Новые рассказки о старом. О высоких технологиях и

О ВЫСОКИХ ТЕХНОЛОГИЯХ И НИЗКИХ СТАРТАХ
- Баю, баюшки, баю, я те песенку спою…                - Какую, на хрен, песенку, баб!? Мне уже пятнадцать лет, а не пять!                – Дык, жалко мне тебя… Мать, вишь, померла, царство ей небесное. Отца-беглеца твово я и в глаза не видела никогда. Да и мать твоя, почитай, его толком-то и разглядеть не успела. Только я у тебя и осталась, сиротиночка ты мояяя... – Запричитала старуха, качая завернутой в платок головой, и собралась было немного поплакать.                – Баа… Ну, не хнычь… Сколько можно? Расскажи еще раз лучше про Гарпамди – меткого стрелка. Очень мне нравится про Стрелков!
Бабушка послушно отерла разноцветным лоскутным передником мокрые глаза, глубоко вдохнула и начала свой рассказ: - «Ну, слушай, Сенечка …»               
Нанайская народная сказка
В одном давно заброшенном доме жил некогда мальчик. С самого рождения всё спал он на тёплых нарах крепким беспробудным сном. Сколько зим, сколько лет этот мальчик проспал, никто не знает. Не ведали люди, что он ел, не видели, что он пил. Рос, однако, мальчик здоровым и крепким.
Однажды (было это во сне или случилось наяву - мальчик и сам не понял) главный столб, что поддерживал крышу дома, - Гуси Тора - вдруг с грохотом треснул пополам на его глазах. И оттуда, из Гуси Тора, вышел маленький деревянный человечек. В руке он держал длинный тальниковый прут. Мальчик очень испугался.
- Не бойся! - сказал ему деревянный человечек и подошёл поближе к кану. - Я Дюлен, хранитель дома и очага вашего рода, - продолжал он ласковым голосом, внимательно разглядывая мальчика круглыми синими глазками-бусинками.- Это я поил-кормил тебя, мой мальчик. Много лет оберегал Дюлен твоих предков и тебя самого от врагов и злых, коварных духов. Теперь же я пришёл, чтобы пробудить тебя ото сна…
- Долго все это! – прервал старушку нетерпеливый Арсений. – Ты давай сразу в конец перемещайся. Ну, туда, где он эту птичку когтистую с огромными железными крыльями сбил.                – Экой ты нетерпеливый! – покачала головой бабушка. – Сразу тебе результат подавай! В жизни так не бывает.                – А у меня будет! – отрезал внучок. – Рассказывай давай!                - О-хо-хо… - по дед-морозовски вздохнула старушка, однако продолжила:
- Красавица Элга стояла под дубом-великаном и пела, подражая голосам птиц, зверей, журчанию реки. Гарпамди-мэрген подошёл к девушке и начал подыгрывать ей на бунику-манке. Нежный зов бунику и мелодичный хрустальный голос Элги полетели по чистому, синему небу над зелёными просторами тайги.
На зов любви и жизни прилетели к дубу-великану птицы. Приплыли с притоков Мангбо-Амура рыбы. Прибежали таёжные друзья Гарпамди: сингэрэ-мышонок с мапой-медведем, улги-бурундучок с амбой-тигром и лось-великан. Они играли, купались в истоках чистой воды под весёлые мелодии Гарпамди-мэргена и становились такими же чистыми и сильными, как Мангбо-Амур…
Так вот и засыпал под бабкины сказки Арсен. Именно так - Арсеном, коротко и грозно, ему больше нравилось себя называть. И снились ему их унылый барачный поселок, выродок ОГПУшного «Ухтпечлага», и крутобережная Мангбо-Ухта: как он днем ловит на ней сигов-пыжьянов (исчезнувших еще во времена основания в их краях первого нефтяного завода), а по ночам гоняет на БТРе браконьеров. Правда, ловить рыбу на реке, а тем более – гонять на БТРе браконьеров погода особо не позволяла – плотным снегом Ухту укрывало уже к началу октября, и таял тот снег только в мае.
А еще ему снилась красавица Элга, в славянском варианте – Елена, и имела та красавица модельную внешность и рост сантиметров на двадцать повыше, чем он сам. В здешних краях вообще все мужики вырастали только на метр с кепкой – чтобы в таежной засаде ловчей прятаться и против ветра, опять же, удобней ходить было на дальние расстояния.
Однако, сны снами, а делать со своей жизнью что-то надо было – ну, не бухать же, в самом деле, днями напролет «боярышник» и денатурат с вокзальными завсегдатаями, и не выяснять потом с ними, кто пойдет за следующей канистрой. Подобные выяснения могли легко закончиться заточкой в боку или пробитым арматурой черепом. И хоть разборок пацан не боялся  и, если надо, охотно в них участвовал, но и родная Ухта к 18 годкам ему успела опротиветь до послеперепойной тошноты.
