Глава 4. Дяди Петр и Виктор

Петр Иванович Муха родился в 1929 году в Кислой Дубине, умер в 2001 году во Львове после четвертого инсульта, оставив детей - дочь Оксану и сына Анатолия.
Первые воспоминания мои о дяде Петре относятся к лету 1945 года, когда вернулся из Германии на черном, сверкающем лаком экипаже, с подарками для всей родни, дед Иван Петрович Муха, одетый в парадный костюм ефрейтора Советской армии. Тетя Рая встречала его со слезами, прижавшись лицом к тогда еще существующему деревянному забору (был продан бабушкой в голодном 1947 году). Реакцию других домочадцев не помню, как и раздачу им трофейных подарков, кроме тех, что достались мне и дяде Пете. Последний получил губную гармошку, издававшую нежнейшие звуки, а я – пастуший рожок. Я был в отчаянии от несправедливости подарка. Рожок издавал лишь один, я уже тогда это понимал, примитивный звук, предназначенный собирать коровье стадо, а губная гармошка позволяла извлекать незамысловатую мелодию. Чтобы разрешить эту несправедливость, я незаметно поплевывал в рожок, и он переставал звучать. Тогда дядя давал мне на несколько минут губную гармошку, а сам продувал рожок, освобождая его от моих слюней. Похоже, дядя не замечал моего подвоха.

В 16 лет дядя Петр оказался во Львове. Моя мать его вызволила из Кислой Дубины и устроила в ФЗУ (тогда почему-то говорили «ФЗО») при Львовской обувной фабрике, где он жил в общежитии и учился. После окончания училища стал работать на обувной фабрике на разных конвейерах – раскроя, подошвенном, сборки и клейки. В 18 лет был призван в армию на 4 года службы. В семье были рады, что не определили в морской флот, где служба длилась целых 5 лет.

Дядя Петя, первые 2 года служивший минометчиком, любил рассказывать мне о веселых и грустных эпизодах службы в Сибири и на Урале. Меня прямо потряс его рассказ о типичной гибели на стрельбах минометчиков. Оказывается, в горячке солдаты опускают в ствол еще не выстрелившего миномета очередную мину. Разрыв уничтожает весь расчет.
Страшно было слышать его рассказы о кроссе с полной амуницией и противогазом на лице на 6 км. Солдаты, чтобы не задохнуться, срывали противогазы, когда на маршруте не было свидетелей. Немало солдат падали в обморок.
От дяди Пети я впервые услышал, как мужчины дерутся за своих женщин. Их отделение пошло в сельский клуб, где стали танцевать с местными девушками. Местные кавалеры, не стерпев равнодушия своих девчат, начали драку, кинув клич всем деревенским парням. От дяди я узнал и о силе удара по голове солдатского ремня с бляхой. С достоинством отступая из села, солдаты уложили немало ревнивцев. Скандал командованием был улажен.

Последние 2 года службы он провел …на кухне. Заменив заболевшего солдата-повара, он приготовил такой вкусный борщ, что в солдатскую столовую наведались даже офицеры. С тех пор он стал важной фигурой в дивизии, которой командовал сын Чапаева. По его распоряжению каждое воскресенье в солдатском клубе демонстрировали картину «Чапаев». Он всегда сидел в первом ряду зрителей и когда приближалась финальная сцена гибели Чапаева, вынимал пистолет и расстреливал экран.

Последним место службы дяди был город Кировск (когда-то Вятка). В городском клубе он обратил внимание на застенчивую девушку с замечательным румянцем на щеках, а этим достоинством отличался и сам дядя. И скуластенькое лицо, невысокий рост и излишняя полнота уже не имели значения. Вернувшись во Львов, дядя заявил, что женится и привез ставшую женой Людмилу (Люсю).

