Рождественская поступь

Деревянная трость отбивала по влажной брусчатке. Белые крупинки, вторя дождевым каплям, спешно опускались с неба. Первый снег в этом году, пускай и мокрый. Как иначе? Это же Лондон.

Мальчишка со стопкой газет в руках нёсся по Слоун-стрит, выкрикивая сводки с фронта. Его башмаки давно протерлись и начали пропускать воду с мокрой брусчатки. А незавязанные шнурки только и делали, что прыгали вверх-вниз. Немудрено, что мальчик, в конце концов, наступил на них и на всей скорости влетел в человека в форме. Газеты разлетелись во все стороны, а военнослужащий выронил свою трость.

— Офицер, извините, я не случайно… — Разносчик, опустив голову, стал поспешно собирать газеты, пока те не промокли.

Сверху до него донеслось:

— Ты, наверно, хотел сказать "не специально"?

Мальчик поднял взгляд. Его внимание первым делом привлекли рыжие кудри, торчащие из-под чёрного берета с окантовкой в бело-красную клетку.

— Привет, я рядовой Макинтайр.

Раскатистое “р” довершило образ и подтвердило догадку мальчика.

— Дурацкий шотлашка, не мешай людям работать!

Подобрав оставшиеся газеты, мальчишка побежал дальше по улице. В обратной же стороне располагался скверик, в котором продавали ёлки к Рождеству. Макинтайр был не из бедной семьи, но даже им пришлось поднапрячься, чтобы накопить на главное праздничное украшение. Большая часть семейных денег ушла на военные облигации.

Кряхтя и держась за правую ногу, рядовой поднял с земли свою трость. Он вернулся домой живым, но его тело не оправится от полученных ран. И он не один такой. Миллионы людей по всему миру, если не погибнут, то останутся калеками. И так будет продолжаться, пока война не окончится.

Война, которую некоторые уже успели окрестить "Великой", уже давно зашла в тупик. Великий тупик, загнавший миллионы людей в окопы, на съедение клопам и крысам. Самое ужасное, отмечал Макинтайр, что его бывшим сослуживцам придется провести рождественский вечер с холодной винтовкой в руках и не дремлющим врагом всего в сотне футов.

Тем не менее, там он чувствовал себя полезным. Там он знал свое место в жизни.

Людей на улицах было немного. Машина войны даже в сочельник не останавливалась ни на минуту. Дееспособность армии обеспечивалась лишь круглосуточным человеческим трудом. От этого становится ещё удивительней, что многие дома были украшены рождественскими венками, фонариками и бумажными снежинками с ангелочками.

При приближении к скверу, шум станков стал доходить до Макинтайра. Он стал гадать, что же за фабрика располагалась здесь, пока ее не приспособили под военные нужды. Ему даже пришла в голову мысль попроситься на работу. Ноющая боль в ноге пресекла эту идею. "Там я буду только мешаться", — заключил юноша.

Сквер встречал умиротворяющим хвойным запахом. Так пахнет Рождество.

Макинтайр расхаживал между срубленных ёлок. Не то, чтобы он придирчиво подбирал наиболее подходящую для своей гостинной, ему просто хотелось в окружении праздничных деревьев. К сочельнику их осталось совсем немного, но все они были одинаково красивы.

— Выбрал наконец-таки?

Макинтайр настолько погрузился в свои мысли, что не заметил, как к нему сзади подошел продавец ёлок. Юноша обернулся. Перед ним предстал уже не молодой, но крепко сложенный мужчина с густой бородой и рано облысевшей головой. Но большее внимание привлекал скромный протез, выструганный из дерева. Ни о каком сходстве с настоящей ногой и речи быть не могло. К этому-то продавцу Макинтайр и подходил неделю назад, интересуясь ценами.

— Я беру эту, — ответил Макинтайр, положив свободную руку на первое попавшееся дерево.

Не дожидаясь ответа, он стал пересчитывать монеты, после чего протянул их продавцу.

— Извини, сынок, не хватает десяти пенни, — эти слова прозвучали для юноши как гром среди ясного неба.

— Но ведь тут сумма, которую Вы называли неделю назад.

— Правильно. Но это было неделю назад. Цена на мой товар растет с каждым днем.

Макинтайр выглядел окончательно растерянным.

— Извини, но рынок диктует мне правила. А ведь это мой единственный заработок на сегодня. Мы с женой постоянно отправляем сыну посылки на фронт. На себя стараемся не тратиться.

Юноша снова перевел взгляд на деревянную ногу. "Тоже правая", — подметил про себя.

— Слушай, — мужчина снова прервал его. — Ты ведь не местный?

— В прошлом году мы семьей переехали сюда из Глазго.

