Кирилл

- 1 -

Кирилл стоял у окна и со скучающим видом смотрел, как в огороде ложится снег. Он шел уже второй день. Если зажмуриться — вот так — то кажется, что участок похож на взбитое одеяло с расплывающимися серо-коричневыми пятнами. Открываешь глаза и видишь - укутанные белым кусты, причудливой формы голые яблони и завалившийся сетчатый забор. Мальчик приложил ладонь к стеклу. Оно подарило ему ощущение холода — еще большего, чем был в плохо освещенной комнате, обогреваемой допотопной буржуйкой.
- Кирилл, иди ужинать, - позвала мать.

Кирилл отвернулся от окна и медленно пошел к печке, вокруг которой собрались обитатели дома — три женщины и один мужчина. Павел — так звали единственного взрослого представителя сильного пола, присутствовавшего здесь — поднялся со стула, уступая младшему свое место. Покровительственно положив ему руку на плечо, он отошел в сторону и встал позади своей жены.

Открытые банки с консервами стояли на округлой крышке буржуйки, вокруг выходившей из нее трубы. Мальчик взял одну и примостился на стуле. Мать протянула ему вилку: «Ешь,»- в голосе ее слышались забота и непреодолимая усталость. А, может, это была тоска...

В ту минуту, глядя на огонь сквозь решетчатую дверцу печи, Кирилл ощутил себя таким несчастным, что ему захотелось заплакать. Но он сдержался, проглотив подступивший к горлу комок.

Мысли об отце, уехавшем вчера с двумя другими членами группы на поиски провизии, пребывание в состоянии постоянной неизвестности и невозможность что-либо с этим сделать, злили и пугали его. В такие моменты Кирилл начинал себя жалеть, и глаза увлажнялись против его желания, что еще больше раздражало мальчика. «Я — мужчина! Я должен быть сильным!»- повторял он себе.

Ужин проходил в гнетущем молчании. Только Чак — золотистый ретривер — с большим аппетитом чавкал у своей миски.

Так закончился очередной день их существования, потому как жизнью никто из них это назвать не решился бы. Стащив раскладушки из соседнего с комнатой чулана, люди разместились вокруг источника тепла. Жена Павла — Инна, согласилась подежурить первой. Павел обещал взять на себя вторую половину ночи.
Улеглись по двое. Так теплее. Кирилл залез под одеяло к матери и, немного согревшись, сразу же уснул.

- 2 -

Утро выдалось пасмурное. Сплошная серая пелена затянула небо, однако снег уже не шел.

Кирилл открыл глаза и обнаружил, что лежит на раскладушке один. Тогда он потянулся изо всех сил, крутанулся влево, вправо, выгнулся и, окончательно сбив два шерстяных одеяла, встал, довольный собой.
- Доброе утро, - приветствовали его.
- Доброе, - отвечал мальчик, с усилием протирая заспанные глаза.
- Иди умывайся. Чайник уже согрелся.

Кирилл неохотно поплелся в ванную, которая представляла собой небольшую комнату с миниатюрным окошком. Она вмещала унитаз и раковину, с висящим над ней внушительных размеров рукомойником. Отсюда Кирилл услышал, как хлопнула входная дверь, и Павел прямо с порога стал рассказывать что-то. Почистив зубы и ополоснув лицо холодной водой, мальчик вернулся в большую комнату, которая служила всем и спальней, и кухней, и столовой.

Павел в расстегнутом пуховике стоял, прислонившись плечом к стене, и пил чай из металлической кружки. Увидев Кирилла, он улыбнулся и сказал:
- Ну, что, боец! Сегодня все пойдем в баню, а то скоро коростой покроемся. Только перед этим мы с тобой отправимся за дровами. Я сегодня ходил на разведку и обнаружил отличный сухостой.

После завтрака, который ничем не отличался от ужина, они стали собираться в дорогу. Павел одел поверх пуховика патронташ, закинул за плечи вертикалку, взял большой двуручный топор и вышел на улицу.

Снега выпало много. Поэтому, шедший позади Павла, Кирилл старался наступать в его след. За собой он тянул санки, на которые предполагалось складывать дрова. Чак с высунутым наружу языком весело бегал вокруг людей, утопая в глубоком снегу. Он то забегал вперед, то возвращался. В общем, вел себя, как и положено нормальной собаке. Это радовало Павла.

По поведению животного можно судить о близости «этих», из-за кого все и случилось, но общепринятого названия которым дано не было. Чаще всего их называли зомби или жмурами, хотя мертвы они, вроде, не были. Павлу больше нравилось второе, более привычное для него название. И если собака вела себя непринужденно, значит, все в порядке — неприятных встреч со жмурами не предвидится.
Чтобы не привлечь к своему дому излишним шумом непрошеных гостей, ходить на вырубку приходилось далеко. Так они прошли около пяти километров, оказавшись в небольшом леске.
- Ну, вот и пришли, - сказал Павел, снимая ружье.