Кое-как закончив школу, Арсен понимал, что на институт, а, значит, и на хлебное местечко в сырьевых учреждениях необъятной Республики Коми, ему рассчитывать не приходится. Судьба «братков» из местных тоже его не вдохновляла по причине краткосрочности их карьеры. Да и не годился он по причине чахлой комплекции в ударные бригады соперничавших в разделе советского наследства авторитетов! Из реальных вариантов изменить постылую захолустную жизнь оставалась только бригада морской пехоты. Туда, к полному изумлению еще остававшихся в живых сверстников с района, его и взяли.
В морпехах Арсен прослужил связистом три года, получив от инструкторов полный курс боевой подготовки, а от своих более рослых сослуживцев -  ласковое погоняло «Моторола». Участвовал в спецоперациях в Дагестане и Чечне и ему это дело, надо признаться, понравилось до чрезвычайности. Захотелось поучаствовать еще. Подал рапорт на сверхсрочную. Одобрили. Дослужился до заместителя командира взвода. Уволили. Облом.
С «югов» уезжать не хотелось. Хотелось бессрочного продолжения подпитки адреналином, и Арсен прошел курс начальной подготовки спасателей в Краснодаре, в центре федеральной противопожарной службы. Однако в пожарную дружину его не взяли, несмотря ни на какие характеристики: на Кубани и своих казаков девать было некуда. Да и росточком, опять же, претендент не вышел.
Обидевшись на «житницу страны» и ее более рослых обитателей, Моторола перебрался в Ростов, где нашел себе временную работу на автомойке и постоянную жену с квартирой. Жена принесла ребенка. Статус отца семейства импонировал ущемленному самолюбию бывшего морпеха. Опять начинал брезжить вдали угасший было смысл жизни. Но адреналину все равно не хватало.
К тому же, в скучающем Арсене в самый неподходящий момент проснулся дух некоторых его предков, искупавших в лагерях ГУЛАГа вину перед Родиной не только по политическим мотивам. Не дремлющий ни секунды бес попутал его аккурат к концу смены, поймав на «слабО?», и он с напарником Евгением по кличке «Ауди» угнал с мойки свежепомытый автомобиль марки «Киа».
Двинули в близлежащую станицу, на хату к «Ауди». Там хорошенько бухнули и стали обзванивать знакомых девок с целью пригласить их скрасить негативные последствия длительного пребывания в условиях повышенной влажности и загрязнения. Потом долго ждали, но дождались совсем не тех, кому названивали. Рано утром к ним в гости к ним пришла полиция и увезла голубчиков. Но не в дом терпимости, а в дом скорби.
Срок, принимая во внимание боевые заслуги и наличие малолетнего ребенка, Арсену дали условный. Но на душе у него скребли кошки. Опять, как и много лет назад в Ухте, нужно было искать выход на новые вершины, откуда могли бы открыться некие, наполненные адреналином и смыслом жизни сказочные горизонты.
Почти два года прошли в терзаниях, поиске своей миссии в жизни и никак не сбывающихся ожиданиях. Но однажды мучениям пришел конец.
Весной 2014 года, во время триумфального аншлюса Крыма, западный ветер принес явственный запах гари из близлежащих приделов соседнего государства. Прозвенели набатные колокола и прозвучали манящие для пылкого русского сердца призывы о защите от угнетения братского народа. Ухтинский коми Моторола не мог не откликнуться на этот призыв угнетенных масс и немедленно купил билет на поезд, в то время еще ходивший между матушкой-Россией и пожелавшей сбежать от нее к коварному европейскому жениху ненькой-Украиной. 
«Дядя после ВОВ мочил на западной Украине бандеровцев. А я чем хуже?» - спрашивал себя воспрянувший духом Арсен, трясясь на жесткой полке плацкартного вагона по пути в восставший Харьков. «Да ни-чем, ни-чем! Ни-чем, ни-чем!» - отвечали ему стуком колеса вагона, и он засыпал под этот перестук, как под бабушкины сказки. И снилось ему, как он, Гарпамди-мэрген, сбивает из установки БУК когтистую металлическую птицу, а потом из минометов и танковых орудий разоряет её гнездо с многочисленными птенцами.
Пробудившись в Харькове, Моторола слез с поезда и тут же, не выходя из вокзала, вступил в связь с защитниками будущей Новороссии. Всей группой они сварганили митинг за отделение новой страны от Украины. Но проклятые упертые хохлы, а также сочувствующие им этнические русские под руководством харьковского мэра еврея, решительно воспротивились намерениям братьев-славян и попросили их убраться из города подобру-поздорову.
