлович чувствовал себя, как дома и сразу стал душой компании, тактику он выбрал самую верную, сразу же познакомился с Марфой Гавриловной, обстоятельно с ней поговорил, и потом, о чем бы не заходила речь, он постоянно к ней обращался, как к самому старшему и уважаемому члену семьи:
-  А вы как считаете Марфа Гавриловна? Прав ли я, Марфа Гавриловна?

Алексея Степановича он подкупил тем, что сказал:
-  А не взять ли нашему институту ваш колхоз в подшефные, а, Алексей Степаныч? Давайте - ка обмозгуем это дело, но сначала еще  по рюмочке…
Зинаиду Леонидовну покорил своей простотой, обаянием и тем, что с таким аппетитом уплетал ее пироги. После того, как все выпили сначала за знакомство, потом за здоровье, потом за успехи детей, Инна Владимирова сказала:
-  Пока Виточка учится, ребята будут жить у нас, как дети, на всем готовом. Я свекровью быть не могу по складу своего характера, я могу быть только подругой или старшей сестрой. Ей меня опасаться нечего, и я даже буду рада, если хозяйкой будет она. А потом, у нас ведь есть бабушка, которая живет в двухкомнатной квартире, мы сделаем родственный обмен, ее заберем к себе, квартиру ее отремонтируем, и тогда пусть живут самостоятельно.

-  А у меня есть другой вариант - возразил Виктор Михайлович. - Как только Виктория устроится к нам работать переводчицей, я дам им новую квартиру, как молодым специалистам, у нас теперь такая статья предусмотрена.
Зинаида Леонидовна затащила Викторию на кухню и взволнованно спросила:
-  Ты что, дочка, замуж за Володю собралась?
- Мамочка , милая, должна тебе признаться со всей ответственностью - мы с ним даже ни разу не целовались. И конечно, ни о какой свадьбе и речи не заводилось.
-  Так что же сейчас происходит?
-  Сама не знаю!
-  Понятно. Интеллигентная семья, достойный жених, единственный сынок у состоятельных папы с мамой, будешь, как сыр в масле кататься.
-  Мама! Ну как ты можешь сравнивать меня с сыром. - Все - таки улыбалась Виктория.
- И деткам твоим будущее обеспечено. Лучшей партии и не придумаешь!- закончила она таким тоном, что Виктория не могла точно понять, ирония тут, сарказм или просто констатация факта. - Ну, ладно, пойдем к столу. - закончила она свой допрос.

Володя так и не пригубил ни разу рюмку, он держался с достоинством и даже немного отстраненно, как человек, знающий себе цену. Разговаривал только с Викторией, о чем - то ее все время расспрашивал, немного пообщался и с Наташей.
Зинаида Леонидовна, вернувшись с кухни, набралась смелости и попросила минутку внимания. Она поблагодарила своих гостей, за то, что они привезли Вику, за их хорошее отношение к ней и к ним. Но, как она поняла, что все тут планируют будущее ее дочери. Так вот, Владимир Викторович ( она назвала Володю по - имени- отчеству ) ей очень пришелся по душе, понравился, сразу видно, что достойный молодой человек, и она не против, если они годик подружат, будут ездить друг к другу, и только когда Виктория перейдет на четвертый курс, и если их отношения с Володей не изменятся, тогда уже можно будет говорить о совместной жизни.

Весь этот взволнованный спич был выслушан внимательно и в уважительном молчании, но Виктор Михайлович тут же воскликнул:
-  Зинаида Леонидовна, голубушка!
И Инна Владимировна тоже хотела что- то возразить, но не успела, Зинаида Леонидовна ее опередила.
-  И это мое последнее слово! - твердо сказала она.
-  Алексей Степаныч! - обратился за поддержкой Виктор Михайлович, но смеющийся Викин отец только развел руками, ничего, мол, поделать не могу. Он тоже был явно доволен таким оборотом дела.
После застолья гости пошли осматривать сад, а Алексей Степанович говорил: - Вы приезжайте к нам почаще, сейчас ведь лето, мы на рыбалку съездим, в лес сходим за грибами.
- Места у нас очень красивые, - подхватила и Зинаида Леонидовна - Инна Владимировна, мы с вами маслят намаринуем и боровичков.

Она явно старалась смягчить удар, нанесенный своим жестоким отказом. Во время прогулки по саду Володя взял Викторию за руку и не выпускал ее, и это все заметили. Алексей Степанович рассказывал про яблони и груши, где какой сорт и чем они отличаются, а Инна Владимировна ела с кустов свежую малину. Потом гостей проводили, за руль опять сел Володя, и белая Волга мягко развернувшись и посигналив на прощание, отъехала от дома Казариных. Все облегченно вздохнули, теперь хоть Вику можно было обо всем подробно расспросить, как она отдыхала. Но сначала все обменялись впечатлениями насчет нового поклонника Вики и первой попросили высказать свое мнение Марфу Гавриловну, как на ее опытный взгляд новоявленный жених? И вот что она сказала: - Смотри сама, дочка, тебе жить! Парень непростой! Гляди, как бы  не случилось по пословице " Мягко стелят, да жестко спать!"
-  Вот и я тоже так думаю! - подхватила Зинаида Леонидовна. - Высокомерие - еще не признак большого ума. Благородства пока не вижу.
- А благородство оно или есть или его нет, это качество врожденное, мамочка. - согласилась Вика. Алексей Степанович от комментариев воздержался, и только у Наташи было мнение отличное от всех.
-  Парень высшего класса! - сказала она.
-  Не видала ты еще парней высшего класса, Наталья! - заметила Зина.
-  Может быть, тетя Зин! - не стала спорить Наташа.

Тетя Настя тут же прибежала, как только Волга отъехала, у нее свои горести, Витя прислал письмо и сообщил, что после Армии поедет на целину, правда служить ему еще целый год, но они ездят туда на уборочную и ему там понравилось. Ну, что это он выдумал, Вика, и как бы его отговорить. Наташа торопливо рассказывала, как она уже начала работать в детском саду, на группе вместе с Галей Филиной. Галя уже год, как работала воспитательницей и теперь подружилась с Наташей и помогала ей.
Всем нужна была срочно Вика, все хотели ей что – то рассказать, а также узнать все о ее пребывании на юге. А она уселась на диване в обнимку с тетей Марфой и всех выслушивала и всех утешала, и было совершенно понятно, как ее всем не хватало, как по ней все соскучились. Тетю Настю она убедила, что нельзя связывать крылья Вите, пусть летит, куда хочет, зачем делать так, чтоб тебя потом  обвиняли? Захочет вернуться - вернется, а нет, надо с этим смириться, не могут же все, кто родились в Белых Горах, здесь и оставаться на всю жизнь? Тогда в мире не было бы никакого движения.