Кирилл огляделся. Деревья здесь выглядели какими-то чахлыми и корявыми. Он не знал, что такое сухостой, который они искали, но, по его мнению, эти черные, торчавшие из-под снега уродцы, подходили под название.
- А почему они такие? - спросил мальчик.
- Ну, похоже, корни у них в болоте стоят, а сейчас мороз, и оно замерзло или высохло совсем, - ответил Павел, снимая патронташ и вешая его на сук. - Я буду рубить, а ты отвози дрова домой и возвращайся. Дорогу помнишь?

Кирилл кивнул:
- По следу пойду.

Застучал топор.
- Умный ты парень, Кирюха. В школе, наверное, отличником был?

Мальчик пожал плечами и присел на санки.
- Э-э! Ты не садись. Зад отморозишь. Лучше походи немного. Скучаешь по школе?

Кирилл опять пожал плечами и встал.
- Раньше я ее не любил. Но там было лучше, чем здесь.
- Ничего. Скоро все это закончится, и ты опять пойдешь в школу.

Тонкое дерево медленно упало в снег.
- Может, это все кончится, а я все равно не пойду в школу? - с надеждой спросил Кирилл.

Павел только рассмеялся в ответ.
- Ловкий малый! - констатировал он.

Шло время. Дрова прибывали. Кирилл уже успел отвезти одну партию, обвязанную бечевкой, и вернулся сильно уставший. Видя это, Павел попытался приободрить парня:
- Сейчас еще одну кучку обвяжем и — домой.
- Я хочу по-маленькому, - внезапно заявил мальчик.
- Э-э, брат. Не самая твоя удачная идея, - протянул Павел, почесывая в затылке. -До дома никак?

Кирилл помотал головой.
- Ладно. Повернись спиной к ветру и только быстро, чтобы не застудить ничего.

Павел вздохнул и принялся вязать дрова, но тут завелся Чак. Пес утробно зарычал и оскалил зубы, глядя куда-то в сторону темневшего поодаль голыми ветвями леса. Мужчина отвлекся от своего занятия, тоже посмотрел в ту сторону, однако ничего не заметил. Быстро застегнув на себе патронташ и схватив ружье, он вбежал на пригорок. Отсюда обзор был намного лучше. На значительном отдалении от вырубки маячило несколько пошатывающихся фигур. Издали они выглядели просто сильно подвыпившими людьми, которых не держат ноги. Но Павел знал, что эти с виду неуклюжие создания смертельно опасны, а подпускать их близко крайне нежелательно. Приглядевшись, он обнаружил еще несколько фигур, затерявшихся среди заиндевевших деревьев, а потом — еще. Весь лес кишел ими.
- Кирюха, ты все? Нам пора! - стараясь не показать волнение, крикнул Павел, сбегая вниз.
- Еще минуточку. Ничего не получается.
- Бросай это занятие! Мы уходим.

Понимая, что мальчик не сможет бежать с ним в одном темпе, Павел схватил его подмышку и одним движением усадил в санки, дал в руки топор:
- Держи.

Подхватив одной рукой веревку от санок, мужчина побежал по протоптанному следу.
Видя поспешность, с которой они покидают вырубку, оставленные дрова, мальчик забеспокоился:
- Что случилось?
- Жмуры! - пыхтел Павел. - Только не бойся — они еще далеко.
- А где Чак? - Кирилл заозирался в попытках высмотреть собаку.

- 3 -

Сначала он бежал почти перпендикулярно протоптанной тропинке, чтобы хоть как-то сбить жмуров со следа. Однако, быстро везти санки с пассажиром по глубокому снегу оказалось совсем не легко. Павел то и дело оступался, проваливаясь ногой в скрытые под белым настилом ямы. Примерно через километр его стала мучить одышка. Еще через полкилометра он решил перевести дух.
- Вырастешь, не вздумай начать курить! - пыхтя, наставлял Кирилла мужчина. - А то жмуры догонят и сожрут.

Со спины послышался собачий лай.
- Чак! Чак! - оживился мальчик и поднялся из санок.

Пес бежал к ним, почти по самую грудь утопая в снегу. Когда расстояние между ними сильно сократилось, Павел заметил кровавые следы на морде и спине животного.
- Не смотри! - приказал он мальчику, снимая ружье.
- Ты что! Это же Чак! - закричал Кирилл и попытался отнять у старшего оружие.

Павел свободной рукой отбросил его в снег и вскинул оружие. Чак был его псом. Он любил его и не хотел стрелять, но надо. И как объяснить семимилетнему пацану, что собака уже не та — попробовав инфицированную кровь, она скоро должна обратиться. Скрепя сердце, мужчина вдавил курок. В морозном воздухе грохнул выстрел, ружье с силой толкнуло стрелка в плечо, и пес, взвизгнув, отлетел в сторону. Павел медленно подошел к раненному и присел на одно колено. Сзади послышался детский плач, перемежаемый всхлипами. Чак умирал, но продолжал с преданностью в глазах смотреть в лицо хозяина, подстрелившего его. Павел медленно гладил своего питомца по морде, трепал ухо. Он и сам готов был расплакаться в ту минуту. Но делать нечего. Он достал из-за голенища нож и с коротким замахом засадил его в череп животного. Чак умер. «Прости, добрый друг».

