Очерк о доброте

    При слове «доброта» сразу вспоминается моя тётя Настя, её ласковые, тёмно-карие глаза. Пожалуй, никто так ни хотел мне помочь, как она. Пожалуй, никто ни сделал столько добра, как она. Она  была  благодарна мне, и она умела быть благодарной. Благодарной всего лишь за то, что я её навестил. Единственный из родственников. За много лет…
    В далёкой белорусской деревне жила большая, дружная семья. Пока война  вдруг не перемешала судьбы людей. Пятнадцатилетней девчонкой её увезли на принудительные  работы в Германию. Спустя два года — радость Победы, возвращение домой.  И — горе страшной утраты. Немцы расправились с семьёй (якобы  за связь с партизанами) — родителей, братьев, сестёр закопали живьём…
   Приехав погостить на хутор к своей тёте,  она познакомилась с моим дядей Колей. 7-го мая 1949 года они поженились и сразу уехали в Калининградскую область,  недавно завоёванную часть Восточной Пруссии, куда съезжались молодые, полные задора люди из центральных областей России, Белоруссии в поисках своего счастья.
   Жили поначалу в Сиреневке, а через три года получили квартиру в Междуречье, в большом немецком доме возле  самой железной дороги.
   После рождения дочери  она на протяжении трёх лет проходила в Зеленоградске  лечение от туберкулёза костей позвоночника, практически не ходила.
   Дядя Коля отучился на шофёра и работал в совхозе. Тётя Настя устроилась санитаркой в медпункт, где проработала всю жизнь. Так и жили — работали, отдыхали, держали домашнее хозяйство, как обычная советская семья в те нелёгкие, но по-своему замечательные 50/60-е годы. Пока дядя Коля не заболел, застудив лёгкие…
   Лечение не помогло, в итоге его оперировали в Ленинграде, удалив часть лёгкого. Может, из-за ухудшающегося здоровья, не знаю, он чаще стал распивать спиртное и в августе 1974-го года, спустя неделю после свадьбы дочери Вали, умер.
   С той поры тётя Настя одна. Валя с мужем  Сашей жили в Калининграде, приезжали лишь на выходные и то не всегда, а через 4 года уехали в Краснодарский край, где им достался по наследству домик. Саша больше  так и не попал на родину, а Валя смогла приехать спустя только 30 лет.
   Поэтому и не было предела  её радости и удивлению, когда в июле 2000-го года я её нашёл. Несмотря на возраст (72 года) она держала корову, поросёнка, курей, сажала  грядки. Не утратив с годами интереса к жизни, она любила свой посёлок, свою уютную квартирку с маленькой кухней и комнатой, в которой прожила полвека и в которой почти ничего не изменилось с того времени, как не стало дяди Коли.
   Этот скромный быт, яркая зелень вокруг, река одна, другая, красно-черепичные крыши немецких домов, железная дорога  наполняли какой-то жизненной силой, свободой, радостью. И когда директор школы Лариса Викторовна, проживающая рядом, предложила мне работать в школе учителем (ей обо мне сообщила, конечно же, тётя Настя), то я уже знал, что приеду сюда жить. И, спустя полтора месяца, к началу учебного года, я вернулся, уже навсегда.
   Первый букет цветов, подаренный учениками на линейке 1-го сентября, отдал, конечно, ей. «Мне последний раз цветы Коленька дарил» — прослезилась.   
   Я помог ей выкопать картошку, привезти сено, наколоть дров. Через месяц перешёл жить в комнату, расположенную в здании школы, так как у тёти Насти было тесно. Она с сожителем дядей Женей привезла на тачке хорошую кровать от знакомой, помыла полы, как я ни был против, купила мне комплект постельного белья.
   Прописала меня, ездила с больными ногами в Калининград писать заявление на предоставление мне вида на жительство.
   С будущей женой Таней познакомила опять же тётя Настя; уважала и ценила наши отношения, нашу дружбу.
   Всегда жалела меня, старалась помочь продуктами, деньгами (кроме продажи молока получала кое-какую прибыль от торговли самогоном). Когда, после рождения Дашеньки встал вопрос — где жить, именно тётя Настя пошла к главе сельской администрации, с которой находилась в хороших отношениях, и та предоставила нам пустующую двухкомнатную квартиру, в которой мы прожили 4 года. Свой земельный пай 10 гектар оформила на меня (хотя я никогда её ни о чём не просил) и который я вскоре продал по «дешёвке», так как срочно нужны были деньги.
   А что же я? Служба в милиции отнимала много времени, плюс своя семья, ребёнок  и тётю Настю стал навещать всё реже, помощи от меня — тоже никакой. Вероятно, и по этой причине тоже, она, уехав в начале лета 2004-го года к дочери Вале в Крымск, больше не вернулась.
   Мы ещё увиделись, конечно — я приезжал с семьёй в Крымск, она приезжала с Валей в Междуречье, но её маленькая, уютная квартирка в старом немецком доме, так и осталась без хозяйки.
   Телефонные звонки лишь остались. С праздниками всегда меня поздравляли, про день рождения никогда не забывали, при этом тётя Настя всегда просила передать ей трубку телефона, чтобы поговорить со мною. Интересовалась, беспокоилась...
   14-го ноября 2016 года по пути с работы домой узнал, что тётя Настя умерла. В течение следующего получаса позвонил Кирилл, бывший глава Знаменска, с которым я работал в администрации и с которым мы не виделись  два с половиной года, и предложил мне работу. Я уже не верю давно в случайности и совпадения и знаю наверняка, что это забота с её стороны, тёти Насти, её души — доброй, вечной…
   
  июнь  2017 года