Ее похоронили в чёрном. глава 1

... Жизнь – самое непредсказуемое, что есть…
У кого-то наступает великое счастье, у кого-то наоборот. Кто – то видит в чужом горе избавление от своих собственных мук, а кто-то на своём несчастье пытается заработать. Кто-то кажется тебе близким человеком, но бьёт больнее всего. А кто-то постоянно предаёт тебя, но делает вид, что самый близкий тебе человек. Кто-то не знает тебя, но решив, что с тобой поступают неправильно, бросится на помощь, а кто-то совершит уж что-то абсолютное невероятное, что неподвластно человеческой логике. И всё же, если ты не сделал ничего плохого, то в этом хитроумном сплетении судеб всегда отыщется человек, который тебя любит не за что-то, а вопреки...

Пускай ты пока и не знаешь кто этот человек.

Но придёт время, и ты обязательно узришь его!

Всенепременно!      
    
                ГЛАВА 1. ФОТОГРАФ.

-Я не сумасшедший! – возмутился я.

Я устал доказывать это. Меня накачали транквилизаторами, как собаку. В голове  туман.  И связали меня тоже, как собаку. Словно я серийный убийца, у которого не все в порядке с «кукушкой». Хотя, я просто оказался не в том месте и не в то время. Бывает такое.

-Ну да. Мне все это говорят, – психиатр кивнул мне с такой вежливой тактичностью, с таким выражением на физиономии, что очень захотелось в эту самую физиономию плюнуть, чтобы это выражение стереть.  Но не стоит злить психиатров!

-Ваши действия доказывают обратное, – сказал он.

-Что же я такого сделал предосудительного? – усмехнулся я.

-Вы можете объяснить, зачем вы раскопали могилу? И куда дели труп?

Я молчал. Люди не поймут этого, чтобы я не говорил им.

Они не смогут понять моих чувств, которые я пытаюсь передать через фотографию.  Я  зарабатываю себе на жизнь тем, что снимаю свадьбы, банкеты, юбилеи, концерты… но моя истинная страсть – это запустение.

-Я просто фотографировал, – сказал я упрямо.

-Что именно вы фотографировали?

-Вы не поймёте.

-Я здесь чтобы понять вас. А вы – чтобы быть понятым. Вы кажетесь вполне адекватным молодым человеком. Скажу вам по секрету: пока я вас не пойму – вы отсюда не выберетесь. Вам лучше стоит поторопиться с вашим решением. В этих стенах кто угодно сойдет с ума.

Он замолчал, да и я не спешил говорить. Зачем спешить, раз я в психушке.

-Я снимаю мертвых людей, – сказал я через пару минут.

-То есть, вы фотографируете на похоронах.

-То есть, я снимаю мертвых людей, – повторил я.

-Объясните, чтобы я понял, – психиатр явно был в замешательстве.

-Трупы я снимаю, что здесь непонятного? – начал злится я на его несообразительность.

-Успокойтесь, пожалуйста, иначе придется прибегнуть еще к успокоительному.

Психиатр молча сверлил меня глазами, а я молчал. Еще одно успокоительное я не выдержу. А ими здесь всех пичкают, как витаминами. Какая разница, что сердце не выдержит. Одним психом будет меньше!

Наконец он спросил:

-Вы успокоились?

-Да спокоен, – рявкнул я.

-Тогда расскажите: как именно вы снимаете  трупы? Зачем вам это? Когда вы начали это делать? Для чего вы раскопали могилу? И наконец, куда вы дели труп?

-На какой из вопросов мне отвечать? – хмуро поинтересовался я.

-По своему усмотрению.

Голова стала какой-то не моей. Появилось слишком много мыслей и она, стала расти, в моем воображении, от них. Росла, росла, росла – стала гигантских размеров, затем череп начал хрустеть и трескаться и, наконец, моя голова лопнула, как пустая банка из-под сока под давлением, забрызгав кровью и мозгами лицо этого напыщенного докторишки. Я не выдержал и расхохотался.

-Что смешного?

-Ничего, – посерьезнел я, – видимо, это результат того, что вы мне колете.

-Мы вам колем успокоительное. Поэтому ваша реакция должна быть совсем другой.

-У меня такая реакция, что я сейчас засну, – зевнул я.

-Я отпущу вас в вашу палату, как только ответите на мои вопросы.

Я немного подумал и начал:

- Знаете, док, меня довольно давно начала поражать человеческая природа.

-Чем же?