Павел почистил клинок снегом, убрал нож, со вздохом огляделся. Ни одного инфицированного в поле зрения. Тогда он поднялся и не спеша пошел обратно. Кирилл сидел на санках, глядя куда-то под ноги. Изредка его плечи подрагивали, он всхлипывал.

- Зачем ты убил Чака? - спросил мальчик, когда Павел подошел ближе.
- Чак заразился. Он мог стать «этим» в любую минуту. Я просто хотел защитить тебя, нас всех. Понимаешь?

Мальчик кивнул:
- Все равно мне его жалко.
- Мне тоже, малыш. - Павел стал набирать воздух для вздоха, но осекся, когда его боковое зрение засекло какое-то движение примерно там, где он оставил тело собаки.

Повернув голову в ту сторону, он обомлел от ужаса. Такого ему видеть еще не приходилось. До этого момента он полагал, что инфицированные способны разве что передвигаться со скоростью неторопливо шагающего человека, да и то — не все. Этот же бежал прямо на них, с неимоверной быстротой.

Павел сдернул ружье с плеча. Заряженным остался лишь один ствол, а на перезарядку времени уже не было. Стрелять пришлось практически навскидку. Пятимиллиметровая дробь ушла в сторону цели. Получив свою порцию свинца, зомби молча рухнул в сугроб. Однако через несколько секунд уже поднялся и опять набирал скорость.
Павел успел сменить патроны, когда на него с длинного прыжка налетел инфицированный. Оба повалились в снег. Зараженный изо всех сил пытался добраться своими подгнившими зубами до лица человека, а тот использовал ружье, чтобы держать противника на расстоянии.

Неясная тень нависла над ними. Зомби дернулся, и Павел ощутил, как ослаб натиск противника. Он не без труда скинул обмякшее тело в сторону. Взгляд его упал на стоявшего рядом Кирилла — перед собой мальчик держал топор с окровавленным лезвием. По его виду можно было безошибочно сказать, что парень в данный момент ни жив, ни мертв от пережитого шока, и лишь слегка осмеливается дышать.
Павел встал на ноги, взял топор из рук Кирилла:
- Ну, все, все. Теперь мы в безопасности. Ты — герой сегодня!

Мальчик не отвечал, тупо глядя в одну точку. Павел взял его за руку, отвел к санкам, усадил. За всю дорогу домой Кирилл не проронил ни слова.

- 4 -

- Ты убил Чака? - Инна была удивлена и расстроена одновременно.
- А ты бы предпочла, чтобы пес обратился ночью и пожрал нас всех? - оправдывался Павел.
- Может, он не обратился бы! - в глазах женщины стояли слезы.
- Точно бы обратился! А инфицированная собака в десять раз опасней человека!
Приняв аргументацию мужа, Инна немного поостыла, но не надолго:
- А где вторая вязанка дров?
Павел не стал рассказывать о быстром зомби. Кирилл же с самого их возвращения вообще не произнес ни слова. И лишь его мать заподозрила неладное:
- Ты что такой смурной?

Мальчик молчал. Женщина потрясла его за плечо, пытаясь привлечь внимание. Он глубоко вздохнул и тихо произнес:
- Я его убил.

При этих словах Павел сморщился, а женщины налетели на Кирилла с расспросами.
- Так это ты убил Чака? - дознавалась Инна.
- Кого ты убил? - вторили они друг другу.
- Он был очень быстрый. Он прыгнул на Павла... - глубокий вздох. - Мне пришлось.

Теперь уже Павел подвергся допросу. Самой настойчивой оказалась мать Кирилла. Женщина была напугана, но это и понятно. Так что Павлу пришлось рассказать все.
- … Я никогда не видел, чтобы они бегали или прыгали. А этот... Да я так быстро не могу! - закончил мужчина и сел на табурет.
В комнате воцарилось молчание. Каждый пытался осознать новую угрозу, нависшую над ними.
- Что нам теперь делать? - севшим голосом спросила Инна и посмотрела на мужа.
- Я пойду греть воду, - как ни в чем не бывало сказал тот. - Чтобы нормально попариться дров маловато, но слегка помыться можно.

Очередной вопрос застал его уже в дверях:
- Паш, не уже ли тебе не страшно?
- А что я могу поделать? Будем жить дальше, - не оборачиваясь, ответил он и вышел, скрипнув дверью.

После помывки и горячей пищи настроение людей немного улучшилось. Они сыграли несколько раз в домино и стали готовиться ко сну. В этот раз первое дежурство досталось Елене — матери Кирилла.

Из-за произошедшего днем, люди стали опасаться покидать убежище ночью. Поэтому женщина сидела у темного окна и тщетно пыталась разглядеть хоть что-нибудь, кроме засыпанной снегом земли. Поняв, всю бессмысленность этого занятия, она стала прислушиваться к звукам, но слышала только шум ветра.

Когда на голову посыпались осколки стекла, Елена поняла, что спала. Она подскочила. Остальные тоже проснулись. Павел схватил ружье и решительно отстранил женщину от разбитого окна. Что-то с силой ударилось в раму. Во все стороны полетели щепки. Не дожидаясь очередного удара, Павел дважды выстрелил в разбитое окно. Комната моментально наполнилась едким дымом. Заложило уши, в голове будто поезд пронесся.