-  Да ведь говорят же, где родился, там и сгодился! – пыталась тетя Настя оправдать свое материнское желание видеть своего сыночка рядом.
-  Твой Витя везде " сгодится ". - поддержала Вику Зинаида Леонидовна. - Дай ему страну посмотреть и себя показать!
-  Вот поговорила с вами и мне легче стало, ладно уж не буду больше в письмах жаловаться, а то он только переживать будет. - сказала тетя Настя и ушла успокоенная.
Потом тетя Марфа прилегла отдохнуть, а Наташа потащила Вику в сад, они сели за домом на скамейку, Наташе не терпелось сообщить подруге что -то важное, то, что нельзя было говорить при всех. И она сообщила ей то, что держать при себе было ей невмоготу.
-  Вика я опять влюбилась!
Виктория посмотрела на вечерние тени от деревьев и кустов, на розовую полоску заката и спросила ровным голосом, ни капельки не удивившись:
-  В городе или в деревне?
-  Вот здесь, на этой скамейке мы с ним сидели.
-  Это тот самый незнакомец, с которым ты однажды мылась у нас в бане? Ну, рассказывай, что еще произошло?

И Наташа начала рассказывать. Она приехала одна без Вики, и Казарины встретили ее как родную, Зинаида Леонидовна отвела ее в детский сад, со всеми познакомила, просила девочку не обижать. Ее поставили работать на старшую группу, где ребята уже были посмышленней, она сразу же стала учить их разговаривать по-английски и даже выучила с ними считалочку для игры. Детям это очень понравилось, они читали английский стишок дома и по селу пошли приятные разговоры о Наташе.

Она делала с ними зарядку и играла в разные спортивные игры с мячами, кеглями, обручами. Но надо ведь детей и умственно развивать, сейчас лето, нужны экскурсии, знакомство с Природой. В лес ходили, на луг, всякие цветы рассматривали, бабочек, жучков, деревья определяли по листочкам, по коре, по шишкам, слава Богу, научилась сама еловые шишки отличать от сосновых. А тут пошли в поле, рожь и пшеница уже заколосились, васильки везде цветут. Ну, васильки и ромашки она знает, но вот дети спросили, что на поле растет, рожь или пшеница, и стыдно сказать, она этого не знала. Спросила детей, а они тоже, кто во что, не знала, кому поверить, одни говорят, с усиками это пшеница, а без усов - рожь, а другие пшеница тоже без усов бывает, безостая, кажется. Так мы стояли около поля, рассматривали злаки и гадали, и тут Наташа увидела, что к ним приближается какой -то человек, и дети закричали: "Вон Илья Николаевич идет, наш агроном, он сейчас нам все и объяснит!" И он подошел, поздоровался с детьми, а Наташа ну, просто обомлела, это был ее знакомый из бани, и он ей говорит:
-  "Скажите, мы с вами уже встречались, мне ваше лицо знакомо?" - а сам так хитро улыбается, а Наташа подумала " Не только лицо! " , но сделала вид, что видит его в первый раз, и объяснила ему ситуацию, что она девушка городская и не очень разбирается в полевых культурах, особенно в колосьях, и не может ли он им рассказать в чем же разница между рожью и пшеницей.

И он ответил: "С удовольствием! " и так хорошо все объяснил, что она теперь ни за что не спутает рожь и пшеницу и даже знает некоторые названия. Потом он еще побеседовал с ребятишками, спросил, кто из них хочет в поле работать, хлеб растить и желающие нашлись. Потом он попрощался и пошел дальше. А вечером он пришел к Казариным и принес какую - то книгу, которую брал у них почитать, кажется " Безумие пахаря" Фолкнера.

Наташа взяла в руки книгу на английском языке, вышла в сад, села вот на эту самую скамеечку и стала читать. А через некоторое время он подошел к ней, и спросил, что она читает, а она показала ему и перевела: " Это "Сага о Форсайтах " Голсуорси", а он сказал, что читал ее на русском языке. Наташа удивилась, как он начитан и поинтересовалась, когда же он успевает читать, ведь у него такая ответственная работа, а он ответил, что зимними вечерами, или ночью, когда уложит свою дочку спать, то есть сейчас она сама спать ложится, уже большая, ей десять лет, а вот с маленькой приходилось возиться, сказки ей читать. Дело в том, заметил он, как бы между прочим, что у девочки нет матери, уже давно, ей было всего три года, когда они остались с ней вдвоем. Наташа сказала, что уже что - то слышала об этом. И призналась, что сама выросла с мачехой, и маму свою даже не помнит.

Это произвело на Илью Николаевича очень сильное впечатление, он захотел узнать, как ей жилось с мачехой, и нет ли теперь у нее каких - нибудь проблем. Наташа стала рассказывать о своей мачехе все только хорошее, ну, конечно, наверное  она не могла ее любить так, как любила бы родная мать, в этом Наташа старалась казаться честной, ну, а насчет проблем или каких - то комплексов, разве их нет, если человек живет вообще без никакой матери, особенно это важно для девочки, надо же с кем-то поделиться, ведь не все можно сказать отцу. Во всяком случае она, Наташа, нисколько не жалеет о том, что у нее была хотя бы неродная мать. Они заговорились , допоздна,, и Наташа пришла домой в одиннадцать часов, и Илья получил от дочки выговор, хотя она тоже гуляла с ребятишками около дома, в июне ведь очень долго светло.

Вот с этого все и началось. Теперь они встречаются каждый день, и все это видят, потому что на селе совершенно некуда скрыться, ни в кафе не сходишь, ни в кино не спрячешься, все тебя знают. В лес идти гулять, еще что -то подумают, ведь не с мальчиком молоденьким, поэтому вот так и сидят около дома, и она уже была у него в гостях и познакомилась с дочкой.
-  Я рада за тебя, Наташа! - сказала Вика, выслушав ее. Но скажи, что ты ощущаешь сама?
- Я чувствую себя защищенной от всяких сплетен. А еще, как будто у меня появилась какая - то надежная опора, тебе этого может быть и не понять, ведь у тебя такой прекрасный отец, А еще я его очень уважаю, ты знаешь,  никто на селе, никто, так мне сказала Галя Филина, не может сказать про него ни одного плохого слова, так его все здесь уважают…
-  Одно сплошное уважение!