-Люди рождаются, ходят в детский сад, в школу, в институт, устраиваются на работу, обзаводятся семьей, растят детей, выходят на пенсию, и умирают. Краткая биография обо всем человечестве стандартного социума. Есть еще много разных отслоений от этого стандарта, которое типичный социум не одобряет. Например, если у человека странное, по их мнению, хобби.

-Что вы имеете в виду под странным хобби?

-Мне всегда нравилось запустение. В нем нет пафоса и наигранности. Только истинная сущность, говорящая о том, что все, рано или поздно, умирает. Я люблю фотографировать старые заброшенные здания, пустыри, позабытые местности. Я делаю это в свободное от работы время. Свадьбы, юбилеи, праздники… Если бы вы знали, сколько там лжи. Хотя, все это чистой воды выпендреж. В запустении - искренность.

Однажды днем я гулял возле кладбища, и мне стало любопытно. Я решил пройтись по нему. Вы когда-нибудь гуляли по кладбищу осенью? Тогда вы не поймете, что я имею в виду. Опадающая листва, пожухлая трава, еще не холодно, но уже и не тепло. И каменные портреты людей, умерших в разное время. Кто-то умер слишком молодым, кто-то слишком старым. И у каждого из них своя история. Но истина одна: все умрут.

Тогда я подружился со сторожем и принялся собирать истории мертвых. Дома у меня много папок с такими историями кто из этих людей каким образом умер. Да, мне любопытны истории мертвых людей, которых забыли живые. Ведь живым принято забывать умерших.

Истории постепенно увлекали меня. И я принялся собирать их и на других кладбищах. Пришлось освобождать гараж от старого хламья, чтобы поместить туда все собранные истории. Однако через некоторое время, этот процесс собирания тоже привел меня к унынию.

Я не мог понять, в чем дело.  Пока как-то раз, гуляя по кладбищу, не увидел похороны молодого парня. Парнишка был не старше меня. Его все оплакивали. Я удалился на два ряда от места действия, чтобы поснимать. В лицах хоронящих было столько истинного горя. На самом деле не они привлекли мое внимание. Лицо парня. Такое умиротворенное. Спокойное. Безразличное ко всему происходящему. Умело загримированное. И мне стало любопытно… каким это лицо станет через год? Ведь все меняется. Это лицо тоже изменится. Тогда я начал действовать по – другому: я собирал истории только что умерших, записывал, где какая могила находится, а спустя полгода-год я возвращался, раскапывал могилу,  вскрывал гроб, и фотографировал мертвеца.

-Вы фотографировали мертвых? – переспросил психиатр, озадачившись.

-Да, я фотографировал мертвых,  – я помолчал, ожидая, пока психиатр переварит эту информацию, и продолжил: - Мертвые – тоже люди. Только люди, о которых все забыли. Откуда я знаю, что их забыли? Потому что я периодически приходил к ним на могилы и видел запустение. К некоторым, конечно, приходили. Так я познакомился с одной женщиной, которая потеряла мужа. Из-за ошибки, которую вовремя не устранили, его станок на заводе иногда клинило. И вот, он полез посмотреть, что же там произошло. Станок внезапно заработал, и мужчине отрезало голову.

Мы с этой женщиной подолгу беседовали о загробном мире. Она сказала, что муж ей часто снится и просит передать на тот свет его любимый портсигар. Она слышала, что для того, чтобы передать вещь покойному на тот свет, нужно положить ее в гроб к любому умершему перед погребением. Тот должен встретить владельца вещи на том свете и передать ее. Класть портсигар к незнакомому умершему женщина не хотела, но муж ее замучил кашмарами. И что делать, она не знала. Тогда я ей предложил, что помогу ей: раскопаю могилу и вскрою гроб, если она разрешит мне сфотографировать своего мужа. Она колебалась некоторое время, но согласилась.

Это была первая могила, которую я раскопал, ведь с момента принятия решения фотографировать мертвых, прошло лишь четыре месяца. За это время я успел сфотографировать двадцать четыре умерших, и терпеливо выжидал время.

Мы с Жанной (так зовут эту женщину) собрались рано перед рассветом, договорились со сторожем, и принялись за дело. Я чувствовал себя Молчановым, убивающим старуху-ростовщицу. Но любопытство было сильнее.  На самом деле, страшно только в первый раз. Потом привыкаешь и делаешь все довольно-таки спокойно. Вам никогда не было интересно, насколько меняется умерший, спустя год?

-Как – то никогда не задумывался, – скривившись, ответил психиатр.