- Патроны! - крикнул он, переламывая двухстволку.

Прошло секунд десять-пятнадцать. Сзади, в комнате, кто-то бегал, опрокидывая в темноте стулья. Патронов не было.

Еще один удар в раму. Дерево надсадно хрустнуло.

Не отворачиваясь от окна, Павел повторил свою просьбу. Инна подошла сзади — вся трясясь от холода и страха. Ее озябшие пальцы вложили в ладонь мужа два пластиковых цилиндра.
- Держи патронташ под рукой! - приказал он.

Ответа не последовало.

Следующий выстрел и удар в раму произошли одновременно. Мужчина бросил ружье и, схватив топор, выскочил на улицу. Что-то темное лежало на снегу в нескольких метрах от дома. Павел помнил, как резвый жмур вскочил на ноги после прямого попадания дроби в прошлый раз, поэтому не медлил ни секунды. Он опрометью бросился к телу, занося топор для решающего удара. В последний момент жмур прыгнул — прямо из лежачего положения рванулся в сторону жертвы, и напоролся на сталь. Лезвие вошло ему в грудь, однако он продолжал тянуть руки к вожделенной, но не доступной добыче. Одним ударом ноги мужчина сбил противника с ног, с усилием прижал к земле извивающееся тело, взмахнул топором, рассекая голову надвое.

- 5 -

Вопрос выживания встал для группы очень остро. Теперь, ко всем их бедам прибавилась другая — опасность переохлаждения. Немного посовещавшись, люди решили перебраться в один из соседних домов. Вооружившись фонарями, они отправились на осмотр своего будущего жилища. Конечно, за время своего проживания в дачном поселке, все его дома были обысканы выжившими сверху до низу не один раз. Но они никогда не рассматривали их, как возможное убежище, а потому не обращали особого внимания на пригодность строений к зимовке.

В первом доме оказались слишком тонкие стены. В другом были разбиты окна.  На третьем участке дома вовсе не оказалось. Когда-то там стоял сарай с инструментом. Но он был разобран на дрова еще три месяца назад, а содержимое — отправлено в собственную кладовку. Оттуда же и перекочевал к ним двуручный топор, уже дважды спасавший их жизни.

Дом на четвертом участке подходил по всем параметрам. Это было приземистое  одноэтажное строение, сложенное из пеноблоков и утепленное снаружи. Добротная дверь, целые окна, даже печка имелась.

Через несколько минут над крышей нового жилища группы появился дымок.  Дом постепенно оживал. А люди тем временем сносили в него свои пожитки. К обеду переезд был почти окончен.

Подкрепившись и выпив горячего чаю, Павел откинулся на стуле. Он с удовлетворением заметил, что воздух в комнате стал теплым, и скинул куртку на раскладушку.

        - Влажно, - сказал он, потягиваясь. -  Надо бы окно открыть, чтобы пар выпустить.
        - Раз открой, другой — все опять замерзнет. А дрова почти закончились, - ворчала Инна, открывая форточку.

«Против логики не попрешь. Даже против такой сварливой,» - вздохнул Павел, потянулся на стуле и встал, подхватывая куртку.
        - Пойду, топливо поищу.

Он забрал топор, подцепил санки и пошел через глубокий снег.

Деревьев по-близости было достаточно. Но если начать рубить их, на шум обязательно приковыляют «эти». Тогда они круглыми сутками станут осаждать убежище людей.  Поэтому добывать топливо  Павел ходил за несколько километров от жилья — бегать по следу жмурики умели, но быстро забывали, зачем им это надо, если цель не маячила на горизонте.

Переломленная пополам неведомой силой, высохшая сосна идеально подходила на роль будущей колоды дров. Павел споро взялся за дело. Сначала он сделал из веток салазки, чтобы притащить в лагерь как можно больше топлива. После этого топор застучал по более крупным отросткам, по тонкой части ствола. И вот уже одна большая вязанка дров аккуратно примотана к санкам. Работа над второй подходила к концу, но тут за спиной Павла кто-то не громко кашлянул. От неожиданности мужчина вздрогнул и обернулся.

Их было двое. Зимний цифровой камуфляж с армейскими нашивками, каски, лица, скрытые черными масками. Автоматы в руках незнакомцев смотрели стволами в землю.

- Только без резких движений. Брось топор, - простуженным голосом приказал один.

Павел подчинился. В ту же секунду откуда-то сзади, буквально из-под сосны, которую  он рубил всего минуту назад, появился третий.
- Ты кто такой? - спросил все тот же.
- Человек, - ответил Павел и увидел сквозь прорези в маске незнакомца, как резко сузились его зрачки.
- Я вижу, что не заяц! Че тут делаешь? - голос стал резче.
- Дрова рублю, - все также невозмутимо ответил Павел и тут же скорчился на земле, получив кулаком в солнечное сплетение. Воздух из легких куда-то исчез, в глазах потемнело, но он расслышал хриплый смех и другой голос:
- Зачем, Сеня? Не видишь, что это не мародер, а трудяга обычный. У него даже бутцев нормальных нет.
- А че он бычит, а?
- Ну, струхнул человек от неожиданности, вот и тупит. А ты -  в дыхло сразу. Разве так контакты налаживают?