-  Я понимаю, что ты хочешь сказать, но тебя я обманывать не могу, так, как я любила Игоря, что чуть не лишилась жизни, я вряд ли теперь кого полюблю.
-  Так безрассудно любить и не надо. Он уже сделал тебе предложение?
-  В общем - то, да. Он просил подумать.
-  Быстро все у вас произошло. Это будет брак по расчету, Наташа. И вероятней всего, с обеих сторон. Он очень любил свою жену Тасю.
-  Ты считаешь, что брак по- расчету это - плохо?
-  Я не знаю Наташа, но почему бы вам не попробовать и в самом деле полюбить друг друга?
-  Меня знаешь, что еще волнует, это его возраст. Вика, он старше меня на двенадцать лет.
-  Тогда почему это тебя волнует? Он же старше, а не ты. Будешь у него еще одной дочкой, только постарше. А какие у тебя отношения с Иринкой? Вот что тебя должно волновать. Она не ревнует отца к тебе?

-  Я постараюсь с ней подружиться. Ее подкупило то, что у меня тоже была неродная мама. А потом Илья сказал, что она привыкла общаться с такими же девочками, как я, с сестрами своей погибшей жены, с Полиной и Жанной. Может быть, поэтому ей будет легче ко мне привыкнуть. А то, что ты сказала насчет любви, я жду встречи с ним каждый вечер, ведь это о чем - то говорит, правда?

Они встречались все лето, пока Наташа жила в белых Горах и работала в детском саду. Виктория посоветовала подруге еще хотя бы год проучиться на очном отделении, чтобы получить хорошую языковую подготовку и только на четвертом курсе перейти на заочное отделение и одновременно начать работать у них в школе, как раз Эльвира Алексеевна оставалась у них в селе последний год, но даже если она передумает, то все равно часов хватит и для Наташи, к тому времени для английского языка классы стали делить пополам. Когда -то Зинаида Леонидовна мечтала, что Вика займет это место, но во- первых, она не разрешила бы ей перейти на заочное, а во - вторых, ей, кажется предвещалась городская жизнь и работа переводчицы, впрочем, на три года вперед Викина мама и не загадывала.

Наташа поступила так, как ей посоветовала Вика, с Ильей в августе они расписались, и она уехала учиться, а на выходные, на каникулы приезжала к нему, да и он частенько наведывался в город. Материальное положение Наташи сразу улучшилось, Илья обул, одел ее, ведь у нее не было даже теплого зимнего трико, и она носила старое трико Вики, впрочем, вполне еще приличное. Брак их оказался удачным, потом у них родились еще двое детей - сын и дочь. А что касается Иринки, то было сначала небольшое осложнение, перед тем, как они расписались, но сестры Маркины убедили Иришу, что она скоро вырастет, и уедет к ним в город, что потом так и произошло, а папа останется один, и ему будет так плохо, так тоскливо, а кого он еще найдет в деревне, если тетя Наташа уедет? И она согласилась, а потом даже сказала отцу, что ей приятно, что ее новая мама будет у них работать учительницей.

Новые знакомые Казариных не замедлили воспользоваться приглашением и вскоре приехали снова, уже на несколько дней, взяв отгулы к выходным, отпуск у них был в сентябре, и они собирались провести его на Золотых песках в Болгарии.
Стояла середина лета, погода была по-настоящему июльская, солнце палило с утра до вечера, было очень жарко, а в деревне был разгар сенокоса. Гости в основном проводили время на реке. В первый же день они обследовали ее, пройдя на сколько возможно вправо и влево и не уставали восхищаться ее разнообразием. В одном месте она была узкой и мелкой, как ручей, можно сказать перешеек, но вода была прозрачной и по этому узкому протоку плыла целая стая каких - то длинных узких рыб.

- Ловите же их, ловите,- кричала Инна, - ведь сейчас уплывут.
- Да чем же ловить, сачка-то у нас нет? - кричал Виктор Михайлович.
-  Штанами. Связать внизу брючины, вот вам и невод. - смеялся Володя.
- Ой, как жалко, упустили столько рыбы, прямо из-под рук уплыла!
А вечером им устроили ночную рыбалку, внизу по течению реки, подальше от села. Развели на берегу костер из сушняка, который мужчины наломали в лесу на горе, накрыли скатерть самобранку на траве и до утра угощались, слушали кряканье уток и наблюдали за рассветом. А чуть рассвело - стали ловить рыбу, кто на спиннинг, кто на удочку. Поймали несколько щук, золотого линя и десяток плотвичек. Уху сварили на костре. А щуки потом пожарили дома в сметане. На рыбалке были все и даже Илья Николаевич с Наташей. Хорошо, что на другой день было воскресенье и хозяева устроили себе выходной. А вообще- то выходных в деревне не было - всем надо было сено косить.

Для председателя , конечно, сено косили сенокосилкой, не пойдет же он сам косой махать, да и некогда ему. Но сено, разостланное на лугу, ворошили грабельками сами, надо было его хорошо просушить, но не пересушить, тут тоже свои тонкости имелись. Поэтому Зинаида Леонидовна и не ходила с гостями купаться и загорать, говорила, что ей стыдно лежать без дела под солнцем, вытянув ноги, когда все "хватают из огня ", то есть трудятся не покладая рук, запасая сено, пока погода стоит, и что ее не поймут, если она вместе с городскими уляжется. Загорала она хорошо и на своем огороде, пропалывая грядки, но под вечер тоже спускалась к реке, чтобы искупнуться. Так что гостей постоянно развлекала Виктория, ведь это были ее гости.

Они вчетвером, она, Володя и его родители набрав сумку пирогов и лепешек, а также питье, отправлялись на речку. Вся поверхность реки была усыпана желтыми кувшинками и белыми лилиями,  особенно много их росло около противоположного берега. Утром они раскрывали свои упругие чашечки и закрывали их только к вечеру. Еще совсем недавно, два года назад Сережа вплавь добирался до самых глубоких мест, где цветов было видимо - невидимо и привозил на себе несколько лиан, и она делала из стеблей прекрасное ожерелье, а вместо кулона на груди лежал цветок лилии или кувшинки.