-Некоторые из них сильно меняются, некоторые нет. Некоторые довольно сильно разлагаются, некоторые не очень. По некоторым вовсю ползают черви, питаясь их сгнивающей плотью, а по другим – нет. Даже  если при жизни человек имел излишний вес, через год после смерти от него ничего не остается. Все соки уходят, вода испаряется из тела, масса мышц сокращается и человек через год после смерти – всего лишь скелет с кожей. Вы можете мне не поверить, но пару раз я находил трупы людей в неестественном состоянии. То есть, их похоронили заживо, и они, очнувшись в могиле, пытались выбраться, но полтора метра под землей никогда не дают такой возможности, и они медленно и мучительно умирали.

То, что вас интересует, произошло на сельском кладбище. Кладбище находилось в 10 километрах от города, и до него вполне можно было добраться на автобусе.

Эта девушка и привлекла мое внимание. В тот день было несколько похорон сразу, но ее пришла проводить такая толпа, что было очень сложно протиснуться. Звали ее Лариса. На вид она была очень молодой. Лет двадцать с чем-то. По традиции, молодых девушек принято хоронить в свадебном платье, чтобы она смогла выйти замуж на том свете. Тогда почему… ее хоронили в черном?!

Как я потом узнал: она была актрисой. Она получила главную роль в фильме «Чёрная дама», который должны были снимать. В интернете писали что Лариса безумно хотела эту роль и ее утвердили.  

Немного потолкавшись среди скорбящей толпы, я услышал, что она была очень милая, добрая, безотказная (так обо всех покойниках говорят), и много работала, чтобы получить эту роль. И вот, когда уже была назначена дата съемок, она с друзьями пошла в кабак, чтобы отпраздновать это событие. Лариса вообще не пила, но всегда присутствовала на таких тусовках (это я уже потом самостоятельно узнал). Какие-то пьяные мужики начали бузить, и один из них (так уж вышло) с ножом кинулся на второго. Тот  увернулся, но мужик, потерявший способность соображать, летел, таким образом, теперь на подругу Ларисы. У всех были считанные секунды. Единственное, что смогла сделать Лариса – это шагнуть вперед и заслонить подругу собой. Таким образом, нож вошел ей в грудь и она умерла на месте.

Хоронили ее в одежде, в которой она должна была играть. Пышное черное платье, сверху обшитое гипюром, и черная шляпа с вуалью из фатина. Эта девушка просто поразила меня. Создавалось впечатление, что она, даже лежа в гробу, играет роль. Столько в ней было чувств. В мертвом теле не может эмоций! Мне даже показалось, что она не умерла вовсе. Хотя, такое впечатление создается у многих, кто смотрит на покойников.

Я не сумел выждать года.

Спустя два месяца, на рассвете, я с трудом раскопал ее могилу. Был конец ноября и местами уже кое-где лежал снег. То, что я увидел, привело меня в шок.

 Она ни капли не изменилась с момента своей смерти. Я мог это определенно точно сказать, так как не раз разглядывал ее фотографию.  Я стараюсь обычно не прикасаться к покойникам, однако, все равно иногда приходилось. Здесь, я не выдержал и дотронулся до руки девушки. Она была холодной, но не ледяной. Я попробовал слегка приподнять ее руку и пришел в замешательство. Рука, хоть и с трудом, но поддалась вполне свободно. Я осторожно поднял вторую. Обе кисти безжизненно повисли в моих руках. Я легонько помотал ими в воздухе и резко отшатнулся, отпустив ее конечности, словно прикоснулся к гремучей змее. До меня начала доходить одна вещь.

Если она ни на день не изменилась, температура ее тела ниже человеческой, но выше, чем у покойника, а суставы не «окоченели» и руки гибкие, то… означает ли это, что она… не мертва, как всем показалось?!

Чтобы это проверить, я осторожно повернул ее голову вправо- влево. Затем так же осторожно запустил руку под ее шею и попытался приподнять. Тело спокойно поддалось и я, взяв девушку на руки, приподнял ее над гробом и переложил на гравий. Выбравшись из могилы, я присел возле неё на корточках и принялся рассматривать. Повторюсь, ранее, я просто фотографировал покойных, и тут же закапывал, наводя полный порядок на могиле. Но здесь у меня зародились сомнения. Выражение лица с последнего момента, когда я видел Ларису, немного изменилось. Это я могу сказать, как фотограф.

