Заячьи слёзы

В декабре я доставал из чулана охотничьи лыжи. Были они из перечня моих мальчишеских "богатств." Мне их подарил кто то за ненадобностью, так как носы у них, из зазорно курносых, стали совсем прямыми и зарывались в снег при скольжении.
               
Но это было не критично. Главное, они не проваливались в снегу, да и валенки хорошо держались в креплениях, которые были  сшиты из конской сбруи, а вернее, из кожаной уздечки.

Я уходил через огороды, через заснеженное поле к недалёкому лесу. Мне нравилось бродить среди елей, сосен и других деревьев, дремлющих в ожидании тёплых весенних дней. Интересно было рассматривать и угадывать следы на снегу, оставленные зверушками. Я негромко разговаривал с деревьями, просил их и невидимых спрятавшихся животных, потерпеть немного.

Сорока, внезапно появившаяся на ветке ели  шумно застрекотала,предупреждая всю округу о пришествии какого то странного чудака, разговаривающего с самим собой. Сразу же появилась стая ворон, рассевшаяся на деревьях. Они изредка каркали, наблюдая за мной и ожидая каких нибудь действий.               

Умные птицы знали, что появился я здесь не для разговоров с сонными деревьями. Они предвкушали скорое пиршество.               

Этот участок леса я считал своей вотчиной и постоянно накатывал лыжню между квартальных столбов по просекам. Через "контролируемую" территорию проходили заячьи тропы, интенсивно используемые белыми и пушистыми созданиями в сильные морозы. Я даже гордился, что зайцы были, как бы, моими.               

Однажды эта сказка превратилась в быль. Подойдя к заячьей тропе, под ёлкой я обнаружил проволочную петлю, затянувшуюся на шее бедного зверька. Заяц был крупным и сильным, но порвать стальную проволоку из троса, и отожжённую в печи для мягкости, он бы не смог. На приоткрытых, остекленевших глазах были замёрзшие слезинки...               

Отойдя от шока и преодолев страх, я c трудом отвязал петлю от дерева. С помощью самодельных лыжных палок разжал проволоку на шее и высвободил окоченевшее тело. Затем уволок его в глубину леса и присыпал снегом.               

Я понимал, что жестоким промыслом занимался кто то из наших деревенских жителей. И считал - пусть лучше птицы склюют или звери растащат тушку невинного животного. Но не достанется ничего этому вурдалаку...

В последующие дни я приходил уже с кусачками и снимал установленные ловушки на заячьих тропах, находя их возле деревьев и замаскированных ветками. Обнаруженные удушенные тельца я утаскивал в гущу леса на корм птицам.               

Долго это продолжаться не могло. Я жаждал встречи с браконьером, что бы узнать кто это. И посмотреть в глаза душегубу. Думаю, он тоже хотел встречи с "партизаном".         

И вот однажды встреча произошла. Я шёл по свежему лыжному следу с тревогой и предчувствием. Увидев тёмный силуэт возле ёлки, склонившийся для установки петли, я воткнул лыжные палки в снег, скинул крепления с валенок, снял лыжи и с дрожью в коленях, направился в его сторону. Он, услышав моё приближение, резко обернулся и наши взгляды встретились...               

Мы барахтались в снегу, мутузили друг друга. Я пытался сделать ему приём через бедро с захватом, которому меня учил мой дядя Вася, недавно пришедший из армии. Но сил на проведение не хватило. Одежда стесняла мои боевые навыки, да и соперник был на голову выше и старше почти на три года. Это был Санька Рогачёв, наш деревенский пацан.         

Моя губа была рассечена, я чувствовал солёный вкус крови и, наверное, это дало мне силы вновь броситься в бой. В какой то момент, изловчившись, я нанёс ему удар по носу. Появились капли крови и это нас отрезвило.               

Мы молча сидели на тропе. Он прикладывал снег к ноздрям, а я к припухшей губе. Сил для дальнейшего боя не было у обоих. Он понимал, что я отвоевал эту свою территорию. А я чувствовал, что больше сюда за добычей он не придёт. Было вокруг деревни много других мест для охоты.               

До конца зимы я не раз приходил в эти места, вёл разговоры с елями и пихтами, вдыхал смоляной запах от их, перетёртых в пальцах, зелёных иголок. Заячьи тропы были плотно натоптаны. Это говорило о немалом количестве особей на территории, взятой мною под защиту.               

Вороны грустно наблюдали с вершин деревьев и сокрушались редким карканьем в мою сторону. Они лишились существенной подкормки в зимние холода. Было им не понять, что замёрзшая заячья слёза тоже имеет свою цену...