— Надо же, земляк. Я из Пейсли, — мужчина протянул руку. — Как тебя зовут, сынок?

— Рядовой Билл Макинтайр, — ответ был сопровожден рукопожатием.

— Пехота?

— Так точно.

— У нас с тобой больше общего, чем могло показаться. Ты, должно быть, не старше моего сына. Он сейчас под Ипром. Пишет, что никак не может привыкнуть к артобстрелам. И что не может представить себе чего-то хуже.

Мужчина остановил взгляд на трости юноши, о которую тот вынужденно опирался.

— Хотя, тебе ли говорить об этом. Где тебя так, сынок?

— На Марне. Немецкая шрапнель, — Макинтайр отвечал с явной досадой.

Мужчина в ответ приподнял левую штанину. Юноша увидел, что настоящая нога заканчивалась немногим ниже колена, где к ней ремнями был грубо закреплен протез.

— Река Интомбе. Зулусское копье.

Повисла пауза. Юноше стало не по себе.

Продавец же продолжил свои мысли:

— Я рад, что для тебя эта война закончилась, сынок.

Макинтайр отвел взгляд.

— Или нет?..

— Мои младшие братья все ещё там. Близнецы. Сбежали из дома и сумели обмануть медицинскую комиссию.

Мужчина тяжело вздохнул и положил руку на плечо своему расстроенному собеседнику.

— Мы с женой будем молиться за их возвращение.

Макинтайр в ответ лишь кивнул головой и протёр глаза рукавом. Поблагодарив продавца за поддержку, он направился к выходу из сквера. Переживания о судьбе братьев затмили досаду из-за не купленной ёлки.

— Парень, — громко стуча и быстро перебирая деревянной ногой, продавец догнал своего несостоявшегося покупателя.

В руках он держал невысокую, но пышную ёлочку. Протянув ее Макинтайру, мужчина добавил:

— Эту ёлку я держал для себя. Но без сына в доме все равно нет праздника.

Макинтайр оторопел. Его глаза увлажнились не то от поднявшегося ветра, не то от сложившейся ситуации.

— Бери, а деньги можешь оставить себе.

Ёлка перешла в руки нового владельца, который не мог ничего из себя выдавить, кроме благодарности.

— С Рождеством, Билл.

— С Рождеством... сэр.

Мужчина улыбнулся и вернулся к своему товару, сопровождаемый стуком протеза.

В голове Макинтайра словно разорвался снаряд. Его одолевала буря эмоций: радость, печаль, воодушевление, стыд. Ему не верилось в произошедшее.

Желая поправить ёлку, съехавшую с плеча, Макинтайр не успел перехватить ее и та повалилась на брусчатку, и он вместе с ней. Нога отозвалась приступом боли. Сидя на мокрой мостовой, юноша закатал штанину. Мокрый снег опускался на протез ноги. Качественная работа из дерева и кожи, возмещающая потерю. Макинтайр покрутил стопу вверх-вниз, ухватившись за сапог. Шарниры не пострадали и работали исправно. Ёлка также не пострадала.

Закатав штанину и закинув дерево на плечо, юноша направился домой обратным путем. Поэтому он снова прошел мимо фабрики, с которой раздавался шум станков. Под небольшим навесом собрались работяги, устроившие перекур. Среди них был мужчина, удерживающий самокрутку механическим протезом руки, заканчивающийся чем-то наподобие щипцов. Такой же протез был и вместо второй руки.

У Макинтайра ком застрял в горле. Он дошел до угла ближайшего здания и сбросил с плеча дерево, чтобы передохнуть. Нога начинала пульсировать от боли. Юноша ещё не успел привыкнуть к протезу и столь долгие прогулки были для него испытанием.

Вдруг, мимо снова пронесся мальчик с газетами. Неугомонный ребенок, прыгая на своих двух, подарил Макинтайру идею.

— Эй, парень! — Разносчик обернулся на зов. — Не хочешь заработать десять пенни?

* * *

Рабочий день подходил к концу. Под звон колокольчиков на улицах распевались рождественские гимны. Фонарики, развешенные ещё днём, отливали теплым светом. Взрослые и дети расходились по домам.

Продавец ёлок дожидался, пока его последний покупатель расплатится за оставшееся дерево. Внезапно, его кто-то одернул за подол плаща. Обернувшись, мужчина увидел мальчишку, с большущим газетным свёртком в руках, перевязанным праздничной лентой.

— Что это?

— С Рождеством, сэр.

Разносчик передал недоумевающему мужчине свёрток и убежал восвояси. Пораженный продавец встал под фонарем и потянул за ленту. Газета распахнулась и ему предстал шарнирный протез правой ноги, выполненный из дерева и кожи.