И вот теперь все повторялось, только с другим... Речкa была голубой , как и тогда и молодой человек доставал для нее лилии, а она представляла Сережу на месте Володи, так почему-то было милее сердцу, хотя она понимала, что Сережа - это всего лишь чистый образ первой любви, которая не замечала недостатков, творя свой идеал. На самом же деле они стали другими, и теперь надо бы поискать достоинства в другом человеке, а не цепляться за прошлое, идеализируя его.
Володя подплыл к ней на маленьком плоту и позвал к себе, родители загорали на берегу на одеялах и с улыбкой наблюдали за ними. Вика вошла в воду, взобралась на плот с помощью Володи, легла рядышком, и они тихонько поплыли по речке. Володя поливал ее спинку водой.

- Какое у меня прекрасное лето! - говорил он. - Помнишь, еще совсем недавно мы с тобой доплывали до буйка на Черном море?
- В соленой воде так легко плавать, даже я доплывала до буйка и обратно без отдыха, ну, может быть еще и потому, что ты был рядом, и я не боялась утонуть.
-  У нас с тобой уже есть такие прекрасные воспоминания.
-  Да, я помню, как мы с тобой спускались ночью с гор.
-  Опасность придает впечатлениям остроту. Мы этого никогда не забудем. Все эти дни в городе я жил воспоминаниями о юге и предвкушением новых встреч с тобой. Когда мы вместе, моя жизнь становится объемной, яркой, выпуклой, каждое событие, пусть даже самое обычное, становится значительным. А здесь все еще лучше, чем там. Здесь нет группы туристов, которые нас постоянно окружали, а здесь есть только любящие родители. Правда, твоя мама, она слишком строгая. Сегодня я пытался растопить ее сердце, я сказал ей, что, как бы недоверчиво она ко мне не относилась, я всем сердцем люблю ее дочку. - вот так опосредованно он и признался Вике в любви.
-  А что же мама тебе ответила? - поинтересовалась Вика.
-  Она сказала : " Ну, что ты, Володенька, я прекрасно к тебе отношусь, просто я считаю, что вам с Викой не нужно торопиться ." Похоже, что она не уверена в тебе? - задал он провокационный вопрос.
- Мама совершенно нрава, дружок! Торопиться совсем ни к  чему! Поспешишь, - людей насмешишь! - шутливо говорила Вика, произнося впервые новое ласкательное слово " дружок ", потому, что в душе упрекала себя за холодность. И вправду, Володя заслуживал более теплого отношения, и она похлопала его дружески по спине, но не погладила, а похлопала.

Было и одно маленькое приключение. Во время купания из камышей вдруг выплыл очень красивый змей с высоко поднятой головой, а на голове у него была корона. Он стремительно плыл, пересекая реку, а все купающиеся с визгом в панике бросились врассыпную, молотя ногами по воде и топя друг друга. Инна Владимировна спаслась от укуса страшного змея первой и выбежав на берег кричала:
- Ой, я чуть не утонула!
Следом за ней повыскакивали и другие пловцы, как городские, так и деревенские. Вика же, отплыв на безопасное расстояние, смеялась, как колокольчик:
 - Это - уж, не бойтесь. Посмотрите, какой красавец! Разве вы не видите корону на голове? Он не опасен, не кусается, Инна Владимировна! Вы что, ужей никогда не видели?

Инну сбить с толку было не так - то просто, нет уж, она пока на берегу переждет и займется чем - нибудь не менее приятным, но более безопасным. И она позвала всех прогуляться не просто вдоль реки, а углубиться немного в луга. Отошли чуть подальше и наткнулись на кусты ежевики, они все были обсыпаны сладчайшими иссиня - черными ягодами. Вот уж Инна с Викой насладились. А потом Вика привела их в такое местечко, где росла луговая клубника, бело- розовая, крупная. Траву здесь еще не скосили, и они набрали целую купальную шапочку этой душистой клубники, земляники не застали, так зато клубникой полакомились. А Инне она понравилась даже больше, действительно, трудно придумать, что- либо более деликатесное, с ананасом не сравнишь.

-  Ах, какое лакомство! Какая сладость! Какой неповторимый вкус! - восхищалась Инна. - Какая прелесть, что мы сюда попали! Буду теперь каждый год сюда ездить.
-  Лучше наших мест нигде нет! - соглашалась Вика.
- Ты была права, когда заманивала меня в свои края! - подтвердил и Володя.
-  Ах, так это я тебя сюда заманила? А не сам ты напросился, дружок?
-  Он сам, сам! Он понял , где растут самые вкусные ягодки! - подхватывала с намеками Инна. А Виктор Михайлович - то какой, собирал ягоды целыми пригоршнями, такой большой, крупный мужчина и так ловко собирает такие маленькие ягоды, на самом деле не маленькие, но если сравнить со сливами...

Зинаида Леонидовна показала все свои кулинарные способности, вот еще почему ей купаться и загорать было некогда. Марфа Гавриловна помогала ей, да и Вику не щадили, поднимали рано по утрам готовить начинки для пирогов, да чтоб немножко осознала, что такое семейная жизнь! Навезла гостей, а отдуваться кто будет? Нет, уж, голубушка, будь добра присоединяйся к кухонным делам...
Гости были очень довольны, Виктор Михайлович не уставал нахваливать:
-  Как вы вкусно готовите, Зинаида Леонидовна!
- Вы знаете поговорку: " Была бы мучка, а к мучке бы ручки!" Всe в этой поговорке верно. - отвечала Зинаида Леонидовна. - Вот смотрела один кинофильм, там тоже жена своего мужа председателя кормит пустой круглой картошкой, ну, ничего нет больше на столе, а потом он к другой ушел. Так как же он к другой не уйдет, если она его так кормит? Говорят, годы трудные были, а разве они у нас не были ? Что у них в деревне, коровы не было ? Как же можно в деревне без коровы ? А если она есть, то и молоко и масло и сметана должны быть, и творожок для ватрушки. Да хоть бы она эту картошку молоком залила  и в печку бы сунула в плошке и то было бы вкуснее.
-  Сделай - ка, Зиночка, молодой картошечки в сметане! - тут же сделал заказ Алексей Степанович.

