ху. ита

Я почти кончил, когда раздался звонок в дверь. Мне не хотелось прерываться, но звонок звенел и звенел, с каждым разом все настойчивее.
Вспотевший и разгоряченный, я встал со стула, вытер руку о трусы, и пошел открывать дверь в таком виде, не удосужившись даже надеть штаны.
На пороге стояла симпатичная молодая девушка, явно торговавшая чем-то — это было понятно по ее внешности. Выглядела она, как рекламный банер: зеленая футболка с логотипом какой-то компании, зеленая кепка, с тем же логотипом, сумка с товаром и, в добавок ко всему, полная энтузиазма улыбка, какие бывают только у торгашей и рекламщиков, намеренных тебе что-то впарить.
Однако, когда я открыл дверь, улыбка эта на секунду сузилась и искривилась, а в глазах прочиталось отвращение, с которым человек может смотреть на свинью, почуяв ее запах. Длилось это секунду или две, потом девушка опомнилась, снова засияла неискренней улыбкой и начала что-то быстро и энергично говорить. Я не мог разобрать ни слова, отчасти из-за темпа речи, от части из-за того, что разглядывал ее ножки, стесненные узкими джинсами. Закончив свою речь, она замолчала. Я поднял глаза, и мы встретились взглядами. Видимо, она заметила, как я ее разглядывал, так как тут же с неприязнью отвела взгляд.
— ...так вас интересует мое предложение?
— Что? нет, извините, мне ничего не нужно, — я сказал это излишне громко, и изо рта вылетели капельки слюны. Наверняка, она почувствовала запах из моего рта, вперемешку с вонью немытого уже пару недель тела. От улыбки на ее лице не осталось и следа. Вид моей волосатой свисавшей груди и большого живота, с видневшимися венами и капиллярами, под соусом из двухнедельного пота, вызывал у нее отвращение, и она явно была рада отказу.
— Всего доброго, хорошего дня...
Меня вдруг очень возбудил ее презрительный взгляд и желание поскорее уйти. Она смотрела на меня, как на грязное животное и мой вид наверняка вызывал у нее тошноту. В голове тут же созрела сумасшедшая идея. Девушка уже отвернулась, и собиралась спускаться по лестнице, когда я окликнул ее:
— Подождите... как вас зовут?
— Анна.
— Аня, хорошо. Я передумал, вообще-то меня интересует ваше предложение.
— Хорошо, что именно вас интересует? — она поморщилась.
— Ээ... подождите секунду здесь, я сейчас вернусь.
Я отошел на кухню, достал с полки коробку с медикаментами и начал быстро рыться в ней дрожащими руками. Наконец нашел то, что было нужно — хлороформ. Я оторвал кусок бинта, и смочил его. Мой лоб снова покрылся потом, казалось, что сердце сейчас вырвется из груди. Я спрятал руку за спину, и пошел обратно в коридор.
— Так что вы хотели? — спросила Аня, с подозрением поглядев на мою руку.
— Я... — в горле вырос ком, и я уже не был так уверен, что смогу сделать это.
Повисла неловкая пауза, длившаяся около десяти секунд, на протяжении которых мы смотрели друг другу в глаза. Наконец она повернулась, чтобы уйти:
— Извините, если вам ничего не нужно, я пойду.
— Стой! — я резко схватил ее за плечо, дернул к себе и зажал все лицо тряпкой, пропитанной хлороформом. Она сделала рывок, чтобы освободиться, но тут же обмякла и повисла у меня на руках.
Я отнес ее на диван и потратил примерно двадцать минут на то, чтобы хорошо связать ей руки и ноги и вставить кляп.
Пока девушка была в отключке, я снял с нее одежду, оставив в нижнем белье. На ней были голубые трусики и лифчик. Член у меня в трусах сразу же напрягся и стал твердым. Я решил не дожидаться, пока она очнется, и отомстить за прерванную мастурбацию. Сев рядом, я положил руку на ее бедро, начал дрочить и тут же кончил, залив себя и ее спермой. В глазах потемнело. Я не мог отдышаться, такого потрясающего оргазма у меня не было со старших классов школы, когда я еще не был таким жирным и протухшим задротом. Я стащил с Ани трусы и снова принялся дрочить, засунув палец ей в вагину. Кончил так же быстро, как и в первый раз, но на этот раз на ее ноги. Повторил это еще два раза. Я не стал сразу трахать ее, потому что мог сделать это, когда захочу. Это было вишенкой на троте — самая вкусная часть, которую съедаешь в конце.
Во время четвертого подхода дрочки, Аня начала постепенно приходить в себя. Увидев меня, с ***м в руке, и мои пальцы, ласкавшие ее, она начала кричать, плакать и пытаться вырваться. Мне не хотелось делать ей больно, и я попытался успокоить девушку словами, сказав, что все будет в порядке, но тут же понял, что ее попытки освободиться возбуждают меня еще сильнее, и принялся целовать все ее тело и тереться о нее. Когда я дошел до лица и начал целовать ее в подбородок и шею, Аня вдруг, вместе с рыданием начала издавать странные звуки. Я понял, что сейчас произойдет, но было поздно — из ее носа и щелей во рту полилась рвота. Я тут же вытащил из ее рта кляп и перевернул на живот, чтобы она не захлебнулась рвотными массами.
Мы оба были щедро измазаны жидкой желтой блевотиной. Аня попыталась что-то закричать, но я тут же засунул грязный кляп обратно ей в рот. Оставив ее в таком положении, я пошел в душ, смыть с себя все это.
Выйдя из ванной, я увидел, что дверь квартиры открыта. Странно, я помню, как закрывал ее.
Когда я зашел в комнату, она была пуста. На полу лежали веревки, которыми я связал Аню пару часов назад. Все мое тело охватила дрожь, я был в ужасе. Она заявит на меня в полицию. Меня посадят в тюрьму за изнасилование. Черт, я читал, что делают с насильниками в тюрьмах. А что, если догнать ее? Конечно, я уходил в душ всего на пятнадцать минут, наверняка она не успела далеко убежать. Блять, как она развязала веревки?
Выбежав из квартиры прямо в трусах, я побежал вниз по лестнице, сразу же начав тяжело дышать и потеть. Наконец я спустился и вышел из дверей подъезда на улицу. Уже почти наступила ночь, так что людей практически не было.
Я осмотрелся, увидел вдалеке бегущую полуголую девушку и сразу же погнался за ней. Но как я ни старался бежать быстрее, она только отдалялась и отдалялась. Наконец, не в силах больше бежать, я рухнул на землю и громко зарыдал. Сквозь слезы, я начал срывающимся от одышки голосом стонать:
— Простите меня, простите, пожалуйста, простите меня.
Я не знал, перед кем извиняюсь, но продолжал делать это, потому что понимал, что виноват.

* * *

Я проснулся часто дыша и почувствовал, что вся кровать и подушка мокрые, от моего пота. Это был сон. Конечно сон, я бы никогда не изнасиловал женщину в реальной жизни.
Против привычки, я все-таки решил почистить зубы и умыться, но зайдя в ванную обнаружил, что нет зубной посты. Вздохнув, я поднял глаза и посмотрел в зеркало. Передо мной стоял небритый тридцатипятилетний безработный мужчина, с сальными волосами, живущий за счет своей старушки-мамы. Интересно, когда его жизнь стала такой?