В онкодиспансере

То ли ушибы при ДТП, то ли куча рентгенов после процедур привели
к воспалению молочной железы.
Не буду опускать тот факт, что я не ходячая и врач путал мои ноги, назначая рентгены несколько раз, изо дня в день. У меня очень много ног, не мог запомнить,
какую лечит. Рентгенологам доказывать бесполезно, что дохтур опять ошибся.
Я узнала позже, что совмещать, некоторые из назначенных мне процедур и рентген
в один день, запрещено. На груди появилась шишка. Дежурный травматолог в моем
отделении  успокоила и объяснила, что делать дальше.
Лечащий Андрюшенька, с детства не люблю это имя, испугался и выписал.
Выкинул просто, я уже маммогграфию оплатила.
- Вам ничего не будут делать, Вы выписаны.
А шишку я не нащупала, увидела - она  выступала, до больницы ее не было.
   Вот еду я к маме из травмы, и думаю:
- Интересно, через сколько я обследую эту шишку и избавлюсь от нее? Не буду звонить знакомым, просить. Экспериментатор.
Через четыре месяца ко мне пришел онколог из районной больницы. Не просто так,
просили его коллеги, очень.
Пункцию взял неправильно, анализ получился неправильный
и направление в онкологию он мне не дал. Причина веская - нет флюорографии.
А шишка, тем временем, прилично выросла и начала болеть. Позвонила подруге.
Пришел онколог из онкодиспансера, взял пункцию, перезвонил, назначил день госпитализации и операцию.
Про Андрюшеньку пару ласковых тоже сказал. Он должен был вызвать их в отделение сразу. Выезжают врачи в другие больницы в подобных случаях.
    Тело привезли в онкологию утром и принесли в палату. Там 7 человек со мной.
Колени еще плохо сгибались и сидеть, свесив ноги с кровати, из-за тесноты не получалось.  Операцию сделали на следующий день и, что очень странно, без флюорографии. Кровать жуткая с продавленной сеткой, больше спина болела, чем прооперированная грудь.
О себе все.

   У четверых женщин рак груди, у одной рак горла.
Двое из них врачи. С раком горла прооперирована врач, не разговаривает и при приеме пищи большие трудности. Ей за пятьдесят. Вторую выписывают, она после химии отказывается от операции, будет следить за течением болезни.
Терапевт из моей районной больницы. Около тридцати пяти.Красивая женщина в
платке. Показывала мне рентгеновские снимки до и после химии.
Опухоль как бы растворяется, растекается, но не исчезает совсем.
Полностью грудь удалять не обязательно, частично резекцию делают,
если анализы и размер опухоли позволяют.
   Бабуля повторно, рядом со мной койка. Вся лысенькая в платочке.
С другой стороны Ира, продавец за сорок, после операции.
И еще две женщины поступают:
Света продавец, двадцать восемь лет. После химии волосы на месте. 
Огонь баба, называет себя ветрогоном.
Гале тридцать один год, с завода уволилась после первой операции. Тихая невысокая
брюнетка. Потом еще молоденькую женщину положили. После кормления грудью какая-то
гадость глубоко в молочном канале образовалась. Ее через несколько дней после
операции отпустили, приезжала на перевязки из села.
В палату приходят прежние больные, их уже облучают в другом отделении.
Настроение у многих больных при этом заболевании удрученное.
Я не выходила из палаты и опишу только женщин, лежащих со мной,
и что происходило у нас за две недели.

Соседка Ира.

Казачка, вышла  тут замуж, двое детей, дочь замужем, сын школьник, муж.
Опухоль обнаружила в поездке на юг.
После химии и операции лейкоциты очень низкие, аппетита нет, в глазах
полная безнадега. Почти не разговаривает. Стадия рака 2.
 
