Наследие предков дивное

                Кто-то любит страшное чтиво, чтобы взволноваться с мурашками

по коже. Я любила с детства такое тоже. Собиралась ребятня вечерами на улице у

костра и начинались страшилки, да такие, что невольно тряслись поджилки. Идёшь

домой и дрожишь от страха и не дай Бог, где-то завоет собака. Пулей влетаешь в

дом, волосы дыбом, не до ужина даже. И засыпаешь потом, осенив себя крестом.

                " Именем Иисуса распятого, воскресшего и вновь грядущего!"

шепчешь и добавляешь "Сгинь от меня, вражэ!" так учила бабушка меня в детстве.

Доброе было у бабушки моей сердце. Она и дед мне вместо колыбельных песен, так

же рассказывали страшилки про революцию, похлеще мистики, но больше пели песни

народные. Бабушка и дедушка не были благородные. Отец бабули Моти был плотник.

Строил храмы мой прадед Иаков Минаков, а у деда Мити отец работал на шахте

урядником, они были зажиточные люди. Это одна из детских прелюдей!

                Дед часто показывал мне свои шрамы и рассказывал их историю

От него я узнала правду о революции. Про командира Климента Ефремовича

Ворошилова, про броневик "Второй Балтийский", про Сталина, голод, скитания

и многое другое. Бабушка рассказывала про царя, господ и церковно-приходскую

школу. Счастливое детство в шахтёрском городке. Счастливое и безпечное.

              Удивительно, но песни, которые пела бабушка Мотя, потом стали

реальными событиями в моей сложной жизни. Особенно одна из них

               Он лежит не дышит, он, как будто спит
               Золотые кудри ветер шевелит
               Я ж тебя растила, но не сберегла
               А, теперь могила будет мать твоя!!!

Это о моем младшем красавце Иеремииле, которого я ласково звала Манулик. Убит

не на войне, а бандитскою сатанинской рукой в 22 года. Скорбь горьше травы

полынь. Сердце от боли не остынь! У каждого есть своя Хатынь! Мне некому петь

древние песни. А жаль, что уйдёт такое трогательное и красивое. Память добрая

штука,  в ней народный генофон. Наследие предков дивное.