Надо сказать, что жившая во Львове родня (моя мать, тетя Люба) не одобряли такой выбор и иногда в общении с Людмилой не очень деликатно это подчеркивали. Однако внешняя непривлекательность компенсировалась ее беззаветной любовью к дяде, трогательным за ним уходом, особенно когда он был совершенно беспомощен из-за череды инсультов. Работала она продавцом в гастрономе и благодаря хитрости, которой ее научили коллеги на недовесе в 10-15 г из-за плотной упаковочной бумаги, могла принести в дом полкилограмма колбасы и 200 г сыра. В 1950-е годы это было настоящее богатство.

Ко мне тетя Люся относилась с большой симпатий, возможно, из-за потери первенца Сережи, умершего в 9 месяцев от сепсиса, связанного с инфицированным поражением
кожи диатезом. Да просто для меня не имело никакого значения ее внешность. Добрая женщина, а это – самая справедливая оценка человека. Я любил по воскресеньям навещать дядю Петю и тетю Люсю, потому что меня всегда ждал вкусный обед и 2-3 рубля на кино.

Наконец спустя 5-6 лет у тети Люси и дяди Пети появились дети, Оксана и Анатолий. Самоотверженная женщина, тетя Люся, оба раза родила их через кесарево сечение. К этому времени они заняли освободившуюся квартиру Николая Петровича и тети Любы, получивших новое жилье как семья инвалида Великой отечественной войны.

Дядя Петр поменял работу на обувной фабрике на ателье по индивидуальному пошиву обуви. Прекратился потогонный труд на фабричном конвейере, а плоды его золотых рук стали хорошим подспорьем в семейном бюджете. Появилась возможность по-новому взглянуть на окружающих женщин. Тетя Люся стала подозревать мужа в неверности, начались ссоры и упреки. И в это время в возрасте 45 лет у дяди Пети случился первый инсульт. Тетя Люся, ухаживая, разве что не носила его на руках.

Физически дядя Петя довольно быстро оправился, оформил инвалидность, привязался к посильной работе на дачном участке. Однако в поведении его произошел определенный надлом. Теперь он стал подозревать супругу в неверности. Приезжал к жене перед закрытием магазина, часто скандалил. Последовавшие затем второй и третий инсульты совсем изменили его личность. Говорил он с трудом, при ходьбе его пошатывало. Но он и дальше оставался главным хозяином на кухне. Борщ в его исполнении был великолепен.

Дети дяди Пети и тети Люси (Оксана и Анатолий) выехали на заработки в Италию. Второй муж Оксаны, Роман, ювелир закрывшейся в 1990-е годы ювелирной фабрики, остался во Львове, не захотев ехать работать в Италию на черную работу. Не дождавшись возвращения жены в нищету и безнадежность, сошелся с женщиной, участковым врачем. Она надоумила Романа, подкупить нотариуса и продать общую с первой женой квартиру, выбросив из дома двух сыновей Оксаны от первого брака. Суды по поводу этого преступления идут уже 18 лет!

Сын дяди Пети Анатолий учился плохо, окончив ПТУ, стал водителем. Жена его, жившая в Италии несколько лет и имевшая официальное право на работу, вызвала его к себе. Зарабатывал он прилично, развозя по магазинам булочные изделия, но почему-то был вечно всем не доволен. Стал выпивать, был задержан полицией, оштрафован без права водить автомобиль в течение 3 месяцев. Взбесила его невозможность за взятку уладить дело с итальянской полицией. «Психанув», вернулся во Львов и работал водителем на почтовых перевозках пока серьезно не заболел и стал инвалидом.

Подкосило здоровье дяди Пети, по-моему, еще два обстоятельства. На дачном участке из подручных материалов он собрал домик, в которой держал садовые инструменты и старый топчан, на котором он, устав, отдыхал. При очередном визите на дачу обнаружил в нем бомжа, который сладко спал. Дядя его выставил, но тот поклялся отомстить за беспокойство, и на следующий день домик сжег. Горевал дядя не столько из-за домика, сколько из-за абрикосового дерева, погибшего при пожаре. Второй раз дядя соорудил уже не домик, а будку из веток, картона, двух кусков ржавой бляхи (как в сказке «Три поросенка»). В будке можно было только сидеть, для отдыха на раскладушке уже места не было. Но и это сооружение простояло недолго. За него разразилась война двух бомжей, из которых проигравший в отместку сжег будку. Видеть пепелище у дяди уже не было сил, и он забросил хозяйство.
Четвертый инсульт стал его последней болезнью. В сознание он не приходил и тихо отошел в иной мир.