-  Мы вот с крестной войну вдвоем пережили, и то, чего-нибудь да выдумаем, корову всегда держали, как бы трудно ни было, сами сено на зиму косили. Картофельные лепешки да испечешь, румяные такие, если муки не было. А в кашу- то тыкву добавишь, она такая нежная делается, в сухари яичко толкнешь, сухарники получаются, а то драчены, если с мукой. Из муки чего только не напечешь, и пряженцы с луком, и пельмени с капустой, чего только не придумаешь. А с огорода сколько всего заготовишь, у нас кадки в погребе стояли - кадка с капустой, вилками и рубленая, кадка с яблоками, с огурцами, с помидорами, яблоки в капусте и в кореньях, яблоки мороженые, яблоки сушеные на пироги и на компоты. А сколько овощей для супов, для салатов - морковка, репка, свеколка, лучок. Так что ж у председательницы той огорода что ли не было ? Не понимаю я этого! Зачем такую неправду показывать? Еды нет только у лентяев. Бывали, конечно, неурожаи, но ведь что - то да уродится? Огород -то все равно польешь. А уж в блинчики чего только не завернешь, и кашку, и яички, и яблоки и творожок, а сейчас еще и с изюмом. Ну и мясца конечно. Поросят держали, курочек, у многих и гуси и утки были, сейчас вот лениться люди стали. А то и свои окорока ели и пельмени, и жаркое и холодец. Всего не перечислишь, были бы ручки и желание!

-  Счастливый вы, человек, Алексей Степанович, полакомились полезной, вкусной деревенской едой. - позавидовал Виктор Михайлович. - А мы все больше из баночек еду потребляем.
-  Алексей Степанович для этого тоже трудится не покладая рук, до работы встает и на дворе убирается, и воду носит, да мало ли дел в деревне. А я вот знаю, что некоторые мужчины тоже любят еду готовить. Мне одна знакомая говорит: " Я суп сварю, никто не ест, а муж сварит, вся семья аж до дна половником всю кастрюлю вмиг вычерпает, он, говорит, все подряд туда набросает, всякую зелень, и петрушку и укроп и лук с помидорами на сковородке нажарит, и получается вкусно! А ты, Володенька, будешь ли женю помогать еду готовить?

-  Я пожалуй лучше на поварихе женюсь! - отшутился Володя.
-  И на прачке, и на няньке и на поломойке. - тут же вставила Зинаида Леонидовна.
- Не беспокойтесь, Зинаида Леонидовна, они мне помогают, ковры пылесосят, за продуктами ходят, белье помогают стирать машиной, и на кухне - мясо порежут, картошку почистят, я ведь тоже работаю. А если Виточка переняла все ваши таланты, то будет у нас главным распорядителем!
-  Главным распорядителем буду я! -  не согласился Володя. - разговор принял шутливый характер.
- Ну, тогда будешь кушать суп и второе из полуфабрикатов. - сказала Вика.
- А что, это удобно для работающих людей. Жаль только, что хороших полуфабрикатов в магазинах мало. - заметила Инна Владимировна.

-  У нас в институте свой буфет имеется, мы уходим домой с полными сумками, так что вы, Зинаида Леонидовна, не беспокойтесь, все вместе на кухню зайдем и все быстренько приготовим. Неужели все на вашу дочку взвалим, жили же мы как - то до сих пор?
После таких разговоров Инне, наверное, стало совестно, что они живут на всем готовом, и ничем своим будущим сватьям не помогают, и хотя Зинаида Леонидовна говорила: " Вы приехали отдыхать! ", только почему же их все должны обслуживать? И она тоже решила внести свою лепту хотя бы в уборку дома. А то как-то неловко получается! Живут втроем на всем готовом, едят, пьют, гуляют. А люди на них работают. Прошел легкий летний дождичек и крылечко затоптали грязью, Вика налила в ведро воды и хотела его помыть, а Инна выхватила у нее тряпку из рук и изъявила желание сделать это сама.

-  Дайте и мне хоть что-то сделать полезное. - заявила она демонстративно.
-  Нy, мойте, если Вам так хочется! - Вика возражать не стала.
Инна Владимировна вымыла крылечко. Потом Вика прошептала матери, в то время, как Инна отошла выплескивать из ведра и не могла их слышать: - Смотри, мамочка, как она намыла, горизонтальные ступени вымыла, а вертикальные стеночки между ступеньками даже не протерла.
-  А зачем? - рассмеялась Зинаида Леонидовна. - И так хорошо! Нормальная у тебя свекровь будет, милая, славная, не мелочная. Не знаю только каким муженек окажется, крепкий орешек, сразу не разгрызешь!
-  Мама, ну, что у тебя за сравнения , то сыр, то орешки, ну, ладно хоть не каша - размазня и не ватрушки! И то хорошо!
-  Утешает то, что он тебя любит! Но себя он любит больше!
-  Может быть, так и надо, мамочка, себя любить больше ?
-  Не знаю, дочка, папа наш любит нас больше себя.
-  Еще бы, это же папа! Так вот поэтому и мы его тоже очень любим.

В сентябре Володины родители уехали отдыхать в Болгарию, и , конечно, предложили Виктории жить у них, она тактично отказалась и за время их отсутствия ни разу не появилась у них в квартире, находя различные предлоги. Она вся ушла в учебу и в свои занятия танцами, пением в ансамбле, да еще стала ходить на факультатив французского языка. В самом деле у нее времени на любовные дела не было, оно все уходило, так сказать, на обогащение ее собственной личности. Володя же считал, что одно другому не мешает и перед приездом родителей после кино заманил ее к себе под предлогом, что надо бы убраться в квартире, что пыль не вытерта и цветы все завяли. " Ты там жил, а я должна у тебя убираться! " - Вика возмущалась, но пошла ему помочь, что будет с Инной, если она увидит дома такой беспорядок. Цветы полили, пыль протерли, у Володи, конечно, оказалось хорошее вино, и закуски и музыка.

Виктория пыталась настроить себя на лирический лад, и попросила Володю поиграть на пианино, она спела под его аккомпанемент несколько романсов, которым их научила одна очень музыкальная девочка в их группе. Потом он стал играть все, что помнил, она сидела , слушала и говорила:
-  Володя, когда ты играешь на фортепиано, мне кажется, что я в тебя влюбляюсь. - У него даже руки опустились.
-  Значит, когда я не играю, то все наоборот? Вика, я не могу с утра до вечера сидеть за пианино! Давай лучше потанцуем!
Во время танца он пытался прижать ее к себе, она отстранялась. - Володя, веди себя прилично.
-  Неужели ты не испытываешь ко мне никакого влечения ? Нy, чем я нехорош, скажи?
-  Ты всем хорош, Володя. Не надо меня испытывать, я воспитана в строгих правилах и им не изменю, и тебе не стоит искушать меня, твоему искушению я не поддамся. Не терзай себя попусту.
-  Ты просто юная ханжа!

