Дом окнами на восток

 Напротив окон моей квартиры, смотрящих на восток, стоит дом, такой же высокий, как и тот, в котором я живу вот уже сорок лет. Это так хорошо, что окна смотрят на восход солнца, в ту сторону, в которую смотрели глаза моего детства, потому что в моём воображении встаёт другой дом. Он стоял чуть подальше от нынешнего, но тоже упирался в глазницы моего тогдашнего жилища. Он был из красного кирпича, с покатой крышей. В пространстве между двумя зданиями был другой двухэтажный, но его, загороженного трехэтажной швейной фабрикой дореволюционной постройки, не было видно.
Между моим настоящим, которому больше сорока лет, и прошлым, которое по возрасту совсем ребёнок длинной в шестнадцать, пролегла полоса, наполовину заполненная воспоминаниями об утраченном: о детстве, отрочестве, нескольких годах юности, часть из которой наполнена короткими свиданиями со старым домом, двором, старыми улицами, мелькающими тенями, лицами. Они живут в моей памяти, как тени  блаженной страны, в которую уходят, проваливаются все дела людей и само время. Жерло этого провала, в котором все и всё в конце концов неизбежно  оказывается, не страшно, не дышит ни огнём, ни серой. Оно скорее похоже на гладкий лёд катка, по которому катятся коньки наших жизней. И мы не можем ни затормозить, ни  остановиться. На этом ледяном бесконечном поле перед нами мелькают тысячи картин, насыщающих сердце и ум, обещающих впереди, в конце пути, награду за подвиг движения, за терпение, за потраченные усилия. Награда эта - какой-то высший опыт, всеразрешающая разгадка того, куда и зачем мы катимся. Но ничего этого нет, кроме простого чувства, что всё обман и самообман, а сердце человеческое - дитя, которое по мере взросления утрачивает радужные иллюзии. Искать или не искать - какая разница? Всё равно ничего не найдёшь. Нет острова сокровищ, нет вечной любви, нет того, что дороже всего - вечно юного чувства жизни.
Зачем искать, если всё оканчивается вопросом, на который нет ответа? Что проку искать, к чему-то стремиться? Сизиф хоть и срывался всякий раз, когда почти докатывал свой камень до вершины, но у него оставалась надежда, что когда-нибудь цель будет достигнута и… А что потом, Сизиф? Следующая гора и следующий камень? Твоё  и наше наказание неотвратимо. Я не хочу больше катить камень в гору, потому что понял бессмысленность этого занятия. Не хочу искать и находить что-то новое. Всё, что я ещё найду, придёт ко мне почти независимо от моей воли и приведёт к той же мысли о бессмысленности поиска, исканий и обретений. Конечно, это будет наполнять чашу жизни; взамен исчезнувших капель влаги появятся другие, но и они иссякнут, соединясь со стихией воздуха, в котором родились. И это не сделает меня счастливым, жизнь - полной, не вернёт утраченного и не отменит бессмысленность существования.
Дом, смотрящий окнами на восток, не станет тем домом, в котором началась моя жизнь, обещавшая быть вечной.