Тетя Люся пережила мужа на 6 лет и умерла от осложнений сахарного диабета. Долгое время она отказывалась от инъекций инсулина, из-за чего болезнь быстро прогрессировала и закончилась так печально. Надо сказать, что ухаживали за ней до самой смерти внуки – Сергей и Владимир, жившие на съемной квартире за деньги, которые присылала ежемесячно им мама из Италии. Они по очереди приезжали ее кормить, переодевать, пробовали делать массаж, и очень горевали, потеряв ее. Сын Анатолий этих забот не знал.

Дядя Виктор родился в 1937 г в Кислой Дубине, учился в начальной школе в хуторе, а 7-летку закончил в с. Павловки. Как и многие наши родственники, выехал на Донбасс. В 15 лет поступил и закончил ПТУ №83 в г. Новая Горловка. После училища работал электриком на азотнотуковом заводе в Горловке. С 1955 по 1958 трудился дежурным электриком в г. Часов Яре, где жила с семьей его сестра Лидия. Дядя оказался знаменит тем, что электрифицировал троллейбусную линию Симферополь-Ялта. Когда заходил в студенческие годы разговор о Крыме, я с гордостью заявлял: «Троллейбусную линию столбил мой дядя». Затем Виктор переехал в г. Сумы, где работал на разных предприятиях до ухода на пенсию в 1997 году.

Дядя Виктор был женат на очень милой женщине Антонине, от которой было две девочки. Одна из них в самом расцвете умерла от лейкоза. Муж покойной ведет себя странно, не разрешает встречаться внукам с дедом. Виктору, чтобы увидеться с внучками, приходится тайно встречаться с ними на переменах в школе. Два года назад умерла и жена Антонина. 

Дядю Виктора всегда отличали оптимизм, любовь к книгам, трудолюбие. Уже выйдя на пенсию, он устроился работать электриком в колхоз, одним из отделений которого была Кислая Дубина. Председатель колхоза был очень рад новому работнику, учитывая нехватку рабочих рук в вымирающем хуторе, и даже закрепил за ним повозку с лошадью. Дядя азартно вел домашнее хозяйство, держал свиней, кур, поросенка, кроликов. С удовольствием обеспечивал обе семьи детей живностью, овощами, фруктами. Надежным помощником в хлопотливой деревенской жизни была жена Антонина.
Однако грянула перестройка. Колхозы были ликвидированы. Работы не стало. Еще какое-то время дядя пытался сохранить хозяйство, но из-за болезни Антонины, которая быстро теряла зрения, пришлось вернуться в Сумы. А в это время в Кислой Дубине, как и в окружающих селах, орудовали банды, грабившие нежилые дома. Поняв, что спасти хозяйство не удастся, дядя продал за символическую сумму хату, которую использовали как строительный материал удалые молодцы, которых в народе окрестили «шабашниками». Сегодня о бывшем хозяйстве напоминает только полуразрушенный во дворе погреб. Да и двором эту площадку нельзя назвать. Все заросло диким деревьями, поглотившими и сад.

Сегодня дядя Виктор живет в Сумах один. Старшая дочь с детьми и мужем живут отдельно. Неугомонный дядя не может жить, сложа руки. Летом он занимается своим кооперативным огородом. В остальное время подрабатывает, как он выражается, «политикой». Политика сводится к дежурствам у палаток, которые организовывает партия Юлии Тимошенко. Мои попытки «вывести ее на чистую воду» он пресекает, так как должен честно отрабатывать порученное дело.
Слава Богу, что еще живет последний близкий родственник из маминого рода. Кажется, что пока он жив, рано и мне отправляться на вечный покой.