Тишина. Видно первый обдумывал услышанное. Затем просипел, поднимая и отряхивая Павла:
- Прости, мужик, нервный я стал с такой жизни. Давай, лучше по коньячку за дружбу!

Павла усадили на ствол дерева, вставили во все еще дрожащую руку  металлическую флягу. С другой стороны к нему тянулась открытая пачка сигарет.
- Ты не пугайся, - говорил Семен. - Военные мы. На разведку ходили.

Солдаты скатали маски под шлемы и расположились вокруг Павла, будто закадычные друзья.

Фляжка пошла по кругу. Военные расслабились. Стали рассказывать о своей части, о том, что готовится операция по зачистке города от жмуров. Затем тот, что осадил Семена, начал интересоваться Павлом.

- Ты тут один? - спросил он.
- Нет, - ответил чуть захмелевший Павел — он уже много дней не пил спиртного, а сигарет не видел и того дольше. - С семьей, с друзьями.
- И где вы расположились? В этом?.. - боец кивнул в сторону, куда вели следы Павла.
- Да, нет, - солгал тот, полагая, что и так рассказал слишком много, а первым встречным доверять нельзя, к тому же эти и вовсе были на дизертиров похожи. - В садовом обшестве «Лепесток».
- Далеко, - задумчиво протянул Семен. - Туго у вас там со жратвой?
- Держимся пока.
- Ну, крепитесь, - одобрительно похлопал его по плечу третий. - Уже не долго осталось. Скоро мы очистим город от этой заразы, а уж тогда заживем!
- Мародеры у вас там бродят?
- Спокойно, вроде.
- Это вам повезло, - заключил первый.
- Ага! - поддержал товарища Сеня. - Мы тут вчера на трассе наткнулись на троих. Крутые такие, на УАЗе с кенгурятником.  Из «Сайги» в нас шмалять стали. Ну, мы и приговорили всех на месте, - он гоготнул. - Вскрыли их тазик, а там!.. - взмахнул руками. - Полный кузов ящиков с харчами и всяким разным.

От этих слов Павлу как-то поплохело.
- Вот, коньяк оттуда, - солдат вручил ему флягу. - Ну, давай! Глотни на посошок, что ли.

Бросив на прощание что-то про гостей, военные исчезли также внезапно, как и появились. А Павел остался сидеть на поваленном дереве. Мысли лихорадочно кружились в голове. Кровь стучала в висках. Его мутило. Наконец он встал и перегнулся через ствол. Пустой желудок с мучительным спазмом исторг слабую струйку из остатков скудного завтрака пополам с желудочным соком. Утерев рот рукавом куртки, Павел подхватил санки и на негнущихся ногах побрел домой.
Он практически не сомневался, что убитые военными люди были его друзьями — трое, продукты, УАЗ с кенгурятником, «Сайга» - так много совпадений не бывает. И даже не то, как сообщить остальным о случившейся трагедии, гложело его. А то, как они теперь будут выживать. Несколько минут назад Семен провозгласил ему и тем, за кого он в ответе, смертный приговор.

- 6 -

Дома стояла, в прямом смысле слова, тихая паника. Она была написана у всех на лицах, читалась в глазах. Но сначала Павел этого не заметил.
-Ты пьян? - спросила Инна, уставившись на него покрасневшими глазами.
Тот мотнул головой.
- Что случилось, Паш? А где топор?

Вместо ответа Павел схватил жену за руку и молча вытащил на улицу, на мороз. Та не сопротивлялась. Плотно притворив дверь, чтобы остальные не слышали, он поведал ей все. Говорил шепотом, но слова его были, как крик. Женщина плакала, уткнувшись лицом в промерзшую куртку мужа, не в силах остановиться.  Они условились пока никому не говорить о постигшем их горе — в душе каждого теплилась слабая надежда, спасительный самообман,  на счастливый исход — ведь это могли быть и не они.
Вернувшись в дом, Павел увидел серое заплаканное лицо Елены, испуганно бегающий взгляд Кирилла. Он вопрошающе посмотрел на жену. Она сбивчиво заговорила, перемежая рассказ всхлипами. Смысл рассказанного сводился к тому, что женщины отправились на старый участок за ведрами, хранившимися в бане. Там на них напал проворный жмур. А так как ружьем они пользоваться не умели, защищаться пришлось граблями и тяпками. Совместными усилиями им удалось запереть противника в бане, но тот успел укусить одну из них.

- Ну, и где она? - злым голосом, как будто и первого происшествия было мало, спросил Павел.
- Там, - едва слышно проговорила Елена и махнула рукой. - Там осталась. Не захотела снами возвращаться.
- Так вы, что — ее живой оставили? - глаза у Павла полезли на лоб.
Он схватил ружье, патронташ и выскочил в сгущающиеся сумерки. Инна попыталась бежать за ним, но упала в снег и, не выдержав, опять расплакалась:
- Ты куда, Паша?
- Дуры! - донеслось злобное в ответ.