-  Пусть будет так! Ты можешь назвать меня любыми словами, от этого ничего не изменится. Я тебе не навязываюсь, не хочешь принимать меня такой, какая я есть, не хочешь уважать мою позицию, что ж, продолжай свой поиск дальше. Я останусь со своими принципами, пусть будет так! Странно, как только ты начинаешь отстаивать свои убеждения, так тебя сразу же объявляют ханжой.
- Вика, я не настолько низкий человек, чтобы принуждать тебя к чему-то. Не хочешь, - не надо! Но я должен знать, это только от принципов, или ты меня ни капельки не любишь?
-  А ты знаешь, что такое любовь ? Ты можешь дать этому определение? Ты говорил, что счастье - это, когда я рядом, когда мы вместе, теперь ты так уже не считаешь?
-  Скажем так, мне этого мало.
-  Придется подождать, дружок!

На другой день приехали родители, и Виктория опять пришла к ним в гости. Все было очень мило, они рассказывали о своем отдыхе, опять пили, ели, на кухне в раковине скопилась целая гора посуды. Инна Владимировна похвалила , что в квартире так чисто и, узнав от Володи, что это Вика помогала ему пыль вытирать, сказала:  -  Я надеялась, детки, что вы тут, вытирая пыль, и сами нечаянно опылитесь, я была бы только рада этому.
Виктория вспыхнула, покачала головой и насмешливо сказала:
- Я не ожидала от вас таких слов, Инна Владимировна, это так вульгарно, то, что Вы сказали, если не сказать, цинично.
-  Прости меня, деточка, я не хотела тебя обидеть, я из лучших побуждений, да ты что, шуток не понимаешь, что ли?
-  Такие шутки я не понимаю, Вы так любите своего сыночка, что вам кажется, все должно приноситься ему в жертву. Даже собственные убеждения.
-  Ой, сынок, что мы будем делать с такой правильной девочкой?
- Я и сам ума не приложу, что с ней делать! - сказал Володя.
-  А посуду вы собираетесь мыть? - спросила их Вика.
- Завтра вымоем. - ответила Инна.
-  Как это завтра? У вас же ее целая раковина! Она же вся засохнет! А вот мы дома никогда не оставляем грязную посуду. Если я ем одна, то мою ее кипятком из чайника, а если все вместе, то моем в большой миске, пока она не засохла. Если бы мама увидела где-то грязную чашку или ложку, с ней было бы дурно. И меня она так же приучила. А у вас такие удобства, горячая вода льется прямо из крана и вам лень помыть сразу посуду? И вы сможете уснуть, зная, что на кухне у вас её целая гора?

-  Мы устали. - сказала Инна.- И уснем совершенно спокойно.
-  Ты пойдешь со мной на кухню? - спросила она Володю.
-  Ты знаешь, я хотел сейчас посмотреть по телевизору...
-  Так, мне все понятно.
-  Но я потом приду, даю слово.
Виктория ушла на кухню, надела фартук и перемыла им всю посуду. Когда она заканчивала ее мыть, на кухню все - таки заглянула Инна и вот, что она сказала:
-  А ты что, Виточка, моешь посуду и не поешь какую - нибудь песенку? Это так красиво, когда девушка или женщина моет посуду и мурлыкает песенки…
Виктория аж тарелками звякнула, опустив руки, и головой опять покачала:
- Ну, с вами не соскучишься, натаскали мне целую гору посуды, я ее мой, да еще песенки напевай, ничего себе!

Володя пришел, как и обещал, и помог посуду расставить на сушилку и убрать в шкаф, а потом наклонился к Вике, поцеловал ее в щечку и сказал:
-  Мы скоро будем тебе все подчиняться, как вышколенные котята.
-  Оно и видно. - сказала Вика. - Так все и побежали на кухню посуду мыть. Но не думайте, что и дальше так будет, я себя тоже в обиду не дам.
-  А кто тебя собирается обижать? Мы тебя все любим.
-  Особенно, когда я уберусь в квартире и помою посуду. Проводи меня,
пожалуйста, я не собираюсь оставаться у вас ночевать.
-  Даже если я пообещаю тебе поиграть?
-  Никаких сделок. Я непреклонна. Пойду в свое облезлое общежитие.
-  В холодную и одинокую постель.
-  Мне бы только до подушки, еще поучить кое - что надо.

Их сдержанные отношения продолжались, Володя пока не искал других девушек, как ни была холодна к нему Виктория, ему была нужна только она. Его самолюбию очень льстило, что когда они где- нибудь появлялись, то на Вику все оборачивались, но была-то она рядом с ним. Он себя успокаивал, уговаривал, что пройдет какое -то время и... лед растопится.
Наташа совершенно не понимала, чего же Вике надо, любая девушка может только мечтать о такой партии, все , как на подносе, любящий жених, квартира, работа, поездки на юг и даже заграницу, у ребенка будет все самое лучшее.
- И что дальше? И в этом весь смысл жизни? - спрашивала ее Виктория.
-  Какой тебе еще нужен смысл? Муж, работа, дети!

-  Боже мой, как скучно, Наташа! Я как все это представлю, так мне сразу кажется, что я вот- вот задохнусь, не смогу я жить в клетке даже если эта клетка золотая.
Наташа пожимала плечами, что такое происходит с Викой ? Она вот уже замужняя женщина и вполне счастлива. Ждет - не дождется, когда на выходные поедет к своему Илюше, с ним ей так интересно во всех отношениях. И как-то раз в разговоре с Володей, который видимо, нажаловался ей на Вику, она ему сказала, что Вике с ним скучно. Конечно, она сказала это без злого умысла, ведь она даже не понимала, в чем состояние скуки подруги. Это было скорее отсутствие каких - то неожиданных перспектив, у нее отнимали аромат неизвестности, такая предопределенность была не по ней, а Наташа поняла ее скуку, просто, как скуку, как то, что ей скучно с Володей, и сказала ему об этом.

