Рассказ 3. Служить бы рад, прислуживаться тошно

Знаменитые слова Чацкого из комедии Александра Сергеевича Грибоедова «Горе от ума». Они, как нельзя лучше, подходили к новой работе Кати в 235 правительственном отряде. Казалось бы, работа та же, что и в Домодедово – обслуживание пассажиров на борту самолета. Только летать будет на них партийная элита.

Сразу Катя скажет о том, что ей там понравилось. Очень красивые самолеты-салоны  ИЛ-62 (теперь Катя летала только на них), мягкая красивая обивка диванов и кресел, кругом чистота и красота. Полированные панели на стенах (мода такая тогда была). Но, главное, слаженная, добросовестная работа обслуживающего персонала без всяких сбоев. Очень редко в случае летней запарки эти самолеты могли отдать и под обычные рейсы. Катя однажды полетела на таком. Она с содроганием смотрела, как некоторые пассажиры в не очень-то чистой одежде садились в кресла со светлой обивкой и ступали по стерильно чистому светлому ковровому покрытию в не совсем чистой обуви. В первом же таком рейсе какой-то пассажир умудрился сделать заметную царапину на полированной стене. Пассажиры ушли, а бригадир (Катя уже не была бригадиром) доложила командиру корабля об этом. Тот тут же по рации вызвал краснодеревщика. Он прибыл через 5 минут со своими бутылочками, и через 15 минут царапина исчезла.

Ее поразили отношения между экипажем и бортпроводниками. Похоже, главными были на борту бортпроводницы (в отряде были только девушки). Никаких комплиментов, посторонних разговоров, улыбок – разговор только по делу. Это действовало угнетающе. Катя летала рейсами с секретарями обкомов партии, в основном это были нормальные мужчины, вполне адекватные. В самолете они обычно работали с бумагами. Серьезные люди. Катя понимала, что практика общения должна быть другая, нежели на рейсах в Домодедово. И она приглядывалась к другим бортпроводницам. Ей не нравилось в них угодничество и отчасти даже раболепие. Но и Катина манера поведения, похоже, всех устраивала. И Катя успокоилась. Ничего плохого ей здесь не грозит.

Но один такой рейс перечеркнул все. Летел Первый секретарь какого-то обкома партии, человек неприятной наружности, обрюзгший и всем недовольный. Бригадир весь рейс вылезала из себя, пытаясь ему угодить. Но, слава Богу, накормили, напоили, мило поулыбались – началось снижение. Кажется, все на этом. Вдруг пассажир вызывает бригадира и требует кофе. Представьте себе, через 15 минут самолет совершит посадку, а пока самолет потряхивает на снижении, да и стоять на взлете и посадке женщинам не рекомендуется. Катя, по наивности своей, говорит бригадиру: «Может быть, принести ему воды и хватит?»  Девушка внимательно посмотрела на Катю и говорит: «Мы обязаны сделать все, что он скажет!» Катя в замешательстве подумала: «А что все-то?» Но этот вопрос так до конца ее работы в этой службе остался открытым. Кофе ему сделали, правда, два раза пришлось менять салфетку – самолет трясло. К слову сказать, такой случай был единственным. Но Катя понимала, что подобные люди ей еще встретятся.

Бортпроводницы часто вызывались на суточные резервы на случай экстренных полетов. Они должны были находиться в своем номере и ждать вызова на рейс. Можно было спуститься в столовую, где прекрасно кормили, выйти на улицу разрешалось, но прогуливаться можно было только в зоне видимости дежурной с первого этажа. Катю поразило, что в номере четыре бортпроводницы молчали, никаких разговоров не было. Говорили только по делу. Представьте - четыре молодые девчонки сутки молчат.

Однажды был такой случай. Кто-то из первых лиц срочно вылетал, поступил вызов, девочки стали быстро собираться – прическа, макияж… И вдруг отбой, им сказали, что полетит другая бригада, которую срочно вызвали из Москвы. Катя подумала, чем же не устроила наша? Но спрашивать не стала, ей все равно бы не ответили. Это тоже угнетало. Катя тогда подумала, что ей вряд ли что грозило в личном плане. Слишком высоко были наши первые лица, не стали бы они так рисковать. Да и вероятно нашлись бы девушки, которые не возражали. Но это были только пустые рассуждения, точно она ничего не знала.

Был еще резерв на дому. Ты находишься возле телефона (мобильников тогда не было) и ждешь звонка.  Уйти было нельзя. И так сутки. Если поступит вызов, срочно едешь в аэропорт.

И Катя затосковала, не могла она так работать. Она привыкла к тяжелой работе бортпроводников, свободному общению с экипажем, бортпроводниками, пассажирами, а вот прислуживать не умела. Ей захотелось вернуться в Домодедово, но как это сделать, и что она скажет? Нет, это невозможно. Если только вообще уйти из Аэрофлота.