- 7 -

Возвращался он весь опустошенный. Убивать живых людей, пусть и инфицированных, ему еще не приходилось. И поначалу думал, что не сможет. Но она так просила…

- 8 -

Павел открыл дверь дома, и знакомый простуженный голос неприятно резанул слух:
- А говорил, что в «Лепестке» проживаешь. Не хорошо друзей обманывать.

Женщины в испуге жались к стенам. Елена закрывала собой Кирилла. Солдаты вели себя по-хозяйски.

- Ну, что встал, - ухмыльнулся один. - Проходи. Мы ж говорили, что заглянем на огонек.

Павел, как в тумане, сделал несколько шагов вперед.
- А ружьишко-то оставь.

Вертикалка гулко ударила прикладом об пол. Один из бойцов подошел к Павлу.
-Что волком смотришь? - с вызовом спросил он. - Как коньяк с нами жрать — так за милую душу. А в гости — всё?
- Паша, ты их знаешь? Это те самые? - голос Инны дрожал.
- Я… - начла было тот, но получил удар стальным шлемом в лицо и, охнув, упал на пол. Инна с криком бросилась к мужу. Ударивший его солдат бесцеремонно оттащил ее и, как пушинку, отбросил в угол. Вернулся, склонился над Павлом:
- А хороши у тебя крали! Ничего не скажешь!
- Эта с фотки, что я у тех борзых нашел, - Семен указал на Елену.
- О! Так мы мародеры! - злорадно усмехнулся третий. - А знаешь, Паша, какое наказание за мародерство на территории с введенным военным положением? У-у! - он покачал головой. - Но тебе повезло. Мы не такие. Отдохнем тут немного и пойдем по своим делам. Ты ведь поделишься с нами своими бабами?

Боец, ударивший Павла, придавил ему голову подошвой ботинка:
- Поделится! - сквозь зубы процедил солдат. - Куда ему две? Сам-то не справится!

- Зато я справлюсь, - довольно осклабился Семен и настойчиво потянул к себе Елену. Кирилл попытался тому помешать. Однако силы оказались не равными. Сеня не сильно, без замаха, ударил мальчика кулаком в грудь. Сделано это было скорее ради куража, но парню хватило. Он отлетел назад и повалился на спину, ловя ртом воздух, который никак не хотел возвращаться в легкие. Елена, истошно вопя, безуспешно вырывалась из цепких рук Семена. В тот момент, когда внимание всех оказалось приковано к открывавшему и закрывавшему, как рыба, рот Кириллу, Павел извернулся, сдирая кожу с лица, и завалил державшего его бойца, благо, тот ослабил давление, отвлекшись на мальчика. Послышались удивленный вскрик и ругань. Но маневр оказался напрасным. Третий солдат усмирил Павла прикладом автомата, и когда тот упал, добавил пару раз носком сапога, куда пришлось.

- Ну, ты попал, гнида, - поваленный Павлом поднялся и тоже несколько раз ударил его ногой. - Теперь я лично займусь твоей сучкой, а ты будешь смотреть.
-Стойте! - крикнула Инна. - Мы можем откупиться.
Военные дружно рассмеялись.
- Послушай, - произнес только что пинавший ее мужа. - Все, что ты можешь нам дать, мы и так возьмем. Бесплатно, - он медленно приблизился к женщине.
- У нас есть золото, - задыхаясь от страха и волнения, затараторила Инна. - Много золотых украшений, некоторые — с драгоценными камнями.

Бойцы недоверчиво переглянулись.
- Ну, давай их сюда, а мы подумаем, - сказал Сеня.
- Они не здесь. Они на другом участке. Нам пришлось переехать сюда, но тайник мы не трогали.

Конечно же они не поверили — чего не скажет человек, ради своего спасения. Однако жадность перевесила здравый смысл.

- Ладно. Серый, сходи с ней, проверь, - обратился Семен к одному из своих сослуживцев.
- Инна, не надо! - взмолился, разгадавший план жены, Павел.
- Заткнись, козел! - его снова несколько раз приложили сапогом по ребрам. - Тебе побрякушки дороже жены?

Поведение Павла внушило солдатам доверие к словам женщины, хотя общий настрой остался агрессивным.

- Ну, смотри, сука! Если обманешь, жалеть будешь, пока нам не надоест, - прошипел Серый.

- 9 -

Когда женщина и солдат подошли к бане, уже совсем стемнело. В воздухе закружились редкие снежинки.
- Где они? - спросил Серый.
- Тут, в бане, в одном из ведер, - Инна уверенно двинулась ко входу.
- Стой! - солдат схватил ее за руку и отдернул назад. - Думаешь, я идиот?

У вас там, небось, второй ствол спрятан? Я сам посмотрю, - и он включил фонарик.
Шаркнул засов, скрипнула входная дверь. Серый пригнулся, чтобы не стукнуться головой и вошел внутрь. Пару секунд спустя раздался испуганный восклик. Звук падения.   