Он тут же накупил билетов в театры, на концерты, чтобы развеселить ее, сделать ее жизнь более интересной. То они шли слушать оперу и стали заядлыми театралами на какое-то время, и арии из «Чио-чио сан», из «Севильского цирюльника», из «Фауста» и «Травиаты» звучали в головке Виктории , мешая ей иногда сосредоточиться на занятиях. Володя открыл для нее волшебный мир оперы, и она была благодарна ему за это. То они посещали концерты приезжих знаменитостей, слушали романсы в исполнении Бориса Штоколова, не обошли своим вниманием и драматические театры, премьерой и выдающимся событием сезона был тогда спектакль «Жаркое лето в Берлине». Ходили и на балет, но к классическому балету Виктория почему-то осталась равнодушна. «Красиво» - говорила она и только. Ей не очень импонировала жесткая закрепощенность тела, корпуса в определенной стойке, позиции, ей больше по душе были вольные, естественные движения тела бальных , или так называемых эстрадных танцев. Ей очень понравился фильм о французском балете «Раз, два, три». Вот уж новые хорошие фильмы они тоже не пропускали и посещали лучшие кинотеатры города.

Жизнь и в самом деле стала такой насыщенной развлечениями, что ни о какой скуке и речи быть не могло, однако относилась она к Володе по его понятиям по-прежнему прохладно, без замирания сердца, без лишних восторгов, без томления глядя в глаза друг другу. Она не только не бросалась к нему навстречу, а наоборот, шла не спеша, но Володя еще не знал и того, что иногда она даже заставляла себя идти к нему на свидание, лучше бы она почитала книгу или повязала что-нибудь, так ей думалось; но она как-то переламывала себя; все кругом ей завидовали: «Ах, какой парень!», а Наташа уверяла, что она будет очень жалеть потом , если они расстанутся. «Больше ты такого не встретишь», - говорила она ей. Вот так и тянулась эта «канитель».

В конце концов Володе все это надоело, никакой отдачи, в то время как он мечтает о пылкой любви, так он рассуждал. И тогда он решился действовать по Пушкину: «Чем меньше женщину мы любим, тем больше нравимся мы ей!»  Он не приходил к ней и не звонил ей целую неделю, хотя позвонить можно было вахтеру в общежитие и её обязательно бы позвали.

Целая неделя благополучно миновала, от неё звонков тоже не было, хотя у него был телефон. В конце недели он решился узнать, как там она без него и заглянул в субботу в общежитие. Оказалось, что Виктория только что уехала на выходной к себе в деревню, и он совсем немножко не застал её. Уехала, даже ему не сообщив об этом, не предупредив, ну как так можно! По Пушкину не получилось!
И тогда Володя решил действовать по-своему, поехал на автостанцию и купил билет на последний автобус, который шел в направлении Белых Гор. Уже наступила зима и мимо окон автобуса проплывали заснеженные поля. Уже будет совсем темно, когда он приедет, боже мой, и зачем только он едет?

Виктория только разнежилась на диване со своими дорогими мамочкой и крестной после вкусного ужина, как кто-то заскрипел калиткой и снег захрустел у крыльца, и Марфа Гавриловна сказала:
-  Иди, встречай, Володенька едет!
- Откуда ты знаешь? – спросила Вика.- ты же не смотришь в окошко?
-  По походке слышу, наши деревенские так не ходят.
Вика накинула чей-то полушубок и выскочила в сени, чтобы открыть ему дверь. Она распахнула её со словами:
-  Вот так сюрприз мне, Володечка, сделал! Проходи, дружок!
И зовет, как собачку, спасибо, хоть не выгоняет.
-  Скажи мне правду, ты рада, что я приехал?
-  Конечно рада. Завтра поедем кататься на лыжах! А сейчас, марш в дом, а то оба замерзнем.

Она понимала, что надо бы сказать «конечно, рада, милый!», но что поделаешь, если язык не поворачивается. Так она еще никому не говорила, даже Сереже. Наверно, она просто черствая холодная девочка.
И он пошел следом за ней в дом, верный, ручной песик, это он так думал, но что поделаешь, если она ему так мила, так дорога, все стерпишь, лишь бы быть рядом.
На другой день они катались с самого утра на лыжах по заснеженному лесу. Ёлки и сосны стояли торжественные с белыми пушистыми лапами, чуть только заденешь ветку, и снег осыпается лепестками черемухи. Лыжи утопали в снегу, но лыжню прокладывал Илья Николаевич, затем Володя, а потом уж Вика с Наташей её уплотняли. Покатались славно, надышались свежим воздухом, раскраснелись, а потом все к Казариным чай пить с смородиновыми листьями.

А после обеда уже надо было уезжать, зимой темнеет рано.
Ехали в большом теплом автобусе «Икарус». Свободные  места были, ведь зима, это летом все автобусы переполнены. Сидели рядом, и Володя откинул кресла, так что можно было ехать полулежа и даже подремать. Виктория действительно задремала, склонив голову к Володе на плечо, так было удобнее. А он сидел, боясь пошевелиться, и снова такая же мысль пришла ему в голову: «я знаю, что такое счастье. Это когда Вика сидит рядом и спит у тебя на плече. И совсем не обязательно должно быть море и креветки, вполне подойдут заснеженные поля и мелькающие лесополосы вдоль дороги.»

Где-то с месяц после этого у них продолжались идиллические отношения. Володя был терпелив, внимателен, никаких претензий Вике не предъявлял, пусть спокойно учится, танцует, он довольствовался тем, что раз или два в неделю они ходили в театр, в кино или в кафе. Ждать оставалось недолго, скоро весна, а там и лето, и они наконец-то всегда будут вместе, в своем теплом гнездышке.
 Но увы, непрочные, хрупкие отношения, основанные только на одной симпатии, не могли долго продолжаться, достаточно было совсем незначительного повода, чтоб они порвались окончательно. А повод, как ни странно опять подала Наташа и опять из лучших побуждений.