К счастью, низкорослого Моторолу все же разглядел из-за скрывавших его спин и транспарантов интернационалист-пассионарий в отставке Игорь Гиркин. Оказалось, что у пассионария есть еще одна фамилия, специально прибереженная для военных репортажей - Стрелков. Услышав эту фамилию, Моторола немедленно осознал, что судьба опять ему улыбнулась.
В маленькой, поросшей редким рыжим волосом голове тут же, как в малобюджетном рекламном ролике замелькали картинки сказки о Гарпамди, одна заманчивей другой, и под конец все они закружились, как в калейдоскопе, и слились в лоскутный бабушкин передник с портретом Дюлена-Стрелкова. Лоскутный командир потрепал Арсена по рыжей шишковатой голове и взял с собой в окруженный бандеровцами Славянск.
Арсен снова почувствовал приток адреналина в свои истосковавшиеся по психологическому допингу вены. Он был здесь нужен, его ценили и уважали. Не важно, кто. Главное, что как и в непременном разговоре настоящих мужиков после третьего стакана, он мог спросить любого бойца из своего взвода: - «Ты меня уважаешь?!», - и не сомневаться в ответе.
Жаль, что освободительная весна в Славянске оказалась такой короткой, и в июне пришлось уходить с песнями в осажденный укрофашистской хунтой Донецк. Но не зря, ох, не зря заливались по кустам спермотоксикозные соловьи в коротких перерывах между артобстрелами!
В одном из подвалов, использовавшихся местным непокоренным населением, как убежище, зоркий Гарпамди углядел как-то свою Элгу по имени Елена и понял, что судьба снова ведет его в нужном направлении.
- Зять нужен? – прямо спросил он мать ни о чем не подозревавшей героини новороссийской народной сказки.                – Ась? – переспросила почти оглохшая от постоянной канонады женщина.                – Вам зять, говорю, нужен?! – проорал, насколько хватило связок, народный герой. И для убедительности потыкал себя пальцем в бронежилет.                – Нужен, ой, нужен! – замахала руками со страха мамаша. А девица вся такая из себя зарделась, как чайная роза, поморгала для блезиру огромными лепестками-ресницами и жеманно потупила взор.                – Ну, тогда я забираю ее к себе! – потащил за руку невесту Арсен. – Сватовство закончено! Расписку за товар получите завтра в штабе у купца – замначальника по тылу.
Невеста встала в полный рост и – оказалась на целую голову выше жениха! Нет, братцы вы мои, не зря нам бабушки сказки читают. После тех сказок правильные сны начинают сниться и неважно, что об этом процессе когда-то насочинял старый пройдоха Фрейд!
Походным маршем доставили девицу вместе с остальными военными трофеями Славянска прямиком в Донецк. Зарегистрировали брак за номером 0001 (первый в новорожденной кесаревым сечением Донецкой республике!),  а там - веселым пирком, да за свадебку!
Про первую семью Арсен благоразумно умолчал. А невеста благоразумно умолчала о том, что была известна среди поселковой молодежи под кличкой «Канистра» и пользовалась особого рода популярностью.
Боевые братья в качестве свадебного, видимо, подарка жениху-командиру грохнули из БУКа малазийский «Боинг», чье падение генерал Стрелков смачно припечатал, как начавшийся «птичкопад».
От судьбы, как говориться, не спрячешься в блиндаж! Не стал прятаться и подросший после свадьбы до майора Моторола. Под его руководством созданный им же самим батальон «Спарта» успешно отражал атаки бандеровцев на аэропорт Донецка. Раздолбанные вдребезги самолеты (наверно, птенцы сбитого «Боинга 777») снова напомнили бравому командиру былые вещие сны. И даже ранение в руку было тем судьбоносным снам не помеха.
Подлечиться Моторола с молодой женой поехали во все еще ликующий по поводу исторического воссоединения Крым. Гордо гуляя по знаменитой ялтинской набережной, раненый командир сдержанно отвечал на многочисленные вопросы жадных до эксклюзива журналистов.
Одному из них, до неприличия настойчиво пытавшемуся выяснить осведомленность интервьюируемого о чеховском прошлом города и прочих культурных глупостях, Моторола холодно посоветовал почитать о Гарпамди. Мол, сам все про культуру поймешь. А не поймешь – приедешь ко мне в Донецк на передовую делать репортаж, я те объясню. «Полная отмороженность в хорошем смысле слова»- написал впоследствии о нем журналист.