Осознавая всю опасность, которой она себя подвергает, но не видя другого выхода, Инна заскочила в предбанник. Фонарик катался по полу, и женщина схватила его. Она шарила лучом по полу. Вот дергающийся в предсмертных конвульсиях Серый. А сверху на нем сидит жмур и рвет зубами плоть из шеи солдата, не обращая внимания на вошедшую. Кровавая сцена вызвала у Инны рвотный рефлекс. Но то ли желудок был пуст, то ли сила воли оказалась сильнее, она смогла его подавить. Луч пополз дальше. И искомое вскоре обнаружилось. Подняв с пола автомат Серого, женщина со всех ног бросилась к выходу. Фонарик она выкинула в предбаннике, а дверь умышленно не закрыла, надеясь, однако, что жмур последует за ней не сразу. Но и обернуться, чтобы проверить, смелости не хватило.

- 10 -

Поставив автомат сбоку от крыльца так, что обнаружить его можно было, лишь зная, что он там, - вороненый металл и черный пластик совершенно не выделялись в темном углу, она, как смогла — резко, влетела в дом.

- Там вашего жмур дерет, - задыхаясь от быстрого бега, проговорила Инна.
- Что ты несешь? - было не понятно, разозлился Семен, или испугался.

Затем до него стало доходить, что женщина вернулась одна, сильно запыхавшаяся. Но он не успел додумать.

- Семен, проверь! - приказал другой боец.
- Иди, сам проверяй! - огрызнулся тот в ответ. - Если Серого цапнули, то он уже не жилец.
- Друг из тебя, как из говна граната! - сплюнул солдат. - Ты? - он вопросительно посмотрел на Инну.
Та испуганно отшатнулась:
- Я туда не вернусь! Не пока там это!
-Что вы за люди такие? - презрительно бросил боец. - Хоть скажи, куда идти?
- Четвертый дом направо по дороге. Дом слева.

Когда еще на одну угрозу в комнате стало меньше, Инна облегченно вздохнула и огляделась. Павел, Елена и Кирилл сидели у стены и поедали ее затравленными взглядами. Семен подтолкнул женщину прикладом к остальным:
- Садись!

- 11 -

Время шло. Солдат нервничал. Он расхаживал взад-вперед по комнате, выглядывал в окно. С улицы донеслось несколько коротких очередей, и длинная — на весь остаток магазина.
- Проклятье! - не выдержал он и выбежал наружу.

Инна осторожно приблизилась к окну. Семен промчался мимо, с автоматом наперевес. Она засмотрелась спокойствием ночного пейзажа, но обернулась, ощутив движение сзади. Павел уже стоял рядом с ружьем в руках. Заплывшее от побоев лицо придавало ему особо зверский вид.

- Возьми автомат. Он справа от крыльца, - сказала ему жена.

Отдав ружье Инне, Павел вышел из дома. Оружие нашлось, где и было сказано. Подойдя под свет окна, он убедился, что патронник не пуст, а в магазине еще есть патроны, и удовлетворенно погладил холодный металл. Теперь уверенности на счастливый исход прибавилось.

В темноте замелькали вспышки выстрелов, послышались частые сухие хлопки. На этот раз как-то слишком лаконично, и Павел понял, что жмуру не повезло. Теперь следовало подготовиться к обороне. Вернувшись в дом, он приказал его обитателям идти в заднюю комнату, лечь на пол и не высовываться, пока все не закончится.

- Я остаюсь, - безапелляционно заявила Инна, прижимая к себе ружье, словно это было не оружие, а ребенок.

Вместо улыбки, на лице Павла отобразилась гримаса:
- Ты же не умеешь из него стрелять. Иди со всеми.
Женщина заколебалась, опустила ствол. Затем быстро поцеловала мужа и ушла, не сказав больше ни слова.

Оставшись в одиночестве, Павел занял позицию так, чтобы с улицы его нельзя было разглядеть через окно. Взял под прицел входную дверь.

- 12 -

- Эй, Паша! - донесся с улицы простуженный голос. - Не жди меня на пироги с девками. Я уже сыт по горло вашим гостеприимством.

Последовала непродолжительная пауза, после чего Семен снова заговорил. Но теперь его голос доносился с другой стороны дома:
- Павел, передай от меня привет своей жене. Она у тебя баба не промах! Обвела вокруг пальца двух мужиков. Да, еще каких! Тебя она тоже за нос водит? Или, может, за какое другое место? - смех сбился на кашель.

И снова он замолчал. Павел уже начал думать, что Семен ушел, когда его простуженное сипение раздалось прямо под окном комнаты, в которой была устроена засада:
- Пить с тобой на посошок второй раз у меня здоровья, кажется, не хватит. Но и уйти, не попрощавшись, я не могу. Так что, вот тебе от меня гостинчик с витаминами!

Хлопнуло и зазвенело, осыпаясь от резкого удара стекло, а через мгновение в окно влетела граната. Сердце пропустило удар. Павел, словно загипнотизированный, смотрел на упавшую под подоконником лимонку.

Прогремел взрыв. В голове будто молотом ударили о наковальню. Вокруг все загудело, с потолка осыпалась штукатурка. Бесслышно открылась дверь  в комнату, где прятались женщины с Кириллом, выпуская облачко пыли. А граната, предназначенная Павлу не разорвалась. Какое-то время он сидел неподвижно, не веря в реальность происходящего. То, что слух вернулся, Павел понял, когда разобрал стоны, доносившиеся из-за стены. Туман, в котором плавало до этого мгновения его сознание, мигом развеялся. Помогая себе автоматом, словно костылем, мужчина не без усилий поднялся, прихрамывая, заковылял к остальным.