Однажды Володя после работы зашел к ним в общежитие, а Вика задержалась на танцах, и между ним и Наташей возник вот такой разговор.
- Если б я знал, что она танцует так допоздна, - говорил Володя, - я бы проехал в институт и встретил её там. Но я был уверен, что она уже дома.
-  Ничего, Володя, она скоро придет, присаживайся, и я очень рада, что у вас теперь все хорошо. Вот видишь, ты стал более терпеливым, внимательным, и все у вас наладилось. К Вике должно быть деликатное отношение.
-  Да, я понимаю, она девочка особенная.
-  И не только поэтому. Ты знаешь, у неё ведь был парень в своей деревне; мне рассказывала об этом Галя Филина. Она говорила, что у них была такая дружба и любовь, что у всех их друзей просто сердце заходилось. А потом между ними что-то произошло и никто не знает что, только он женился на другой. Представляешь, какой удар был для Вики. Ты должен приложить немало усилий, чтоб она смогла его забыть, его самого и его предательство. Наверное, поэтому она и тебе не очень доверяет. Ведь мы, когда обожжемся на молоке, дуем на воду, - она вздохнула, вспомнив свои отношения с Игорьком. – Ты ей, пожалуйста, не говори о том, что я тебе сказала, все равно ведь узнается, но прими к сведению, и будь к ней повнимательней!
К Володиной чести надо сказать, что внешне он никак не отреагировал и только сказал:
-  Ну, мало ли кто у кого был! Так все и помнят всю жизнь об этом! – а внутри, в груди так засаднило, как будто пробежал пять километров на лыжах в мороз. – А насчет моего отношения к Вике, я ведь для неё ничего не жалею, я готов для неё на все, хочет – пойдем в ресторан, хочет – в театр. Покупаю для неё все – фрукты, цветы, конфеты, я готов помочь ей во всем, но она, похоже, сама не нуждается ни в чьей помощи. И не такая уж она беззащитная, какой тебе кажется.
-  Вы и должны нам всё покупать, на то вы и мужчины. Я вообще жадных мужиков не признаю. Мой Илья покупает мне все, что я пожелаю.
-  Я не о том говорю! Ну, какие еще знаки внимания должны быть?
И в это время пришла Виктория. От её наблюдательного взора и от её всепроникающей интуиции состояние Володи не укрылось, хотя внешне он, казалось, был спокоен.
-  Натанцевалась? – спросила её Наташа.
-  Да, сегодня придумывали очень сложные комбинации, было очень интересно. Что случилось, Володя?
-  Разве нельзя прийти к тебе вечером просто так?

Она промолчала, предчувствуя что-то недоброе. Он тут же поднялся, сказал, что давно ждет её, и что ему уже пора идти, он обещал дома быть пораньше, и попросил Викторию проводить его до холла. По коридору шли молча, чувствовалось, что Володя напряжен. Вышли на небольшую площадку, дальше шла лестница вниз к выходу, в вестибюле. Володя остановился.
-  Вика, мне нужно тебя спросить! – он, наконец, решился. – Оказывается, у тебя была несчастная любовь?
Она была просто огорошена.
-  Кто тебе об этом сказал?
-  Наташа.
-  Но я ничего не рассказывала ей об этом.
-  Она узнала в деревне от какой-то Гали.
-  И почему же любовь была несчастная?
-  Твой парень женился на другой.
- Ах, вот оно что! Да если бы я только захотела… А впрочем, почему я должна оправдываться? Считай, как хочешь, несчастная, так несчастная!
-  Но ведь ты его больше не любишь, правда, скажи мне, ответь! Ты его забыла?
Или ты все ещё помнишь его, все еще думаешь о нем? Ты все ещё его любишь? И я хоть разбейся в лепешку, все будет напрасно!
-  Слишком много вопросов, Володя! Тебе должно быть стыдно за этот дикий допрос! И я ни перед кем не обязана отчитываться в том, что у меня было в прошлом.
-  Ты не хочешь отвечать, потому что ты не хочешь сказать правду! Может ты не признаешься в этом даже самой себе?
- Мои признания самой себе оставь, пожалуйста, мне! – и она сделала движение, чтобы уйти, но не тут-то было, он резко схватил её за руку. – Скажи, что же я должен сделать, чтобы ты меня полюбила?
-  Ничего! Ничего не надо делать! И отпусти мою руку, пожалуйста, мне больно!
Она резко выдернула свою руку, так что, действительно, почувствовала боль в запястье. И быстро ушла от Володи назад в свою комнату.

-  Проводила? - спросила Наташа, и она молча кивнула ей. Она не сказала ей ни слова, быстро разложила тетради на столе и стала что -то писать.
-  Ты разве не будешь ужинать?
-  Я перекусила в буфете.
-  Но Наташа не унималась и подсела и ней поближе.
-  Какие все - таки эти мужчины! - начала она издалека, - Все в уме подсчитают, сколько на нас потратили. Неужели они думают, что если заплатили за нас червонец в ресторане, то мы им уже чем-то обязаны, а общение, а приятная беседа? Это стоит дороже. А если они думают по-другому, то мы сами в состоянии заплатить за себя или просто швырнуть им этот червонец.
-  Ты имеешь в виду своего Илью или Володю? - уточнила Виктория.
-  Мы с Ильей в рестораны не ходим и в конце концов я ему жена.
- Так, значит, Володя!
-  Да нет, он просто говорил, что все покупает тебе, цветы, конфеты, фрукты, водит в рестораны, в театры.
Она молча встала, достала свои деньги, пересчитала, только  что получила стипендию и из дома ей дали денег , оставила на билет в деревню и на обеды на несколько дней. Свободных денег у нее набралось пятьдесят рублей. Спросила Наташу, какие крупные купюры есть у нее, обменяла те, что были мельче на более крупные, затем оделась.
-  Ты куда?- спросила Наташа.
-  Сейчас я приду. - у нее теплилась надежда, что он еще не ушел, а если ушел, то придется с ним встречаться еще раз.
Володя стоял на улице, на ступеньках общежития, он о чем-то разговаривал с какими - то двумя девушками. Вика быстро подошла к нему, взяла за руку, вложила в ладонь две купюры по двадцать пять рублей и закрыла ее.
- Я забыла вернуть тебе долг. Спасибо! - и быстро взбежала по ступенькам, исчезнув так же внезапно, как и появилась.
Вернулась, и ни слова Наташе. Сидела и до двенадцати часов писала курсовую работу.
А утром, когда пошла в институт, ее окликнула вахтерша:
-  Виктория, подойди-ка ко мне, милая! Вот тебе просили передать! - и протянула ей конверт, а нем лежали ее деньги и записка:
"Вика! Я не так мелочен, каким ты меня считаешь. Расставаться тоже надо уметь достойно. Благодарю тебя за те часы и минуты счастья, что ты мне подарила. Желаю тебе встретить человека, с которым бы ты забыла про все условности этого мира, я просто желаю тебе настоящей любви. Твой друг Владимир.