Бабуля

с крупного районного города, работала всю жизнь страховым агентом. Навещают
раз в неделю, толпой, дружные и веселые родственники. Все железнодорожники.
Прячет в тумбочке хлебные корочки, под кроватью упаковки из под молока и кефира.
Запах от всего этого кислый, хотя у меня нос сломан и обоняние снижено, но
неприятно.
Санитарка моет только центральный проход. Между кроватями
и под ними не надо, даже через раз и мусор выносить, видать не царское дело.
Бабуле сделали вторую операцию. Шла из магазина и упала.
Взяли анализы, плохие.3 стадия, но держится. Жизнь прожита, терять уже
нечего, философ.

Галя.

К ней часто приходят сестра, родители по очереди, муж. Детей нет. Одна
почти не бывает. Вышла замуж и начались женские болячки, потом рак. Она
скрывала диагноз на работе, от подруг, от родителей мужа.
Сейчас грудь ей  будут удалять полностью.
- А если свекровь придет домой после операции?
- Я ей не открою.
С нами почти не разговаривает. Вторая операция, значит 3 стадия.
Взгляд отсутствующий, когда опаздывает муж, паникует.

Света

Знает некоторых моих знакомых из своего района, я  в лицо ее свекровь.
Часто видела ее, еще девочкой, жили недалеко друг от друга.
Ухоженная женщина. Постарела, но не изменилась. У Светы сын, муж второй.
   Утром, перед операцией, к ней приезжают мать с сынишкой, десять лет
 мальчику. Симпатичный, как мама и хулиганистый.
Сын рассказывает ей, что отчима рано утром забрали в милицию. Он ходил в гости
к соседям. Потом подругу ее пошел провожать. Она звонит подруге, та написала
заявление об изнасиловании.
   Мы уговариваем ее идти на операцию, там все по срокам после химии и ей уже
нельзя тянуть. Она мечется,
в конце концов, Света отпрашивается с операции, просит врачей выписать ее.
Козел муж, "подруга" тоже хороша, ее сожитель накрутил заявление написать,
им деньги нужны, как выяснилось позже.
Операцию делали на следующий день, наркоз не брал - давление двести двадцать
у двадцати восьмилетней женщины. Вечером, после операции,  убежала
из больницы мужа отмазывать, и так несколько дней.
 

Рожа.

   Я спрашивала несколько дней, почему они не кварцуют палату? Не хотели ни в какую.
Бабуля заснула после обеда и подергивается, какой-то неспокойный, больной сон.
Смотрю на нее, красная, мочки ушей красные. Чувствую, плохо бабушке нашей.
  Прошу Иру позвать медсестру или врача. Та медленно посмотрела и медленно
отвернулась. Все по барабану, человек не здесь где-то или такой человек.
Палата пустая, с раком горла не разговаривает. Пришел кто-то минут через 20,
попросила медсестру позвать. Звонков в палате нет.
   Медсестра с градусником, температура под 40, давление. Прибегает врач, у нас
лечащий зав. отделением. Раздел ее, швы смотрит - рожа.
  И вот тут у Иры я виновата стала, лицо же у меня искалечено. А я про кварц в ответ,
а лечащий, что я самая здоровая и стерильная из них.
Кварцевали два раза в день после этого палату, как миленькие. Я укрытая лежала,
бабуля загорала, стоя перед светильником, остальные гуляли. Больных из другого
отделения запретили пускать.

Вот и все, про резиночки, вставленные в мою в грудь и аллергию на пластырь не интересно.
Операцию лезвиями они делали, а не скальпелем.
Почти  через год мне позвонила Галя, болтали с ней иногда.
На очередной звонок ответил муж:
 - Кто это?
 Я объяснила.
 - Галя умерла...

Добрый был у нас доктор, всем обещал только хорошее. Не убивал прогнозами.

В следующую отлежку в травме, вставила Андрюшеньке не по мелочи.
До сих пор, с перепуга,  с меня деньги не берет.
Через пару лет меня заразили гепатитом в родной больнице.
Лежала в инфекционной  одна в палате, потому что тащить тело
в нужное отделение было некому. Там и встретила Новый год.
Жизнь продолжается, с наступающим!