- 13 -

Инна погибла сразу, но у него не было времени, даже на то, чтобы попрощаться с женой. Он лишь обнял ее, поцеловал в еще теплые губы и отстранился — его помощь требовалась живым. Елене повезло больше, но выглядела она очень плохо, и Павел сомневался, что сможет спасти ее, не имея под рукой никаких медикаментов. А еще были осколки, которые надо извлечь из тела. Но он совершенно не представлял, что можно сделать. Даже продезинфицировать и зашить раны было нечем.

«Аптечка, - догадка пришла неожиданно. - У военных должны быть аптечки или перевязочные пакеты. Надо только найти тела друзей Семена. Но где он сам? Ждет меня?»
- Больно, - простонал Кирилл.

Он пострадал меньше всех, так как мать пожертвовала собой, прикрыв телом сына. Но один осколок достал все же и его, угодив в правый бок. И рана сильно кровоточила.

- Сейчас, сейчас! Я скоро вернусь, - бросил Павел и, взяв автомат, решительно направился к выходу.

Прижавшись спиной к стене, сбоку от входа, он стволом толкнул дверь. Тихо скрипнули петли, та медленно отворилась. На улице стояла кромешная тьма. «Глупая затея», - понял Павел. Он рывком вылетел наружу, спрыгнул с крыльца, через перила, затаился в темном углу, прислушался. Где-то совсем недалеко раздались автоматные выстрелы.  Несколько коротких очередей, затем - еще.

Чтобы не сильно отсвечивать на фоне снега, он двинулся короткими перебежками — от куста к кусту, пригибался, крадясь вдоль забора. Так миновал два участка, когда увидел темное пятно на белом полотне проселочной дороги. Тело лежало на спине, голова прострелена, снег вокруг щедро забрызган чем-то темным.

Труп принадлежал гражданскому. Лицо обезображено звериным оскалом инфицированного. «Тот, что из бани», - догадался Павел и осторожно пошел дальше.
Выстрелы послышались совсем близко. Они звучали все чаще, слившись в одну заливистую очередь, которая, в итоге, захлебнулась.

Пройдя несколько участков, Павел оказался на «т»-образном перекрестке. Огляделся. Еще одно тело обнаружилось в десяти шагах слева, у обочины. Это был тот, который ушел спасать Серого, но уже преобразившийся. Из глазницы торчала рукоятка ножа.
Павел присел, взял автомат на изготовку. Глаза настороженно всматривались в каждую тень. С другой стороны дороги, из сточной канавы, послышался кашляющий смех.

- Повезло тебе сегодня, Пашка. Просроченный лимончик достался, - перевел дыхание. - Не бойся, у мне кончились патроны… и гранаты тоже, - устало усмехнулся, вздохнул. - И жизнь заканчивается. Скоро другая начнется.
Павел выпрямился и подошел к краю канавы. Штырь сидел, привалясь к  заснеженному скату. Курил. Его глаза блеснули в лунном свете.
- А шустрые эти оказались, - усмехнулся. - Еле справился. Так быстро обращаться стали…

Две пули пробили грудь солдата. Его тело выгнулось дугой, он засучил ногами, сползая на дно ямы. Павел поднес ствол ко лбу Семена…

- 14 -

Когда он вернулся, Елена уже умерла. Кирилл был совсем бледный и даже не плакал. Павел сделал ему обезболивающий укол. Кое-как извлек осколок и промыл рану, наложил тугую повязку. Кровотечение ослабло.

Мужчина оглядел комнату. «Застрелиться, что ли?» Вместо этого он извлек из кармана флягу Семена, отвинтил крышку и, запрокинув голову, вылил в себя остатки содержимого.

Усталость и коньяк сделали свое дело. Его медленно клонило ко сну.

 - 15 -

Хлопнула входная дверь, и Павел проснулся. На улице светало. Откуда-то доносился звук двигателя. Он посмотрел по сторонам и нигде не обнаружил Кирилла. Мужчина схватил автомат и выбежал на улицу. Мальчик был уже за забором. В одном свитере, без шапки, сильно хромая, он шел по дороге.

- Кирилл!
- Смотри! Папа едет! - не оборачиваясь, мальчик указал пальцем вперед.
Кирилл увидел, как по дороге, к нему движется УАЗ с кенгурятником, обвешанным фарами. Машина остановилась. Оттуда вышли трое.
- Папа! - крикнул мальчик и побежал.

Один из приехавших отделился от остальных и быстро зашагал в его сторону, подхватил на руки, закружил.
- Папа, - повторил Кирилл, прижимаясь к небритой щеке отца.

Павел сидел в снегу. Голова мальчика лежала у него на коленях. Бледное лицо неподвижным взглядом смотрело вверх.
На перекрестке показалась военная колонна. Зачистка города и окрестностей началась.
- Прости меня, - тихо произнес Павел и закрыл Кириллу глаза.

Конец