Я осторожно приоткрыл ей один глаз и принялся рассматривать. Радужка была орехового цвета.  Я приоткрыл ей второй глаз. Теперь, глаза девушки без интереса смотрели в ноябрьское небо. Разумеется, не двигаясь. Мне стало не по себе, и я, немного потрогав щеки, создал ей подобие улыбки. Не смотря на все мои попытки, выглядела она жутковато. В пышном черном платье,  с откинутой вуалью от шляпки, она лежала на спине, и с легким намеком на полуулыбку созерцала утреннее небо безжизненным взглядом. Плечи мои невольно передернулись от этой картины.

 Я слегка приподнял Ларису и оттащил к ограде. Провозился я с ней минут двадцать, не меньше. Наконец, усадив ее и создав интересный образ, я добился нужного мне ракурса. Принявшись фотографировать, я с удовольствием любовался на качество фотографий и отблеск от вспышки в ее глазах.  Я увлекся, что не заметил, как наступило утро. Я понял это, когда услышал, как какая-то женщина орет: «Ты что делаешь, ирод!»

Я не успел ни испугаться, ни удивиться. Просто обернулся и заметил женщину средних лет, в черном платке, легкой куртке. На ногах у нее были резиновые сапоги, а в руках метровая лопата. Это все, что я успел разглядеть! Этой самой лопатой она мне и зарядила по голове. Но…

Прежде, чем потерять сознание, я увидел кое-что…

-Что? – переспросил психиатр.

-Она – мертвая девушка… на ее лице больше не было улыбки. Я повернул ее лицо, чтобы она смотрела вдаль. А она смотрела прямо на меня. Прямо в глаза.

Я замолчал. Док тоже молчал. Наконец он спросил у меня:

-Ну, с тобой-то мне все ясно. А куда ты девушку дел?

-Я ее никуда и не девал.

-Что ты хочешь этим сказать?

-Я очнулся с другой стороны ограды, прислоненный спиной к холодной железяке. Руки были крепко привязаны за спиной, к могильной ограде, так, что если мне вздумалось бы уйти, то только вместе с ней. Спустя какое-то время прибежала эта сумасшедшая, огревшая меня лопатой, вместе с какими-то пьяницами. Еще через некоторое время появилась и полиция. Меня забрали в ментовку, камеру отобрали в качестве улики. Ну а сейчас я здесь, прохожу, как вы это называете, лечение. Признанный психически больным. Но это не так.

-А с девушкой что?

-С какой девушкой? – переспросил я.

-Ну с мертвой.

-Наверное, она все-таки была не совсем мертва, – предположил я вполне спокойно.

-В каком смысле?

-В таком, что когда я очнулся – ее уже не было.

-А куда она делась? – обалдел док.

-Мне почем знать?! Но это выглядело так, как будто она исчезла.

-Но она на самом деле исчезла, – напомнил психиатр.

-Бывает, - пожал я плечами и ухмыльнулся.

-Там был только ты, - настаивал док.

-А вам почем знать, вас же там не было, - издевательски заржал я.

Док расстроился и вызвал санитаров, которые пару раз двинули мне по почкам, пока у меня изо рта не пошла кровь.

-Хватит, а не то еще прибьете его нафиг, - скривился док.

-Как вы великодушны, - съязвил я и сплюнул кровь ему в лицо. Промазал и попал всего лишь на халат, за что получил нехилую затрещину.

-Ты у меня тут сгниешь, - пообещал док, а я расхохотался, чувствуя, как мне вкалывают еще транквилизатор.

 В голове зашумело, тело обмякло, в глазах начало расплываться. Я повис тряпичной куклой в руках крепких санитарах.

Они под руки потащили меня в грязной смирительной рубашке по не менее грязному и обшарпанному коридору.

-Как думаешь, через сколько он сдохнет? – поинтересовался один.

-Без понятия! Но я знаю, что есть кое-кто, кто постарается, чтобы он сдох здесь как можно быстрее…

-Может, нам удастся продать его на органы?! Печень мне!

-А ты не офигел, нет?

Наверное, если бы меня в это время снимал какой-нибудь мой коллега, он бы отметил мою легкую улыбку. Но санитары – народ не настолько внимательный!

«Э нет, ребятки! Я не дам пустить себя на органы! И тем более не дам себя никому укокошить!»

Но теперь я знаю одну вещь...

Лариса, ты не мертва и ты не дома. Ты пропала и все думают, что я. Но это не так!

Ты где-то есть! И ты точно жива! Я в этом абсолютно уверен.

Я обязательно найду тебя и разгадаю твою тайну. Только для начала выберусь отсюда…

Незаметно для всех я зевнул и притворился спящим.