С целью облагораживания образа воинов-защитников русского мира, равно как и популяризации глобальной миссии России в целом, медийщикам давно уже была поставлена задача найти кандидата на роль собирательного былинного богатыря. Если не Илюши-Муромца, то хотя бы Иванушки-дурачка. Лишь бы Змея-Горыныча, прикинувшегося Яценюком, побеждал!
Присматривались одно время к Гиркину-Стрелкову, но потом отказались от этой идеи – слишком далек от народа был этот, без сомнения талантливый по части замутить локальную войнушку, сноб и перфекционист.
Приглядывались и к полевому командиру Бабаю, как воплощению этакого бунтарского романтизма, берущего свое начало из самой народной гущи. Но Бабай последнее время стал не просто заговариваться, а нести совсем уж откровенную пургу про какую-то Божью Траву и Казацкое царство. Да еще и прямиком на камеру!
Остальные закаленные бойцы типа «Гиви», «БМВ», «Теслы» и прочих таких же высокотехнологичных продуктов на роль защитников русскоязычного мира подходили еще меньше. Оставался один Моторола. Его и сделали лубочным олицетворением беззаветной борьбы за права угнетенного народа Донбасса. Да он и сам был не против.
Арсену нравилось воевать. Нравилось управлять своим батальоном, обучать молодых новобранцев, следить за дисциплиной и соблюдением положений боевого Устава. Бойцы не на показ уважали его за прямоту и справедливость, навыки и опыт.
А вот украинская сторона не уважала. И даже обещала поймать его и сдать в Гаагу, под трибунал. Герой российских новостных каналов, теперь уже полковник Моторола, только посмеивался над незадачливыми хохлами и в интервью украинским СМИ откровенно признавался: - «Да мне пох… Я лично 15 ваших пленных положил».
Арсен даже засветился, как доктор, обладающий универсальным методом излечения всех сразу травм и заболеваний. Как-то раз избитому пленному врач попытался вызвать «скорую помощь» из города. Моторола заявил: - «Сейчас я сам его вылечу». Потом достал свой ТТ, два раза в упор выстрелил в лежащего и объявил во всеуслышание: - «Скорая уже не нужна!» Вот такой вот вырос Гарпамди, меткий стрелок и избавитель от всех болезней.
К лету 2016 года Моторола заматерел, набрал весу и даже отрастил рыжую бороденку. Много и охотно фотографировался, как в каске на передовой, так и в черной парадной форме морпеха, с многочисленными орденами и медалями на гордо выпяченной груди. У него родился еще один ребенок, и жили они с Канистрой теперь в собственной трехкомнатной квартире в девятиэтажном доме на улице Челюскинцев, просторной и только что евро- отремонтированной.
Арсен практически не имел в детстве игрушек и теперь старался восполнить этот пробел, с каждой получки покупая мягких плюшевых зверушек. Больше всего ему нравились медвежата – огромные метровые панда и наш родной бурый даже лежали у него на кухонном диване. Арсен любовался ими всякий раз, когда возвращался после работы домой к ужину. Но 16 октября все медведи, соседи, жены и дети Моторолы неожиданно осиротели.
Лифт вместе со спешившим домой Гарпамди и его телохранителем Гоги предательски взорвался, и металлические обломки его пробурили в телах защитников угнетенного народа Донбасса дыры, несовместимые с продолжением жизни. Это сработало взрывное устройство, прикрепленное к лифтовому тросу бандеровским наймитом латышского происхождения по имени Марк Озолиньш.
Укрофашисты не просто нажали кнопку детонатора, когда за Моторолой закрылись дверки лифта – нет, они тоже прочитали сказку про Гарпамди и таким вот издевательским способом посмеялись над верными сынами России, отправив героев в «последний полет». А потом еще и опубликовали видео с отчетом о проделанной работе на фоне черного флага с эмблемой дивизии СС «Мертвая голова». Но фашизм не пройдет!
В театр оперы и балета прощаться с Арсеном-Гарпамди-Моторолой пришел чуть не весь город Донецк. Говорили, что народу было около пятидесяти тысяч, но нам кажется, что пришли все пятьсот.
Кульминацией церемонии прощания стал виртуозно исполненный депутатом российской Госдумы Милоновым акробатический номер под названием «борьба нанайских мальчиков» под музыку из балета «Лебединое озеро». Благодарно мотая рыжей башкой в ответ на аплодисменты растроганных дончан, депутат предложил назвать именем героя школу или мост в Санкт-Петербурге. «А если аэропорт Пулково переименовать в Моторолово?» - спросили из толпы. Депутат почему-то поперхнулся, как только услышал вопрос, и поспешно ретировался со сцены. Так ничего в честь героя нигде и не назвали. А в родной Ухте даже мемориальную доску на школе, где учился когда-то юный Моторола, не разрешили повесить. Sic transit gloria mundi, господа!